И защищать его.
"Захочешьтвоим станет, ноги целовать начнет", прошептал прямо в моей голове вкрадчивый шепот.
И я знала, со мной говорит то же существо, что помогло мне сразиться с фэйри в миг беды. За такую услугу придется рано или поздно платить дорогую цену И не пришел ли сейчас час оплаты счета?
"Ты будешь властвовать над его сердцем и душой безраздельно", продолжал сулить некогда самое желанное, самое сокровенное голос.
Я ведь все еще любила Мануэля Де Ла Серта. Влюбленность прошла, сгорела в огне как осенняя листва. Влюбленность не может существовать долго, особенно, если кормить ее только обидами и душевной болью, а вот любовьэта тварь более живуча и ядовита, она вцепляется в тебя зубами намертво и порой кажется, что вырвать ее можно только с куском собственной плоти.
"Ты же шувани, Чергэн, могущественная шувани. Пожелай толькои будет по воле твоей", продолжали соблазнять меня легкой иллюзией счастья.
Я и правда была могущественной шувани. Разумеется, мне было по силам внушить страстную любовь к себе иберийцу, и Мануэль Де Ла Серта действительно стал бы целовать мне ноги. Вот только нет большего греха, чем лишать другого свободной воли, да и нет на всей земле таких чар, которые зародят в сердце человека подлинную любовь.
Все будет действительно по воле моей, и моя воля таковапусть Мануэль Де Ла Серта живет и дальше. Свободный. Цыганское сердце любит долго, но тоже способно разлюбить, пусть для этого и потребуется много времени.
Голос больше не звучал, ни на что не уговаривал и ничего не сулил, однако я пребывала в полной уверенности, что в момент моей слабости, этот искушающий демон вновь начнет нашептывать мне, толкать на поступки, за которые я после начну ненавидеть самусебя.
Надеюсь, вы и далее не станете лишать нас счастья видеть вас? решил выяснить сразу весь расклад Теодоро Де Ла Серта.
В чем же его выгода от моего присутствия? Не пожелал бы этот молодой человек просто оказаться в обществе женщины ему не слишком приятной, если бы не ждал от этого какой-то пользы для себя.
Не могу в этом поклясться, сэр, покачала я головой, всей душой мечтая избавиться от такой докуки, как братья Де Ла Серта, однако притом понимая, что не покину иберийцев, пока Мануэль не будет, наконец, в безопасности от притязаний колдуна.
Мы вероятно чем-то обидели вас, леди Ева, что сперва вы нас избегаете, а после держитесь так холодно, подал голос уже Мануэль Де Ла Серта, кажется, первый раз за этот вечер. Темные глаза буквально прожгли меня насквозь, сердце истошно заколотилось, подбираясь к самому горлу, но сохранить ту самую знаменитую невозмутимость, которую приписывают уроженцам Альбина мне, наверное, все-таки удалось.
Но Ева со всеми и всегда держится так, прозвенел серебряным колокольчиком голосок Эммы.
Младшая с удивительной чуткостью и мудростью, почти невероятной для столь юного создания, умела разряжать обстановку. И сказала она, между прочим, истинную правду: будучи в ипостаси леди Евы я не позволяла себе ни на йоту отходить от приличий.
Даже матушка без устали твердит: у нашей Первой холодная кровь, продолжила сестра с такой очаровательной улыбкой, что Мануэль Де Ла Серта, что весь вечер удивлял гостей Греев угрюмостью, не сумел удержаться от ответной улыбки.
Разумеется, ничего подобного обо мне матушка не говорила и говорить попросту не могла, ведь она знала меня настоящую, знала, какой костер разожгла в душе цыганская кровь. Но эта совершенно невинная ложь младшей сестры пришлась очень кстати и избавила от необходимости говорить что-то еще. В очередной раз подумала, как бы жила наша семья, не появись на свет наша чудесная Эмма.
Быть может, вы примете наше приглашение на ужин? спросил Мануэль слишком уж умоляюще, слишком уж мягко, слишком не в своей манере.
И, пожалуй, подобное поведение Де Ла Серта показалось настолько странным, что даже слегка пугало. Такого Мануэля Де Ла Серта я не знала, следовательно, не понимала, что от него можно ожидать.
Разумеется. Как можно отказаться от такого предложения? чуть напоказ удивился Второй.
Тут стало понятно, что на Эдварда старший Де Ла Серта смотрит с некоторым напряжением и словно бы ждет от него чего-то неприятного.
"Да Мануэль ведь боится, что Чергэн рассказала о его предложении"сообразила я, едва на рассмеявшись от собственной догадки.
По-видимому, теперь Де Ла Серта живет в постоянном ожидании скандала от Второго из-за любовницы. Ситуация дикая, неприятная, однако же до чего забавная.
Но вы же настолько заняты, не очень убедительно пояснил свои сомнения относительно нашего согласия ибериец, однако, подозреваю, даже сам Мануэль посчитал такое объяснение не самым убедительным из всех возможных.
Теодоро меж тем наблюдал за беседой со стороны и не спешил говорить хоть единое слово, но на старшего брата смотрел едва не с насмешкой.
Они вернулись в дом отца после похорон маркизы, в экипаже сообщил нам с Эммой Второй. Маркиз, как говорят, сильно страдал, потеряв жену, думаю, без сыновей все обернулось бы вообще дурно.
В какой-то момент мне даже стало неловко, что я упустила столько новостей из жизни, погрузившись с головой в размышления о тленности бытия.
То есть он не знал, пробормотала себе под нос Эмма с самым серьезным выражением лица, ну, про маркизу.
Вот теперь стало понятно, что все-таки наша младшая еще сущий ребенок, причем ребенок, выросший с мыслью, что колдовство вполне реально, и в нем нет ничего плохого или опасного. Оно и неудивительно, ведь любимый папаколдун, любимые брат и сестратоже преуспели по колдовской части. И даже тот откровенный ужас, что продемонстрировали Мануэль и Теодоро Де Ла Серта, узнав о моем ведьминском даре, не поменял мировоззрения Эммы.
Ибериястрана суровых нравов, усмехнулся Эдвард, потрепав сестру по щеке. Если бы маркиз Де Ла Серта был в курсе того, как именно его супруга стала его супругой Словом, Марисоль Де Ла Серта не понадобилось бы травить.
Младшая повздыхала и смолкла.
Мне показалось, теперь Мануэлю неловко в твоем обществе? не без иронии поинтересовалась я у Эдварда, когда мы устроились с ним за вечерним чаем в одной из гостиных.
Младшую мы уже благополучно отправили спать, и пришло время для очень взрослых разговоров, которые могут шокировать юное невинное создание.
Эдвард сбросил сюртук и развалился на диване с видом подпившего гуляки, лихим и самую малость придурковатым.
Разумеется, ему неловко, он ведь пытался увести у меня любовницу, расхохотался от всей души Второй, сверкнув темными глазами. А теперь все еще и ухудшилось, ведь он до сих пор не понимает, знаю я или нет об этом пикантном эпизоде. И если знаю, то почему он, коварный соблазнитель, до сих пор не умирает в муках.
Теперь уже смеялась и я сама, хотя ситуация все-таки до сих пор в каком-то смысле казалась мне отвратительной до дрожи, хотя и на удивление логичной и предсказуемой. Мужчина становится джентльменом только рядом с леди, а рядом с уличной бродяжкой он может позволить себе роскошь стать тем грязным похотливым животным, о которых с благоговейным придыханием в голосе твердят благообразные маменьки своим не менее благообразным дочерям, внушая, что мужчин нужно опасаться.
Вот ты смеешься, а Мануэль осаждает цыганский табор в тщетной надежде узреть недоступную и неприступную шувани Чергэн. Барон уже грозится сняться с места и убраться куда подальше, если этот сумасшедший не оставит цыган в покое.
Тут, признаться, стало на самом деле неловко, поскольку мне никак не хотелось доставлять беды рома, моему второму народу, который любил меня, наверное, и больше, и ярче, и искренней.
Может, сказать ему, что Чергэн уехала? неуверенно произнесла я, прикидывая, как бы отбить у старшего Де Ла Серта желание портить жизнь ни в чем не повинным людям.
Эдвард только рукой махнул.
Чергэн уже и уезжала, и пропадала Что только ни случалось, но, по-видимому, у нашего дорогого друга Мануэля своеобразный пунктик на цыганках. Не смог получить одну, так теперь гоняется за другой в надежде на взаимность. Но есть что-то действительно ироничное в том, что каждый раз он сходит с ума именно по тебе.
Ирония и правда имелась, вот только все больше какая-то злая и даже, наверное, жестокая. Молодой человек, которого я имела глупость полюбить, явно томился от страсти. Но при этом не ко мне, а к тем моим личинам, которые показывать было никак нельзя. Разве же это справедливо, скажите на милость?
Твои шутки подчас совершенно неуместны, расстроенно вздохнула я и разлила чай. Ну, как чай, скорее уж, один из травяных сборов, что заготавливала няня Шарлотта для всей нашей семьи. На вкус, цвет и запах напиток был просто превосходен, а заодно успокаивал.
Второй фыркнул.
Скорее уж, неуместна твоя угрюмость. Никто, в конце концов, не умер, помимо маркизы, но вот ей я, знаешь ли, не сочувствую совершенно. Сама вырыла себе могилу.
С тем, что Марисоль Де Ла Серта собственными руками сотворила свою судьбу, я не могла не согласиться А вот насчет того, что никто не умер Тот голос, точней, та сущность, которая говорила со мнойвот кто действительно пугал до дрожи. Чем бы оно ни было, оно обладало огромным могуществом, перед которым не устояли даже могущественным фэйри Благого двора, и если в момент нужды подобная необоримая сила стала истинным даром, то сейчас союзник пугал не меньше, чем напавшие фэйри.
Ева? вдруг тронул меня за плечо близнец, отставив в сторону чашку. Ты ничего не хочешь сказать мне, Первая? Почему-то, думается, я знаю не все.
Я отвела глаза, не зная, что именно сказать брату, да и стоит ли вообще говорить хоть что-то. В конце концов, не в его голове звучит этот вкрадчивый голос, значит, это и не беда Эдварда. Не хотелось добавляться ему тревог и забот.
Ты определенно знаешь все, ответила я спокойно, ровно, точно так, как говорила всегда. Вот только мы с Эдвардом если и не могли читать мысли друг друга, то эмоции-то точно улавливали, и вот сейчас подобный талант был не с руки.
Близнец продолжал глядеть на меня, я кожей ощущала его тяжелый вопрошающий взгляд.
Ева, мне казалось, что нам не стоит врать друг другу, проворчал Второй с откровенным неодобрением. Ты могущественная шувани, а твоя воля сильна, но выстоять против фрейлины Благой королевы Сейчас тебе не по силам подобный подвиг. И ведь не Охотник помог тебе, не так ли?
Видимо, придется все-таки признаться Эдварду, как именно я спасла всех нас, отцу, возможно, тоже.
Кто-то обратился ко мне в том доме. Предложил помочь. Я не хотела соглашаться, не хотела вовсе но выбора не оставалось. И призрачный шанс на спасение с последующей расплатой показался куда предпочтительней неизбежной гибели. Я согласилась, а сегодня сегодня тот же голос заговорил со мной и предложил приворожить Мануэля Де Ла Серта, напомнил, что я могу заставить его сделать все, что только пожелаю.
Признаваться в подобном было нелегко. Наверное, та злосчастная сделка стала самым большим безрассудством в моей жизни. Второй повздыхал немного, а потом осведомился:
Но я так понимаю, привораживать беднягу Мануэля ты не пожелала?
Я покосилась на близнеца так, словно подозревала его в помешательстве.
Мне с ним бед и без колдовства хватает. Страшно представить, чем обернется приворот.
Хохотали оба от всей души, хотя смех имел явно истерический оттенок. И слышал нас весь дом Так что ни Второй, ни я не особо удивились, когда на пороге гостиной появилась черная зловещая тень нашего отца.
Кажется, что-то случилось с вами, мои дорогие? осведомился батюшка, переводя чрезвычайно выразительный взгляд со Второго на меня и обратно.
И я потупилась, чувствуя крайнюю степень смущения, что случалось со мною не так уж и часто, и обычно в присутствии нашего родителя. Недовольство и беспокойства отца вся семья, в том числе и наша матушка, переносили одинаковомы переживали и неописуемо сильно стыдились того, что заставили папу расстраиваться. По пустякам лорд Николас Дарроу предпочитал не беспокоиться сам и не беспокоить других, так что каждый раз, когда он выказывал неодобрение, мы ощущали важность и даже некоторую трагичность происходящего.
Помимо того, что нас гоняли фэйри, а после в меня стреляли? осведомился Эдвард с таким кристально-чистым детским взором, словно действительно не знал вообще ничего.
На маму такой фокус изредка действовал, а вот отецтот всегда оставался непоколебим как скала.
Помимо, Эдвард, отрезал он холодно и даже раздраженно. Ева, быть может, ты в присущей тебе манере проявишь благоразумие и объяснишься со мной?
Каждое слово папы, каждая его интонация ясно говорила о том, что мое благоразумие поставлено под большое сомнение, и это расстраивало едва не до слез. Я привыкла быть родительской гордостью, не больше и не меньше.
Я не хотела вот так Просто выбора не было почти прошептала я, потупившись. На глаза все-таки начали наворачиваться слезы от собственного бессилия, которое можно было позволить себе, когда рядом папа, самый сильный, самый умный, самый смелый. И вообщесамый.
Наверное, если кто-то увидел бы в тот момент всесильного лорда Николаса Дарроу, наверняка бы подумал, что помешался. Потому что мало кто мог увязать образ горячо любящего своих детей, обнимающего расплакавшуюся дочь, с тем жестким, а подчас и жестоким человеком, каким был для всего мира лорд Дарроу.
Отец сел рядом со мной на диван, прижал к себе и позволил плакать в его плечо.
Что стряслось, девочка моя? спросил снова папа, когда я немного затихла.
К этому моменту уже болела голова, да и нос заложило. Хороша же могущественная шуванився заплаканная и с опухшим лицом.
Первая вытащила нас из того дома не сама, ей помогли, и, очевидно, не просто так, поспешил выдать меня и мои сомнительные "достижения" Второй, за что захотелось его стукнуть от всей души, точно как в детстве.
Отец подал голос далеко не сразу, дал мне немного успокоиться.
Это так, Ева?
Это было до абсурда нелепо, однако же почему-то больше всего в тот момент меня пугало неодобрение папы, а не опасности, которые наверняка несло соглашение с неизвестной, но необоримой силой.
Да, так и было. Оно, чем бы ни было, говорило, что мой друг и друг бескорыстный, но я же отлично знаю, такого просто бывает, прошептала я, не имея никаких душевных сил, чтобы оторваться от папы. Рядом с ним казалось, будто ничего дурного произойти не сможет.
Папа погладил меня по голове.
Да, обернуться все может и дурно, Ева, но зачем так корить себя, если в тот момент только так ты могла спастись сама и спасти брата?
О Де Ла Серта никто многозначительно не произнес ни единого слова, из чего я сделала вполне логичный и закономерный вывод, что говорить о молодых иберийцах отец не желал. Вероятно, ни Мануэлю, и Теодоро не стоило рассчитывать на какую-то особенную приязнь со стороны моих родителей.
Никакой возможности не было
Или же в тот момент я другого шанса на спасение просто не увидела Однако времени подумать не оставалось, счет шел уже на секунды, а ставкой были четыре жизни разом.
С тебя потребовали плату, Ева? серьезно спросил отец, явно готовящийся услышать, что угодно, вплоть до продажи души.
Второй молчал. Он также наверняка думал о подобной возможности, попросту не мог не думать. Эдвард обладал удивительной прозорливостью, которая редко присуща молодым людям нашего возраста, и не пытался тешить себя пустыми надеждами.
Пока нет, едва слышно произнесла я, и ответом стал синхронный вздох облегчения отца и брата. Но что, если оно потребует в итоге именно душу?
Подобная перспектива пугала до дрожи. Я пыталась утешать себя тем, что хотя бы спасла брата и обоих Де Ла Серта, однако подобные мысли помогали мало.
Папа потрепал меня по щеке, как делал это давным-давно, в детстве, когда я еще была просто Евой, а леди Евой себя почувствовать не успела.
Такие вещи оговариваются сразу, уж тебе ли не знать, дочка, поспешил успокоить отец.
Теперь я буквально лежала у него на груди и слушала стук сердца, размеренный, спокойный, как метроном в музыкальной комнате, который прежде запускала матушка во время наших занятий. И этот звук успокаивал меня.
Я знаю Но сегодня оно, чем бы оно ни было, уговаривало приворожить Мануэля Де Ла Серта. Думала, больше никогда не услышу этого голоса, однако же сегодня он снова звучал в моей голове. Снова, прошептала я, с огромным трудом подавляя рыдания, которые буквально рвались из груди.