Но лишь потому, что у палача выходной. Я пошлю за ним.
Не нужно. Так даже лучше. Пускай помучаются. В пыточную камеру их! Нужно узнать, не были ли они в сговоре с похитителем.
Главный камергер не сомневался, что никакого сговора не существовало, но промолчал. Такие сговоры были в Сумраке обычным делом, и ради своего же блага ему стоило принять эту версию как основную.
Для людей маленьких подобные истории всегда заканчивались плачевно.
Бетдек наслаждалась страхом главного камергера, пусть и не понимала, чем он вызван.
Быть может, это упоение страхомпоследняя забава в ее жизни. Вероятно, и ей, и всем ее сестрам жить осталось недолго.
С каждым днем Властелин все безумнее. Это из-за мрачных пророчеств и бесконечных разговоров о кометах. Он, наверное, забыл, сколь многим обязан семейству Сеньяк.
Камергер?
Да, моя принцесса?
Допроси всех охранников у всех ворот. Ночью мало кто выезжает из города.
Как тебе будет угодно.
Это уже сделано. Но не нужно лишний раз сердить принцессу.
Бетдек жестом отпустила главного камергера. Тот поспешил уйти, а она задумалась, стоит ли поговорить с сестрами. Их это тоже касается. Но с момента происшествия прошло всего два часа. Ночь еще не закончилась. Пусть отдыхают.
Вдруг случится что-нибудь хорошее?
А вот беспокоить своего двоюродного деда, Взятого, известного под именем Ревун, она не стеснялась. Насколько помнила, тот никогда не спал.
Принцесса без труда заручилась помощью Ревуна. Она была его любимицей и притворялась, что тоже любит его, несмотря на мерзкий запах и леденящие кровь вопли.
Солнце просунуло сияющие пальцы сквозь занавески на восточных окнах. Главного камергера била дрожь. Докладывая, он запинался:
Болваны, которые сбросили твою сестру в трубу, сначала задушили ее. Утверждают, что это стандартная процедура. Понятия не имеют, кто эта девушка. Их не предупредили, что не от всех нужно избавляться таким образом. Они категорически отрицают участие в каких-либо заговорах.
Ты им веришь?
Верю, о великая. Однако допрос уже близок к той стадии, когда они будут сочинять небылицы, которые, по их мнению, мы хотим услышать.
Продолжай. Мне любопытно, чьи имена всплывут в этих небылицах.
Как пожелаешь, о великая. Главный камергер медленно попятился к выходу.
Не задерживайся, камергер. Рано или поздно новости дойдут до его ушей.
Главный камергер обмочился.
Ах, старый я болван! Чуть не забыл! Стражники у Нефритовых ворот сообщили, что в подходящее время пропустили карету. Внутри была девушкапо словам возницы, назвавшегося ее отцом, пьяная. Подозрений у привратников не возникло.
Их арестовали?
Нет. Они выполняли свои обязанности и рассказали обо всем без утайки. Их арест ничего не даст. Они не могли ничего заподозрить.
Кто-то должен заплатить. Лучше другие, чем она, пусть на ней и не больше вины, чем на охранниках.
Во Владычестве была установлена самодержавная форма правления, однако опорой ее, о чем не задумывался даже сам Властелин, были солдаты. Они обеспечивали исполнение воли Властелина. Без солдат империя пришла бы в упадок, даже несмотря на могущественные чары, подвластные ее безумному правителю и Десяти Взятым. Не минуло бы и века, как границы Владычества можно было бы разглядеть из окна Благодатной башни Властелина.
Понятно.
Она действительно понимала, в отличие от ее сумасшедшего повелителя, который все, кроме собственной персоны, считал иллюзорным. Он видел в себе бога во плоти. Мир и все в немего игрушки.
Неоспоримое могущество Властелина в конце концов обернется его погибелью. Бетдек была уверена, что эта погибель не за горами. История полнится империями и цивилизациями, чей срок однажды истек.
Любое начало предвещает конец, пусть и наступит он через многие века.
По империи уже ползут слухи о мятежниках, собирающихся под знамя некой Белой Розы где-то в Великом лесу.
Мысли о мрачном будущем не покидали Бетдек. Она осторожно начала к нему готовиться, подозревая, что сестры заняты тем же.
Но для того, чтобы пережить грядущие смутные времена, предстояло выпутаться из нынешней затруднительной ситуации.
6. Наши дни: Чуя опасность
У Капитана случился очередной приступ порядколюбия, и он ежедневно муштровал братьев с утра до ночи. В «Темной лошадке» было почти пусто. Все чересчур уставали, чтобы развлекаться. Меня встретил хмурый Маркег Зораб. Я показал ему монетку. У старины Костоправа забот было меньше, чем у остальных, в последнее время лечить мне приходилось разве что грибок.
Гоблин и Масло играли в тонк с парнишкой, которого звали Умником. Этот Умник был в числе тех разгильдяев, которые раззадорили Капитана. То, что он вместо тренировки просиживал зад в трактире, намекало на его скорое отчисление из Отряда.
Зораб принес мне пива и забрал деньги. Я уселся на стул:
Я тоже сыграю.
Какими судьбами? спросил Гоблин и сдал мне дрянные карты.
Заняться нечем.
Сходи в бесплатную лечебницу, найдешь чем.
Нет предела совершенству, заметил Масло, намекая на Капитана.
Сам-то чего прохлаждаешься?
Посвящаю нашего Умника в тонкости городской разведки.
А у тебя какая отговорка? спросил я Гоблина, с надеждой набирая новые карты.
Такая же, как у тебя. Заняться нечем.
Как обычно, сказал я Умнику. Зато других поучать горазд. Гоблин, а с подмастерьем кто заниматься будет?
С Третьим-то? Старик опять отправил его с Одноглазым скотину считать.
Масло добавил:
Капитана теперь хлебом не корми, дай поглумиться над Одноглазым. С тех самых пор, как Хромой у нас побывал. И чем эта какашка так разозлила Старика?
Сам знаешь, ответил я. Ты же был с нами. Одноглазый попросту повел себя как Одноглазый. Хотел воспользоваться заданием, чтобы набить карман. И нас едва не угробил, включая Капитана. Вот так-то.
Гоблин осадил меня:
Костоправ, не лезь в бутылку. Все обошлось. Твоя милашка нами довольна.
Я поспешил перевести разговор на другую тему:
Дело в другом. Одноглазого ничто не учит.
Гоблин ласково произнес:
Твоя очередь сдавать.
Я сдал:
Так-то лучше. Может, я всегда буду сдавать?
Костоправ, раздался над моим правым плечом голос человека, который выглядел так, будто когда-то упал с высоченного уродливого дерева и сшиб по пути все ветки.
Леденец?
Что третий по рангу брат в Отряде забыл в такой дыре?
Капитан хочет отнять минутку твоего драгоценного времени.
Я переглянулся с Гоблином. Масло с Умником отвернулись в надежде, что их не узнают.
Раз Леденец добрался до меня так быстро, значит он вышел из лагеря, когда я был еще на полпути к «Темной лошадке».
Собрав выигрыш, я отдал колоду Гоблину. Выйдя на улицу, спросил:
В чем дело?
Узна́ешь, ответил Леденец и не произнес больше ни слова.
Если не считать залежей глины, из которой получались прекрасные кирпичи, со строительными материалами в Алоэ было туго. Все постройки в лагере, включая стену, которой был обнесен городпо мнению Капитана, недостаточно высокую и прочную, были глинобитными. Услада для глаз любителей коричневого цвета.
Жаркий ветер был достаточно силен, чтобы гнать по дорожкам листья и пыльных чертиков. Один мелкий вихрь кружил прямо напротив штаба. Я спросил Леденца:
Это нормально?
Не похоже. Он уже был тут, когда я пошел за тобой. Однако Молчун утверждает, что опасности нет.
В этот самый момент вихрь решил пересечь строевой плац, но рассеялся, не продвинувшись и на сотню футов.
Старик принял меня за своим массивным, грубо сколоченным столом. Жестом велел сесть напротив.
Я сел. Кроме нас и Леденца, внутри никого не было, но и Леденец быстро ретировался.
Капитан был настоящим человеком-горой, без капли жира в теле. Никто не помнил, как и почему его выбрали, но командир из него получился отменный. Отряд никогда не нес существенных потерь.
Откинувшись на неотесанном стуле, Капитан сложил руки домиком под подбородком. Уставился на меня. Все как обычно.
Что случилось? спросил я.
Гоблин с Одноглазым не вели себя странно в последнее время?
Если и вели, как это понять?
Тут не поспоришь. Но все равно подумай.
Я подумал. Ответ остался прежним.
Если не считать, что Одноглазый вдруг перестал врать, добавил я.
Колдун-коротышка уже несколько недель не мухлевал в карты и не придумывал подпольных схем обогащения.
Приму к сведению. Раз Одноглазый не врет, то наверняка он что-то задумал и не хочет привлекать внимания.
Капитан?
Я взволновался. Если Старик берет официальный тон, значит он видит серьезную, требующую решения проблему.
Я все думаю о визите Хромого. А ты его помнишь?
Как такое забыть? У меня до сих пор кальсоны не отстирались.
Вы хитро все обстряпали. Умело. Но до меня дошла правда. Что, если дойдет и до Хромого?
А кто ему расскажет?
Среди нас друзей у него нет, это верно. Но дело в другом. Тут и не нужен доноствой план сам себя раскрывает.
Ох
Мне стало ясно, кто нас выдал. Я сам. Ведь я все записываю в Анналы. Старик изредка их почитывает.
Сосредоточься. Хромой куда-то увозил Гоблина и Одноглазого. На два дня. И мы об этом забыли.
Я-то не забыл. Гоблин тоже вспомнил, когда я ему рассказал. Но он не помнил, что делал в эти два дня.
Костоправ, не спускай с них глаз. Раз в деле замешан Хромой, жди подлянки. И другим передай, чтобы ни на секунду не оставляли этих двоих без присмотра.
Заметят и разозлятся.
Плевать. Может, хоть дурью перестанут маяться. Выполняй приказ.
Я в раздумьях вышел. Беседа с Капитаном выбила меня из колеи.
Что он задумал? Неужели правда волнуется за этих дураков и надеется, что слежка обуздает их непредсказуемый нрав?
Мы уже давно торчим в Алоэ. Одноглазый мог что-нибудь выкинуть просто от скуки.
Тут до меня дошло. Старик четко все выразил, а я пропустил мимо ушей. Одноглазый перестал вести себя как Одноглазый, и началось это после того, как Хромой улетел на своем ковре на запад.
По дороге в город ко мне прицепился Крутой:
Отлыниваешь от дела? Заметил, что ты не заглянул в лазарет.
Об этом я и не подумал.
Вдруг тебя там человек пятнадцать дожидаются?
Разве что уставших от муштры симулянтов.
Многие жалуются на головокружение.
Не слышал таких жалоб. Ко мне приходят только с грибком, вошками и триппером. А в последнее времятолько с грибком. У местных храмовых проституток никакой заразы нет. Если кто-то скажет, что у него триппер, я даже не взгляну. Пускай верещат, когда мочатся.
В чем тебе, Костоправ, не откажешь, так это в безграничном человеколюбии.
Что-то было не так.
Крутой тоже это почувствовал:
Мы в Алоэ или где? Куда народ подевался?
На улицах было почти безлюдно. Ветергорячий, сухой и грязныйвсе усиливался. По дороге катились клочья сухой травы.
Я сбавил шаг и вынул нож, пожалев, что нет при мне оружия посерьезнее. Крутой отошел вправо, чтобы нас не смогли уложить одной атакой, и тоже обнажил нож.
Клубок травы едва не прилетел мне в грудь. Я дважды полоснул его и почувствовал себя как дурак. Но расслабляться было рано.
Ветер стих. Трава перестала летать. Возникли и тут же рассеялись пыльные вихри.
Плевать, что там говорит Молчун. Я боюсь.
Крутой лишь фыркнул. Он был настроен на драку, а не на размышления.
Чертовщина какая-то. Неспокойно мне, пробурчал я.
Просто ты не доверяешь Алоэ.
Золотые слова. Это чересчур приветливый город. На меня не бросаются из каждой подворотни. Люди искренне благодарят, когда я лечу их детей. Ценят спокойствие и порядок, которые принес им Отряд. Сообщают о любых злодеяниях.
По приказу Капитана наши бойцы работают в полях и на стройкене для того, чтобы завоевать симпатию, а чтобы лишний раз не буянить.
Ты прав, признался я. Чем дольше Госпожа оберегает нас от неприятностей, тем сильнее чувство, что мы вот-вот окунемся в дерьмо с головой. Всякие ужасы мерещатся.
Перед нами закружился и растаял пыльный вихрь. Крутой не обращал на такие мелочи внимания.
Через пятьдесят шагов будешь в безопасности.
Все верно. Ровно столько оставалось до «Темной лошадки». Буквально рукой подать. А когда я расслабился, то увидел вокруг людей и понял, что на улице мы не одни.
Мы вошли в трактир. Мой час еще не пробил.
Крутой, надо бы мне обзавестись каким-нибудь хобби.
В трактире не оказалось ни Гоблина, ни Одноглазого. Зато был наш третий колдун, Молчун. Играл в тонк на своем привычном месте. Ему составляли общество Масло, приятель Крутого, и Эльмо. Несколько солдат следили за игрой.
Сержант, и ты сачкуешь? спросил я Эльмо.
В яблочко, черт побери. Старик совсем из ума выжил.
Может, и его этот город допек.
В смысле?
Крутой объяснил:
У Костоправа мурашки по коже оттого, что в Алоэ все такие дружелюбные и приветливые.
Он из тех, кто смотрит в зубы дареному коню, кивнул Эльмо.
Облюбованное Одноглазым место, где проще мухлевать, было занято Причиндалом.
Костоправ, садись, я выхожу. Устал проигрывать.
Вид у меня, наверное, был чересчур озабоченный. Молчун жестом показал, что готов подвинуться.
Я признался:
Покоя не дает мысль о том, что грядут большие неприятности. Мне едва ли не хочется, чтобы они наконец начались.
Совсем спятил, заключил Эльмо. Околесицу несет.
Костоправ, много думать вредно, добавил Масло.
Эльмо с ним согласился:
Вот что с людьми делает образование. Ну, чего там Старик хочет?
Беспокоится о Гоблине с Одноглазым. Думает, Хромой с ними что-то сотворил.
С запада не было вестей? спросил Эльмо.
Нет.
Послания из Башни обычно передавались воздушными курьерами. В случае чрезвычайной важностичерез Гоблина. Но после отбытия Хромого летучих ковров мы не видели.
А из главного штаба?
Уже ближе. Депеши оттуда привозили конные гонцы.
Нет никаких вестей. Смотри не сглазь. Я бы предпочел, чтобы о нас совсем забыли.
Молчун поддержал меня, подняв вверх большой палец, после чего сдал мне просто ужасные карты.
Колода пошла по столу. Делались ставки, забирались выигрыши. Завязался разговор о том о сем.
Если бы я был Госпожой и хотел отправить Капитану тайное послание, то сделал бы это через Шепот, сказал Эльмо.
Тебе что-то известно?
Просто мозгами шевелю.
Мы повернулись к Молчуну. Недовольный всеобщим вниманием, он жестами показал:
Чую опасность.
И как я этого не понял? буркнул я.
Успокойся, произнес Эльмо. Тебе сдавать.
Он показал пальцем на дверь. Пришел Гоблин.
Низкорослый колдун втиснулся между Маслом и Эльмо. Сегодня он, как никогда, напоминал жабу.
С севера надвигается сильная буря, произнес он.
Масло сказал:
Может, это от погоды всем не по себе.
С севера? удивился Эльмо. Странно. В это время года здесь случаются бури?
Примерно раз в пять лет. Да еще какие!
Надвигается сильная буря, повторил Гоблин. Костоправ, у меня нарыв. Ты бы взглянул, а?
Прямо здесь? Я пил пиво с жареной курицей и старался поаккуратнее брать карты жирными пальцами.
Приду завтра в приемные часы. Ты, главное, сам не забудь появиться.
Эльмо с Маслом нашли эту хохму смешной.
Да я вкалываю больше всех в Отряде.
Не знаю насчет «больше всех», но в число самых усердных шестисот пятидесяти человек ты входишь, поддел меня Эльмо. А теперь кончай жрать и ныть, играй по-человечески.
Но карточные богини по-прежнему не благоволили мне.
Гоблин, сядешь вместо меня?
Колдун пробурчал что-то неразборчивое. Вид у него был смурной. Неужели нарыв так сильно болит?
Или у него что-то похуже?
Гоблин стар как сам мир. Кто знает, какая гадость могла к нему прицепиться.
Тебе плохо? спросил я.
Нормально. Но с севера буря надвигается.
Масло перебил нас:
Костоправ, бери карты. Надо снять с тебя шкуру, пока ты теплый.
После завтрака я открыл лазарет. Воздух был тяжелым, влажным и спертым. Один из тех дней, когда у всех плохое самочувствие, дурное настроение и никакого желания работать. Вскоре с севера подул резкий холодный ветер.
На осмотр пришли трое. Ни одного симулянта. Двоес очагами фиолетового грибка на ногах. Каждый день он у кого-нибудь появляется. Откуда беретсяникто не знает. Солдаты говорят, что перед возникновением пятен у них кружилась голова. Борная мазь с солью избавляет от грибка за три втирания.