Не просто накричал, как бы про себя проговорил Торэр.
Отослал тебя? Разжаловал? не унималась Вира.
Торэр остановился, повернулся к ней, взял за плечи и посмотрел в глаза.
Малышка, клянусь, я здесь ни при чем. Так решил твой отец. Один Подземный знает, почему, но он хочет, чтобы я на тебе женился.
Ты? На мне? вытаращила глаза Вира и тут же разулыбалась, здорово! Будешь катать меня на пырларле и учить сражаться. Ну что стоишь, пойдем!
Торэр невольно рассмеялся. Вот же дурочка. Ну какая из нее жена?
Вире удалось пять раз подряд «убить» новоявленного жениха, после чего он запросил пощады, и они направились обратно во дворец. Торэр думал о внезапно обрушившемся на голову «счастье» и странных словах Митверхала о жизни с женой. У старого прохвоста явно было что-то на уме, вот только как выяснить, что?
Виру тем временем распирало от гордости и собственной важности. Она с раннего детства любила веселого кузена и теперь ужасно радовалась, что он стал ее женихом. Девочка взяла его под руку, чего раньше не делала, и трещала без остановки. Болтовня немного развлекла молодого Ар-Раара, но он смотрел на нее и не мог выкинуть из головы предстоящую помолвку и то, что маленькие девочки его никогда не привлекали. Хуже всего было то, что отказаться не было никакой возможности, Митверхал сочтет это оскорблением. Торэр после отъезда близнецов и так балансировал на грани: одно неосторожное движение, и арест, а дальшепрямая дорога под копыта Хряпса.
В саду они повстречали Мингилиту. Красавице-блондинке после отъезда мужа неожиданно стало тоскливо и одиноко. Пока Бакар был рядом, единственное, чего ей хотелосьчтобы он не прикасался к ней, но теперь она оказалась совсем одна в этом дворце и поняла, что скучает без его шуток, вопросов о самочувствии, дорогих подарков и тех редких ночей, что он с ней проводил.
Минги! выпалила Вира, а мы с Торэром поженимся.
Девушка вопросительно посмотрела на Ар-Раара, но тот отвел глаза, проклиная болтливость девчонки и желая провалиться сквозь землю.
Правда? Минги подошла поближе.
Такова воля Митверхалаответил Торэр, не поднимая головы.
Минги подарила ему сочувственный взгляд. Уж кто-кто, а она прекрасно понимала, каково это, когда судьбу решают за тебя.
Мне скучно гулять одной, сказала Минги и оглянулась на двух телохранителей. Они, конечно, в расчет не шли, пройдетесь со мной?
Только не я, заявила Вира, хочу зайти к папепоблагодарить, а потом, она зарделась от гордости, буду выбирать платье для помолвки.
Торэр? с надеждой спросила Минги, Вира, позволишь нам пройтись?
Конечно, от того, что спросили ее позволения, Вира еще больше возгордилась, приятной прогулки.
Она помахала рукой и направилась в сторону дворца. Торэр крикнул телохранителям.
Ребята, проводите дочь Митверхала, а о госпоже Мингилите я сам позабочусь.
Молодой Ар-Раар предложил девушке опереться на его руку, и они не спеша пошли по дорожке.
Я так тебя понимаю, Торэр. Меня тоже никто не спросил. Отец просто представил мне жениха. А я всегда мечтала о сказочной любви
Минги едва знала Торэра, но душа так истомилась одиночеством, она так давно ни с кем не беседовала, что говорила и не могла остановиться. Она выложила ему все о своей невеселой жизни, о том, что безуспешно старается полюбить супруга, о том, что с исчезновением Ги-Млы лишилась единственной подруги. Торэр слушал, забыв о собственных бедах. Она была такая бледная и несчастная, что сердце разрывалось от жалости и желания обнять и утешить.
Они гуляли долго. Выговорившись, Минги обрела душевное спокойствие. К тому времени, когда жалобы закончились, она успела утомиться. Беседка в глубине сада пришлась как раз кстати, Минги предложила отдохнуть. Они устроились на скамейке в увитом диким виноградом павильоне. В центре уютно журчал фонтанчик в виде мраморного пырларла со струями воды вместо хвоста и гривы. Разговор плавно перешел на забавные истории и вскоре им стало казаться, будто они знакомы много лет и отлично знают друг друга. Странно, но Минги в компании молодого Ар-Раара не испытывала той ужасной неловкости, которую у нее всегда вызывали мужчины, а особенно Бакар. Хотя Торэр чем-то напоминал мужа, в то же время отличался и от Преемника, и от остальных Ар-Рааров. С ним, как с родным, было весело и спокойно. Торэр чувствовал то же. Он никогда не обращал внимания на жену кузена и теперь видел ее как будто впервые. Его тянуло к ней, утонченная красота завораживала, а небольшой круглый животик придавал еще больше очарования. Повинуясь не разуму, а древним инстинктам, он погладил его рукой. Она не оттолкнула, а лишь изумленно подняла глаза. Тогда, совершенно плененный этим бездонным взглядом, Торэр поцеловал ее. Потом ни он, ни она так и не смогли вспомнить, как оказались в покоях Мингилиты.
Минги плакала, а Торэр целовал ее, вытирая губами слезы. Это была не его женщина и не его ребенок, но он почему-то чувствовал, что принял самое правильное решение в жизни.
Не плачьте, моя госпожа, прошептал он.
Это от счастья, Торэр. Я ведь мечтала о сказочной любви
***
Пырларловы горы оказались не таким уж страшным местом. Чистые ручьи и причудливые рисунки из слоистых камней, радужные рыбки и мелкие зверьки, которые не считали нужным прятаться при виде путников. Только Гром и Молния были способны загнать их в норки, но часто глупые зверьки мешкали и превращались в обед. Путешествие напоминало скорее увеселительную прогулку, и, если бы не хромота Луны, все было бы просто замечательно. Из-за скайларла маленький отряд был вынужден передвигаться медленно и часто останавливаться. Бикир предложил Ги-Мле заставить ее лететь, но ничего не получилось. Почему-то девушка утратила контакт с Луной, и та по повадкам превратилась в обычную лошадь, временами довольно строптивую, а летать как будто бы никогда и не умела. Что касалось Бикира, то он, наоборот, мог повелевать и Малышом и Кипишем, чем и пользовался, чтобы скрасить скучную дорогу. Кипиш то принимался приплясывать, то бил задом с намерением сбросить хозяина в ручей, то ходил кругами, не слушая поводьев. Долго так продолжаться не могло. Взбешенный Бакар заявил, что еще одна подобная выходка, и он скажет Силангу, что Бикир тоже влюблен в Молнию и тайком гладит ее по ночам. Перед лицом такой страшной угрозы Бикир немедленно пообещал прекратить шутки.
Силанг услышал свое имя и заинтересовался. С начала сегодняшнего перехода он вел себя на удивление тихо, шагал рядом с Молнией и глядел по сторонам. Все ждали, когда же ему наскучат эти пешие прогулки, но он упорно отказывался сесть в седло. Сегодня было похоже, что он наконец-то утомился и вот-вот сядет на лошадь, которую Шэд вел в поводу. Но оказалось, Силанг все утро присматривался к мелким грызунам, тут и там выглядывающим из-за камней. Их необычная розовая шерстка так и влекла молодого Челанга, его глаза восхищенно загорались, когда зверьки вставали на задние лапки и с любопытством посматривали на путешественников. Когтираньи тоже с плотоядным блеском в глазах поглядывали на пушистиков, но не смели охотиться без разрешения хозяина. Силанг оглянулся в поисках «жертвы», и ближе всех к нему оказались Бикир и Ги-Мла. Девушка дремала на плече супруга, убаюканная мерной поступью Малыша и журчанием ручья, а Бикир, погрузившись в раздумья, поддерживал ее одной рукой.
Бикир, окликнул его Силанг, а кто это?
Это розовосы, Сил, ответил Бикир со вздохом. Начинается
Они такие красивые, Бикир, тебе нравятся?
Очень никогда не видел ничего милее
Глаза Силанга засияли.
Бикир, поймай мне одного.
Ар-Раар указал на жену.
Отстань, Сил, как я тебе его поймаю? Не видишь, Ги-Мла спит?
Ну пожалуйста, Бикир.
Успокойся, Сил, как можно равнодушнее отвечал Бикир.
Бакар ехал чуть позади и, ухмыляясь, чувствовал себя отмщенным.
Бикир, ну ты же темный Верхал, продолжал канючить Силанг.
Шэд, по-моему, это по твоей части, повернулся Бикир к Шикиэрту.
Шэд, умиротворенно созерцавший горные склоны, встрепенулся.
Что нужно?
Сил хочет розовоса.
А, ну это ерунда, сказал молодой Шикиэрт, указал на зверьков и скомандовал, Молния, хвать!
Когтиранья метнулась в сторону под завистливым взглядом Грома. Несколько мгновенийи Молния вернулась с добычей в зубах.
Отдай, сказал Шэд и показал на Силанга.
Когтиранья разжала зубы. Слюнявый розовый комочек выпал к ногам юноши. Тот обрадованно схватил его, но тут же, расстроенный, опять повернулся к друзьям.
Он не шевелится У него кровь
О Подземный, простонал Бикир.
Шэд напустился на Молнию.
Я сказал хвать, а не жрать.
Кошка виновато прижала уши, а Шэд вновь указал ей на камни:
Хвать! Аккуратно.
Новый бросок и новый зверек в зубах. На этот раз он извивался и пищал. Силанг радостно прижал розового грызуна к себе.
Какой пушистый! Какой хорошенький! Я назову его Чуточек.
Ки-Клат смотрел, как молодой Челанг воркует над зверюшкой. Это ведь тот же самый человек, который хладнокровно готовился метнуть в него пику. Сейчас Ки-Клат воспринимал его совсем по-другому и не мог ненавидеть, хотя был уверен, что и смерть кузена Ки-Манта на его совести. Силанг потерял разум, но стал добрым и безобидным, ради этого стоило получить по голове.
Между тем Силангу стало довольно сложно удерживать в руках вырывающегося зверька и идти пешком рядом с Молнией. Он то и дело спотыкался о камни и два раза чуть не упустил свою добычу, вынуждая всю компанию ждать. В конце концов Бакар зашвырнул его на лошадь, сдобрив процедуру угрозой, что свернет розовому комку шею и скормит когтираньям. Силанг испуганно спрятал зверька под плащ и насупился, молча и с неприязнью глядя на Ар-Раара. Молния, избавленная от навязчивого компаньона, похоже, вздохнула с облегчением и потерлась головой о Грома.
Бакар, ворча, что все слишком сюсюкаются с этим сопливым недоумком, вскочил обратно в седло и поравнялся с Бикиром.
Не находишь все это странным?
Давно уже об этом думаю, ответил ему близнец, как будто и сам хотел начать подобный разговор, слишком уж все идеально.
Нас как будто пригласили в гости. Ни одного разнесчастного недомерка, хотя в это время года горы ими кишмя кишат, поделился соображениями Бакар.
Бикир кивнул, он тоже это обдумывал.
Да уж, в гости Скорее так: мы пришли в гости, а хозяев дома нет.
Но это ведь хорошо? Ги-Мла проснулась, услышав разговор братьев.
Как сказатьпроговорил Бикир, размышляя о том, что вместо найраров им может встретиться что-нибудь похуже.
По мне так это умиротворение крайне подозрительно.
Бакар достал из сумки карту, составленную Макаром.
Мы вот-вот должны выехать к долине. Макар говорил, в ней полно найраров. Надо смотреть в оба. Не угодить бы в засаду.
Следующее утро застало компанию за попытками успокоить Бакара, который вышел из себя и кричал, что сию минуту свяжет белобрысого идиота, засунет ему кляп из его же подштанников и привяжет к седлу до конца поездки. Началось все с того, что посреди ночи Силанг проснулся и не обнаружил под плащом розовоса. Он принялся ползать вокруг, причитая: «Чуточек, Чуточек, где мой Чуточек?» и, несмотря на все увещевания Шэда, стоявшего в дозоре, перебудил весь лагерь. Потом принялся рыться в вещах Бакара, а когда тот в приступе негодования отшвырнул его в сторону, с криком «отдай моего Чуточка! Плохой темный верхал!» схватил камень и метнул его в Ар-Раара. Бросок оказался неожиданно метким и сильным, и на плече у Бакара вздулся нешуточный синяк. После этого началась полная неразбериха. Бикир с трудом удерживал Бакара от кровопролития, Ги-Мла успокаивала Силанга, который жаловался на плохого верхала и в конце концов принялся рыдать у нее на плече, оплакивая своего Чуточка, Ки-Клат отводил подальше разнервничавшихся лошадей, Шэд сортировал разбросанные вещи, поглядывал на довольную морду когтираньи и полагал, что знает секрет пропажи розовоса.
За этими хлопотами они не заметили, как рассвело. Общими усилиями Бакар был приведен в чувство и согласился не трогать Силанга при условии, что тот и близко не подойдет к нему и его вещам. Силанг к тому времени уже забыл про розовоса и вовсю пытался измерить длину усов Молнии, используя в качестве мерной ленты шнурок, найденный им во время поисков Чуточка среди имущества Бакара. В путь тронулись поздно.
Пока мы куда-то доберемся такими темпами, ворчал Бакар, перебрасывая мешок через седло, в Тхиаиде все рагатыски передохнут сами от старости.
К полудню что-то изменилось. Сначала никто не обратил внимания.
Слышите, как тихо? спросил Шэд.
Пропали розовосы и вся мелкая живность, что в изобилии копошилась среди камней на всем их пути. Друзья озадаченно переглядывались. Чуть позже забеспокоились и когтираньи. Они размеренно трусили впереди, но стали останавливаться и беспокойно озираться. Бакар отстегнул от седла топор.
Не нравится мне все это
Бикир пересадил жену за спину и тоже вооружился. Шэд пропустил Ки-Клата и Силанга вперед, чтобы они оказались между ним и близнецами. У Ки-Клата в таких случаях задача была однаследить за «светлым Верхалом».
Ничего не происходило. Близнецы напряженно смотрели вперед, когтираньи шли осторожным шагом. Ущелье стало извилистым и немного сузилось, солнечный свет поблек, камни потемнели, а растительность превратилась в редкие клочья кустарников.
Стены разошлись в стороны совершенно неожиданно, и путешественники остановились, ослепленные ярким солнечным светом.
Подземный меня забериприподнявшись в седле, пораженно выдохнул Бакар.
Макар описывал прекраснейшую долину, которую найрары облюбовали и сделали своим домом. Ничего этого не было и в помине.
В долине не осталось ни одного целого дерева. Растительность, земля, камнивсе было разворочено и перемешано. Насколько хватало глаз видны были лишь торчащие корни, ямы и рытвины. Из-за отсутствия деревьев вся долина была как на ладони, и вся выглядела одинаково ужасно. Даже Ар-Раарам потребовалось время, чтобы обрести дар речи.
Миленько, наконец сказал Бакар, зато ни одного найрара. Можно, по ходу, распускать заставу.
Никто не ответил на шутку, только Бикир криво усмехнулся.
Кому же под силу сотворить такое? спросил Шэд, оглядываясь на спутников.
Не знаю, но что-то мне подсказывает, лучше нам и дальше этого не знать, ответил Бакар, похлопывая по шее нервно дёргающего головой Кипиша.
Он достал карту Макара и несколько минут изучал ее.
Похоже, нам в ущелье, которое как раз напротив. Можно напрямую по рытвинам, можно в обход.
В обход дольше, а здесь наверняка ничего живого не осталось. Спрятаться негде, так что чем быстрее мы пройдем, тем лучше. Я за прямой путь, сказал Бикир.
Бакар кивнул. Шэд с сомнением посмотрел на них, потом на долину.
Не такая уж она и широкая, подумав, сказал он, на переход должно уйти не более двух часов. Идем через долину.
Ги-Мла старалась не слишком смотреть по сторонам. Вывороченные корни, обломанные, словно прутики, толстые стволы, торчащие ветки пугали, ей казалось, что вперемешку с землей лежат мертвые тела, поэтому по большей части она прятала лицо в складках плаща Бикира. Только один раз она пригляделась внимательно. Речку, протекавшую через долину, перегородила груда поваленных деревьев и камней, образовалось нечто вроде запруды, наполненной жидкой грязью с плавающими в ней пучками травы, корнями и ветками. Когда маленький отряд проезжал мимо, со дна поднялся и с гулким бульканьем лопнул большой пузырь, разбрызгав вокруг жирные ошметки. Все вздрогнули и обернулись. По поверхности запруды прошло волнение. Мужчины непроизвольно схватились за оружие. Грязь зашевелилась, расползаясь в стороны, и на поверхность всплыл раздутый человеческий труп. Ги-Мла завизжала и закрыла лицо руками.
Ой, сказал Силанг.
Да уж, сказал Бакар, развлекательно-познавательная прогулка в сердце Пырларловых Гор началась. Потомки Основателей, приготовьте руки. Алтарь ждет.
Глава 2
Близился вечер. Среди троих, принявших решение идти напрямик, не осталось ни одного, кто бы о нем не пожалел. То, что издалека казалось просто неровной поверхностью, вблизи предстало непроходимым месивом. Ноги лошадей и пырларлов застревали в спутанных корнях, проваливались в рыхлую почву, тяжелели от налипшей грязи. Отлично себя чувствовали только когтираньи, которые ловко прыгали со ствола на ствол. Плюс ко всему после тенистого ущелья с прохладным ручьем голая долина казалась раскаленной печью. Пыль липла к потной коже и стекала грязными струйками.