Парень задумчиво кивнул, и я даже вскрикнула от нетерпения и волнения.
Ночью я отправил сукра на поиски. Пролетая над рощей, расположенной между моим бывшим домом и шоссе, сукр обнаружил там бездыханное тело. Человеческое. Я съездил туда, чтобы сделать пару снимков. Показал Саше, и он подтвердил: именно этот парень сидел в отделении полиции, когда следователь повел себя так непредсказуемо. Предположительно это всадник из той пары, о существовании которой мы знали. Девушка прежде уже нападала на Орлика.
Покажи мне, робко попросила я.
Но Вил категорично мотнул головой: нет. Наверно, боялся, что узнаю кого-то знакомого по тем временам, когда я была Деей.
Внешних повреждений у парня нет, продолжил Вил. Значит, он встретился с Орликом и проиграл ему схватку. А если бы неизвестный добрался до моего дома, куда явно направлялся, то едва ли кто-то из нас был бы сейчас жив.
Я поразилась тому, как спокойно Вил это сказал, а Кимка порывисто вздохнула и вцепилась в его ладонь.
Но где же сейчас Орлик?! почти выкрикнула я. Почему, разобравшись с парнем, не объявился в доме? Раз знал, что мы там держим оборону?
Вилли пожал плечами:
Этого сказать не могу. Адрес мой он знал, из парня наверняка вытянул нужные сведения но там еще могла быть та девушка, всадница
Господи! простонала я, враз накрытая липким ужасом.
Та гадина ведь уже ранила Орлика, неужели во второй раз В глазах начала сгущаться мгла, а голоса стали затухать и отдаляться.
Но следов крови там не было, я каждую травинку проверял! докричался до моего меркнущего сознания Вилли. Скорее Орлик сумел обезвредить всадницу первым или вынужден был убегать от нее. Бесполезно тут гадать.
Но моя подруга, похоже, не собиралась ставить точку в обсуждении темы.
А может, он просто прячется от нас? задумчиво произнесла она. В смысле от Даны.
Мы уставились на нее, яв немом изумлении, Вилвопросительно приподняв бровь.
Ой, ну вы чего, это же очевидно. Кимка обвела нас насмешливым взглядом, словно дивясь нашей наивности. С той девчонкой он мог на раз справиться: просто изменил ей памятьи до свидания, дорогая, заявила она с поразительной уверенностью, словно знала всадников куда лучше нас обоих. Добрался до дома Вилли, оценил ситуацию, понял, что его помощь больше не требуется, и решил пока не объявляться. Понятно почему, да?
Нет, хором ответили мы.
Да вы как маленькие, в самом деле! Орлику нужна только Дана, верно? Он мог понять, что к ней вернулась память, прикинуть свои шансы. Да, она его вспомнит, но и Сашку не забудет. Да, Орлик ранен, но и Санектоже. Но Дятлов в больнице, с ним все под контролем, а Орликнеизвестно где! В результате из-за кого ты больше волнуешься и сходишь с ума?!
Из-за Орлика, пробормотала я убитым голосом.
Ну вот, а ему только этого и нужно. Мой папа называл такой расклад «последний шанс».
Дядя Сережа? Я совсем растерялась, не понимая, он-то с какого боку проскочил в наш разговор.
А ты знаешь других моих пап? Когда он был в нашем возрасте, то решил для себя, что девушка может не понимать своих чувств к парню, особенно в наше время, когда головы молодых забиты всякой чушью. И если она отвечает отказом, то надо испробовать последний шанс: смертельно заболеть или исчезнуть. Но! Только после того, как признался в своих чувствах. Тогда девушка заволнуется: поклонник пропадает! и проявит интерес, придет в больницу, побежит в полицию, словом, будет переживать из-за него и в какой-то момент обнаружит, что влюблена по самое не хочу. Вот если и этот способ не поможет, тогда все, пиши пропало. Поэтому, прежде чем сделать маме предложение, папуля тщательно подготовился, навел справки, как довести себя до смертельнойно не совсемболезни или бесследно исчезнуть и какое-то время жить на нелегальном положении.
И какой вариант пригодился ему в конечном счете? озадаченно спросил Вил, который, похоже, не ждал ничего подобного от своего потенциального тестя.
Никакой! гордо вскинув голову, объявила Кимка. Потому что мама сразу ответила ему «да»!
После недолгой паузы я сказала:
Все это очень интересно, но Орлик не стал бы он никогда не был особо хитрым.
Дан-ка! всплеснула руками подруга. Он же прожил пару десятков жизней, очень даже нелегких, и как минимум одну из нихна Земле. В смысле в нашем мире, а у нас тут быстро учатся всякому-разному. И он точно будет использовать все возможные способы, чтобы заполучить тебя. Хотя лично я, конечно, на стороне нашего Сашки, сочла нужным уточнить она.
От Кимкиных слов меня бросило в жар. Только сейчас я осознала, что моего прежнего Орлика больше нет. Он живет еще в моей памяти, хотя сам, вероятно, давно забыл себя прежнего. В этот миг я отдала бы всю свою вторую жизнь, только бы вернуться в то утро, когда я стояла босыми ногами на мшистом холмике и махала рукой любимому, а он уезжал прочь во главе дружины на своем великолепном Балабане и старался смотреть только вперед, но сам все поворачивал и поворачивал лицо в мою сторону. Это было наше последнее счастливое воспоминание.
Потом были еще две встречисовсем другие, вспоминать их горько и страшно. Возможно, тогда Орлик уже возненавидел меня. Может, и здесь, в этом мире, его ведет одно желаниеубить меня еще раз, утолить свою горечь и обиду. А то, что защищал, понятное дело, и хищник сперва отгонит конкурентов, чтобы спокойно заняться загнанной и парализованной от ужаса добычей.
Кимка подошла к кровати и попыталась взять меня за руку, но я почти отпихнула ее с хриплым воплем:
Оставьте меня! Оба!
Вилли мгновенно сориентировался, обхватил Кимку за талию и утащил за дверь. Я уткнулась лицом в подушку, краями ее заткнула уши. Но все равно еще какое-то время слышала обиженные восклицания подруги и низкий рокочущий голос Вила. По счастью, мне удалось уснуть снова, прежде чем я окончательно расклеилась.
Ближе к ночи стало ясно, что мой организм все же не переварил полеты над городом, падения на землю и прочие потрясения. Ужин Кимка принесла мне в комнату прямо в постель. Потом я снова заснула и проснулась уже утром с сильнейшей головной болью и наглухо заложенным носом. И это было не так уж плохо: не пришлось просить прощения у друзей за срыв, а можно было просто лежать и принимать от них вкусную еду, литры теплого чая и заботу. Целыми днями я валялась на кровати, укутавшись по горло и бездумно таращась на экран ноутбука, а сама без конца все думала о том, что же мне теперь делать.
Ясно пока лишь то, что нужно как можно скорее побывать в Блишеме. Увидеть Параклею и освободить ее от страшных уз. Лишь бы моя дочь не возненавидела меня за эти века неволи, но вряд ли я буду ей теперь хоть немного нужна. Она давно привыкла обходиться без меня, ей нужно наверстывать целую жизнь. А я думаю, останусь все же в этом мире, как-нибудь окончу школу. Возможно, воспоминания о той, первой жизни, со временем отойдут на второй план и не будут жечь меня раскаленным железом. Я смогу быть Богданой Смогу жить, даже если Орлик никогда больше не вернется. У меня все-таки останется Сашка.
С Дятловым я каждый день разговаривала по какому-то левому телефону, который передал ему в больницу Вилли. Я волновалась о нем, но совсем не хотела говорить о себе и, едва он сворачивал на эту тему, постыдно симулировала приступ кашля. И с каждым днем наши разговоры становились все короче, короче Вот сегодня он и вовсе не позвонил. Конечно, он же всегда видел меня насквозь.
Я уже шла на поправку, но от слабости снова заснула сразу после ужина, а проснулась, когда дом уже погрузился в тишину и мрак за окнами сделался непроницаемым. Вдруг я ощутила, что мне не хватает воздуха и хочется как можно скорее открыть окно, чтобы вздохнуть полной грудью.
В первый миг от счастья оборвалось сердцепоказалось, что желание это внушенное, и значит Но нет, мне в самом деле было душно, «сомлела под одеялом», как сказала бы мама. Я осторожно сползла на слабые ноги, постояла, держась за спинку кровати и постепенно обретая равновесие. Потом, как на лыжах, докатилась на мягких подошвах тапок до окна, толкнула створки, и они распахнулись легко и беззвучно, и не внутрь, как все окна, а наружу почему-то. Воздух, пахнущий еловой хвоей, окутал меня прохладой, очень мягкой для ноября. Я ладонями оперлась о подоконник, преступно высунулась из окна по пояся так пару раз делала в детстве, когда не хотела идти на выписку и в школу, один раз мама меня даже застукала
Ага, негромко произнес голос из тьмы.
Если я не заорала на весь дом, то только потому, что спазм ужаса парализовал горло. Отскочила прочь, кинулась к двери и схватилась за ручку, готовая в любой момент вылететь прочь, позвать на помощь. А в окно уже заглядывал Сашка Дятлов.
Данка, прости, я от неожиданности это брякнул, заговорил он виновато. Сильно испугалась?
Видала кое-что и пострашнее, мрачно заметила я, медленно ковыляя обратно к окну, ноги так и тряслись от пережитого стресса. Ты как тут образовался вообще?
От окна отойди, простудишься еще больше, проявил заботу мой друг.
А ты запрыгнешь?
Рад бы, да не могу. Он поднял повыше все еще перевязанную руку, куртка с левой стороны была просто накинута сверху на плечо.
Ладно, тогда я возьму одеяло.
Я ухватила одной рукой край одеяла, другоймешочное кресло, притащила все это к окну. Забралась в кресло с ногами и по горло укуталась, а Сашка с другой стороны встал на какой-то приступочек и облокотился на подоконник здоровой рукой. Лицо его оказалось на свету, и я сразу поняла, что вид у Сашки непривычно мрачный, улыбка на искусанных губах какая-то приклеенная, ненатуральная.
Так ты хотел рассказать
Я помню, хмыкнул он. Не бойся, из больницы не сбежал, выписали меня. Сегодня в обед отправили на домашнее долечивание. Я не позвонил, потому что очень быстро все завертелось. Вечером отпросился у матери сюда с ночевкой, хотел сюрприз тебе сделать. Но ты дрыхла, так что мы с Вилом сидели допоздна, потом я уснуть не мог, вышел побродить по саду. И тут окно распахивается прямо перед моим носом
А не торчи под чужими окнами, довольно вяло парировала я.
Потянуло что-то, бормотнул он и отвернулся.
Вот тут я реально заволновалась и настроилась на серьезный разговор, хотя больше всего мне хотелось отправиться обратно в постель: голова сильно кружилась даже в сидячем положении.
Эй, Сань, ты чего? Рука болит? Дома плохо? Или что, из-за полиции?
Все мимо, хмыкнул он.
Ну сам скажи!
Да трудновато это как-то выразить, после паузы изрек мой друг, непривычно растягивая слова. Понимаешь, я привык держать в голове вероятный алгоритм своей жизни до самой старости. Считал, что только дураки плывут по течению, а просчитать вероятности можно всегда. А вот теперь я сбит с толку
Почему?
Ну как сказать видишь ли, ты всегда присутствовала в любых моих планах. Я понимал, что ты девушка непростая и полна сюрпризов, но также знал, что никогда тебя не упущу. Естественно, предполагалось, что такой расклад нужен тебе не меньше, чем мне. Потому что никто не сможет сделать для тебя большего, и все в этом духе
Так и есть, пробормотала я, роняя голову. Мне почему-то стало отчаянно горько на душе.
В том-то и дело, что теперь я не уверен. Я долго разговаривал с Виллии в больнице, и сегодня. Он не говорит об этом напрямую, но считает, что в Блишеме ты могла бы быть очень счастлива рядом с дочкой, под защитой этого вашего Властителя
Ну уж нет! взорвалась я. Не стану я больше жить в золотой клетке! Ты не особо слушай Вилаон-то там родился, для него наш мир чужой и опасный. А мнев самый раз!
Сашка помолчал немного, потом спросил совсем уж чужим голосом:
Хорошо, а что насчет Орлика?
При звуке этого имени привычно перехватило дыхание, я прижала кулаки к груди, чтобы выпустить лишний воздух. Щеки даже заболели от прилива крови.
Сань, прости, я обманула тебя не хотела говорить, тебе и так было плохо.
Да уж, эта новость меня бы точно добила, хохотнул Дятлов скептически.
Он пропал, Орлик. Мы не знаем даже, жив ли он.
Вилли уверен, что жив. Но я не об этом спросил. Ты очень любила его?
Врать я не стала, сказала как есть:
Он был моим миром, моим воздухом, моим светом. В общем, всем.
И для тебя все это словно вчера, верно? В смысле ничего не изменилось?
Нет, не так, запротестовала я. После была еще одна жизнь, все мои почти восемнадцать лет, они не менее важны!
Но ведь в этой жизни не было Орлика, ты просто не помнила его. Значит, у тебя не было возможности его разлюбить? Прости, Богдана, я стараюсь, но даже представить не могу, что сейчас происходит в твоей голове. Да и в сердце тоже.
Я решила, что лучше всего говорить правду, иначе запутаюсь и еще больше все испорчу.
Да, не было, сказала я. Вместе с памятью вернулось все, что я испытывала к нему тогда, и это просто рвет мое сердце на лоскутки. Я никогда бы не поверила, что можно испытывать такие сильные чувства сразу к двоим
Вот даже как? глянул на меня с мрачным интересом Дятлов.
Конечно! Что я могу сейчас сказать? Но, наверно, долго так продолжаться не сможет. Тебя я знаю почти всю свою жизнь и всецело доверяю тебе. А вот Орлика, похоже, не знаю совсем. Он прожил много жизней без меня, и я понятия не имею, в кого он превратился, что стало с его душой. Я даже не знаю, для чего он искал меня, не для того ли, чтобы отомстить еще раз.
Так ты уверена, что он пытался убить тебя? спросил Сашка.
В смысле пытался? Он и убил!
А ты Дятлов замешкался и вздохнул, словно был очень собой недоволен. Не можешь ты ошибаться насчет этого?
Я медленно помотала головой:
Нет, я хорошо помню нашу последнюю встречу. Орлик хотел, чтобы я немедленно бежала вместе с ним из дворца, утащил из моей комнаты аж на крышу дворца. Мне хотелось этого, уж поверь, но я не могла. Не могла оставить свою дочь, нарушить брачный обет.
В глазах Дятлова мелькнула привычная усмешка.
«Но я другому отдана, и буду век ему верна», так?
Ага. Я знала, что просто умру от стыда и раскаяния и любовь Орлика меня не спасет. И не хотела такой участи ни себе, ни ему. Когда он понял, что я не поддамся на уговоры, то дал мне какой-то плод, что-то вроде большой ягоды или маленького яблока, очень холодный, он так и обжег мне ладонь, даже кожа побелела. Орлик умолял съесть его немедленно. Мне было страшно и непонятно, но я конечно же полностью ему доверяла. Положила в рот, раскусиладаже не помню, какой он был на вкус, потому что я как будто вообще перестала чувствовать. Тело оцепенело, все вокруг стало вязким, замедленным. Потом дворцовые медики немного привели меня в чувство, но моих сил хватило, только чтобы проститься с ближними, с дочкой, с му с Властителем.
Мы помолчали, потом Сашка сказал:
Ну ты наверняка понимаешь, что вина Орлика тут недоказуема. У тебя могла быть аллергия, непереносимость, плод мог быть испорчен, Орлика могли обдурить, в конце концов!
А ты что это его так защищаешь?! запоздало изумилась я.
Не, я просто стараюсь быть объективным. Ну и хочу понять, с чем мы имеем дело. Вила, например, больше всего тревожит то, что ты сказала насчет Смертной Тени. Может, ты уже теряла сознание и тебе почудилось?
Я пожала плечами. Было что-то странное в моем воспоминании о том моменте, поэтому лучше подождать, когда воспоминания утрясутся.
Ладно, не буду тебя этим мучить, спохватился друг. Забирайся лучше в постель, а то в испарине вся и трясешься. Но, Дана, если можешь, то скажи: что я могу сделать, чтобы тебе было легче пережить этот период?
Ответ у меня уже был готов:
Просто будь таким, каким я всегда тебя знала. И если это возможно, относись ко мне по-прежнему хоть какое-то время. Потому что я не могу уже выносить все эти перемены, мне нужно хоть за что-то держаться, понимаешь? Хотя, может, я прошу слишком многого
Голос мой сорвался, я закрыла лицо руками. И услышала Сашкины слова:
Нет, Дымка, ты просишь как раз то, что мне проще всего тебе дать. Хотя имей в виду, я ради тебя готов и на большее.
Глава четвертаяНовые страхи в новом доме
Я хмыкнула, отвела руки от лица, встретилась с Сашкиным взглядом. Поняла, чего он ждет, и поймала себя на том, что это как раз то, что мне сейчас нужно. Встала в кресле на коленях, тоже оперлась на подоконник, наши губы встретились Впервые я, как пишут в романах, потеряла счет времени. И едва не вывалилась из окна, так сильно подалась вперед. Сашка одной здоровой рукой как-то сумел вернуть мне равновесие и впихнуть обратно в кресло. Заботливо запахнул разъехавшиеся отвороты халата у меня не груди, не преминув заметить: