Софи осторожно миновала ворота, а затем, постепенно ускоряя шаг, двинулась к выходу из леса. К счастью, никаких сюрпризов ее не ожидало. По краям полянки, как и прежде, виднелись входы в два древесных туннеля, каждый из которых вел к одному из замков. Во время войны между мальчиками и девочками туннели были заложены огромными камнями, но теперь камни убрали, и входы в туннели вновь стали открытыми и широкими, такими же, какими были в первый год учебы Софи в школе.
Правда, подойдя ближе, Софи обнаружила, что над входом в каждый из туннелей прибита гвоздями деревянная табличка.
На табличке, висевшей над входом в туннель, который вел к ветхому, полуразрушенному замку, крупными неровными буквами было написано:
СТАРОЕ
А над туннелем, который вел к полированному, блестящему замку, так же неряшливо было написано:
НОВОЕ
Софи коснулась чья-то рука, и от неожиданности она подпрыгнула на месте. Это был Рафал, он с улыбкой смотрел на свою Королеву.
Проверенный временем Директор. Прелестная юная Королева, сказал он. И возродившаяся школа Зла.
Софи слабо улыбнулась ему в ответ, подавляя охватившее ее неприятное чувство.
Рафал повел ее в туннель с табличкой «Новое», и Софи поспешила вперед, вновь и вновь убеждая себя в том, что она наконец-то нашла настоящую, истинную любовь, дороже которой нет ничего на свете и сохранить которую необходимо любой ценой. Любой.
7. Злоэто новое Добро
Лесной туннель вел прямо к дверям школы Добра. Бывшей школы Добра. В прежние времена этот ярко освещенный замок был виден издалека, но сейчас, чем дальше Софи уходила в туннель, тем темнее в нем становилось. И в этой темноте раздавался неприятный ритмичный звук, напоминающий щелканье огромного часового маятника. Тик-так, тик-так. Чтобы почувствовать себя увереннее, Софи взяла Рафала за руку.
Не ожидал, честно говоря, что декан Садер устроит такую кутерьму, вздохнул он. Помещая частичку своей души в Эвелин, я надеялся, что мне удастся сохранить контроль над ней в случае моей смерти.
Щелканье становилось все громче. Тик-так, тик-так, тик-так
Я рассчитывал, что, находясь внутри тела Эвелин, я буду обладать достаточной силой, чтобы наверняка вернуть тебя назад в школу продолжал Рафал. А затем, в один прекрасный день, и ко мне. Но, увы, полностью контролировать Эвелин у меня не получается. Все эти ее неуклюжие проделки с мальчиками-невольниками, с мирами без принцев, с хорошими девочками и плохими мальчиками Эвелин постоянно ревновала к своему более одаренному, чем она, брату, и боюсь, что из-за этого ученикам обеих школ пришлось несладко.
Софи едва слышала его слова. Наконец перед ними показалась дверь замка. Раньше ее створки были белымитеперь их перекрасили в черный цвет. Раньше над дверью весело блестели голубые фонаритеперь их свет стал тускло-зеленым.
Она развязала ужасную войну, в которой мальчики и девочки с дьявольским упорством и изобретательностью уничтожали друг друга, говорил тем временем Рафал. Война потребовала таких жертв, что в результате оказалось не так уж трудно заставить и тех, и других сложить оружие. В конце концов, стало совершенно не важно, что когда-то мальчики и девочки воевали друг с другом. Теперь их всех крепко объединяет нечто гораздо более важное он остановился у двери замка и с самодовольной ухмылкой объявил: Я. Теперь их объединяю я.
Софи озадаченно посмотрела на Рафала, распахнула дверь, вошла внутрьи тут же отпрянула к стене, увидев шагающие прямо на нее колонны учеников.
Добро пожаловать в Новую школу Зла, сказал Рафал.
По облицованному черным мрамором фойе четкими рядами маршировали одетые в новенькие черные униформы мальчики и девочки в залихватски заломленных черных беретах. Они печатали шаг, высоко задрав подбородки и выпятив грудь. Оказывается, это они выстукивали своими стальными каблуками как чудовищный маятниктик-так, тик-так левой-правой, левой-правой проходя мимо четырех выходящих в фойе стеклянных лестниц, которые теперь, как и многое другое, тоже стали зелеными. Марширующие мальчики были в кожаных брюках с широким ремнем, черных рубашках с коротким рукавом и жестким накрахмаленным воротничком. На шее повязан узкий зеленый галстук, на ногах тяжелые ботинки с подкованными каблуками. Девочки были в облегающих черных платьях-сарафанах, надетых поверх зеленых блузок, в зеленых гольфах и легких черных туфлях без каблуков. Перед Софи прошли две девочки, которых она знала, Мона с зеленой кожей и одноглазая лысая Арахна. В следующей шеренге за ними маршировал Раван с гладко выбритым лоснящимся лицом и коротко подстриженными волосами, совсем не похожий на себя прежнего.
Вслед за Раваном показался еще один бывший никогдашник, Векес обритой головой, прямой, как палка, спиной, в тугих, врезавшихся в живот брюках.
Софи замерла от удивления. Чистенько одетые, аккуратно подстриженные никогдашники да еще и строем маршируют! Эти сорвиголовы?! Невероятно! Раньше Софи всегда презирала злодеев за их ужасно неопрятный внешний вид, но сейчас ей самой было неловко за свое неумытое лицо и мятую невзрачную черную ночную рубашку. Софи попыталась отыскать в рядах марширующих лица других никогдашников, но это ей не удалосьслишком уж темно было в фойе. Собственно говоря, единственным источником света здесь служили перелетающие с места на место зеленоватые облачка, похожие на сбившихся в стаю светлячков.
Зеленоватым светом была освещена также стоящая между четырьмя лестницами хрустальная колонна обелиска Легенд и развешанные возле нее на стене портреты учеников. Ища источник света, Софи медленно подняла голову и вначале увидела высокие витражные окна (раньше на каждом из них был изображен белый лебедь, теперь лебеди стали черными), а над нимизастекленный купол крыши. Купол больше не был прозрачным, как в былые времена, но густо оброс то ли сосульками, то ли сталактитами, излучавшими мертвенный зеленоватый свет. Софи оглядела хорошо знакомые ей полированные лестницы, блестящие арки из оникса, марширующих без устали мальчиков и девочеки окончательно поняла, что прежнего замка Добраэлегантного, щегольского, стильногобольше не существует, Зло захватило в нем каждый уголок и на всем оставило свой отпечаток.
Но вместе с тем, наблюдая за марширующими шеренгами, Софи не чувствовала ни напряжения, ни тревоги, она не видела ничего зловещего в попытках Зла стать «Новым», добавив какие-то новые краски, детали, новый лоск, если хотите. Собственно говоря, разве не к тому же самому призывали бунтари во время ее первого года учебы в школе?
Тут Софи увидела в рядах армии никогдашников еще одно испуганное лицо. Это был Чеддик, паренек с широкой грудью и волосатыми руками. Он встретился с Софи взглядом, и по выражению его круглых серых глаз стало заметно, что он поражен, обнаружив ее здесь. Впрочем, и сама Софи была удивлена не меньше, увидев его в черной рубашке с зеленым галстуком. Чеддик шевельнул губами, беззвучно прошептал «Помоги», и тут же на него набросилось светящее зеленоватое облачко. Лицо Чеддика перекосилось от боли. Он отвел взгляд в сторону и продолжил маршировать.
Софи проводила Чеддика растерянным взглядом, она была ошеломлена. Чеддик? Один из самых преданных сторонников Добраи вдруг в рядах никогдашников? Невероятно!
Бежали секунды, и Софи начала замечать среди марширующих все новых и новых всегдашников, переодетых в черно-зеленую униформу. Вот очаровательная, сладкая, как карамелька, Рина высокая гибкая Жизель стройный темнокожий Николас рыжая веснушчатая Миллисент Хиро с ее детским личиком Все они послушно маршировали, напряженно уставившись вперед, а рядом висело и, казалось, контролировало каждого из них светящееся зеленоватое облачко.
Софи вновь повернула голову к обелиску Легенд, точнеек развешанным возле него портретам. Раньше с них смотрели веселые, добрые лица всегдашников, теперь их было не отличить от развешанных на той же стене портретов никогдашников.
Всегдашники теперь учатся Злу?! выдохнула Софи, глядя на Рафала.
Всегдашники и никогдашники теперь учатся вместе, поправил ее Директор школы. После двухлетней войны школа стала единой, и ее задачасохранение безопасного будущего для Зла. Конечно, ученикам приходится теперь привыкать жить всем вместе в одном замке. Теснее стало в общежитии, возросла конкуренция в классах Может быть, это кому-то и не нравится, хотя лично ко мне еще никто с жалобой не обращался.
Софи, прищурившись, взглянула в окно, вспомнив про второй лесной туннель.
А что сейчас происходит в Старой школе? спросила она.
Рафал нашел глазами виднеющиеся за Мостом-на-Полпути полуразрушенные башни.
Если Новая школа пишет будущее Зла, то Старая школа переписывает его прошлое, Рафал пристально взглянул на Софи и очень строгим, «директорским» голосом продолжил: Заходить в Старую школу и даже приближаться к ней тебе категорически запрещено. Точно так же, как и всем ученикам. Понятно?
Софи испуганно кивнула.
Твое поле деятельности будет ограничено одной только этой школой будущего, приказным тоном добавил Рафал. В твои обязанности входит убеждать своих юных коллег в необходимости свыкнуться с Новой школой, принять новые правила игры. После резких перемен и нестабильности последних двух лет я считаю необходимым повысить требования ко всем учащимся. Ко всем без исключения. И я этого добьюсь. Они все у меня станут как шелковые.
Да, но ты же сам говорил, что душа каждого из нас с момента появления на свет принадлежит либо Добру, либо Злу, возразила Софи. И что это никак нельзя изменить
Говорил, однако позднее одна мудрая девушка помогла мне понять, что главное не то, кто ты. Главноето, что ты делаешь, чем ты занят. Так вот, теперь все они заняты тем, что творят Зло. Он скользнул взглядом по лицу Софи и добавил: Точно так же, как их новая Королева.
Он отвел взгляд в сторону, и Софи повернулась туда же. Юный Директор школы смотрел на украшавшие стены фойе фрески. Разнообразием те фрески зрителя не баловали, на каждой повторялся один и тот же сюжетСофи и Директор школы обмениваются поцелуем, стоя под приторно-красивым ночным небом. На всех фресках они оба изображены в черных кожаных куртках и брюках, у обоих на голове ослепительным блеском сверкает сделанная из простого железа корона. Всего на стене было три фрески, и в правом нижнем углу каждой из них зеленела буква. Одна на каждой фреске. Три фрескитри буквы, которые складываются в короткое слово. «ЗЛО».
Софи вспомнила, что раньше в фойе было пять фресок, а не три, и на каждой фреске тоже было написано по одной букве, и эти буквы тоже складывались в слово, только было это слово совершенно другим: «ВСЕГДА».
Ученики продолжали маршировать по фойе, а Софи тем временем разглядывала свои собственные изображения на стенах.
Честно говоря, ее портреты, как и сюжеты фресок, оказались довольно однообразными. На каждом из них Софи была изображена в блестящей, туго облегающей ее стройную фи-гуру черной коже, с выбивающимися из-под короны золотистыми пышными волосами. Изображена целующейся с таким фантастическим красавцем, при одном взгляде на которого охотно послали бы, наверное, ко всем чертям своих сереньких картонных принцев и Белоснежка, и Золушка, и Спящая Красавица. Всю жизнь, с самого детства, Софи зачитывалась сказками, отчаянно мечтая о том, что когда-нибудь станет знаменитой на весь мир и все соседские девчонки с ума сойдут от зависти. Ну вот, можно считать, что ее дикие мечты сбылись. Она стала хозяйкой огромной сказочной страны. Королевой. Символом своего поколения. Олицетворением будущего.
Чем цветистее были титулы, которыми награждала саму себя Софи, тем надменнее становился ее взгляд, тем сильнее распирало ее от гордости.
Сотни лет такие же, как ты, читатели хотели быть на стороне Добра, потому что Добро всегда побеждало. Но наша с тобой сказка изменит все, она опровергнет прежние представления о Добре и Зле, перевернет их с ног на голову, сказал Рафал, обнимая Софи за плечи. Отныне Злоэто новое Добро.
Софи было приятно чувствовать на своих плечах сильные руки Рафала, слушать его слова, в которых она буквально купалась.
Злоэто новое Добро, с радостной улыбкой повторила она.
Улыбаться Софи перестала только тогда, когда заметила в одной из шеренг прелестную, похожую на маленького ангелочка Кико. Она маршировала, утирая на ходу слезы. Лицо Кико прикрывала черная вуальчаще всего женщин в таких вуалях можно встретить на похоронах.
А если предположить, что некоторые из них просто не могут быть злыми? тихо спросила Софи, виновато отводя взгляд от Кико.
Так ведь никто никого не неволит, хохотнул Рафал. У каждого ученика есть выборвстать на сторону Зла или умереть. И не просто встать на сторону Зла, но и проявить себя с самой злой стороны!
Рафал смотрел в это время на зеленые стеклянные лестницы, начинавшиеся в углах фойе. На перилах лестниц больше не виднелись надписи, перечислявшие четыре заповеди Добра, их сменили другие вывески.
ЗЛОДЕИ
ПРИСПЕШНИКИ
ЖИВОТНЫЕ
РАСТЕНИЯ
Третий курс решающий, произнес Рафал. На третьем году обучения мы делим всех учеников на группы и начинаем готовить к той жизни, которая ждет их после окончания школы. А воспитывать учеников мне помогают мои э светлячки.
Рафал поманил пальцем первое попавшееся зеленоватое облачко, оно подплыло ближе, и Софи с удивлением обнаружила, что это вовсе и не светлячки. Оказалось, что над головами школьников плавают облака чернокрылых феймаленьких, злобных, вооруженных острыми зелеными жалами и челюстями, полными мелких, но острых, как у акулы, черных зубов. Как только кто-нибудь из марширующих всегдашников или никогдашников сбивался с ноги или, например, просто поворачивал голову, чтобы взглянуть на Софи, эти твари облепляли несчастного ученика и принимались «воспитывать» его, а проще говорякусать и жалить, жалить и кусать. Пока феи вились вблизи, Софи смогла хорошенько рассмотреть их лицанеестественно бледные, с остекленевшими, как у зомби, глазами. Софи брезгливо прикусила губу, и тут одна из крошечных фигурок зависла в воздухе и в свою очередь уставилась на нее. Судя по впалым щекам и коротеньким крыльям, это был фея-юноша, и его лицо показалось Софи вначале смутно знакомым, но затем Затем она вспомнила.
Бейн. Мальчик-фея, которого она нечаянно убила, когда училась на первом курсе.
Он погиб, спасая Агату. Погиб, но вот он, Бейн, висит в воздухе прямо перед Софи, возвращенный к жизни силами Зла, и с ненавистью смотрит на свою убийцу.
Софи прижалась спиной к стене, огляделась по сторонам, ища, куда бы ей спрятаться, но только прятаться было уже поздно. Бейн злобно зашипел на Софи, показав свои острые, как иголки, зубы
Директор небрежно взмахнул рукой. Мелькнула белая искра, Бейна пулей вынесло из фойе, и он скрылся из виду.
Софи облегченно вздохнула, затем посмотрела на Рафала и спросила:
Мертвые феи ожили?
Когда-то не способные к Злу никогдашники становились рабами Добра. Теперь они получили второй шанс доказать свою верность Злу и преданность мне, ответил Рафал, глядя Софи прямо в глаза. Так же, как ты. Пойдем, любовь моя, я тебе еще кое-что покажу.
И он не спеша пошел прочь, негромко насвистывая себе под нос.
Софи змерла на месте, у нее перехватило дыхание.
Не ходи, прозвучал у нее в голове негромкий голос Агаты. Это не твое, Софи. Это не настоящая любовь!
Софи почувствовала, как у нее по спине побежала струйка пота, а надетое на пальце кольцо вдруг сделалось нестерпимо горячим, будто раскалилось добела.
Он просто использует тебя.
Кровь застыла в жилах Софи. Она закрыла глаза. Кольцо продолжало жечь, впиваясь в кожу. Софи подумала, что нужно снять его прямо сейчас, немедленно
Софи.
Она подняла взгляд.
Никто тебя не любит, кроме меня, произнес Рафал. Его слова впивались в мозг Софи словно отточенные кинжалы. И никто никогда не полюбит тебя, кроме меня!
Софи заглянула в глаза Рафала и увидела в них свое отражение. Кольцо на пальце моментально остыло, а звучавший в голове голос Агаты стих.
Рафал обнял Софи за талию, и на этот раз она не стала сопротивляться, пошла вместе с ним к лестнице Злодеев. В ее голове снова и снова звучали слова Директора: «Никто, кроме меня Никто, кроме меня»
Эти слова все глубже проникали в ее сознание, укреплялись в нем и от многократного повторения становились единственной, непреложной истиной. Софи еще крепче прижалась к Рафалу, его плечо казалось ей сейчас таким надежным