Я уходила к машине, там меня уже ждал Сеня и Коля, Петя шёл по пятам за мной. А журналисты кинулись с расспросами к стражам, оставшимся за моей спиной. Я чувствовала взгляд полный ненависти и даже отвращения, не один взгляд в мою спину. Но в том-то и дело, что я, что мы, оказались впереди.
Ещё пару месяцев ушло на завершение всех дел по искам о компенсации от стай к стражам. Все это время меня осаждали стражи с требованием отдать им Фонберина. Та продажная семёрка больше не появлялась лично, хотя в официальных требованиях почти всегда была резолюция одного из них. Но я игнорировала все требования. Ответ всегда был один:
«Фонберин Вячеслав Вольфович находится под защитой стаи Волковой, согласно традиции клятвы побеждённому до суда стай. Его жизни и здоровью ничего не угрожает. В выдачи его стражам отказано по праву победителя согласно древним законам стай.
С уважением вожак стаи Волкова Елена Макаровна»
Два месяца противостояния и вот все дела завершены. Стаям назначены компенсации за ущерб. Среди стражей прошли громкие увольнения и отстранения. Но семёрку предателей это не задело. А через неделю были назначены открытые слушания по делу стаи Фонберина. Все, кого на суде нашей стаи мы описали пострадавшими и свидетелями уже расселились в Москве под присмотром стаи Князева. Многих приняли в его стаю, кто был принят в стаи наших союзников. Одиночек не осталось. Те, кто был принят в мою стаю тоже прибыли. Всех их было не узнать. Живые глаза, общительные и игривые дети. Чистые, ухоженные, сытые. Они ещё боялись и жались в кучку, но уже не вздрагивали от громких звуков и не сгибались под прямым взглядом.
Сложнее было доставить наших пленников. Нам пришлось везти связанных людей сначала до железнодорожного вокзала, а потом в выкупленном вагоне, перевозить их в Москву. И все это делать так, чтобы не попасться на глаза любопытных обывателей. И что ещё сложнее, доставить их до Москвы и в суд стай не потеряв их. Мы до последнего боялись что продажные стражи что-то предпримут. Поэтому бронь на вагоны были оплачены на месяц в каждом рейсе до Москвы. А так же аренда автобусов без водителей во второй половине того же месяца. Автобусы мы использовали с умом. В них мы провели благотворительные экскурсии. Просто в последний день собрали детей из ближайших детдомов и отправили их в Москву все оплатив. А так же в день отправки наших пленников была бронь на чартерный рейс до Москвы. Аренда и бронь были на кого-то из стаи, каждый раз нового, но это не мешало им отследить все. Расчёт был верен. Первые две недели арендованные вагоны навещали заботливые стражи в ближайшем от нас городе. Дальше просто встречали их уже на подъезде к Москве. Все автобусы перехватывали и осматривали в дороге подальше от населённых пунктов. А чартерный рейс просто взяли под контроль до подтверждения. Поэтому отказ от чартера был сюрпризом дня них и ещё каким.
Мы поступили просто. Арендовали вагон, загрузили наш живой груз, а дальше подцепляли вагон к разным составам. Постоянные смены состава увеличили время езды. Но благодаря связям и Владимира Петровича, никто кроме сопровождающих не знал в составе какого поезда в данный момент едет в Москву прицепной вагон. Да и вагон был не пассажирским, а почтовым, поэтому аренда была оформлена не через железнодорожную службу, а почтовую. Надо ли говорить, что появление среди ночи связанных людей в здании суда стай, где утром должен был состояться суд, был сюрпризом для всех, кроме доверенных лиц. Ну а для соблюдения всех законов стай, в сопровождающих были стражи, та самая пятёрка стражей, которым мы верили.
Фонберина на первом заседании не было. Я отказалась его приводить до суда непосредственно над ним. Все так же ссылаясь на своё право. И вот, суд стай. В этот раз у обвиняемых нет защитников, нет адвокатов. Их вина не нуждается в подтверждении. Весь суд только для того, чтобы определить наказание, вина уже доказана. Совет нашей объединённой стаи был в полном составе, мы с Князевым сидели рядом, в первых рядах, совет разместился вокруг и там же наши новые члены стаи. Наши союзники тоже были рядом с нами, как и их новые члены стаи. Остальные подходили, здоровались со всеми и знакомились со мною, рассаживались на свободные места. Вообще зал суда здесь напоминал совмещённые арену и театр. На возвышенности за массивным столом сидели сами судьи. Судьями могли стать только избранные самой луной. Что это значит я не поняла. Знаю только, что судьиэто отшельники нашего мира. Вне зависимости от пола, судить они могут только до брака. И при рождении они меченые луной. В прямом смысле, при рождении будущего судьи, на теле младенца появляется родинка в виде полумесяца. И она обычно на видном месте: лоб, ладошка, щека, шея. Стоит судье пойти против законов стаи и метка выгорает доставляя боль и оставляя ожог носителю. А если судья встречает свою пару, то метка блекнет и после обряда совсем пропадает. Это означает, что луна отпустила своего судью и наградила за верную службу. Хотя я принимаю всю эту волшебную процессию за обычную непредвзятость. Просто пока нет семьи ты отвечаешь за всех оборотней и не важно какая стая перед тобой. А когда за твоими плечами родные и близкие, ты предвзят и уязвим. Ещё, меня уверяли все, кого я спрашивала о судьях стай, что они чувствуют правду и ложь. Всего судей было семеро и один мальчонка секретарь. Как мне сказали, что он будущий судья. Метка у него есть, но в состав судей стай он войдёт только когда один из судей уйдёт. На каждом материке есть свои судьи и их всегда семеро. И новый рождается только когда до ухода одного из них остаётся пятнадцать лет. Это происходит всегда все зависимости от обстоятельств. Сами судьи были разного возраста. Один был совсем юным мужчиной, ему на вид едва ли двадцать исполнилось. А один был седым и морщинистым, он был стар, очень стар.
Перед столом судей была круглая площадка не больше тридцати метров в диаметре. На ней в окружении стражников, прямо на полу сидели по-прежнему связанные и с кляпами во рту оборотни, те самые которых мы привезли. Дальше были десять рядов сидениями по кругу площадки. Мы сидели ровно напротив судей. За этими рядами были новые, но они уже постепенно поднимались выше и выше. Каждый новый ряд был на пол головы выше предыдущего и тоже окружал площадку по всему периметру площадки. На самых верхних рядах сидели стражники. Зал был огромный, некоторые ряды просто уже не просматривались. Находился он в подземном этаже одного офисного здания, принадлежащего стаям нашего материка. Он возвышался над Москвой, и никто кроме посвящённых не знал о наличии под самим зданием вот такого зала суда стай. Как и не догадывался о самих стаях и оборотнях, как совсем недавно об этом не знала и я.
Часть 17.1. Суд стай.Так давай же сыграем, с тобою сыграемБез правил, на будь всё или не будь!
Часть 17.1. Суд стай.
Так давай же сыграем, с тобою сыграем -
Без правил, на будь всё или не будь!
Первый день заседания суда стай.
О начале судебного заседания объявил секретарь, мальчишка лет тринадцатипятнадцати с не по годам умным и серьёзным взглядом. С лунной меткой на правом виске. Он встал из-за края стола где сидели судьи и ломающимся подростковым голосом заговорил на весь зал. Не кричал, нет. Говорил спокойно и размерено, но голос разносился по всему залу.
Заседание считается открытым. Перебивать говорящего запрещено. Наказание определяют судьи. Каждому, чьё имя было названо во время показаний будет дано право высказаться следующим. В случае отсутствия названого, за него может и должен говорить, и отвечать вожак или заседание может быть перенесено, до появления, названного. Решение судей окончательно. Если у присутствующих появляются вопросы к говорящему, они могут написать их и передать через стражей судьям. При этом в первых рядах встали несколько стражей в строгой чёрной форме с отсутствием эмоций на лице. И они решат озвучивать их говорящему или нет. От имени стаи может говорить вожак и только вожак. Да свершиться правосудие во благо нашего мира и справедливости.
В зале повисла тишина. С потолка подползли камеры, снимающие все происходящее. Сам зал стал темнее, освещение заглушили. А вот стол судей, сами судьи, секретарь и место перед ними, где теперь стояла кафедра, они стали ярко освещаться. За спинами судей опустился белым полотном экран. Один из судей заговорил не вставая.
Сегодня мы собрались здесь на суд стай. По просьбе объединённой стаи Князева и Волковой суд будет открытым. Это значит, что все желающие и причастные могут присутствовать и участвовать в суде.
Этот суд не на определение вины, поскольку вина доказана новым вожаком бывшей стаи Фонберина. В схватке на силу между вожаком Волковой и Фонбериным, Волкова взяла верх. Она сохранила жизнь Фонберину взамен на клятву и свою защиту по праву наших законов.
С момента признания своего проигрыша Фонбериным, судьи говорили один за другим ровными голосами и создавалось впечатление, что они едины, хотя голоса и были разными, но тон и сама манера говорить сливались в единую речь, вожаком стаи стала Волкова.
По праву вожака, она провела свой суд, где оправдала часть оборотней и взяла под свою защиту. А часть была оправдана и по их желанию освобождена от обязательств стаи. Оборотни стали вольными.
Многие из здесь присутствующих приняли свободных оборотней в свою стаю. Все оправданные их вожаком пришли сюда добровольно в качестве свидетелей и под защитой своей стаи и вожака.
Чтобы не мучить и без того искалеченные души, суд принял решение, вместо их личных показаний, посмотреть видео с суда стаи Волковой. По необходимости возможны дополнительные или уточняющие вопросы к любому из них.
Со своего места встал мальчишка секретарь и задал вопрос всем сразу.
Есть ли предложения судьям по уже сказанному, передайте записки стражам.
В тишине и полумраке зала кто-то зашуршал, а потом несколько записок передали судьям. Они прочитали их и передали секретарю две из трёх согласно кивнув. Секретарь зачитал первую.
Одна из стай спрашивает, согласился ли суд стай с приговором вожака Волковой. На вопрос ответили сами судьи.
Все материалы, которые судьи предлагают вам просмотреть были изучены судом и суд согласился со справедливостью решения вожака Волковой в оправдании всех, кто теперь свободен.
Суд снимает с них все подозрения и лишает права стаи требовать или винить их в чём-либо, подтверждая статус жертв и вынужденных соучастников без права противостоять вожаку.
Все их поступки против законов мира и стай приписываются вожаку, под чьей волей совершались.
И эти обвинения семье Фонбериных судьи уже считают подтверждёнными.
Секретарь зачитал вторую записку.
Могут ли стаи претендовать на новых членов, тех, кого похитили у них. Или принятые в новую стаю теперь их заложники.
Волкова выиграла бой силой и стала вожаком всей стаи. Каждому, кого оправдали на суде стаи и кого стая согласилась принять, было предложено добровольно остаться или уйти. Как и в другие стаи все входили добровольно. Если кто-то претендует на членов стаи другого, они могут это обсудить с вожаками стай и не достигнув соглашения обратиться к судьям.
Судьбу виновных, от кого отвернулась стая и кого вожак передал на суд, решаем мы и сейчас.
Третья записка была зачитана лично одним из судей. Мужчиной средних лет с родинкой в виде полумесяца под левым глазом, что создавало впечатление, что глаз «светится» банальным фингалом.
От стражей поступила просьба к судьям не решать судьбу, а сначала определить вину обвинённых на основании исключения этих оборотней из стаи Волковой. По залу пробежали шепотки. А я схватила за руку сидящего рядом Князева. Судьи не могут отказать или согласиться.
К нам поступило обращение о суде решающем наказание виновных от вожака Волковой, и оно было поддержано другими вожаками в большинстве. Волкова, будучи в своём праве, судила членов своей стаи и уже потом исключала виновных из стаи лишая своей защиты.
Чтобы изменить саму цель суда с определения наказания на определение вины с наказанием, должны выступить вожаки в своём большинстве. Только так.
Суд выносит этот вопрос на открытое голосование вожаков. Но только после просмотра показаний уже оправданных.
Устраивает ли такое решение стражей. Прошу ответить обратившегося к суду.
К кафедре перед судейским столом подошёл Закир Сай-Шахбан. Он прочистил горло не громким кашлем.
Меня устраивает такое решение. И я настаиваю провести голосование после открытого просмотра оправданных вожаком Волковой оборотней опросов.
Кажется, я проколола ногтями руку Николая Фёдоровича за которую схватилась, я почувствовала что-то мокрое и тёплое под своей ладошкой, а потом и запах крови. Я испугано опустила глаза на руку, а потом ещё более испугано перевела взгляд на лицо самого Князева.
Дочка, не волнуйся. Мы и этот поворот событий просчитали. Даже больше, его мы ожидали больше других.
Он повернулся чуть боком и свободной рукой слегка сжал моё плечо. Я разжала ладошку и уставилась на свои ногти. Нет, не так, на свои звериные когти в крови. Мне передали платок из-за спины. Я машинально вытирала кровь со своей ладошки. Прослушала часть речей. Меня била мелкая дрожь. Я плохо себя контролирую. Это все о чём я сейчас могла думать. Когда паника уже стала меня поглощать, Князев приобнял меня за плечи и тихо прошептал.
Дочка, возьми себя в руки. От нас сейчас зависит слишком многое. И жизнь моего сына в первую очередь. Не дай им повода.
Меня словно окатило ледяной водой. Утихла паника, ушла дрожь, пропал страх. Все чувства, кроме щемящей сердце тоски, все пропало. Кажется, я не дышала, иначе как объяснить, что следующий мой вдох обжёг внутренности. Нет, после того разговора с ребятами я понимала, что с Сергеем что-то случилось и ничего хорошего в этом событии нет. Но я не знала подробностей и не пыталась их узнать. Мне дали понять, что всё под контролем. Но сейчас, сейчас я поняла ситуацию. Меня просто пытались успокоить. Сергей у стражей и не просто у стражей, а в руках той самой продажной семёрки, и он их рычаг. Все мои мысли заняла эта ситуация. Я прослушала все разговоры. Пропустила, когда начали просматривать показания оправданных нами оборотней. Лишь, когда в зале снова включили свет и заговорил секретарь я пришла в себя возвращаясь к реальности.
Мы понимаем, что для многих увиденное и услышанное тяжело пережить и осмыслить, поэтому дальнейший просмотр переносим на завтра. Все материалы разделены на три части, материалы могут быть предоставлены вожаку по запросу судьям или стражам. Так же копии есть у вожака Волковой. Следующий просмотр будет завтра и после завтра в десять утра тут же. Потом будет один день на осмысление увиденного. И уже тогда мы соберёмся вновь здесь для решения вопроса по просьбе от стражей поступившего в лице Закира Сай-Шахбана. Присутствие вожаков и свидетелей обязательны при просмотре, остальные могут каждый решать для себя. Пленники, доставленные Волковой для суда, останутся в камерах суда под охраной стражей добровольно проявивших желание к этому. На это время стражи поступают в полное подчинение вожака Волковой. По её праву вожака осудившего, до оглашения приговора судьями. Охрана пленников остаётся её обязанностью. Судьи прощаются с вами до завтра.
Я слушала слова секретаря на лице, которого, как и у судей, не мелькнуло ни одной эмоции. И ощущала эмоции из зала. Боль. Сочувствие. Сожаление. Я слышала чьи-то всхлипы. Я понимаю, что происходит со всеми. Увиденное не может оставить равнодушным, как и услышанное. И я даже рада, что когда все смотрели я выпала из реальности. Поэтому сейчас я была расстроена, но не было в моих глазах слёз. Я была в глазах других сильная, не сломленная. Я подошла к пленникам. Рядом уже стояли стражи, и вся семёрка была тут. Тут же была та странная девица. Но никто не смел трогать пленников без моего приказа. Я в своём праве. Я молча осмотрела всех добровольцев из рядов стражей.
Я Азалия, стаж Петрова, я добровольно вызвалась для охраны. Можешь идти отдыхать со своей парой, а я с коллегами займёмся своим делом.
Вот же стерва. Сергей в их руках и она бьёт по больному. Или пытается сейчас повлиять на меня, запугать. Тварь.
Спасибо страж Петрова. Но от своих обязанностей я не уклоняюсь. И смотря прямо ей в глаза стала отдавать указания своим подошедшим ребятам. Все это мы оговорили и к этому были готовы. Владимир Григорьевич, оцените ситуацию и вызовите всех, кого посчитаете нужным. У каждой камеры должно быть не меньше двух человек. Особо по камерам не растягивайте, по одному развязать, напоить, накормить, дать возможность справить нужду, все под контролем на одного освобождённого по два человека. И плотненько разместить в камерах. Они заключённые, не на курорте. Через каждые четыре часа повторить, по очереди развязать и напоить-накормить, снова отконвоировать к нужнику и обездвижить. Общение между собой и с другими не допускать. После кормёжки, заключённых сменить охрану. Стражей вызвавшихся помочь рассредоточить по этажу и коридорам. Без моего личного разрешения вам, к охране никого не допускать. Пока не вынесен приговор они наша забота. Коля, первая смена твои ребята. Сеня, втораятвои. Ян, третьятвои. Связь через Владимира Григорьевича. О всех внеплановых ситуациях докладывать ему сразу же. Приступайте.