Светлана Крушина, Ника РакитинаДРАКОН ДЛЯ ЖЕНИХА
Глава 1
Волосы у Эрики были мягкие и светлые, как лен, а глаза васильками смотрели из-под пушистых ресниц. Маленькие полушария грудейкаждая без труда спрячется под мужской ладонью, мерно вздымались и опадали под мягкой серовато-серебристой тканью нарядного платья. Кожа белая, как снег, и гладкая, а на щеках цвели розы, которые распускались все ярче с каждым разом, когда девушка встречалась взглядом с бледными аквамариновыми глазами пана Иохана. Тогда стыдливо склонялась белокурая девичья головка, а на дивные очи опускались ресницы.
Рядом с Эрикой сидела герцогиня Офелия, еще довольно свежая и красивая молодая женщина, фигуру которой портил огромный живот. Скрыть его были бессильны даже пышные драпировки платья. В подобном положении герцогине вовсе не следовало показываться на людях, но она с самого начала приема сидела рядом с золовкой, Дракон знает зачем. Правда, почти не поднимала головы от рукоделья, которое принесла с собой в шелковой шкатулке.
Приличия предписывали пану Иохану подойти и пригласить невесту на танец, но он предпочитал разглядывать ее со своего места. Не то чтобы он, упаси Дракон, стеснялся. Вовсе нет. Если бы настал такой день и час, когда пан Иохан заробел подойти к девице, это могло бы означать только одно: пора благородного барона нести на кладбище. И в другой раз, при других обстоятельствах, он с удовольствием прошелся бы с Эрикой пару туров в вальсе, ощущая под ладонью упругую плоть девичьего тела. И нашептал бы ей на ушко кучу глупостей, а потом любовался бы, как загораются румянцем нежные гладкие щечки. Но сегодня ему было не до танцев и не до милых глупостей. Грустно ему сегодня было. И Эрику пан Иохан предпочел бы вовсе не видеть, да только взгляд против воли притягивался к ее полудетскому личикууж очень хороша была девица, просто на загляденье. Даже в нынешнем своем траурном настроении он готов был это признать.
Эрика снова низко наклонила голову, являя взорам идеально ровный пробор в гладко причесанных волосах, и пан Иохан усилием воли перевел взгляд на висящее напротив огромное живописное полотно в вычурной позолоченной раме. Таких полотен во дворце имелось изрядное количествогерцог был большим ценителем живописи, и его личная коллекция славилась на всю Империю, но для пана Иохана все они сливались в одно, и различались разве что тем, что на одних нарисованы были женщины, а на другихмужчины. На этом, например, художник изобразил группу старцев, замотанных в алые и белые полотнища. Старцы были тощие и дряблые, седые их реденькие бороды воинственно топорщились, костлявые пальцы сжимали какие-то посохи, а глаза были устремлены к небесам, горящим таким нереальным багрянцем, словно кто-то перерезал глотку самому Великому Дракону, и облака вымокли в его крови. Пан Иохан решительно не понимал, зачем нужно было малевать этакое безобразие. Если уж чесались руки, то чего бы не нарисовать хорошенькую свеженькую девицу в чем мать родила? Все бы людям радость.
Пан Иохан, неспешно фланирующая мимо молодая дама с двухфутовым хвостом на юбке приветственно наклонила голову и стрельнула в барона многозначительным взглядом. Пан Иохан кисло улыбнулся ей в ответ и отхлебнул из бокала, про который уже почти забыл, изрядный глоток. Значительные взгляды дам и не менее значительные, но несущие совершенно иную смысловую нагрузку, мужчин, успели уже утомить его за этот вечер. В глазах представительниц прекрасной половины человечества без труда угадывалась скорбь, а в глазах их спутниковзлорадство. И за что мне все это? подумал пан Иохан с мысленным стоном. Больше всего ему хотелось сейчас напиться, но это было никак, ну никак невозможно. Герцогу уж конечно не понравилось бы, упейся будущий зять в хлам на собственной помолвке.
Еще недавно он вовсе не собирался ни на ком жениться, рассуждая подобно множеству жизнерадостных холостяков: зачем связывать себя с одной-единственной женщиной, и тем самым жестоко ограничивать выбор, если вокруг порхает такое множество красавиц на любой вкустолстушек и худышек, блондинок и брюнеток, совсем молоденьких и вошедших в возраст. Пан Иохан искренне любил женщинвообще женщин, и они отвечали ему взаимностью. Но в один отнюдь не прекрасный день его призвал к себе герцог и спросил, глядя на него с улыбкой: «А не хотел бы ты, Иохани, жениться на моей сестре? В возраст вошла девица, и приданое за ней даю хорошее». Ответить «нет» было невозможно, и все же пан Иохан проговорил, взглянув в глаза сюзерену: «Без ножа режете, ваша светлость». На это герцог ответил еще более ласковой улыбкойтак могла бы улыбаться гюрза или черная мамба. «Обидишь Эрикуголову снесу, присовокупил он так же ласково. Хватит, Иохани, погуляли будет. Ты знаешь, я люблю тебя, как брата, но, клянусь Драконом, мне надоело разбирать жалобы, которые приходят пачками, и в которых через одну разгневанные мужья и братья требуют призвать тебя к ответу». Таким образом, Эрике приготовлялась роль каторжного ядра, которое должно было сдержать прыть барона Криуши. Не соврал герцог: действительно любил своего вассала, как брата, и даже родной сестры для него не пожалел.
Интересно, подумал пан Иохан, а что сказала Эрика, узнав о своей грядущей свадьбе с первым бабником герцогства? Впрочем, вряд ли она вообще что-нибудь сказала. Говорят, она покорная и любящая сестра, и брату поперек слова не скажет (да и попробуй ему скажи) Это тебе не Ядвися. А все-таки жалко девчушку, шестнадцать лет всего. Мечтала, небось, о романтическом юном принце
И как долго ты намерен подпирать стенку? а вот и Ядвися, легка на помине. Пан Иохан скосил глаза на сестру: та сияла улыбкой и всем своим видом показывала, как ей нравится на этом приеме. Ее свеженькое личико раскраснелось от танцев, и она обмахивалась веером, от чего ее черные, круто завитые кудри так и плясали по оголенным плечам. Почему не танцуешь? Боишься дамам ножки оттоптать?
Надень накидку, прошипел Иохан, игнорируя ее ехидный тон.
Зачем? наклонив голову, Ядвися окинула беглым взглядом низкое декольте и подняла глаза на брата. Что не так?
Не так! да у тебя вся грудь напоказ выставлена!
Ну уж и вся. А ты хотел бы, чтобы я ходила как монашенка? Или как твоя невеста? Ядвися кивнула в сторону Эрики, платье которой, хотя и сшитое из дорогой и нарядной ткани, отличалось весьма скромным, почти целомудренным покроем. Так тебе больше нравится?
Да, больше.
Ядвися прищурила на него золотисто-карие глаза.
Не ври, брат, тебе это не идет. Уж кто-кто, а я твои вкусы знаю.
На тебя мои вкусы не распространяются. Я хочу, чтобы ты выглядела пристойно.
А по-моему, я отлично выгляжу, с самодовольной улыбкой парировала сестра. А вот ты, Иохани, выглядишь так, как будто явился на собственные похороны. Я тебя даже не узнаю. Разве это мой брат? Нет! это сосуд мировой скорби. Иохани! Ну, улыбнись же. Тебе разве не нравится Эрика?
Иохан серьезно, без всякого намека на улыбку взглянул на невесту, потом перевел взгляд на сестру.
Нравится-то нравится
Но?..
Но на черта она мне сдалась?!
Т-с-с! Ядвися легонько шлепнула его веером по губам. Не выражайся, пожалуйста, ты в приличном обществе. Все равно когда-нибудь пришлось бы жениться, так почему бы и не на ней? Не самый худший вариант, по-моему. Опять же, породниться с герцогомэто, знаешь ли
Т-с-с! в свою очередь зашипел пан Иохан. Для своего возраста Ядвися была удивительно, даже чересчур практична и рассудительна, но сейчас он не был настроен выслушивать ее мнение относительно родства с сюзереном. Тем более, что к ним, лавируя меж танцующими парами, приближался сам герцог Иштван Наньенский.
О чем секретничаете? на плечо легла тяжелая рука, украшенная драгоценными перстнями, а перед глазами появилось притворно строгое лицо герцога. Он старательно хмурился, а глаза все равно смеялись. Госпожа моя Ядвига? Иохани? Отчего такой мрачный вид?
Ваша светлость, Ядвися грациозно присела, придерживая расшитую маргаритками юбку. Глаза ее были дерзко устремлены на лицо герцога, и в них сияла такая откровенная радость, что пану Иохану стало не по себе. В голове его никак не укладывалось, что сестра, состоящая в свите герцогини, влюблена в ее супруга и нисколько не пытается эту влюбленность скрыть. Только слепой мог бы не понять, о чем кричал ее взгляд: «Я люблю тебя!»а герцог слепым не был. И святым тоже
Иохани, он неодобрительно взглянул на почти пустой бокал в руках барона, а помедлив, вовсе забрал его и небрежным жестом, как бы между прочим, поставил на поднос пробегавшего мимо слуги. Иохани, ты позволишь похитить твою прелестную сестру? Госпожа моя Ядвига, подарите ли вы мне танец?
С удовольствием, ваша светлость!
Герцог подал Ядвисе руку, улыбнулся одними глазами барону и вместе со своей дамой направился в середину зала, где пары выстраивались перед следующим танцем. Пан Иохан проводил их мрачным взглядом. Он тоже любил своего сюзерена, но не собирался жертвовать ради него своей сестрой. Тем более что герцог уже был женат. Впрочем, барон был далек от мысли, что господин способен его опозорить, соблазнив Ядвигу. И все-таки все-таки на сердце было неспокойно.
И, кстати говоря, подумал пан Иохан, отворачиваясь, нужно было настоять на том, чтобы декольте сделали скромнее. Нет спору, Ядвися чудо как хороша, но в этом платье выглядит скорее раздетой, нежели одетой. Да еще эти фестоны сзади на юбке, подчеркивающие формы, хм ягодиц Барону нравилось, когда женщины одевались соблазнительно, но сестру он предпочел бы все-таки видеть в более скромном наряде. Однако разве ж ее переспоришь? Девчонка с детства избалована. И главное, кого винить, кроме самого себя?..
Мимо проходил ливрейный слуга с подносом; пан Иохан остановил его и взял полный бокал вина, пригубил. Поскольку он не смотрел на герцога, то и не увидел, как, прежде чем зазвучала музыка, к нему приблизился слуга и что-то сказал. Они обменялись несколькими фразами, после чего герцог поцеловал Ядвисе руку и удалился. И для пана Иохана стало полной неожиданностью, повернув голову, снова обнаружить сестру рядом с собой. Ядвися хмурила темные брови и яростно обмахивалась веером.
Вот ведь не везет же! сказала она в сердцах.
Мимо них медленно проплывали в танце пары.
Что случилось? Где Иштван?
Между собой они всегда называли герцога по имени. Точно так же пан Иохан зачастую к нему обращался, когда они с ним оставались наединенесмотря на вассальную присягу, степень близости их отношений позволяла это.
Он ему пришлось уйти.
Куда?
Откуда я знаю? Ядвися капризно сморщила носик. Его светлость меня в известность не поставили. Кто-то приехал кажется. Срочно потребовал аудиенции.
Срочно? Хм пан Иохан задумался и снова приложился к бокалу. Что за срочность такая, если нельзя было воспользоваться эфирной почтой?
Ты опять пьешь? Дай сюда, достаточно уже с тебя, она бесцеремонно забрала у него бокал и передала его слуге. Иохани ну, сделай над собой усилие. Подойди к Эрике. Поговори с ней. Видишь, я даже не настаиваю, чтобы ты с ней танцевал. Просто поговори!
У нас еще будет достаточно времени для разговоров, буркнул барон.
Иохан! Но это уже просто неприлично. У вас же сегодня помолвка. Она должна быть с тобою рядом!
Ядвися, ну правда, не могу, с души воротит!
Сестра окинула его далеко не восторженным взглядом.
Зачем ты вообще согласился?
А как я мог отказаться?
Знаешь что, решительно проговорила Ядвися, тогда потанцуй со мной. У тебя слишком глупый вид, когда ты маешься тут у стенки. Потанцуешь?
А что, поклонники кончились?
Иохани!
Хорошо, потанцую. Пойдем.
Танцевал пан Иохан прекрасно, и обычно получал от танцев невыразимое удовольствиеэто был совершенно законный и одобренный приличиями повод обнять даму за талию, а то и скользнуть невзначай губами по щеке или мочке нежного уха. Недаром старики ворчали, что нынче танцы стали очень уж бесстыдными: вот раньше, ностальгически вздыхали они, только и можно было, что изредка коснуться пальцев партнера на короткое время, ибо танцоры не сходились ближе, нежели на расстояние вытянутой руки. Все было прилично и целомудренно. Теперь же мужчина мог спокойно обнимать даму за талию, и никого это не возмущало.
Вести Ядвисю было легко и приятно, лучшей партнерши трудно было и пожелать. Брат и сестра, внешне не схожие меж собой ничем, кроме как цветом и блеском круто завивающихся кудрей, двигались с одинаковой грацией, как будто летали по залу, не касаясь ногами паркета. Гости, не пожелавшие танцевать или же оставшиеся без партнеров, наблюдали за ними со смесью зависти и восхищения. И никому не было дело до краски обиды, проступившей на щеках Эрики. Глаза у нее стали как у ребенка, который вот-вот заплачет. Лишь сидевшая рядом герцогиня, заметившая ее смятение, ободряюще пожала ее пальцы.
И все-таки танцевать с сестройэто было совсем не то. Не хватало какой-то искры, которая нет-нет, да и проскакивала между паном Иоханом и его дамой. Причем совершенно неважно было, кого он выбирал в партнершисоприкоснувшись с ним руками, встретившись взглядом с его странными, светлыми глазами, любая дурнушка начинала ощущать себя королевой, расцветала и начинала сиять отраженным светом. На Ядвисю же пан Иохан смотрел исключительно с братской нежностью, испытывая гордость оттого, что у него такая красивая сестра. Не было между ними того звенящего напряжения нервов, которое барон испытывал обычно, глядя в глаза партнерши. Была только теплая родственная нежность.
Почему бы тебе не попробовать влюбиться в нее? улыбаясь, спросила вдруг Ядвися.
Пан Иохан так удивился, что на секунду сбился с такта.
В кого?
Да в Эрику же.
Как это «попробовать влюбиться»?
Ну, как Чем Эрика хуже тех девушек, в которых ты влюблялся раньше? По-моему, она очень красивая.
Не путай любовь и увлечение, возразил пан Иохан.
Что? разве ты никогда еще не влюблялся?
Это глупый разговор, Ядвися, сухо ответил он.
Она засмеялась и затрясла головой, не думая о сохранности прически.
Такой ветреник, как ты, братец, должен влюбляться направо и налево!
Ветреник? Такого-то ты обо мне мнения?
Все так о тебе говорят! продолжала хохотать Ядвися.
Дракон знает, до чего бы они договорились, но в эту минуту музыка смолкла. Танцоры остановились. Ядвися, шутливо поклонившись брату, устремилась к одному из распахнутых по летнему времени окон. Но на пути у нее вырос какой-то смутно знакомый барону высокий молодой человек, который, приветствовав его вежливым наклоном головы, обратился к Ядвисе. Пан Иохан не стал слушать их разговор, отошел в сторону. И снова почувствовал на себе взгляд Эрики. Задавив в груди мученический вздох, барон направился в сторону невесты, которая тут же низко наклонила голову. Нет уж, с некоторым оттенком злорадства подумал пан Иохан. Довольно уже в гляделки играть.
Чем ближе он подходил, тем ярче пылали пурпуром щеки невесты. Остановившись перед ней, он наклонился и спросил вполголоса, стараясь, чтобы наружу не прорвалось раздражение, которое Дракон знает почему пробуждала в нем эта застенчивая девочка:
Панна Эрика, вам угодно что-то сказать мне?
Преодолев себя, девушка подняла на него взгляд и покачала головой.
Может быть, принести вам лимонада? Или мороженого?
Я бы не хотела затруднять вас, пан Иохан, тихим, ясным голоском ответила Эрика.
Какое же это затруднение? Я счастлив буду услужить вам. Желаете мороженого?
Да, пожалуйста, сдалась она.
Ваша светлость?
Да, барон, пожалуйста, принесите и мне мороженого с клубничным сиропом, оживилась герцогиня.
Сию секунду.
И барон отправился добывать мороженое, мысленно скрипя зубами. Хотя чего, спрашивается, скрипеть? Сам ведь напросился, одернул он себя.
Музыканты снова играли вальс, и пан Иохан двигался вдоль стены, чтобы не мешать танцующим, среди которых он краем глаза заметил и Ядвисю в паре с высоким молодым человеком. А вот мороженого было что-то не видно. Пан Иохан хотел уже было махнуть рукой на поиски, когда увидел впереди герцога Иштвана, который торопливо шел навстречу, ловко огибая гостей и поминутно извиняясь. Лицо его имело выражение весьма серьезное, даже почти мрачное, и на этот раз безо всякого притворства. Вероятно, полученные с посланником известия носили отнюдь не радостный характер. Барон посторонился было, освобождая сюзерену путь, но тот вдруг резко остановился и повернулся к нему.
Иохан! Я искал тебя. Извини, что порчу праздник, но мне совершенно необходимо поговорить с тобой. Это очень важно.