Этот поступок Рада считала главной ошибкой своего мужа. Ленар был человеком сухим, сдержанным, въедливым и педантичным, и имя его рода для него играло первостепенное значение, а это означало, что Раде все равно рано или поздно пришлось бы вернуться. Она знала, что Ленар рогом упрется, но добьется ее возвращения, и всячески пыталась отговорить его от этого в письмах, которые с большим опозданием, но все-таки переползали по разбитым вусмерть дорогам Северных Провинций. Однако, он оставался непреклонен. «Как Лорд Страны, я не могу допустить, чтобы моя жена прозябала вдали от столицы в обществе убийц и висельников, попавшая в него по ложному обвинению и неправедному навету. Потому я сделаю все, что только в моих силах, чтобы восстановить твое доброе имя и вернуть тебя сюда». Примерно такой ответ она получала на все свои вывороты и отговорки, и, в конце концов, ей пришлось смириться. Объяснить, что с висельниками и убийцами гораздо веселее и безопаснее, чем в набитом ядовитыми змеями дворце, у нее не получилось, а потому и спокойная свободная жизнь на чистом воздухе у моря закончилась, и началась зеленая тоска среди разноцветных рюшечек, напудренных щечек, золотых завитушек и полных ненависти речей, произнесенных приторно-сладким тоном. И вот как в такой ситуации можно не пить, а? Лично я не понимаю.
Выхолощенный слуга с лицом, которое, судя по виду, долго вылизывала до зеркального блеска языком соседская корова, поклонился ей в пояс и открыл дверь в небольшой зал, который Ленар отвел под обеденную комнату. Расположенный в угловой части дома, зал выходил окнами на север и восток, и сквозь колышущиеся на ветру занавески был виден небольшой сад с ровными дорожками деревьев и аккуратно подстриженными кустами. В этом садике Ленар любил гулять в свободное время, а Раду вид кустов, выстриженных в форме зверей и птичек, приводил в полнейшее уныние. Сейчас возле крайнего куста роз как раз ковырялся очередной бездельник, щелкая ножницами впустую и делая вид, что подравнивает ветви. Жалко, нельзя выплеснуть ему на голову таз с помоями. Это хотя бы немного развлекло его бесполезное существование.
Стены зала были обшиты бледно-зеленым бархатом, на котором висели небольшие акварели, изображающие пейзажи Северных Провинций и сцены из жизни поморов. Их заказал Ленар, стараясь угодить вернувшейся из ссылки супруге, и Раде оставалось только гадать, где их талантливый автор видел такие чистенькие дороги, ведущие через засаженные пшеницей холмы. Рада видела там только грязь и гальку, ничего кроме грязи, гальки и птичьего помета, ну, и иногда трупов каких-нибудь полудиких голозадых племенников с гор. И уж точно ничего похожего на дорогу. Однако, Ленар старался для нее. Несмотря на всю его несгибаемую веру в правильность ее возвращения, муж все-таки отдавал себе отчет в том, что ей нравилось на севере, а потому попытался создать для нее уютную атмосферу, полную привычных для нее вещей. Скрепя сердце, Рада должна была признать, что благодарна ему за такую заботу.
Сейчас Ленар уже ждал ее, сидя возле стола и не притрагиваясь к еде, пока она не присоединится к нему. Он всегда выглядел гораздо моложе своего возраста из-за сухого телосложения и мелких черт лица, потому в последние годы отпустил небольшую бородку, которая прятала недостаточно широкий, по мнению двора, подбородок. Его темно-карие глаза были чуть прикрыты, а на лице отсутствовало хоть какое-либо выражение. Впрочем, это лицо было таким всегда, с тех самых пор, как Рада впервые увидела его во время своей учебы в Военной Академии. Лишь два раза в своей жизни она видела на нем что-то, похожее на нежность: в первый раз после рождения их дочери, во второйсына. Все остальное время муж оставался сдержан и спокоен, как камень.
Сегодня его длинные по плечо каштановые волосы были туго зачесаны в хвост на затылке по последней моде Латра, а широкие, но костлявые плечи плотно обтягивал точно такой же черный камзол, как и тот, что был на Раде. Ленар во всем был аккуратен и педантичен, отслеживая свой внешний вид до мелочей в полном соответствии с видом жены. Раде вдруг стало ужасно интересно, что бы он сделал, увидев ее в драной коричневой куртке и состоящих из одних дыр штанах, с ног до головы вымазанной грязью, крадущейся ночью по улицам рыбацкого поселения под звучным именем Бакланья Топь в местный бордель, чтобы вырезать мертвецки пьяных бандюков, тревожащих все побережье. Заметил бы, что мне не идет коричневый цвет?
Доброе утро, Рада, голос у Ленара был густым и приятным, совершенно не вязавшимся с его худобой. Надеюсь, ночь прошла спокойно.
Доброе утро, Ленар, кивнула она, отодвигая стул напротив мужа и присаживаясь к столу. По мне, так слишком спокойно. Такое ощущение, что в Латре никто никогда никого не грабит.
За преступностью следит стража Лорда-Протектора, а ты сама знаешь, что он отбирает только лучших, негромко сообщил Ленар, беря со стола аккуратно свернутую салфетку и осторожно прикрепляя ее на грудь, чтобы не запачкать камзол. Аккуратнее Ленара ели, пожалуй, только придворные старые девы, однако он всегда повязывал салфетку. Всегда.
Рада скривилась, беря со стола и свою салфетку и кое-как пристраивая ее на коленях. Ленар этого тактично не заметил, отведя глаза в сторону. Он никогда не делал никаких комментариев, и за это она была ему донельзя благодарна.
Что же касалось самого Латра, то на вкус Рады ему не помешало бы парочку хороших ограблений и поджогов. Впрочем, это и происходило, но все больше в кварталах городской бедноты, куда стража Лорда-Протектора являлась только при свете дня и на очень короткое время, мечтая поскорее убраться оттуда подобру-поздорову. Местная шваль была достаточно активной и развеселой, чтобы громить лавки и лачуги друг друга, однако на кварталы князей не покушалась из-за слишком хорошей охраны, и это, на взгляд Рады, было их основным упущением. Всем этим отожранным на убой индюкам не помешала бы хорошая взбучка. Да и скучно здесь так, что впору удавиться. Может быть, если уж совсем невмоготу будет, сама что-нибудь подпалю.
Что вам подать, миледи? над Радой склонился в поклоне сухой, словно прошлогодний камыш, камердинер, тщательно скрывая презрение к ней за бесстрастным лицом. Рада прекрасно знала, насколько сильно выделяется здесь, и как это раздражает окружающих, и просто не могла отказать себе в удовольствии поддержать игру.
Холодной жареной баранины, ломоть хлеба и хорошего рома. Лицо камердинера окаменело, и она добавила, наслаждаясь реакцией. И еще, если можно, соленого чесночку.
На завтрак у нас только свежая каша и домашний творог, миледи, ледяным голосом сообщил камердинер.
А вчера на обед у нас была баранина, и я уверена, что что-то еще от нее осталось. Так что принесите мне этот кусок, и я буду вам бесконечно благодарна.
Слушаюсь, миледи, поклонился камердинер. Рома, к сожалению, тоже нет.
А бренди? вскинула бровь Рада. Уж он-то должен быть.
Сию минуту, миледи, тонкие губы камердинера поджались, и он деревянной походкой вышел из зала. Рада усмехнулась, глядя ему вслед.
Я так вижу, тебя занимает издеваться над бедным Раденом, проговорил Ленар, осторожно поднимая белоснежный фарфоровый чайник и наливая в свою чашку ароматный чай, над которым поднимался густой пар. Каждый раз ты требуешь от него что-то такое, что полностью ломает его систему ценностей.
Муж почти что пошутил, и Рада с интересом взглянула на него. Обычно, Ленар не позволял себе таких вещей, а это означало, что сейчас он или изо всех сил старался ее поддержать перед унизительной процедурой «присяги» королю, или был в хорошем настроении. И то, и другое было для нее приятно неожиданно.
Не вижу ничего страшного в том, чтобы есть на завтрак мясо, пожала она плечами, откидываясь на спинку стула и опираясь на нее локтем.
Но не вчерашнее, заметил Ленар.
А что такого плохого во вчерашнем мясе? удивленно вскинула брови Рада. Муж окинул ее ничего не выражающим взглядом и ничего не ответил.
Она уже успела отвыкнуть от его манеры поведения, да и неудивительно, за столько-то лет. Впрочем, эта манера никогда особенно сильно и не раздражала ее. Ленар не навязывал ей свою точку зрения, ни к чему не принуждал, даже замечаний не делал, а если и делал, то крайне редко и только тогда, когда они были наедине. В принципе, он вообще был идеальным мужем, во всяком случае, по меркам Рады, которую в их браке устраивало все, кроме, разве что, навязчивых попыток Ленара вытащить ее из ссылки.
Этот странный брак сложился сам собой, неожиданно для Рады, еще в те времена, когда она активно готовилась к выпуску из Военной Академии и созданию собственной наемной роты. Ленар учился вместе с ней на одном потоке, как и все остальные сыновья дворян, для которых обучение было обязательным. Девочки могли поступать в Академию по собственному желанию, и старший брат Рады, ее единственный родственник, прислушался тогда к ее просьбе и согласился оплатить ее обучение.
Закон Мелонии не запрещал детям эльфов, проживающих на территории страны, обучаться вместе с детьми смертных. Здесь вообще эльфов не слишком-то любили, если не сказать большего, и относились к ним с крайним недоверием. Однако терпеть их приходилось: именно с легкой руки одного из неудачливых мелонских королей древности пало Подгорное Эльфийское Княжество, и бессмертные вынуждены были выйти на поверхность и поселиться в окружающем Мелонию кольце гор. Так образовалась провинция совместного проживания людей и эльфов Рамасан, и детям бессмертных скрепя сердце разрешили обучаться в Военных Академиях, которыми так славилась страна, выпускники которых занимали высшие государственные и военные должности. Однако после Академий хода эльфам уже не давали, и Рада всегда думала, что после окончания обучения соберет собственную наемную роту и займется таким любимым ей воинским делом, однако судьба распорядилась иначе.
Сама она себя особенной никогда не считала, зато вот все остальныесчитали. И отношение в Академии к ней тоже было особенным. Там, где другие дети проходили экзамены с минимальными знаниями по изучаемому предмету, Раде приходилось вкалывать по полной и еще больше, чтобы едва-едва наскрести необходимый для продолжения обучения балл. Преподаватели были с ней холодны и жестки, остальные сокурсникиязвительны и жестоки. За все годы обучения подружиться ей удалось лишь с одной дворянкой очень низкого происхождения, которая в обществе высокородной знати тоже была изгоем, как и Рада, по рождению. Разве что не по крови. Но Рада не унывала: чем больше они ее гоняли, тем сильнее она становилась, чем меньше давали ходу, тем упрямее и наглее она боролась за себя. И в итоге преподаватели были вынуждены выставить ей высокие баллы на выпускном экзамене: благодаря всеобщей нелюбви она стала объективно лучшей на своем курсе.
Тогда-то, буквально за несколько дней до официального окончания Академии, к ней в комнату и постучался Ленар. Рада до сих пор помнила его спокойное лицо и холодный голос, а также то, как он смотрел на нее: без агрессии, прямо и открыто.
Мы оба находимся в крайне сложной ситуации, миледи Киер. Вы эльфийской крови, а это значит, что военной карьеры, кроме как в наемной роте, вам не видать, несмотря на все ваши таланты. Однако, вы богаты, достаточно богаты, чтобы купить провинцию. Яуважаемого и знатного рода, и, как только мой больной отец скончается, я буду вынужден занять его место в Совете Лордов Страны, потому что больше просто некому. Но у меня нет средств на то, чтобы совершить достаточные вложения в карманы нынешних Лордов и освободиться от их контроля и влияния над моим мнением. И я думаю, что в этой ситуации мы можем помочь друг другу.
Так оно все и сложилось. Сирота-эльфийка с огромным состоянием, попавшим в полное ее распоряжение после пропажи брата, стала женой представителя знатнейшего и старейшего рода Мелонии. И все придворные кошечки, облизывающиеся на звание миледи Страны, рыдали горючими слезами под торжествующий гогот Рады. Естественно, только у нее в голове.
Брак оказался удачным и подходящим для них обоих. Романтическая сторона их отношений Ленара не особенно интересовала. Буквально через месяц после свадебной церемонии его отец скончался, и Ленар целиком и полностью ушел в государственные дела, для которых, откровенно говоря, и был создан. Что касается Рады, то ей были интересны только битвы и воинское искусство, и, вместо того, чтобы сидеть дома и вздыхать в занавешенное тюлем окно, вывязывая детские носочки, как делали все ее сверстницы, она все-таки собрала наемный отряд и отправилась на запад Мелонии, где в горах и вдоль дорог пряталось достаточное количество швали, чтобы ей хватило надолго.
Дома она почти что и не появлялась, и первый год они с Ленаром друг друга и в глаза не видели. Потом муж тактично намекнул ей, что было бы неплохо родить наследника, и Рада, скрепя сердце, вернулась в столицу. Благо, Грозар смилостивился, и забеременела она почти сразу, только вот первой родилась девочка. Ленар взял ее воспитание на себя, заметив Раде, что хотел бы еще и сына, за что она попросила у него еще три года в наемной роте, и тот был вынужден согласиться. Сына она родила буквально за несколько месяцев до своей ссылки и даже понянчиться с ним не успела. Мальчика забрали сразу же, Ленар официально поблагодарил ее за наследника, и на этом их супружеские отношения окончательно закончились к вящему облегчению обоих.
Дверь в обеденный зал открылась, и окаменевший камердинер внес поднос, накрытый салфеткой. Крепкий запах баранины с чесноком послышался от самой двери, и Рада ощутила, как рот наполняется слюной. После вчерашней попойки есть хотелось зверски, да и день предстоял длинный и тяжелый. Поставив перед ней поднос, камердинер снял салфетку и откланялся.
На большой тарелке лежал внушительный ломоть баранины, прошпигованный чесноком и натертый черным перцем и травами, в окружении трех больших соленых чесночин и рассыпчатой золотистой картошки, над которой поднимался парок. Рядом в пузатом бокале темнел бренди. Рада скептически взглянула на бокал: там было максимум на два глотка, и это ее совершенно не устраивало. Она уже открыла рот, чтобы заявить, что так дело не пойдет, но ощутила на себе спокойный взгляд мужа. Он ничего не говорил, он просто посмотрел и отвел глаза, но Рада тяжело вздохнула и закрыла рот. Довольствуйся той победой, которую уже одержал, и не гонись за триумфом, иначе рискуешь потерять все. Так говорил ее учитель по стратегии, и весь жизненный опыт Рады доказывал, что он прав. Ну что ж, будем считать сегодняшней победойбаранину. А уж вечером я наверстаю со всем остальным, когда закончится весь этот цирк с присягой.
Взявшись за нож и вилку, она с удовольствием принялась за еду. В помещении настала тишина, которую нарушали лишь щелчки ножниц за окном, где садовник продолжал притворяться очень занятым, да звяканье приборов о тарелку. Муж сидел напротив, полностью занятый своим завтраком, а за спиной Рады, угрюмый, словно смерть, торчал тощий камердинер. Это слегка приподняло ее настроение, но не настолько, как если бы он принес ей полный бокал.
Прохладный ветерок вновь колыхнул занавески, и Рада ощутила его легкое прикосновение. Сердце опять сжалось от тоски. Вот бы сейчас к морю, где под подошвами сапог скользит склизкая от ила галька, а в воздухе пахнет солью. И чайка, расправив крылья, балансирует на воздушных потоках у самого берега, а там, дальше, на самом горизонте, серое небо сливается с такой же серой зыбью внизу, и не видно им ни конца ни края. А вечером ждет пропахшая ромом, дымом и людским потом таверна, полная гомона голосов и взрывов хохота, веселой бесшабашной музыки, портовых девок, что пляшут на столах, вскидывая многослойные юбки гораздо выше колен, матросов, что остервенело режутся в кости и то и дело хватаются за ножи. Там ром льется рекой, там пахнет морем, и сбитые костяшки на руках никогда не заживают. Там мое место, с тоской подумала она, а не в этом вызолоченном, пыльном и пустом гробу.
Я тут подумал кое о чем, негромко заговорил Ленар, и Рада рассеяно взглянула на него, поняв, что замерла, с не донесенной до рта вилкой в руке глядя в окно. Муж аккуратно отложил приборы и потянулся за чашкой чая. Тебе, наверное, будет здесь немного скучновато после Северных Провинций.
Не то слово! усмехнулась про себя Рада.
Это значит, что нам нужно будет найти для тебя какое-то занятие. Ленар пригубил чаю из чашки, осторожно поставил ее на маленькое белое блюдечко и взглянул на Раду. Пока тебя не было, Лорд-Протектор занимался строительством Военной Академии в местечке Ремон, в десяти километрах к югу от Латра. Строительство только-только закончено, и они собираются набрать новых курсантов к Ночи Зимы. Учиться там будут дети высших сановников, и им не помешал бы хороший наставник. Рада с надеждой взглянула на него, и муж проговорил:Я мог бы поговорить с Лордом-Протектором о твоем назначении туда. Это не слишком далеко от дома, ты сможешь проводить время здесь, с сыном, да и дело у тебя будет.