Лучше оденься, парень.
Мика уставился на скалолаза невидящим взглядом.
Илай стоял над ним, прижимая к груди одежду и сапоги юноши. Он положил их на снег, взял руку Мики и просунул её в рукав рубахи, затем принялся за другую. Илай присел на корточки и стал застёгивать пуговицы, точь-в-точь как отец, одевающий маленького сынишку.
Мика передёрнул плечами и опустил голову.
Я могу сам, сказал он, отталкивая руки Илая и поднимаясь на ноги.
Он застегнул толстую нижнюю рубаху до воротника, и от тёплого прикосновения мягкой материи почувствовал, насколько он замёрз. Затем надел штаны, носки, ботинки и жилет и начал оглядываться в поисках своей плотной кожаной куртки, но, видимо, она осталась в укрытии. Подняв глаза, Мика увидел Илая, стоявшего у входа.
За ледяным туннелем виднелись чёрные от копоти стены; укрытие было наполнено дымом. Скалолаз покачал головой.
Граната со змеемаслом, сказал он. Кельд спалил нас дотла. Там нечего спасать, Мика. Одежда. Припасы. Инструменты. Всё пропало. И само укрытиев нём больше не найти защиты
Мика тупо кивал, едва понимая смысл слов: в глазах стоял образ Фракии в блестящей душекоже. Высоко в небе солнце едва проглядывало сквозь желтовато-серые тучи.
Что нам теперь делать? спросил Мика ровным голосом без тени надежды.
Ясные голубые глаза Илая сосредоточенно глядели на Мику.
Мы найдём себе новое место, сынок, просто сказал он. Или погибнем.
Глава двенадцатая
Сильный мускусный запах пронизывал воздух. Казалось, он пропитал даже мягкий жёлто-серый камень рифлёных колонн и исцарапанных когтями стен в заброшенных галереях. Насыщенный, островатый, кисло-сладкийэто был запах белозмеев, когда-то населявших эти галереи.
Именно он и привел их сюда.
Аза первым его учуял; запах своих сородичейслабый, но явственный, принесённый колючим зимним ветром. И Хепцибар, его змеерод, прильнув всем телом к спине Азы, чтобы согреться, почувствовала его волнение. Они кружили в вышине, порывы ветра со снегом трепали крылья Азы. Затем, выгнув спину, напрягая шею и руля хвостом, Аза нырнул вниз.
Однако, когда они приземлились и огляделись, вокруг не оказалось ни одного белозмея.
И всё же они остались там, юный белозмей с жемчужно-белой кожей и восьмилетняя девочка, с которой он породнился. Они с благодарностью заняли это убежище.
Середина зимы близилась к концу, когда они сбежали из отвратительной подземной кухни Редмирты, ведьмы-кельда. Сидя на привязи в этом ужасном месте, Хепцибар была напугана и одинока, пока рядом не появился Аза, молодой змеёныш. Он обвился вокруг неё своим белым телом, тихо посапывая в темноте, и от этого девочке стало спокойнее. Потом отец пришёл спасти её, вместе с остальными. Там были мальчик, мужчина, а ещё девушка-змеерод, Фракия. Они освободили Хеппи и убили Редмирту. Но старая ведьма успела всадить топор в грудь её отца. Он умер на руках у Хепцибар.
Позже Фракия отвела их в сторонку. Она объяснила им тайны родства. И когда Аза сбросил первую кожу, Фракия помогла Хепцибар её надеть. И Аза дышал на неё, обдавая тёплыми струями дыма, пока шкура змея не окутала её тело, защищая, как вторая кожа.
Душекожа.
Аза позаботится о тебе по законам родства, говорила Фракия, когда они стояли на заснеженном каменном уступе возле логова Редмирты. Вы встретите и других, они обучат вас. Но прежде всего вам следует научиться самим заботиться о себе.
И она отпустила их в чарующую необъятность Змеиной пустоши.
Первые морозные ночи они провели вместе на подветренной стороне скал, которые обрамляли высокие озёра; Аза обвивал Хепцибар своим телом, согревая и оберегая. Но когда вода замёрзла и ловить рыбу стало невозможно, им пришлось продолжить путь.
Они останавливались на высоких пиках в тепле горячих расщелин, но еды там было не найти, и они отправлялись дальше. Рылись в заброшенных гнёздах краснокрылов на высоких равнинах и выкапывали личинок стрекоз в замёрзших речных ложбинах. Но сугробы становились всё выше, и добывать пищу было всё труднее и труднее; к тому времени, когда ветер наконец донёс до них запах великих белозмеев, и Аза, и его змеерод были совсем истощены и голодны.
Хепцибар оторвала взгляд от потрескивающего в огне терновника и подняла голову. Аза обвился вокруг одной из колонн, его лапы, хвост и извилистая шея обнимали грубый камень, и девочка заметила, что очертания его тела идеально подходили рельефу колонны. Аза потёрся об неё, двигаясь вверх-вниз с мягким настойчивым звуком, втирая в рифлёную колонну свой солоновато-мускусный аромат, как это делали многие поколения белозмеев.
Где они теперь, думала Хепцибар, белозмеи, населявшие когда-то это место?
Здесь было дерево для растопкипод укрытием утёса бурно разрослись терновник и другие кустарники; воды от растаявшего снега тоже было вдоволь. Бродя по лабиринтам древних пещер, они находили высокие углубления с насыпями, пылевыми ваннами и уступами, устланными, как гнёзда. Аза и Хепцибар выбрали пещеру в центре змеиной галереи, тёплую, тихую и безопасную. Лишь жуткий плач ветра напоминал, что за пределами галереи пустошь всё ещё страдала в муках настоящей зимы.
Продвинувшись вглубь, девочка и змей нашли холодные пещеры с низкими потолками: глубоко в их стенах были выцарапаны продолговатые углубления. Они скрывали целые кучи высушенных на огне личинок и икринок, а в ямах с соляным раствором, вырытых в полу пещеры, хранились личинки стрекоз и сладкие корнеплоды. Еды здесь хватило бы, чтобы прокормить тысячу змеев в долгие месяцы обледенения и голода.
И всё же змеи покинули это жилище.
Хепцибар посмотрела вниз и перевернула личинки стрекоз, которые, дымясь, шипели в огне, заглушая, перебивая своей острой сладостью ароматный змеиный мускус в каменной комнате. Аза удобно устроился вокруг колонны и замер; теперь он глядел на девочку, шевеля ноздрями. Его глаза расширились, усики задрожали; он раскрыл пасть и издал убаюкивающий звук, который тихонько клокотал в глубине его горла и с шипением вырывался из-за зубов, словно ветер, вздыхающий в высокой траве.
Хепцибар кивнула. Она приоткрыла рот и тихо выдохнула слова, двигая кончиком языка:
Обед готов.
Аза с благодарностью замурлыкал, размотался от рифлёной колонны и приблизился к огню, сонно волоча крылья. Хепцибар сняла с огня две шпажки с насаженными на них личинками и протянула одну Азетот взял её когтями и принялся осторожно покусывать шипящие личинки. Затем выдохнул и сбросил подгоревшую шелуху.
Вкусно. Из чешуйчатой пасти на секунду показался чёрный язык, который слизнул маслянистый сок с губ; Аза издал воркующий звук, и Хепцибар заметила, как повеселели его глаза. Намного лучше, чем объедки из гнезда краснокрылов.
Хепцибар улыбнулась и надкусила поджаренную личинку. Та оказалась сочной, с ореховым привкусом, хоть и немного солоноватой от рассола.
Ещё? спросила она, заметив, что Аза съел все личинки со шпажки.
Да, Хеп, ещё, ответил белозмей; его яркие жёлтые глаза загорелись.
Хепцибар сняла с огня ещё одну шпажку и протянула Азе. Взяла и себе порцию.
Аза, девочка нахмурилась, с нами всё будет хорошо, правда ведь?
Произнеся это, она заметила, как Аза вздрогнул: значит, он тоже не уверен в этом. Хепцибар отложила шпажку в сторону, поднялась на ноги и направилась к белозмею. Обняв его за шею, она тихо прошептала ему на ухо:
У меня есть ты.
Аза склонил голову.
У тебя есть я. И у меня есть ты
Мы есть друг у друга.
Аза замурлыкал, и Хепцибар улыбнулась, крепче обняв его. Простые слова подействовали, как и всегда, когда она чувствовала страх или неуверенность, когда замёрзли озёра, когда на высоких пиках голод сводил их обоих с ума, когда зимние ветра преследовали и гнали их по набухшим снегом небесам
Она выпустила Азу из объятий и присела на корточки, собираясь закинуть в огонь пропитанные жиром личинок шпажки, когда услышала у себя за спиной странный шум.
Она обернулась и увидела бледного мальчишку с красными волосами, прислонившегося к столбу чуть поодаль. С первого взгляда она определила, что он старше её; и, хоть его кости и выпирали из-под белой обтягивавшей его душекожи, мальчишка смотрелся выше и сильнее, чем она. В руке он держал чёрное копьё, направленное на Хепцибар, и когда заговорил, голос его прозвучал как гортанное рычание из глубины горла.
Откуда вы взялись?
Глава тринадцатая
Говорю, разве я не прав, Мика?
Д-д да, неуверенно отозвался Мика, почесав за ухом. А что? Я
Мика! прикрикнул на него Илай, взяв за плечи и придвинувшись к нему лицом к лицу. Тебе надо из этого выбираться.
Мика попробовал было отстраниться, но скалолаз держал его крепко. Его большие пальцы впились Мике в плечи.
Ты змеелов, парень. Фракиязмеерод. Это ясно? Считай, тебе её только одолжили на время, а теперь Асиль вернулся и забрал своё. Вот и всё. Всё кончено. Она вернулась туда, где ей место, и если ты испытываешь к ней настоящие чувства, то должен радоваться за неё
Если! Илай, как вы можете в этом сомневаться?!
Скалолаз ослабил хватку и пристально посмотрел Мике в глаза.
Тогда отпусти её, Мика, прозвучал голос Илая уже мягче. С благодарностью. Жизнь в зимнем укрытии была вообще не жизнью для Фракии. Ты и сам это видел.
Мика, склонив голову, изучал свои ботинки. Лицо у него пылало, кожа зудела.
Теперь, продолжал Илай, под защитой своего белозмея Фракия будет в полном порядке. А вот мы нет, Мика. Совсем не в порядке. Если мы хотим дожить до оттепели, тебе придётся за уши вытянуть себя из этого уныния. Я не могу тащить тебя мёртвым грузомне сейчас, когда нам предстоит такой путь. Как только мы выдвинемся, нам нельзя будет останавливатьсяиначе мы погибнем. А я вовсе не собираюсь умирать Он замолчал; его бледно-голубые глаза сверлили Мику. Ты понял, что я говорю?
Мика кивнул. Ещё несколько мгновений Илай смотрел на него, затем кивком указал на рюкзак кельда.
Как я уже сказал, мы потеряли свои припасы. Но, по крайней мере, мы не пойдём совсем уж с пустыми руками.
Мика уставился на полупустой рюкзак, валявшийся между ними. Снег уже припорошил складки на змеиной коже. Мика поморщился.
Сейчас не время брезговать, парень. Ему это всё уже без надобности.
Мика, присев, следил за тем, как Илай шарит рукой в рюкзаке кельда.
Это пригодится. Скалолаз выложил моток верёвки. И это. Каменные шипы всегда нужны. И Тут он замер.
Мика уставился на рогатку, которую скалолаз сжимал в мозолистой руке, рогатку, над которой он корпел столько долгих часов, вырезая её из кости-вилочки. Илай положил её на снег рядом со всем остальным. Затемзакупоренный сосуд с огненным маслом. Медный котелок. Измятую подзорную трубу Илая и пару его лучших ножей, а за ниминож Мики. Илай усмехнулся.
Похоже, этот кельд покопался в наших вещах раньше, чем мыв его.
Скалолаз извлёк что-то, завёрнутое в вощеную бумагу. Затем ещё один свёрток и ещё. Там было мясо. Илай с мрачиным лицом положил свёртки на снег. За ними последовали другие вещи кельда. Бутылка кровавого мёда. Ловушки и удавки. Скрученная шкура серозмея
Думаю, это всё, сказал Илай, выпрямляясь и вытряхивая рюкзак.
Что-то выпало из него с тихим стуком; Мика и Илай уставились на овальный медальон на короткой серебряной цепочке, лежавший в пыли свежего снега. Илай поднял его и неловко щёлкнул по застёжке ногтем. Крышка медальона откинулась. Внутри лежала косичка, заплетённая из трёх прядей, срезанных с разных голов. Одна прядь была чёрной и прямой, другаярыжей и вьющейся, а третья, тоненькая и светлая, точно принадлежала ребёнку.
Мика уставился на тонкую косичку. На равнинах была такая традиция: родители переплетали свои волосы с прядью волос ребёнка в его первый день рождения.
Интересно, у какого бедолаги он это отобрал. Илай закрыл крышку, перевернул медальон и всмотрелся в витиеватые буквы, вырезанные на обратной стороне. Хирам. Аня. Дарий, он пожал плечами и надел цепочку себе на шею, кто знает, может, удастся обменять его на что-то стоящее. Теперь давай соберём всё это, парень. Нам предстоит идти до захода солнца.
Илай принялся собирать снаряжение и запасы для их путешествия, складывая их обратно в рюкзак кельда. У Мики урчало в животе, и он, не задумываясь, поднял и развернул один из свёртков. Взял кусок вяленого мяса и поднёс было ко рту, но тут рука Илая выбила его прямо у Мики из-под носа.
Нет, остановил его Илай. Это кельдское мясо.
Слова повисли в воздухе, а скалолаз вернулся к своему делу. Мика посмотрел на свернувшийся кусок высушеной плоти, валявшийся возле него на снегу, и его рот скривился.
Кельдское мясо. Значит, человеческое мясо, нарезанное и высушенное.
У Мики свело живот; он не мог перестать гадать, от какой части жертвы кельдов был когда-то отрезан этот кусок. Спазм скрутил его тело, затем ещё один, и к основанию языка подступила горькая желчь. Он с силой погрузил руки в снег и потёр их друг об друга, затем вытер ими губы, подумал о том, что чуть не сделал, и снова прикрыл себе рот
Готов?
Илай стоял над ним с рюкзаком кельда на плечах. Он помог Мике встать и протянул ему змеиную шкуру. Скалолаз проделал в центре дыру, и получилось что-то вроде плаща.
Грубовато, но, думаю, она тебя согреет, сказал Илай.
Мика надел плащ через голову и перехватил на талии ремнём. И вот оба направились вверх по склону горы.
Несмотря на тяжёлую ношу, Илай очень скоро обогнал его; походка скалолаза была лёгкой и быстрой, и Мика старался идти так же. Ему очень пригодился бы посох, но тот, как и посох Илая, и многое другое, сгорел дотла в зимнем укрытии.
Когда они достигли первого из гребней, которые им предстояло пересечь, Мика оглянулся. Инструменты для потрошения, которые они оставили разложенными в ряд, почти скрылись под выпавшим снегом. Возле них лежали свёртки с мясом, теперь уже открытые: пять или шесть маленьких бородатых каменозмеев набросились на добычу и шумно расталкивали друг друга, пожирая её.
У Мики свело живот. Он никогда не станет есть такое мясо. Но всё же, глядя на прожорливых змеев, он почувствовал, как его голод усилился, и поймал себя на том, да простит его Создатель, что завидует крошечным существам, которые не испытывают таких угрызений совести.
Глава четырнадцатая
Мальчишка оценивающе осматривал Хепцибар. Его глаза цвета тёмной смолы поблёскивали в свете огня. Сероватый оттенок его щёк сочетался с тёмными кругами под глазами. Когда он учуял запах жареных личинок, его ноздри раздулись.
Отойдите от огня.
Хепцибар почувствовала, как рядом с ней ощетинился Аза. Он расправил крылья и выгнул шею; из его горла донёсся глухой рык.
И почему же? спросил он.
Из темноты позади мальчика выступила крупная самка великого белозмея, с полинялой от возраста чешуёй, покрытая шрамамиследами многих сражений, но всё ещё сильная и готовая снова броситься в схватку. Когда её челюсти медленно раздвинулись, из ноздрей начал сочиться дым. Блеснули клыки.
Отойдите, угрожающе рыкнула она, раскрыла челюсти ещё шире и выпустила струю обжигающе-горячего пламени, пахнущего серой.
Хепцибар отшатнулась назад, подняв руки, чтобы защитить глаза от испепеляющего жара. Аза зарычал и встал на дыбыно старшая самка-белозмей тоже поднялась и оказалась в два раза выше его; она рассекла воздух острыми, как клинки, когтями и выпустила вторую яростную струю пламени. Аза опустил голову. Он никак не мог защитить своего змеерода. Хепцибар почувствовала его гнев и разочарование, когда он покорился большему змею и смиренно отступил.