Ответила я не сразу. И с тяжелым вздохом.
Это был какой-то праздник. Нас было много. Очень. Взрослые, дети. А потом дедушка увел почти всех взрослых с берега, где мы жгли костры и жарили мясо. Остались дети пару мужчин и женщины с маленькими детьми и беременные. А потом пришли волки. Огромные, не естественно большие. И страшные. Особенно один, у него был шрам через всю морду. Волки рвали всех на своем пути, а некоторых детей хватали и уносили. А потом. Потом пришли добрые волки. Они прогнали злых, некоторых убили. Они, эти добрые волки, двое из них превратились в моих деда и отца. Я рассказывала родителям сон, они сказали, что это просто сон. Я тоже посещала врачей, много. Но ни они, ни таблетки не помогли, как и травы, чаи и многое другое. Хм, помогла одна старушка, не знаю, как именно. Она так же говорила, как и твой брат, я засыпала рядом с ней, и она учила меня строить стену от кошмара. Появлялась во сне и объясняла, как это делать. А потом, в стене была маленькая дверца и мы ее замкнули. Это было во сне. Но с той ночи сны перестали меня преследовать по ночам. А сегодня. Сегодня мне опять приснился сон, тот волк, самый крупный, со шрамом, он опять гнался за нами, за мной. И мама, она тянула меня и несла на руках ребенка, мою сестренку. Но у меня нет и не было сестры. Я бы знала. Родители бы рассказали. Остались бы фотографии. Но нет ничего. Знаешь, мы переехали, когда погиб дедушка. Мы из города переехали на хутор. Там было лучше, там легче стало. Уже давно не этот ужас ко мне не возвращался. Во сне меня сегодня в лесу, на той тропе, я чувствовала страх, животный, не контролируемый. Как тогда, когда мне снился этот кошмар. Наверное, из-за этого сон вернулся. Это все он, это он виноват
Я не поясняла о ком я говорю, все и так понятно. Света обняла меня. Так я и уснула. Уже без снов. Кажется, я только уснула, а меня уже ненавязчиво будили к завтраку. О чем говорили за столом я не прислушивалась, я была полностью погружена в свои мысли и завтракала молча. Я думала о деле Князева, о новых обстоятельствах и как использовать их не привлекая к этому малышку. Так же молча, погруженная в свои раздумья я ехала домой, иногда выныривая в реальность и записывая мысли и их направления. И только когда автомобиль остановился у моего подъезда я заметила своего водителя, Сергей. И то, после того как он остановившись взял мои руки в свои и притянул к груди.
Прости меня. Прошу. Я не хотел причинить боль. Тем более тебе. Я просто думал, что защищаю семью. Мама плакала после твоего ухода. Понимаешь? Плакала. Тяжело видеть слезы в глазах дорогого человека, тем более мамы. А эти журналюги Они каждый день донимают мою семью. И она уже почти перестала улыбаться. Раньше все время улыбалась. А сейчас, так редко. Я знаю. Я дурак. Понимаю, ты не виновата. Но она плакала, и я уже не особо думал. Сорвался с места и пошел по твоему следу. Прости.
точно! Инстинкты, порыв, аффект. Ты молодец! Все мне пора. Хотя нет, ты дурак.
Меня осенило. Линия защиты складывалась на глазах. Я вышла из машины улыбаясь. Завтра заседание по хулиганки, там все ясно и должно быть быстро. Значит успею. Я влетела вдохновленная идеями о деле на третий этаж, у двери нашла ключи и уже открыла дверь, шаг и я у себя. Но не судьба. Из соседской двери вышла хозяйка квартиры, которую я снимаю.
Здравствуйте Леночка.
Здравствуйте Нина Ивановна. Вы в гости ко мне или к своей подруге?
Ох, Леночка. Давайте чай выпьем и поговорим. Я к тебе с новостями. У меня сын, гаденыш, от жены ушел. Представляешь? Ты ставь чайник, а я все расскажу.
К чему вела хозяйка квартиры я уже поняла. И хоть настроение уже испортилось и общаться с ней не хотелось, чаем я все-таки ее напоила. Даже любимыми конфетами погостила. Смысл ее истории в одном и не очень приятном, а уж каким не своевременным. Ее сын загулял с молодой девахой. Та забеременела, а законная жена обо всем узнала. Скандал и итогжена выгнала мужа и сказала о намерении развестись. Сын долго не страдал, взял молоденькую девицу и заявился с ней к маме. А в ее четырех комнатной квартире, в каждой свободной комнате по паре студенток живет. И ее сынишка теперь и за ними прихлестывает. Из-за этого, мало того, что Нина Ивановна делит комнату с сыном и будущей невесткой с не лучшим характером. Так теперь регулярно разнимает девиц которым ее сынишка лапшу вешает, а они верят. Вот теперь у меня три дня на переезд. Потому что Нина Ивановна выгнала сына с пассией на дачу и к понедельнику они вернутся уже сюда. А сегодня четверг, и я почти на улице. Но хозяйка расщедрилась и решила вернуть не только залог, но и оплату за этот месяц в качестве извинений за срочность выезда. Только вот в чем проблема, мне деньги не лишние, но крыша над головой важнее. А эта квартира, студия, с понедельника будет любовным гнездышком для двоих, и если я не выеду, то буду третьей и денег мне не видать ни залоговых, ни тем более за этот месяц. М-да, новости не радуют. И вот я уже почти на улице. Первым делом собрать документы и срочно перевезти их на офис. А так же книги, их туда же, в офис. Посуду и вещи не по сезону упаковать первыми и попросить однокурсника, у него есть гараж, а машину он ставит во дворе, думаю не откажет. И тут Мне еще на работу надо, а телефона нет. Вот же! В последний раз он был в моих руках в доме Князевых. А потом Сергей его отобрал и все завертелось, а утром я забылась и вот итог. Вещи я собирала в мусорные пакеты, смешно, наверное, но ничего лучшего я не придумала, а времени не так много. Надо успеть до работы, до срочных дел надо еще рассортировать все по важности. Такси вызвала с телефона словоохотливой соседки, от нее много не лицеприятного узнала и сыне хозяйки уже моей бывшей квартиры и о отношении соседки к ситуации в целом. На такси отвезла все документы и книги в офис. На нем же посетила предварительное слушание по делу о пьяной драке с порчей имущества и по окончанию опять вызвала такси с чужого телефона. Я отправлялась за своим телефоном, опять в пригород к Князевым. Ехала в расстроенных чувствах, дел на сегодня нет, но работы много, а без телефона это не возможно. И как же мне не хотелось возвращаться в этот дом, воспоминания еще слишком свежи и неприятны. Дом нашли быстро, водителя попросила дождаться с обещанием оплатить и поездку в обе стороны и ожидание. И вот я опять у калитки этого дома и жму на кнопку видеофона. Загорелся монитор и освещение. Уже вечереет. Несколько секунд ожидания и ничего не говоря, и не спрашивая замок щелкнул, и калитка передо мною открылась. По вымощенной цветной плиткой тропинке я прошла к дому. У двери задержалась, почему-то стало страшно сделать шаг. Я замерла собираясь с мыслями держа ручку двери и с глубоким вздохом открыла дверь и шагнула в дом. В гостиной на ковре в окружении кукол, мягких игрушек и цветной кукольной посуды сидела Лиза со своей мамой. На диване с книгой Света. С кухни доносились звуки и ароматы готовки и скорее всего там хозяйничала тетя Катя. А рядом с дверью, счастливый, что псина, встречающая хозяев с видеороликов из интернета, стоял Сергей. В шортах и облегающей боксерке. И это его лицо с выражением полного счастья только разозлило. Я была зла на него и до этого, вся ситуация вчера, ночью, еще и телефон, а он такой счастливый, улыбается, вот же гад! Но увидев его таким, домашним что ли, а еще до соблазнительного полуобнаженного и так смотрящего Сложно ругаться и злиться, когда на тебя смотрят как будто ждали именно тебя и только тебя. Вот честно, ему хвост приделать, и он им завиляет. Он даже с ноги на ногу переминался счастливо смотря, нет рассматривая меня. Я уже успела набрать воздух в легкие и открыть рот для скандала, но увидев его таким, я нервно хихикнула растерявшись. Глубоко выдохнула и молча закрыла рот. Чего спорить, я действительно мелкая, единственное чем я могу дать сдачиэто слово. И их у меня всегда хватало, я умело их использую. Я не молчу порой даже когда стоит промолчать, а тут Я, наверное, впервые не нашлась со словами. Мне даже стыдно стало, и я покраснела.
Часть 4. Я тебя ждал. Только тебя жаждал. Я тебя ждал. Сходство искал в каждой. Так и страдал (А. Иванов)
Часть 4Я тебя ждал. Только тебя жаждал.
Я тебя ждал. Сходство искал в каждой.
Так и страдал (А. Иванов)
Ты пришла Он сказал это на выдохе, голос полу шепчущий. И глаза, сейчас они были ближе к золоту, чем карие.
Серый, уйди с порога и впусти Лену, а то сбежит.
Она говорила улыбаясь, я бы, наверное, на ее месте тоже, наверное, улыбалась бы. А вот на своем, я растерялась. Этот качок, этот несносный он действительно рад мне, искренне рад. Он схватил меня за руки подтянул к пуфику и усадил. Разул и опять потянув за руки подвел к дивану и усадил.
Устала, да? Скоро ужин, потерпи. И так он это говорил, с такой заботой и нежностью, что дыхание перехватило.
Я же говорила, дядя Сережа влюбился. Вставила хихикающая Лизонька. Теперь он не как Петька, а как папа с мамой.
Это немного отрезвило и помогло прийти в себя. Я прочистила горло не громким кашлем и, почему-то осипшим голосом попросила свой телефон, как-то тихо и совсем не уверенно.
Я не на долго. Я только за телефоном. Там меня ждут, там такси. А мне нужен телефон, очень.
Сергей насупился, словно ребенок с отобранной конфетой. Громко выдохнул. Молча встал и развернулся. Ушел на кухню. На пол пути остановился. Развернулся и посмотрел на меня. Открыл рот набирая воздуха и желая что-то сказать. Закрыл молча тяжело выдыхая. Нахмурился. И поменял направление, он ушел на улицу, нет он вылетел на улицу громко хлопнув дверью. Вернулся вприпрыжку и широко улыбаясь.
Такси я отпустил. Ты остаешься на ужин. Поешь, а потом я отвезу тебя сам куда скажешь. И не спорь. Мама обидеться если уйдешь не поужинавши. И с какой-то детской обидой в голосе добавил. Ее-то ты обидеть не хочешь.
Обидеть? Серьезно? Я его обидела? Этот качок недоразвитый напугал меня до чертиков. Да я от страха чуть не умерла на месте. Сны ужастики мне вернул, я теперь даже спать боюсь из-за его шуточек не полноценных. А он, он гад! Я взорвалась. Вся робость и смятение, которые совсем недавно наполнили меня из-за его детской радости мне, так же исчезли, как и возникливнезапно.
Слушай, ты, качок. И озвучила это я как ругательство. Это я тебя обидела? Ты на это намекаешь? Ты два метра в высь и полтора в ширь, с мозгом только в кости, намекаешь, что я, как там ты говорил? Мелкая? Обидела тебя? Вот уж не знаю, чем именно. Просвети, а? Тем что не умерла от страха вчера в лесу в полумраке на тропинке встретившись с тобой и твоими дружками? Или тем, что теперь по ночам спать не могу без страха перед детскими кошмарами, которые вернулись от встречи с грудой мышц, управляемых инстинктами без мозгов? Нет, наверное, тем, что до сих пор не оторвала тебе загребущие перекаченные ручонки, отобравшие мой телефон и забывшие вернуть? На что я разрешения, так, между прочим, не давала. А это кража, согласно УК РФ! Нет, знаю, я тебя обидела своим присутствием здесь. Это же надо, вместо того, чтобы отдыхать дома, трачу деньги и время на то, чтобы вернуть себе свое же имущество! И вот теперь, на ночь глядя торчу тут, вместо своей постели? Или тем, что я через всю Москву сюда приехала, а ты еще и такси, мое между прочим такси, без спроса отпускаешь? Так чем, чем именно я тебя обидела?
Я говорила строго, но громко, словно отчитывала его как строгая учительница, с голосом спокойного удава доедающего кролика. Я взрывалась внутри готовая рвать и метать, а снаружи была само спокойствие и непоколебимость. Наверное, это было забавно наблюдать со стороны. Метр с кепкой, тычет пальцем где-то между грудью и пупком, выше я могла достать только если в прыжке. При его то росте около двух метров. И этот метр с кепкой в моем хрупком теле, отчитывает эту груду мышц. Особенно то, что это качок, при каждой моей фразе, с каждым моим тычком сжимался все больше и сильнее. Он вжимал в плечи голову. Сами плечи обвисали и сжимались. Спина скрючивалась. А на лице отображалась вселенского масштаба печаль, вина и боль. И мне было бы, наверное, жалко его, я даже, наверное, была бы замучена совестью. Если бы не одно, но, силы моей злости добавлял смех, девчонки вокруг нас просто заливались хохотом. Татьяна утирала слезы смеясь. А Света тыкала пальцем одной руки в нас, а ладошкой другой руки хлопала себя по коленки смеясь то сгибаясь, то разгибаясь. А малышка хихикала пряча свое личико в ладошки.
И не смей строить из себя побитого бездомного пса. Это меня угрожали убить или побить, и угрожал между прочим ты. И это я почти бездомная, и вот я уже думаю не ты ли виноват и в этом. Да ты просто беда ходячая, моя, персональная беда.
Гад перекаченный перебил меня и как-то вновь приосанившись заговорил, чересчур заботливо.
Почему бездомная? Как это бездомная?
И тон такой возмущенно обеспокоенный, заботливый. И глазенки свои карие с позолотой прямо в глаза мне уставились, как будто высматривая что-то. Я даже сглотнула, не от страха, нет. Голос меня подвел, и сама от себя не ожидая такого, продолжила я уже полушепотом, не то возмущаясь, не то жалуясь.
Не твое дело. Телефон верни.
Телефон мне вернули. Усадили на диван, ноги предиком укрыли и телефон вернули. Словом, эта груда мышц вдруг стала само очарование и забота. В какой-то момент я даже расслабилась и задремала. Разбудил меня разговор, не громкий, но близкий.
Может пусть лучше поспит? Устала же.
Слушай, Серый, я все понимаю, сам через это прошел. Но тебя реально клинит. А так ты можешь только оттолкнуть девочку. И сам же будешь мучиться. И буди уже ее. Поверь, голодная женщиназлая женщина. А такие и покусать могут. Поверь.
Говорил Сергей с братом, видно пока я спала он вернулся с работы. А потом я почувствовала теплое дыхание, очень близко со своим лицом. Он убрал прядки волос с лица. Провел большим пальцем по щеке и буквально продышал мне в лицо:
Моя злобная и кусачая женщина, идем ужинать.
Глаза я приоткрыла. И ласку приняла не зная, как реагировать на нее. Вот серьезно, не правильный он какой-то. С ним как на качелях, настроение скачет то вверх, то вниз. Ели молча. Лишь за чаем тетя Катя завела беседу.
Ну Леночка, рассказывай. Как так случилось и почему ты вдруг стала бездомной?
Да так. Неожиданно и не вовремя для меня. Сын хозяйки квартиры ушел от жены и с понедельника въезжает в мою, уже бывшую мою квартиру со своей новой пассией. Вот и надо съехать, крайний срок в воскресенье. Узнала я об этом сегодня, альтернативы нет. Телефона нет. Я даже вещи перевезти не могу, договориться не смогла без телефона.
Ясно. Не переживай. С переездом тебе поможет Сергей. И не спорь. Ему полезно будет руки занять, может глупые мысли выветрятся заодно. Можешь его эксплуатировать по полной, в отместку за все. Так скажем, пусть грубой мужской силой искупает свою вину. Сегодня оставайся здесь. А завтра Толик решит вопрос с квартирой. Толик, у нас же есть в Москве среди имущественных вложений жилой фонд? Толик утвердительно кивнул. Тогда подбери Леночке из удобных свободный вариант.
Только не дорогой. Я несколько ограничена в деньгах.
Хорошо. Займусь сутра. Лена не переживай, пусть это будет аванс за вашу работу.
Нет. Так не пойдет. У Николая Федоровича я назначенный судьей государственный защитник. И если вопрос стоит так, то справляться с этой проблемой я буду сама.
Не выдумывай. И не злись. Тетя Катя говорила спокойно, но безапелляционно. Спорить просто не хотелось, вот вообще. Считай это служебной необходимостью. Служебное жилье на время суда. А потом если устроит ценаостанешься. Нет, то к концу разбирательства найдешь другой вариант. Договорились? Не отказывайся, уважь уж меня, старую и разбитую женщину.
Соглашаться не хотелось, вот от слова совсем. Но и обижать Екатерину Степановну, которая так хорошо, по-доброму ко мне относится не хотелось сильнее. И в итоге с мыслью по принципу: «бьютбеги, даютбери», я согласилась. Спать меня разместили в той же комнате, что и прошлой ночью. И ночью, как и в прошлой ко мне во сне пришел все тот же кошмар. Только в этот раз я увидела все, как в детстве, сон не отпускал до конца удерживая меня в своем кошмаре.
« Все началось, как всегда. Костры у реки, смех и шутки. Потом погоня. Точнее не погоня, игра злого и страшного волка со шрамом через всю морду с парой его приспешников. И играли они со слабой человеческой женщиной пытающейся спасти своих детей. Я точно знала, что второй ребенок, маленькая девочка на руках моей мамыэто моя сестренка. Мама упала прижимая сестренку к себе и подтягивая меня к себе. Она пытается накрыть нас собой скрывая от опасности. Волк рыкнул толкая ее в спину своей мордой. Мама подгребает нас под себя, она прячет нас от всего мира. Другой волк, с рваным ухом, он схватил ее зубами за плечо переворачивая. А тот что со шрамом, вырвал из рук мамы сестренку. Мы закричали, я от страха. А сестренка от боли впившихся в нее зубов. Я видела кровь, ее кровь. Я замолчала захлебываясь страхом, нет, ужасом. Тот волк подкинул мою еще совсем маленькую и беззащитную сестренку в воздух, кровь разлетелась мокрыми каплями по сторонам и попала мне на лицо. Сестра кричала срывающимся детским голоском. А потом тот волк со шрамом поймал ее зубами. Она кричала, кричала срывая голос, до тех пор, пока мощная челюсть огромного волка со шрамом через всю морду не сжалась на ее маленьком тельце. Я слышала, как в ту секунду, роковую секунду, последнюю для моей маленькой сестренки, когда она перестала кричать, противно хрустнули кости И видела, как она безвольной куклой обвисла в его пасти, как ее кровь текла по его морде. Все словно замерло и затихло. А потом, потом дикий крик моей мамы разорвал тишину. В нем было все, ужас, страх, боль, ненависть, все. Но она не кинулась на него, хотя волк с порванным ухом уже отпустил ее. Мама запихивала меня к себе за спину, плача, рыдая, задыхаясь слезами и горем, но она не позволяла себе слабости. Она не ползла к ребенку которого так жестоко убили, она держалась из последних сил пытаясь защитить еще живого. Она отпихивала меня отползая. Все вокруг пропахло кровью и от этого запаха, смешенного с ужасом и страхом, меня тошнило. Или не от этого. Меня трясло. От страха или от злости. Я закричала, во всю силу своего детского голоса, срывая и не жалея его. И постепенно мой крик превратился в рык. Тело наполнилось болью, казалось все, каждая клеточка наполнилась болью. И мой рык превратился в жалобный, звериный скулеж. Еще один волк, тот, который был с другой стороны и до этого бездействовал, он схватил маму за ногу и потащил на себя. Я вскочила, почему-то на четвереньки. Хотела закричать, но вместо крика зарычала словно дикий зверь. Только звучало это не устрашающе, а скорее забавно. Словно щенок, я ребенок, что может быть грозного в рыке маленькой девочки? Ко мне скалясь подошел тот, что со шрамом через морду. Он ткнул меня мордой, и я упала на попу садясь. Я видела его удивленные глаза, слишком умные для дикого животного. Я видела стекающие капли крови моей мертвой сестренки, еще не свернувшейся крови на его морде. Весь в крови и песке. Вот сейчас я поняла, я ненавижу этого волка. Я готова собственными зубами перегрызть ему глотку. Но что я могла? Не знаю. В этот момент послышался рык и вой со всех сторон. Другой волк кинулся на этого со шрамом. Я не видела его раньше. Светло серый с белесыми, словно седыми, боками. Они сцепились в драке. Волки, много волков и все огромные, не естественно большие. Больше чем в зоопарках. Они гнали других, тех что до этого убивали. А когда все стихло и только плачь и тихий жалобный вой среди костров наполнил берег я увидела того волка, со шрамом через всю морду. Он лежал прижатый лапами серого с белесым, весь подранный и жалкий, со страхом в глазах. Теперь он боялся. Пасть, оскаленная и рычащая была у горла того, со шрамом. Из толпы людей и волков вышел бурый и худой волк. Он плакал, я видела слезы на его морде. А его глаза, в них была дикая боль. Он подошел ближе и вырвал глотку у того, со шрамом через всю морду. Я видела, как его глаза потухают, как его покидает жизнь и из глаз уходит цвет, они тускнеют. Я отвернулась. Рядом сидела мама, она обнимала темно серого волка и плакала. Он облизывал ей лицо и тихо поскуливал. Серый волк с белесыми боками подошел ко мне и тоже стал лизать лицо. А я начала всхлипывать. Не знаю, что, страх, ужас пережитого, боль Все навалилось, и я разревелась. Этот волк взвыл. Все вокруг затянуло белой дымкой. И вот уже этот волк не волк, а мой дед. А рядом с мамой не волк, а папа»