Кстати, об оружии. Визард стрелял в Настю и в меня, вернее, в моего временного носителя, значит, где-то здесь должен быть пистолет. Надо бы найти его. Сейчас узнаю, все ли в порядке с Настей, и займусь поисками. Не приведи Зона, свалятся на меня какие-нибудь напасти, а я гол как сокол. Даже завалящей дубинки под рукой, и той нет.
Я схватил зверюгу за лапу и, упираясь ногами в пол, оттащил мутанта подальше от Насти. То ли дохляк весил изрядно, то ли это было связано с недавним воссоединением души и тела, но я здорово выдохся и чувствовал себя, как заядлый курильщик после стометровки. От чрезмерных усилий на лице и на лбу выступили крупные капли пота, губы дрожали, воздух с хрипом вырывался из легких.
Я разжал пальцы. Мохнатая конечность выскользнула из моей руки. Ее круто загнутые черные когти с костяным стуком ударились о покрытый трещинами и выбоинами бетонный пол.
Словно в ответ на этот стук в глубине ангара раздался приглушенный, напоминающий далекий раскат грома гул. Почти сразу после этого шума я ощутил слабую дрожь под ногами, а с потолка посыпалась песчаная крошка и пыль.
Похоже, Скиталец во сне не шутил, пробормотал я, стирая с лица пот рукавом сталкерского комбинезона.
Если это вообще был сон, а не явь. Кто знает, где моталась моя душа, когда она покинула тело мутанта, но еще не вселилась в меня? Может, он пообщался с моим астральным телом, используя краткий миг перехода из одной телесной оболочки в другую?
Помнится, Скиталец как-то сказал мне, что является одним из Хранителей Зоны, а эти перцы и не такое могут. Мои довольно незаурядные способности на его фоне выглядят безобидной возней в песочнице. Это как сравнивать обычного человека с тем же Доктором Стренджем из комиксов, например.
Короткий отдых пошел мне на пользу. Видимо, на самом деле внутри меня происходила синхронизация духовной и материальной оболочек, что-то вроде самонастройки компьютера. Я физически ощущал этот процесс, чувствуя, как мозг посылает сигналы то к одним, то к другим органам и мышцам. В дополнение ко всему в голове стало тесно от всяческих мыслей. Я и раньше не жаловался на их отсутствие. Моя черепушка никогда не напоминала звенящую от постукивания пальцем сухую тыкву, но сейчас голова вообще казалась переполненным ульем.
Огромным усилием воли я заставил этот «пчелиный рой» угомониться, но одну из мыслей так и не смог загнать в дальний угол сознания. Она пульсировала перед моим внутренним взором, словно предупреждающая надпись на информационном табло.
Я никак не мог понять, почему так вышло, что я вернулся в свое тело? Скиталец яснее ясного сказал: стоит мне увидеть себя в шкуре зверя пути назад больше не будет. В смысле, мое сознание навсегда останется запертым в чужом теле. Если только не использовать для этих целей «витализатор».
По спине пробежал холодок. Я почувствовал, как с ног до головы покрываюсь гусиной кожей. Неужели мой эгоцентризм взял верх над чувствами к Насте? Что, если я, сам того не подозревая, применил силу «витализатора», чтобы снова стать самим собой?
Я бросился к жене, ругая себя последними словами. Если это действительно так, я не хочу жить! Найду пистолет и пущу себе пулю в лоб, а если там не осталось патронов, расшибу голову о стену или об угол хотя бы вон того ржавого контейнера с вмятиной на левом боку. Или же просто подожду, когда этот треклятый мир вместе со мной провалится в бездну.
Будто подталкивая меня к такому решению, пол под ногами опять содрогнулся. По нему с треском поползла извилистая трещина. Возле раскатившихся в стороны металлических бочек с рыжими кляксами ржавчины и белыми буквами «БЕНЗИН» на ребристых боках трещина резко свернула в сторону. Поглощая одну за другой старые автомобильные покрышки, быстро растущий в размерах разлом приблизился к трупу с окровавленной дырой вместо горла и, словно в нерешительности, замер.
Какое-то время ничего не происходило, но вот опять раздался сухой треск, словно сломали ветку, и трещина немного увеличилась в размерах. Рука покойника свесилась вниз, а потом он и сам с шорохом соскользнул в темную глубину провала. Послышался звук, как будто мешок картошки падает в овощную яму, ударяясь о перекладины лестницы. Потом раздался глухой удар, и наступила такая тишина, что я, кажется, различил тихий шорох, с каким капля холодного пота медленно скользила по щетине на моей щеке.
Я постоял несколько секунд, глядя то на трещину под ногами, то на потолок. Пока не узнаю, что с Настей, нечего и думать о суициде. Может быть, с ней все в порядке, а мое нынешнее состояние это награда за вынесенные с честью испытания.
Предположение оказалось верным. Я убедился, что с Настей все хорошо, когда, перепрыгнув через трещину, сделал несколько быстрых шагов и присел перед моей девочкой. Да, выглядела она неважно. Завитки рыжих волос прилипли к гладкому лбу и впалым щекам, нос заострился, под закрытыми глазами пролегли круги серых теней, но, главное, она была жива. Ее грудь едва заметно двигалась в такт размеренному дыханию. Насыщенный дождевой пылью воздух с тихим присвистом проходил сквозь зубы и тонкие полоски бледных, покрытых запекшейся корочкой губ. Настя как будто пила его, словно только что поднятую из колодца студеную воду.
На пятнистой ткани мешковатого комбинезона виднелось пять кучно расположенных отверстий с окровавленными краями. Я вдруг вспомнил, как Настя, захлебываясь кровью, умирала у меня на руках. Усилием воли я прогнал это видение и склонился над ней.
Очнись, моя хорошая. Прошу тебя, очнись, зашептал я, поддерживая одной рукой Настю за голову, а другой гладя ее по волосам, испачканным в засохшей крови щекам и продырявленному на груди комбинезону.
Когда я в очередной раз провел ладонью по Настиной одежде, на пол из дырки в плотной ткани с тихим стуком выпала пуля. Я подобрал кусочек свинца с красно-коричневыми пятнышками по краям сплющенной головки. Удерживая его между большим и указательным пальцами правой руки, покрутил перед глазами, разглядывая со всех сторон. Кроме как чудом это не назвать. «Витализатор» не только вернул мою красавицу к жизни, он еще и затянул ее раны, вытолкнув из тела смертоносные кусочки металла.
Кончиками пальцев я выудил из прорех комбинезона остальные четыре пули и зашвырнул их в сумрачные глубины ангара. Судя по разнящимся звукам, они упали кто куда. Одна так точно угодила в стенку грузового контейнера или в железную бочку и отскочила от нее на пол.
Я снова провел ладонью по Настиному лицу, уговаривая ее прийти в себя, осторожно тряхнул за плечи и даже ущипнул за мочку уха. Безрезультатно. Тогда я поцеловал ее в губы, как принц из детской сказки, ожидая, что уж теперь-то она точно откроет глаза, улыбнется и скажет: «Ну, здравствуй, милый!»
От предвкушения столь радостного события мое сердце забилось запертой в клетке птицей. Но время шло, а Настя так и не приходила в себя. Улыбка погасла на моем лице. Я вдруг представил, как выгляжу со стороны, словно увидел себя в зеркале: глаза потускнели, скорбные морщины пролегли глубокими складками от крыльев носа к печально опущенным уголкам губ.
Неожиданный прилив злости накрыл меня с головой, как волна цунами.
Очнись! Приди же в себя! Ну! Я резко тряхнул Настю за плечи, да так сильно, что в ее шее послышался хруст. Я испугался, что причинил жене вред, и даже на мгновение зажмурился. К счастью, ничего опасного не случилось. Настя по-прежнему размеренно дышала, и пульс, хоть и достаточно слабый, все-таки прощупывался.
Ладно, раз не хочешь приходить в сознание, значит, время еще не пришло, пробормотал я, осторожно опуская плечи и голову Насти на пол. Так даже лучше. Ты пока полежи тут, а я пистолет поищу.
«Надо бы еще портал отыскать, подумал я, вставая с колен и оглядываясь по сторонам: вдруг пистолет где-нибудь тут неподалеку валяется? Мой сын, вернее, мое альтер эго в его теле, сказал, что превратит мою родную реальность в кровавый ад. Насколько знаю, пути туда ведут только из Зоны, значит, где-то здесь должна быть лазейка».
Неподалеку от Насти, в глубокой выбоине пола, лежал обрезок ржавой трубы. Сначала я хотел его подобрать, но потом передумал. Сейчас нет смысла с ним таскаться. Вот если не найду пистолет или же он окажется без единого патрона в обойме, тогда другое дело.
Скоро вернусь, родная, прошептал я лежащей без сознания Насте и двинулся к поваленным набок бочкам, на ходу прикидывая, куда еще мог закатиться «макаров».
Вариантов для поиска было не так и много. Пистолет ведь не мышь, в норку не убежит. Если нет там, где я надеюсь его найти, значит, поищу вон за той баррикадой из деревянных ящиков или за тем железным контейнером.
Оружия не нашлось ни в одном из намеченных для поиска мест. Оставалось посмотреть возле мешков с песком, но мне почему-то казалось, что «макара» там тоже не будет. Во время последней встряски пол в ангаре сильно пострадал. Глубокие трещины пересекли его во многих местах, и пистолет вполне мог провалиться в одну из них.
Пока я занимался поисками, Настя пришла в чувство. Какое-то время она похлопывала себя по груди. Я слышал ее удивленные возгласы и восклицания. Судя по ним, она никак не могла понять, как такое возможно. На ее месте я бы тоже удивлялся: пять окровавленных пулевых отверстий на груди, причем в местах, мало совместимых с жизнью, а ей хоть бы хны.
Вскоре Настя приняла свое нынешнее состояние как данность и вплотную занялась мутантом. Ее не было видно с того места, где я сейчас находился (нас разделяли уложенные друг на друга оружейные ящики и чуть ли не примыкающий к ним под углом в девяносто градусов грузовой контейнер), зато слух и воображение помогли мне воссоздать более-менее реальную картинку происходящего. Настя хлестала мутняка по морде (до меня долетали звуки, как будто мокрой тряпкой шлепали по столу) и громким шепотом уговаривала его очнуться, думая, что он это я.
Наконец Настя осознала всю тщетность попыток. С каким-то судорожным всхлипом она втянула в себя воздух и оставила безжизненное тело в покое. Раздался глухой стук, словно уронили тяжелый мяч или большую тыкву. Наверное, это голова зверя ударилась затылком об пол. Я так и представил, как она лежит, повернутая набок. Подернутые поволокой смерти стеклянные глаза смотрят в пустоту. Язык бледно-розовой тряпкой вывалился из приоткрытой пасти. Он такой длинный, что едва не касается холодного бетона белым кружевом засохшей на его кончике слюны.
Настя заплакала, хлюпая носом и что-то бормоча вполголоса. Я так толком и не разобрал, что она там говорила. Похоже, жаловалась самой себе на несчастную судьбу.
Мне так стало жаль мою девочку, что я забыл о первоначальном плане подготовить ее к встрече со мной. Не задумываясь о возможных последствиях, я подался вперед, втянул полной грудью воздух и хриплым от волнения голосом просипел:
Настя-а-а!
Глава 2. Обретение счастья
Настя вытерла руками глаза, шмыгнула носом и провела под ним рукавом. Настороженно прислушалась. Кровь гулко пульсировала в ушах, но даже через этот громкий стук Настя отчетливо различила, как хриплый и низкий мужской голос снова позвал ее по имени.
Настя посмотрела по сторонам. Ни пистолета, ни тем более автомата поблизости не было. Да и откуда им взяться? Настя прекрасно помнила, что у нее в руках был обрезок трубы, когда она оказалась одна против четырех обезумевших мужчин. Она выронила железку из рук, когда Визард стрелял в нее. Труба закатилась в глубокую ямку в полу, да так и осталась там лежать. Сейчас она притягивала ее взгляд густо обсыпанным веснушками ржавчины стальным боком.
Быстро перебирая руками и ногами, Настя на четвереньках подобралась к примитивному оружию. Зажала его в руке и, слегка постукивая трубой по бетону, тем же способом доползла до боковой стенки пирамиды из ящиков. Сидя на холодном полу, она прижалась спиной к выкрашенным в зеленый цвет доскам с белыми буквами маркировки.
Мужской голос опять позвал ее по имени.
Сердце Насти заколотилось быстрее. На лбу появились крупные бисеринки пота, руки похолодели. Волосы на голове зашевелились от страха, по спине побежали мурашки. Ей показалось, один из тех мертвых мужчин превратился в зомби и теперь хочет растерзать ее в надежде полакомиться свежей плотью.
Сильно прикусив нижнюю губу, Настя крепко, до побеления костяшек, сжала пальчики на обрезке трубы. Втянула носом воздух и выдохнула через рот. Один раз. Другой. Третий. Дыхательная гимнастика помогла справиться с панической атакой. Она почувствовала себя прежней амазонкой. Настя не первый год жила в Зоне. Фактически она выросла здесь и знала, как бороться за свою жизнь. Что ей какой-то тупой и медлительный зомби, когда она с Колдуном попадала и не в такие передряги.
Воспоминания о муже сыграли с ней злую шутку. На ресницах опять заблестела влага. Настя шмыгнула носом, сильно зажмурилась и резко тряхнула головой, то ли пытаясь так прогнать образ улыбающегося Колдуна, то ли желая стряхнуть слезы.
Попытка удалась. Настя сосредоточилась на предстоящем деле, гоня прочь ненужные сейчас воспоминания. Прижимаясь спиной к шероховатым доскам оружейных ящиков, она выставила трубу вертикально перед собой, словно это была не ржавая железяка, а обоюдоострый меч. Трижды глубоко вдохнула, выглянула за угол временного пристанища и тотчас отпрянула.
Ей хватило и доли секунды, чтобы разглядеть нового-старого противника. Им оказался Визард. И хотя он твердо стоял на ногах, а не покачивался из стороны в сторону, как пьяный, Настя все равно была уверена, что это зомби. Она видела, как ее муж, по неведомой ей причине находящийся в теле мутанта, одним ударом когтистой лапы разбил голову Визарда об пол. Может, черепушка и не раскололась пополам, как сухой орех, но удар был достаточной силы, чтобы одним махом выбить из него дух. Настя нисколько не сомневалась, что увидит черную блямбу запекшейся крови в его волосах, а может, и вдавленные в мозжечок обломки кости, если Визард повернется к ней спиной.
Ты мне за все заплатишь, прошипела Настя сквозь тесно сжатые зубы, решительно тряхнув гривой рыжих волос.
Стараясь не привлекать внимания зомби неосторожным шорохом или стуком трубы о деревяшки, женщина медленно выпрямилась. Высота пирамиды из оружейных ящиков была достаточной, чтобы она могла стоять в полный рост.
Настя чуть согнула ноги в коленях и замахнулась трубой, как бейсбольной битой. Она намеревалась оглушить врага громким криком и с разбегу врезать ему своеобразной дубинкой по голове, как вдруг пол под ногами затрясся, словно при землетрясении. Высоко вверху раздался пронзительный скрежет и треск. Послышался звон бьющегося стекла и трескучие хлопки, а потом с высоты, вперемешку с хлопьями грязи и пыли, песком, мелкими камушками и чешуйками ржавчины, посыпались осколки разбитых стекол и куски шиферной кровли.
Обломки с грохотом падали на пол возле ног женщины, разбиваясь на мелкие кусочки. Настя вскрикнула от неожиданности и тут же мысленно обругала себя за непозволительную беспечность. Зомби узнал о месте, где она прячется, и повернулся к пирамиде из ящиков.
В этот момент ангар снова тряхнуло. Пирамида из ящиков опасно зашаталась, треща и поскрипывая. Пол ушел у Насти из-под ног. Ее бросило на штабель, за которым она пряталась, и она всем телом почувствовала исходящую от него сильную вибрацию. Два ящика на самом верху шаткой конструкции сдвинулись с места и опасно нависли над головой женщины, угрожая сорваться в любой момент.
Одна из поддерживающих стальные фермы квадратных колонн покрылась густой сетью извилистых трещин. Наверняка были и другие пилоны, чья конструкция начала разрушаться, но Настя отсюда их не видела.
Бетонная рубашка квадратной подпорки лопнула с глухим звуком, выставляя напоказ ржавые ребра арматуры. Шрапнель из обломков полетела во все стороны. Куски поменьше барабанной дробью гулко застучали по доскам ящиков, оставляя на них вмятины и разбиваясь при ударе на совсем уже мелкие фрагменты. Более крупные обломки с грохотом и треском ломали все, что попадалось им на пути.
К счастью, Настя не пострадала при этой бомбардировке. Она присела за мгновение до того, как огромный кусок бетона просвистел у нее над головой. Каменный снаряд с треском пробил доски одного из ящиков, щедро осыпая волосы Насти острыми щепками и бетонным крошевом.
Мощный удар нарушил хрупкое равновесие. Ящики на вершине штабеля покачнулись с раздирающим душу скрипом.
Настя резко прыгнула вперед и вбок, туда, где был узкий просвет между покрытым слоем ржавчины углом грузового контейнера и выпуклыми боками уложенных друг на друга мешков с песком. Как оказалось, она сделала это вовремя. Промедли она хоть чуть-чуть, и ее раздавили бы рухнувшие на пол ящики.