"Мастер Сехмет заявила для прессы, что Драконы не имеют претензий к хранительнице Морене по поводу Роджера Об Хайя".
Нандрель усмехнулась:
- За главную в штабе драконов отдувается Сехмет. Полагаю, Ника уже едет к нам.
Димуана подмигнула:
- Ничего, произнесёт поздравительную речь, а потом нальём ей бокал лёгонькой амосы и дадим пару парней для снятия напряжения. Даниэлла Энастения лёгкий гость. Вот заткнуть язву Перлиаду будет значительно сложней.
"Официальный Даккар пока воздерживается от комментариев".
- Ещё бы они что-то сказали сейчас прессе. Пришлось бы объяснять, почему они молчали в зале. Поведать широкой публике, что Арсе сидела у них в мозгах! А эти упрямцы до сих пор не хотят честно признать, что легко поддаются влиянию Ар.
Меня окружают авантюристки и хулиганки! Впрочем, ничего неожиданного ни один канал СМИ нам не поведал. Все очень дисциплинированно, в разной тональности, вещали лишь то, что я, собственно, и хотела донести до общественности.
Роджер(Дже):
Я проснулся в большой светлой комнате, на просто невероятных размеров кровати. Тонкая ткань заслоняла окна, почти не препятствуя яркому дневному свету. На улице чирикали какие-то птицы, и слышался шум листвы
Сознание было ясным и чистым. Я понимал, что нахожусь где-то в доме Морены. Что меня официально объявили рабом. Даже отпечатки пальцев сняли и бумаги выписали. Я скосил взгляд на свою грудь. Дикарка! Клеймить меня калёным железом! На груди чётко читался непонятный иероглиф. Убью!
Я обессилено сел на кровати. В том, что в прямом бою Морену мне не победить, я не сомневался. А хитрить - ниже чести даккарца. Только какая у меня теперь честь?! Какая честь у раба?! Почему Архо не помог мне там, в зале, почему не пристрелил?! Кроме того, Морена бессмертна...
Рыкнув сам на себя, я встал. Не думаю, что у меня много времени. Но, чтобы покончить с этим позором, хватит и десяти минут. Просто убить себя! Я уже смирился с тем, что умру сегодня. Ничем другим такой позор не смыть! Надо только найти, чем. Своего оружия у меня давно нет. Придётся искать оружие у Морены. Я огляделся. В этой комнате ничего такого не было. Я проверил коридор, за ним оказалась ещё одна комната, потом зал с картами и картинами. За ним, неслышно отворив широкие густо украшенные орнаментом двери, я нашёл библиотеку. Есть! На стене, в большой стеклянной витрине, красовалось оружие. Хорошее оружие, видно профессиональную заточку и качественную сталь. Я подхватил небольшой столик и разбил витрину. Из зала раздался женский визг. Молодая женщина в тонком розовом платье кричала, вылупив на меня испуганные глаза:
- Вот, дура!
Я осторожно вытащил осколки и, раскручивая крепления, отцепил небольшой меч, чуть длиннее традиционного даккарского. Потрогал лезвие. Не даккарская работа, но хорошая. И конец хорошо заострён... Только надо, чтобы наверняка. Трус! Чего ты тянешь?!
В комнату с размаху влетели Морена, Нандрель и ещё какая-то неолетанка.
- Чёрт! Роджер, брось оружие! Нандрель, Димуана, оставьте нас! И Фику захватите.
Я сделал шаг назад, поудобнее перехватив меч. Одно сильное движение
- Оставь меня одного! Я не собирался трогать эту женщину.
- Оставить?! Ага, чтобы через полчаса найти здесь твой труп?! Может, я не особо читаю души, чертёнок, но отличить взгляд человека, решившегося на самоубийство, могу!
- Это моё дело! Тот слой позора, которым я покрыт, смывается только кровью!
- Тот позор, о котором ты говоришь, от твоей смерти никуда не денется! Ты в центре событий. Так получилось, что эти события закрутили именно тебя. Не было бы тебя, они бы так же закрутили другого сына Даккара. Я всё равно тогда бы привезла на бой в Чашу самого симпатичного чемпиона. И он всё равно бы проиграл. И всё равно бы все СМИ трепали бы его имя вдоль и поперёк. Только ему, скорее всего, не удалось бы подставить меня и вывести из игры. Возможно даже, у него не хватило бы сил пережить всё это и остаться гордым, как ты. И Свободные земли смеялись бы ещё над хрупкостью Даккара. Возможно, даккарцы и воспринимают самоубийство очищением, но жители этих земель считают его трусостью. Убьешь себя сейчас и дашь им возможность ещё и посмеяться!
Я опустил оружие. Из глаз текли слёзы. Слабак! Расплакался, как ребёнок!
- Но быть твоим рабом позор не меньший!
- Чушь! Ты не раб мне! Я назвала тебя мужем, а не рабом! Понимаю, что на даккарский, может, это и переводится как-то похоже, но на местных языках это очень разные понятия. Я назвала тебя своим человеком, в смысле, человеком из моей команды. Семья, в нашем понимании,это самая крепкая команда. Неолетанки способны предать друзей, сестёр, мать, взрослых детей, но неспособны предать тех, кого называют своей семьёй. Единственное, что может заставить неолетанку обнажить меч, это угроза её семье. И в первую очередь эта семья состоит из мужчин, названных ею мужьями.
Я кулаком утирал глаза. Юбля! Что-то прорвалось во мне. Как будто не выдержало давления всего, что накопилось... Морена стиснула меня, обнимая, без усилий забирая оружие.
- Роджер, мне более ста лет. Полсотни из них я имею право завести семью. Но ты первый мужчина, кого я согласна принять в свою команду. Да, я командую. Но ты достойный помощник. Я бы никогда не сделала этого без твоего согласия. Я была согласна ждать твоего согласия столько, сколько нужно. Но, прости, я не могла допустить, чтобы тебя расстреляли!
- Почему мне кажется, что ты просто опять ловко вывернула истину.
- Перестань уже подозревать меня во вранье. Я уже не играю против тебя. Всё! Мы уже играем заодно.
Я тщетно старался взять себя в руки:
- И за что мы играем?
- Помнится, я обещала что, если ты поедешь со мной, выступить в защиту Даккара. Конечно, авторитет мой сейчас сомнителен, но я, по мере сил, собираюсь выполнить своё обещание.
- Твои оговорки сразу наводят на мысль, что сил у тебя вдруг может оказаться очень мало.
- Я сделаю всё, что смогу, и ты будешь принимать в этом самое непосредственное участие. Так что, могла я сделать что-то или нет, сможешь судить из первых рук. Я не собираюсь ничего от тебя скрывать. Вся информация, которой я обладаю, для тебя будет доступна. Традиции Арнелет разрешают мужчине вникать в любые вопросы, связанные с его ами, и присутствовать в любом месте, где она находится, кроме отношений с другими мужчинами.
- Морена, если ты меня опять обманешь...
- Роджер, всё, заканчиваем паранойю! Ты учишься доверять мне. Я тоже, между прочим, рискую многим, но между тем собираюсь полностью доверять тебе. И ещё! Мы уже как-то договаривались, что для тебя меня, при любых обстоятельствах, зовут Марика.
Мне, наконец, удалось как-то успокоиться. Чёрт, второй раз у неё на руках сопли развожу. Глупо, конечно, спрашивать себя, за что мне всё это. Но порой эта мысль просто грызёт мозг. Чем я так провинился перед богами?
- И что теперь? Ещё одна публичная церемония моего позора?
- Ну, столь пафосно я бы этот приём не назвала. Приятным он, конечно, будет вряд ли. Но никаких ритуалов там уже не будет. Просто интриги и игра на публику и прессу.
- И что я там должен делать?
- Лучше, если ничего. Мы просто оденем тебя прилично по местным меркам. И твоей главной задачей будет просто никого не бить. Просто присутствовать и внимательно слушать.
- Прилично!? В рабских тряпках с размалёванной рожей?!я представил себя с тряпкой на лице, размалёванными глазами и губами, и с новой силой возжелал сдохнуть прямо на месте.
- Так! Я помню твоё отношение к местной моде. Во-первых, "тряпку на лице", эта штука называется Сшафа, ты носить не будешь. На планете, где я родилась и выросла, мужчины не закрывали лиц, и я имею право перенести этот обычай в свою семью. Натянуто, конечно, но букве писания не противоречит. Во-вторых, я понимаю, что тебе не нравится косметика, но её не обязательно должно быть много. Да и заплаканные глаза, по-моему, смотрятся хуже. А под подводкой этого не будет видно.
Она взяла меня за плечи, выводя из библиотеки:
- Пошли. Я, знаешь ли, по жизни занимаюсь политикой. А это значит, что ты теперь тоже, однозначно, занимаешься ею. А в политике такие мелочи, как внешний вид и суждение прессы, имеют очень большое значение. Так что сейчас мы сделаем всё так, чтобы никто не смог подкопаться. Мы их всех уделаем!
Глава 18
Марика:
На дикий визг Фики мы выскочили все втроём. Блин! У меня аж сердце в пятки ушло. Роджер, в чём был. То есть в полотенце на бёдрах и браслетах на руках. Снимает короткий меч из моей коллекции оружия королей династии Аливца. А в глазах такая чернота... Как чёрные глаза могут стать ещё черней?! Сколько ненависти, боли, отчаянья. Срочно что-нибудь придумать! Уговорить?!
-...Возможно, даккарцы и воспринимают самоубийство очищением, но жители этих земель считают его трусостью. Убьешь себя сейчас и дашь им возможность ещё и посмеяться! ...Ты не раб мне! Ты человек из моей команды!
Чертёнка прорвало. Из чёрных глаз градом покатились слёзы. Бедненький, сколько боли в тебе накопилось!
Блин! Читала же я отчёты маньячки Урсуданы: хрупкие и склонные к суициду. Я с ума сойду, если он убьет себя. Сегодня же договориться о приёме в центре дистанации. Никакие деньги не измерят ценности его жизни для меня. Ну, чем тебя успокоить? Что ты сочтешь достаточно ценным, чтобы это перевесило твой "позор"?
- ...Я обещала, что если ты поедешь со мной, выступить в защиту Даккара. Я собираюсь выполнить своё обещание. ...Сейчас мы тебя прилично оденем, и ты просто поприсутствуешь на приёме.
У меня было время подумать над словами Роджера, насчёт сшафы, косметики и внимания прессы. Было время найти некоторые выходы. У некоторых народов Арнелет сшафа не была обязательным элементом мужской одежды. Например, мужчины Суани никогда не закрывали лица. И в этом текст писания звучал чётко: "Ами, на чьей родине мужчины не закрывали лица, может велеть своим мужьям поступать так же". Если исходить из формальной буквы закона, я родилась и выросла на Визионе. Так как это, вообще, про-республиканская планета, то, естественно, лица там никто не прятал. С косметикой было сложней: красиво подведенные глаза у мужчин мне всегда нравились.
Роджер скептически осматривал себя в зеркало. Красавец! Тяжёлые военные ботинки, чёрные штаны, плотно обтягивающие бёдра, лёгкая красная рубашка, распахнутая почти до пояса. Волосы подровняли и немного удлинили, чтобы слегка прикрывали ушки. Глазки легко подвели одной тонкой чёрточкой. Портрет демона-искусителя!
- Я похож на раба из борделя.
- Ты похож на взрослого мужчину, смелого и уверенного в себе. А ещё понимающего, что он дерётся на стороне более сильного противника.
- Твои откровенные шортики тоже символизируют сторону сильного противника?
Я рассмеялась. Платье, в которое я переоделась, имело лёгкую прозрачную юбку с множеством крупных вышитых цветов. Естественно, под такую юбку полагались шортики такого же красного цвета, в тон платью. Декольте тоже было в дымке Алышей. Это символ школы Владык Ар, и я собиралась напомнить о своём положении. Зато волосы я распустила, закрутив в крупные кудри.
- В моём случае, шортики символизируют, что я не особо зависима от чужого мнения и порой плевать хотела, что они обо мне думают.
- Для этого обязательно так обтягивать зад?
Я усмехнулась:
- Они ещё, и на ощупь, очень мягкие и гладкие. Потрогаешь... потом... после приёма!
Лайнер влетел на лужайку перед банкетным залом с опозданием на пять минут. Журналисты защёлкали камерами. Я приобняла Роджера за плечи. Он вопросительно покосился на меня:
- Сможешь, назло всем, сегодня поулыбаться? Доброй улыбки не нужно. Достаточно и презрительной.
Он хмыкнул и улыбнулся. Наглой, самоуверенной такой усмешкой-полуулыбкой. Журналисты защёлкали камерами. Если кто-то в мире ещё не верил, что этот брак совершён по моей большой любви, то, глядя на такого Роджера, он легко в эту любовь поверит. Не просто любовьогненную страсть, пожирающее желание. Если бы обучение Хинти не включало в себя способность контролировать свои сексуальные желания, я бы прямо сейчас и здесь накрыла бы эту усмешку поцелуем и не смогла бы остановиться.
- Оказывается, если его помыть и причесать, он вполне похож на мужчину! - шепнула Перлиада, обнимая меня. И уже громче добавила:
- Но я рада, что ты нашла себе хоть кого-нибудь. В конце концов, главное в муже здоровье и любовь к женщинам. И этого, как я понимаю, в нем достаточно. А остальное ты способна исправить.
Хорошо, что мой чертёнок не замечает в её словах оскорбления. Стерва толстая! Я изобразила улыбку:
- Рада видеть тебя, Великая, и спасибо за поздравления.
Рядом со мной материализовалась Мидея:
- Женщина из государственной регистрации готова торжественно вручить тебе документы.
- Давай.
Мы прошли в зал на своё почётное место. Роджера я усадила к себе на колени: вполне допустимо для свадебного приёма. А кроме того, вряд ли он бы согласился сесть на пол.
Здесь центром внимания была парочка Ника и Энастения. Они мирно сидели друг напротив друга, как добрые подруги, и, усмехаясь, поглядывали на меня. Ника хитро прищурилась:
- Ну, я хочу увидеть официальную бумагу.
Недолгой речи представительницы государственной регистрации браков эта парочка аплодировала громче всех. Энастения молчала, улыбаясь. О наших разногласиях сегодня она как будто не помнила. А вот Ника продолжала гнуть своё. Она подсела рядышком, обнимая меня:
- А ещё я хочу, чтобы ты отдала мне эту сверхтехнологичную нашлёпку, которая, будучи на твоём теле, не позволяет тебе наделать мне внучек.
Взгляд матери был однозначный: или я исполню её желание, или она меня утопит. А, в отличие от Энастении и даже стервы Перлиады, Ника была очень последовательна в своих решениях. Выругавшись про себя, я изобразила улыбку и, отодвинув за ухом волосы, отодрала контрацептив-контроллер.
- И если случится так, что я замечу на тебе эту штуку снова, или решу проверить этого мальчика, и он не будет носить твоего семени, я аннулирую этот брак в течение семи дней.
Ника ещё раз, тепло улыбаясь, обняла меня и удалилась обратно к Энастение.
Блин! Ладно, просто надо обговорить с Роджером, чтобы был поосторожней и не наделал мне детишек, а лучше просто завтра же посадить на контрацептивы всех женщин в доме.
Мидея начала официальную программу моего поздравления. Большинство из поздравляющих были моими людьми: ами, работающие на моих предприятиях, управляющие моими рудниками, портами, службами. Видеть их было приятно. Но, по мере прибытия, вклинивались и более знатные особы. Эдолла вошла в зал, с шумом распахивая двери:
- Мои сердечные поздравления, Армариакка. Тебе давно следовало это сделать,В глазах хранительницы чётко читалось желание порвать меня на ленточки.
Гардеона, как всегда, была спокойна и безэмоциональна:
- Поздравляю тебя, Армариакка. Брак, это всегда хорошее дело.
Роджер склонился к моему уху:
- Педик рядом с ней и есть тот всемогущий Луис?
- Тшш! Роджер, постарайся выражаться вежливей. Да, тот увешанный украшениями мужчина и есть Луис.
Роджер:
Поверил ли я заверениям Морены? В том, что моё самоубийство сочтут трусостью - да! Ежедневно читая местную прессу, я, кажется, уже немного начинал понимать их критерии чести и бесчестия. Я легко представил себе заголовок: "Хрупкая психика даккарца не выдержала...". Что мне теперь оставалось? Других выходов из этого дерьма я не видел. Оставалось довериться Морене. Юбля!
Я напялил те шмотки, что она дня меня принесла, позволил синеволосому пидорасу подстричь себя. И даже согласился с аргументом, что, чем выглядеть заплаканным, лучше тупо накрасить глаза по местной традиции. Может, я так хоть менее узнавабельным стану?!
Приём был скучный. Неолетанки приторно улыбались и поздравляли Морену. Даже Ника, всего несколько часов назад собиравшаяся меня расстрелять, обнимала её, как самого дорого человека, не выражая никаких претензий.
Периодически Морена шёпотом представляла мне гостей:
- Это Мидея, моя правая рука.
- А Нандрель кто?
- Прошу заметить, что у меня даже на теле две правых руки. Мидея помогает мне на Селене, Нандрель на Острове богов.
- Думаю, Энастению с Никой ты узнал. Нику здесь зовут Даниэллой.
- Эта толстуха - великая ами Перлиада. Та ещё стервь!
- А это нас озарила своим явлением Эдолла. Здесь она Лимуника.
- Это Гардеона...
В зале было и множество мужчин. Смешно разодетые, с тряпками на лице. Глядя на них, становилось понятно, почему неолетанки такие голодные в плане секса: они же, тут у них, все педики. Ну, какой нормальный мужик напялил бы на себя столько женских побрякушек. Сразу понятнопедик! Я с тоской посмотрел на побрякушки на собственных запястьяхснять их не получалось.