Я не могу Я себя не чувствую.
Он нахмурился.
В этом нет никакого смысла.
Я не могу онемение внезапно охватило меня. Сначала это было ощущение гудения, но потом оно начало гореть. Моя кожа она болит.
Динь уставился на меня, и мне показалось, что на его лице появилось понимание, но жжение усилилось. Я подняла руку, почти ожидая увидеть ее в огне, когда из меня вырвался крик.
Дерьмо, пробормотал Динь. Дерьмо. Дерьмо.
Все мое тело дернулось, когда огонь распространился по всей моей коже, начиная от основания позвоночника и скатываясь вниз по ногам, затем вверх по туловищу и по рукам. Крича, мои мышцы напряглись, когда моя спина согнулась.
Айви, слабый, хриплый голос прорвался сквозь пелену боли.
Широко раскрыв глаза, я посмотрела направо. Рен слез со стола. Он сделал один шаг, но упал на колени, проползая оставшееся расстояние. Его затененные глаза расширились от удивления.
Айви.
Боль, которую я никогда не испытывала и не знала, что такое возможно, поглотила каждый кусочек моего тела. Я отпрянула от Динь, но он обхватил меня за талию, а Рен схватил меня за лицо. Его губы шевелились, но я не слышала ни единого слова из того, что он говорил. Ничто не имело смысла, кроме того, что мое тело разрывало себя изнутри.
Из меня вырвался пронзительный визг, от которого обычно волосы на моем теле встали бы дыбом, потому что он звучал так по-фейрийски. Скованность ушла из меня, и я поджала ноги, тяжело дыша, когда часть ожога ослабла.
А потом, когда я уже думала, что все кончено, сильнейшее желание взорвалось у меня внутри. Это было почти так же плохо, как пожар. Я перевела взгляд с Динь на Рена.
Нужда захватила меня.
Оскалив зубы, я рванулась к нему, но Динь поймал меня, когда Рен шлепнулся на задницу.
Что с ней такое? паника звучала в его голосе. Я думал, мы вылечили ее.
Мы сделали это, простонал Динь, извиваясь, когда я набросилась на него на Рена. Теперь она расплачивается за последствия.
Часы сливались в единый калейдоскоп острой, как бритва, потребности и всепоглощающего желания вожделения к Рену и к тому, что было внутри него. Затем боль возвращалась, выворачивая и прожигая меня насквозь.
Мир вокруг меня, то появлялся, то исчезал. Динь прижимал меня к себе, а я чувствовала, как Рен убирает с моего лица мокрые от пота волосы. Он что-то шептал мне, но не было ничего, кроме прохладной, приятной бездны, в которой я плавала.
Затем произошло вот что.
Без предупреждения меня окатил сильный холод. Было так жестоко холодно, что моя кожа словно запылала. Покалывание пронзило каждый дюйм моего тела, как будто каждая часть моей кожи была пронзена до мозга костей. Боль снова окутала меня, став моим миром, но на этот раз это был ледяной огонь.
Что что происходит? ахнула я, не в силах видеть сквозь боль. Комната весь мир был белым.
Ты взяла слишком много, голос Динь был напряжен. Ты зашла слишком далеко. Мне очень жаль, Айви. Прости.
В его словах не было никакого смысла. Слова вообще были бесполезны для меня, когда ледяной огонь усилился. Из моего горла вырвались крики, совсем не похожие на визг.
Я почувствовала, что меня кто-то трогает, и поняла только, что Динь больше не держит меня. Я узнала запах Рена. Он держал меня все время, обхватив дрожащими руками за талию, его дрожащие ноги обвились вокруг моих. Моя спина согнулась, и я растянула его объятия так, что они почти разомкнулись.
Затем затем это было похоже на бушующий огонь, который заливают водой. Вначале боль почти не ослабевала, но постепенно исчезала, как дым на ветру. После ожога я провалилась в знакомый глубокий сон. Я была не уверена, как долго я была без сознания, но просыпаться было трудно. Мои веки, казалось, были сшиты вместе, и мне стоило большого труда открыть их.
Первое, что я увидела, был низкий потолок. Лазарет. Я была в лазарете. Почему? Я порылся в своих воспоминаниях, но они были туманны, и я была слишком обессилена, чтобы пробираться через темные и призрачные куски воспоминаний, чтобы понять, что, черт возьми, произошло.
Но я знала, что была не одна.
Это потребовало усилий, но мне удалось повернуть голову влево.
Динь сидел рядом с моей кроватью на одном из этих металлических стульев. Его лодыжка устроилась на колене. На коленях у него свернулся калачиком Диксон. Маленький котенок делал то, что делал всегда. Дремал. У этого котенка была самая лучшая жизнь.
В последний раз, когда я видела Динь, Диксона с ним не было. И он был не один. Рен был с ним Рен держал меня.
Рен, прохрипела я.
Динь поднял на меня глаза. Он ничего не сказал, глядя на меня, и первые зерна беспокойства зашевелились во мне.
Я попыталась заговорить снова, но мой рот соперничал с пустыней Сахарой. Я прочистила горло.
Что что происходит?
Динь оглянулся на меня с серьезным видом.
Ночь темна и полна ужасов.
Я нахмурилась.
Что?
Он пожал плечами.
Мне всегда хотелось сказать это кому-нибудь. Мне не хватает только леди Мелисандры в красной накидке с капюшоном.
Я уставилась на него.
Вообще, знаешь, сказал он, откидываясь на спинку стула, я другое хотел сказать тебе. Ну, представь, что у людей плохие новости. Он типа: «Моя машина только что сломалась», и я такой: бум! «Ланнистеры передают привет», или «Меня уволили с работы» и я: бум! «Север помнит». Это, наверное, делает меня дерьмовым брауни, но мне все равно.
Не имея ни малейшего представления, почему он так застрял на цитатах из «Игры престолов» в данный момент, я попыталась сесть и поняла, что не могу двигаться. Сбитая с толку, я посмотрела вниз на свое тело. На талии у меня было тонкое белое одеяло, но не оно удерживало меня на месте.
Мои запястья и лодыжки был привязаны белыми полосками ткани. Мой желудок сжался. Я была связана по рукам и ногам.
Ди-Диинь, почему меня
Связали так, будто ты участвуешь в каком-то долбаном БДСМ дерьме? Он наклонился вперед, помня о Диксоне. Ланнистеры шлют тебе привет.
Динь! Во мне вспыхнула паника.
Его взгляд метнулся в сторону, потом вернулся ко мне.
Ты не помнишь?
У меня было смутное подозрение, что я не хочу вспоминать.
На тебя напали, предложил он.
Да. Я это помню. Гуляю по двору, занимаюсь своими делами. На меня напали два фейри. Они пырнули меня ножом, прошептала я, переполненная гневом и ужасом. Они действительно ударили меня ножом.
Да, так и было. А еще проделали в тебе приличные дырки. У тебя даже была дырка в руке, и позволь тебе сказать, что это было ужасно. Я мог смотреть прямо сквозь нее и видеть другую сторону комнаты.
Я устало посмотрела на свою руку.
Ты уже совсем поправилась. Протянув руку, он похлопал меня по левой руке. Никакой зияющей дыры. Никаких смертельных колотых ран. Ты как новенькая. Он сделал паузу. Лучше.
А как? Я замолчала. Всплыли новые воспоминания. Я умирала. Вроде как все по правилам, истекающий кровью с внутренними ранами умирает, но я этого не сделала.
Я вдруг вспомнила, как Рен склонился надо мной. Он говорил мне, что любит меня, что все только для меня и из-за меня, и он
Мне жаль, моя сладкая. Прости меня.
Простить его?
Мое сердце бешено заколотилось в груди. Кусочки ночи начали складываться вместе.
На самом деле ты проспала целую вечность, продолжал Динь. Ну, не вечность, конечно, а четыре дня.
Четыре дня? Святое дерьмо.
Я немного волновался, что ты умерла и скоро начнешь вонять.
Мелькали образы меня на Рене, двигающейся на нем в кровавом, диком сплетении наших тел. Неужели мы?
А где Рен? спросила я, пытаясь сесть. И почему я связана?
Ну, видишь ли, это довольно длинная история, полная сюжетных поворотов и, вероятно, сюжетной дыры или двух.
Динь!
Его взгляд встретился с моим, и я вспомнила, как он кричал на Рена, потому что О Боже, я кормилась от Рена. Я питалась им.
Беспокойство переросло в полномасштабный ужас.
А где Рен? закричала я. Где он, Динь?
Малыш Диксон зашевелился на коленях у Динь. Он положил руку на голову котенка.
Успокойся. Диксону нужен пятый сон за день.
Мои глаза сузились.
Клянусь Богом, Динь, если ты не ответишь мне, я прибью тебя прямо сейчас.
Видишь ли, в этом-то и проблема, и вот почему ты связана. Это просто мера предосторожности. Теперь, когда ты проснулась, Таннер будет здесь
Зачем эта предосторожность?
Некоторое время он молчал.
Ты изменилась. Мы не думали, что это произойдет. Мы были не в курсе.
Мой пульс подскочил до небес.
Что, черт возьми, это значит, Динь?
Брауни съежился.
Ну, скажем так, твоя кожа теперь вроде как мерцает.
У меня отвисла челюсть.
Как у фейри, добавил он.
Глава 8
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать то, что сказал Динь, потому что я никак не могла врубиться.
Моя кожа мерцает?
Да. Как у фейри, повторил он. Ты же не налегаешь на серебро или что-то в этом роде, просто похоже, что ты попользовалась тем же лосьоном, что и стриптизерши.
Я уставилась на него, а затем мой взгляд метнулся к тому, что на мне. На мне была рубашка с длинными рукавами, которая не была моей, но я не собиралась сосредотачиваться на этой хрени в данный момент и с моими проклятыми запястьями, все, что мне было видноэто верхняя часть моей руки. Кожа выглядела нормальной. Когда мне удалось поднять руку на дюйм, я прищурилась. Я выставила ее на свет
Твою мать! ахнула я, широко раскрыв глаза. Моя кожа действительно мерцала, как будто я смазала себя блестящим лосьоном. Срань господня, у меня кожа как
Немного мерцает, да, но, эй, могло быть и хуже. Ты могла бы выглядеть как Эдвард в солнечном свете, вся такая блестящая и дерьмовая.
Мой взгляд метнулся к нему.
Это едва заметно. То же самое и с ушами.
С ушами? завопила я.
Да, протянул он. Они теперь немного заостренные. Как у меня. Он склонил голову набок, демонстрируя свои уши. Ничего такого, на чем можно было бы задержать взгляд. Кроме того, у тебя есть кудри, чтобы прикрыть их, если ты чувствуешь себя неуверенно.
О Боже, я даже не могла вникнуть в то, что он говорит. Мне нравились мои нормальные, округлые человеческие уши, а теперь он говорит, что они у меня заостренные, как у фейри?
И моя кожа мерцает?
Динь щелкнул пальцами, привлекая мое внимание.
Послушай, есть и другие хорошие новости. С тех пор как ты была не в себе пару дней, ты проспала худшие последствия.
Я сделала глубокий, ровный вдох, но это не помогло подавить надвигающуюся панику.
Что за худшие последствия, которые почему-то не включают мою мерцающую кожу или мои заостренные уши?
Диксон воспользовался этим моментом, чтобы вытянуть перед собой свои маленькие лапки. Динь наклонился и почесал его за ухом.
Ну, пока ты спала, ты не всегда спала. Иногда ты просыпалась.
Всплыли смутные воспоминания, вспышки гнева и желания, потребности
Я резко втянула воздух, крепко зажмурившись.
Были времена, когда ты была голодна, как зомби, жаждущий мозгов. Таким типом голода, тихо сказал Динь. Вот почему ты привязана. Фэй, кажется, думает, что худшее уже позади. Как будто ты преодолела детоксикационную часть, и теперь тебе придется иметь дело с меньшим наплывом сильных желаний.
Я вспомнила.
В моем животе образовался узел. Я вспомнила, как Фэй, шепча, принуждала меня. Кормись. Одно это слово повторялось снова и снова, и я насытилась.
Мои глаза распахнулись.
С Реном все в порядке?
Ну, ты знаешь
С Реном все в порядке? спросила я, тяжело дыша.
Динь убрал руку с головы Диксона.
С Реном все в порядке. Он жив. Он был бы здесь, но Таннер и Фэй беспокоились, что присутствие его, как человека рядом с тобой, не поможет тебе преодолеть желание высосать его досуха.
Меня затопило облегчение, но за ним последовали нехорошие эмоции, когда осознание того, что произошло, обрушилось на меня.
Ты вы все заставили меня питаться Реном.
У нас не было выбора, Айви. Ты умирала, и мы больше ничего не могли
Ты должен был позволить мне умереть! закричала я, и Диксон дернулся на коленях у Динь. Я попыталась успокоиться, но сердце застряло где-то в горле.
Он нахмурил брови.
Так хреново говорить, Айви.
Это пипец, что ты заставил меня питаться Реном!
Он был готов к этому, Айви. Рен сделал бы все, чтобы спасти тебя.
Даже заставив меня сделать что-то настолько ужасное? спросила я, и глаза мои затуманились. То, что Рен вызвался добровольцем, не делает это правильным. Я могла его убить.
Выражение его лица разгладилось.
Но он в порядке, и с тобой все будет в порядке.
За исключением того, что моя кожа и уши изменились. Я не в порядке. И это еще не все. Я питалась Реном, а потом мы занимались сексом кровавым, сумасшедшим сексом.
Что ж, это так. Мы не знали, что так будет, но
Принц со мной это сотворил. Он заставил меня мой голос сорвался. Гнев прожег меня насквозь. Что вы все со мной сделали?
Мы спасли тебя
Что вы со мной сделали? закричала я.
Его глаза расширились.
Мы не мы не знаем, Айви.
Я не могла в это поверить. Смертьотстой. Да. Агрх. Но они заставили меня питаться против моей воли питаться Реном, и это превратило меня в Бог знает что? К горлу подступила тошнота. Как я теперь буду смотреть на Рена?
Как я смогу снова смотреть на себя? Быть Полукровкойэто не то, с чем я полностью смирилась, а теперь еще и это? Я не могла я не могла с этим смириться.
Все будет путем.
Убирайся, прошептала я.
Айви, пробормотал он.
Сокрушительная ярость и горький страх вихрем закружились внутри меня, подпитываясь силой, о которой я и не подозревала. Я подняла левую руку, разрывая сковывающие меня узы пополам.
Обалдеть, Динь вскочил, прижимая Диксона к груди, и отступил от кровати. Айви
Разорвав ткань вокруг другого запястья, я села и повернулась к Динь.
Немедленно убирайся с глаз моих долой.
Динь замер на мгновение, а затем ретировался, выйдя из комнаты.
Я не могла ни сидеть, ни лежать в этой кровати. Мои мысли мчались наперегонки с сердцем.
Что они со мной сделали?
Дрожащими руками я разорвала путы вокруг лодыжек и спустила ноги с кровати. Я стояла босиком, с удивлением обнаружив, что голова у меня не кружится. Подняв левую руку, я впервые заметила красный, ужасный шрам. Такой же шрам был и на моей ладони. Сжав ладонь, я с легкостью вспомнила об ослепительной боли из-за ветки, пронзившей мою руку.
Теперь было даже не больно.
Нельзя было не заметить мерцание, когда я повернула руку и поймала мягкий свет. У меня упало сердце. Тысячи вопросов посыпались на меня, но я уже знала, какими будут ответы.
Может быть, я слишком много забрала, и это изменило меня?
Кто знал, что такое возможно? Никто. Или, возможно, все они знали, просто не сказали мне.
Фонтан эмоций вырвался вверх, закупоривая мое горло. Я крепко зажмурилась. Я не могла в это поверить. Вдобавок ко всему, я была сейчас
Я не знала, кем.
Судорожно вздохнув, я открыла глаза. Мой взгляд скользнул по комнате. Стены были голыми, но справа от меня была ванная комната. Я поспешила к ней, включив свет.
Я остановилась перед овальным зеркалом над фарфоровой раковиной, не обращая внимания на спутанные рыжие локоны.
О, Божечки, прошептала я.
Здесь свет был ярче, и когда я подняла подбородок, блеск моей кожи усилился. Мое лицо выглядело так, будто я взяла один из этих высококлассных хайлайтеров и размазала его по всему лицу.
Именно так я обычно выглядела, когда пыталась сделать лицо скульптурным.
Но Динь был прав. Это было не так заметно, не для незнакомца или нормального человека, который понятия не имел, что фейри существовали взаправду, но для меня?
Было заметно.
Но это было еще не все. Мои черты были такими острыми. Более утонченными. Опять же, это было не совсем заметно, но мое лицо стало другим.
Схватившись за раковину, я наклонилась и уставилась на свое отражение. Там, где я получала удары, от которых должны были остаться следы, остались лишь слабые синяки. На нижней губе у меня было маленькое красное пятнышко. Едва заметный багровый синяк на моей челюсти.
Как будто прошли недели с того боя, в котором мне надрали задницу. Драка, с которой я должна была справиться одной связанной за спиной рукой, но мне надо быть честной с самой собой.