Байсо, будучи младше меня, смог проникнуть в Черный район, начать торговлю смолкой, обратить на себя внимание Мастера. Без всяких сказочных способностей он сам проторил себе путь в жизни. Даже учеником Джин Фу он стал потому, что не сидел спокойно среди зрителей во время отбора, а активно вмешивался в разговоры, вступался за меня и действовал. Байсо всегда выбирал действовать, а не сидеть и пускать сопли из-за собственной никчемности или жалости.
А я? Я же шел по тому пути, что прокладывали для меня другие. Сначала мама с чрезмерной жалостью и заботой обо мне. Потом Мастер. В караванесама дорога. Сейчас Джин Фу.
И я поклялся себе, что после того, как сыграю последнюю отведенную мне рольроль наследника, больше не буду ходить по чужим тропам. Пора уже прокладывать свою. И те знания и умения, что так щедро дает мне Джин Фу, я должен взять полностью.
Свиток за свитком я изучал основы магии, заучивал заклинания, переписывал их для отработки в Ки-непроницаемой комнате. Свитки с начертанием я отложил пока в сторону, сначала я должен догнать обычных подростков по знаниям, а потом усиливать то, в чем и так их опережал. Я так закопался, что Джин Фу дважды меня окликнул, прежде чем я оторвал взгляд от исчерканного записями листка.
Шен, на сегодня все. Пора переодеться к обеду.
Учитель Джин, наклонил я голову, это все свитки по магии, что у вас есть?
Нет, здесь только начала магии, с интересом посмотрел на меня бритый торговец. Есть какие-то пожелания?
Учитель, если просьба вашего ученика не покажется слишком дерзкой или непочтительной, он хотел бы получить больше свитков по магии, а также по истории магии.
А как же начертание? Ты не планируешь им больше заниматься?
Если ваш ученик хочет поступить в университет, то он должен знать все то, что знают и остальные.
Ты ошибаешься, неожиданно сказал Джин Фу. Я скажу, чтобы тебе подготовили информацию по основным университетам столицы.
Благодарю, учитель.
Когда дверь открылась, Байсо, успевший за время нашего разговора испачкать себя и одежду не меньше, чем вчера, схватил заранее подготовленный рисунок и помчался на выход, крича:
Госпожа Роу, смотрите, какого огнеплюя я нарисовал! Я его совсем рядышком видел!
После обеда я учился применять магию, конечно, с использованием кристалла. Впрочем, с моим талантом по-другому бы и не вышло, ведь даже на заклинание в семь магических единиц у меня уходило сто единиц Ки. Поэтому я запускал заклинание, оценивал его силу, сложность и качество исполнения по показателям, что были указаны в свитках, затем открывал дверь, напитывал кристалл, закрывал дверь и снова пробовал заклинания.
Больше всего я устал от постоянного вытаскивания бруса, перекрывающего вход, и с ужасом думал о предстоящих занятий с брыластым.
Вчера, сразу после тренировки, Добряк отвел меня к лекарю, это был довольно молодой, не старше тридцати лет, мужчина с аккуратными усиками и коротко постриженной бородой, которые придавали ему солидности. Его звали Тэн Донг, но Добряк обратился к нему как Тэн-ишэн (и-шэнвежливое обращение к врачу).
Лекарь попросил меня снять тунику и осмотрел плечи и грудь, уже покрытые красно-синими пятнами, его взгляд зацепился за цифры на моем плече, и он не смог удержаться:
Эта татуировка что-то означает? Или ты ее ради баловства сделал?
В моем родном городе такую татуировку делают всем, дожившим до десяти лет, она показывает магический талант.
Тэн-ишэн искренне удивился:
Правда? Где-то еще сохранился этот варварский обычай? Кажется, он был отменен еще лет сто назад. Хотя это не мое дело. Смотри, синяки и ушибы я сейчас вылечу, но у тебя треснуло одно ребро, на его лечение потребуется время. Ты сможешь посидеть здесь час-полтора?
Конечно. А как вы это узнали? Про ребро, полюбопытствовал я. И как лечат синяки? Их же не надо зашивать.
Тэн-ишэн начал растирать какие-то травы и вмешивать их в густую вязкую жижу:
По-настоящему ни один лекарь не может вылечить человека. Только сам человек может вылечить себя, а мы лишь подталкиваем его в нужную сторону. Любой порез может зарасти сам, а мы убираем оттуда грязь, которая может этому помешать, и помогаем немного ускорить зарастание. С синяками, по сути, то же самое. Через несколько дней они бы прошли и сами, но я могу ускорить этот процесс, направлю силы твоего тела на их рассасывание.
И так с любой болезнью или раной?
Он взбил массу до состояния масла, только бурого и резко пахнущего, и принялся втирать его в то место, где, как я понял, и было больное ребро.
И да, и нет. Я могу ускорить заживление любой раны, но не всегда это полезно. Ушибыэто совсем небольшие травмы, которые затрагивают в основном кожу и верхний слой мышц, и для их лечения потребуется не так много сил твоего тела. И после него ты будешь испытывать легкий голод и небольшую усталость. Если бы это был перелом ноги, который без магии вылечивается за два-три месяца, то при ускорении ты мог бы оказаться на грани смерти от истощения. И это только при ранениях, он закончил меня мазать и прижал руку к тому месту. Я чувствовал, как глубоко под кожей разгорается пожар, но при этом ощущал и легкий холодок, идущий извне.
В случае болезней все еще сложнее. Во-первых, болезнь редко находят в самом начале, и к лекарю обычно обращаются, когда больной уже изнурен борьбой, а во-вторых, болезни довольно коварны, они могут давать рождение другим болезням, могут разрушить что-то внутри человека или превратиться во что-то иное. И если просто ускорить лечение, то человек легко может умереть. Поэтому при болезнях мы стараемся понять причины, дать телу побольше сил и средств для борьбы, поим полезными отварами и делаем иглоукалывания.
А сложно ускорять лечение? Это какое-то заклинание? Много энергии требует?
Тэн-ишэн убрал руку, отошел в сторону и сел, с улыбкой глядя на меня:
Синяки я тебе убрал, но учти, хоть сейчас не осталось никаких следов, но тело помнит те места, где они были. И какое-то время ты еще можешь чувствовать небольшую боль. Лечить ребро я буду в несколько приемов, чтобы убедиться, что оно срослось верно, и он повернул небольшие песочные часы. Ускорять не сложно, это заклинание, и при этом не самое энергоемкое, но тут важна точность. Вообще лекарское делоэто больше знания, чем магия. Я могу объяснить тебе основы.
А почему вы так легко мне все рассказываете? Разве это не секрет? насторожился я.
Нет, рассмеялся Тэн-ишэн. У лекарей нет гильдии и нет секретов, которые надо хранить. И господин Джин Фу приказал мне отвечать на любые твои вопросы. Я так понимаю, что приходить ты будешь каждый вечер, верно?
Ребро срослось идеально. По словам Тэн-ишэна, я должен был понять, что что-то не в порядке из-за боли в груди при наклонах и дыхании, но после тренировки у меня болело вообще все, и я не смог выделить боль от треснувшего ребра среди всего остального.
На вторую тренировку с брыластым я шел как на казнь. Я чувствовал, как у меня тряслись колени и сдавливало в груди от страха. Мысленно я придумывал речь для Джин Фу, в которой объяснял, почему не могу больше учиться боевым искусствам. Там было много слов про предназначение, что мне больше нравится лечить, а не убивать, что начертателю не нужно так сильно напрягаться, и что лучше всего бы мне подошел стиль Швабры, где нужно лишь повторять движения учителя. Но несмотря на это, я все же шел туда.
Перед внутренними воротами уже стоял Добряк, который и привел меня к тренировочному залу. Он посмотрел на меня, ухмыльнулся и, ничего не сказав, ушел.
Мне оставалось сделать лишь несколько шагов, но меня охватил панический страх. Странно, даже в сражении с огнеплюем, где мне сожгли руку, было не так страшно. Наверное, потому что я не знал, чего ожидать. Боль, которую причинял мне брыластый, была не такой сильной, но постоянной, почти бесконечной.
Я облизнул пересохшие губы, глубоко вдохнул и шагнул вперед.
Брыластый стоял внутри с той же короткой палкой в руках. Я с трудом поклонился и без напоминаний принялся рисовать защитный массив.
Первая неделя, от его негромкого голоса я дернулся, сбился в середине печати и начал рисовать все заново, это неделя боли. Тебе повезло, ведь тебя лечат каждый день, но боль остается в памяти тела, ее корни живут в твоей голове, и лишь от тебя зависит, во что она вырастет. Ты можешь питать ее своими страхами, поливать жалостью, тогда боль опутает тебя плетями и высосет все силы.
Я закончил массив и взял копье наперевес. Шрам бы не одобрил такую стойку, но она позволяла мне отразить часть ударов, которыми брыластый часто начинал свои цепочки.
И после первого его удара страх ушел. Нет смысла бояться, когда причина страха уже перед тобой. Я не пытался вспоминать те цепочки, что он строил вчера, а реагировал на то, что уже было передо мной. Как ни странно, но сегодня я успевал уклониться или отбить большую часть ударов, изредка пропуская выпады в сторону головы. Все равно же массив сдержит.
Тем сильнее было мое удивление, когда после слова «стоп» брыластый не остановился, а продолжил атаковать. После очередного удара массив рассыпался, но он все не прекращал бить. Я снова запаниковал и получил удар в лоб. Кожа порвалась, и лицо залило кровью.
Я же говорил «Стоп»! выкрикнул я, пытаясь вытереть кровь.
Верно, сказал брыластый. Вот только твое тело перестало бояться ударов в голову. А значит, ему нужно было напомнить, что массив не всегда сможет защитить. С этого дня ты будешь рисовать массив только один раз за тренировку. Сколько он продержится, зависит от того, сколько ударов ты пропустишь. Ты можешь остановить кровь? Или продолжим с закрытыми глазами?
Я тут же стер кровь и попытался самостоятельно, наощупь зашить порез магической нитью. Хотя там была не царапина, а просто сорван кусок кожи, который едва держался. Я как смог, закрепил его и сшил края, хотя впервые это делал не глядя. Кровь потихоньку сочилась через нити, но хотя бы не хлестала, как в начале.
Слишком быстро брыластый менял правила, значит, мне нельзя опираться на их выполнение. Впрочем, он был прав, в настоящем бою правил не будет, и нет никаких гарантий, что у меня будет время нарисовать массив. Вот только осознание его правоты не делало мою жизнь легче.
Я заметил, что сегодня он двигался медленнее, чем вчера, словно давая мне возможность отреагировать, и решил этим воспользоваться.
Вчера он показал мне, насколько я слаб. Но ведь я могу усилить себя при помощи Ки, и тогда никакой его удар не сможет выбить у меня копье. Сложность была лишь в том, что я не успевал перенаправить энергию в нужные мышцы. Даже под летящие стрелы было подстроиться легче, ведь на арене у меня был один противник и стрелял он с одной точки, с одной и той же силой. Змей
И когда брыластый пошел по четвертому кругу одной и той же цепочки, я решил рискнуть и вместо того, чтобы уклониться, принял удар на копье, усилив одновременно и руки, и колени. Но он не удивился, а резко ускорился и нанес следующий удар цепочки с такой силой, что меня отбросило в сторону.
Я не против Ки-усиления, сказал он, пока я вставал и поднимал копье. Но учти, после каждого такого приема я буду делать то же самое.
Вечером я с трудом смог добрести до лекаря. Горела и чесалась рана на лбу, ныли мышцы после нескольких попыток усиления, подергивало правое плечо, куда пришлось несколько сильных ударов. Но я был счастлив. В самом конце я смог продержаться против усиленных ударов до конца цепочки.
В таком русле проходили и последующие дни в сыхэюане Джин Фу. Я изучал магию и заклинания, учился применять их на практике, принимал уроки и побои от брыластого, а по вечерам лечился и слушал Тэн-ишена. И многое для меня открывалось заново. Так, например, я узнал, что маги уже знали о том, что поддерживать заклинания легче и дешевле, чем инициировать их, и что давным-давно, когда еще не были разработаны дальнобойные мощные заклинания, в армиях был особый род войск, где один человек задавал первоначальный импульс, а второй раздувал его при помощи Ки. Чаще всего, это была пара из факельщика и мага.
Узнал, что для магии не обязательны конкретные слова, достаточно четко сформулированного мысленного посыла, но в прошлом люди сталкивались со случаями, когда маги случайно запускали заклинание, особенно под влиянием эмоций, с тяжелыми последствиями, в том числе и для самих магов. Поэтому решили привязать заклинания к словам. Для контроля магии.
После этого я понял, почему в свитках по магии сначала пишутся слова, а уже потом подробно объясняется действие заклинания и внутренние ощущения для его запуска. И лекарь, тот, который был в караване, также объяснял мне, как нужно выпускать магическую нить: сначала слова, а уже потом все остальное.
Впрочем, опытные маги с хорошим самоконтролем могут не использовать слова и полностью перейти на изначальную магию.
На пятый день в комнате для утренних занятий мы обнаружили рядом с Джин Фу еще одного человека, сурового вида мужчину в плотной длиннополой куртке, которая больше походила на доспехи, чем на обычную одежду.
Знакомьтесь, это Ци Лонгвей, моя правая рука, помощник и старый друг. Лонгвей, это те самые мальчики. СтаршийШен, будущий наследник, младшийБайсо, отрада для моей жены.
Мы дружно поклонились. Я не ожидал, что помощник Джин Фу будет выглядеть как бывший военный. Ему хотелось дать в руки меч, посадить на лупоглаза и отправить в бой.
Шен, Байсо, я хочу отправить Ци Лонгвея к Мастеру. Но перед этим нам нужно узнать, что это за человек. В общих чертах мы уже проработали предложение, заметьте, предложение, а не угрозу или подкуп, я же вижу, как вы насупились. По вашим словам, это действительно незаурядный мужчина, который не должен прозябать в мелком городке в самом бедном районе. Шен, ты уже убедился, что я всегда держу свое слово, так почему ты сейчас отводишь взгляд?
Учитель Фу, я не думаю, что Мастер согласится оставить Черный район. Без него же там все умрут, тихо сказал я, не поднимая глаз.
Шен, я, кажется, не давал вам повода засомневаться во мне. Разумеется, я учел этот момент. Но детали мы будем обговаривать уже с Мастером. А сейчас я прошу еще раз описать его внешность. Любую деталь: шрамы, родинки, цвет глаз.
Я вздохнул, мне почему-то казалось это предательством Мастера, но я также помнил, что обещал помочь Джин Фу в обмен на жизнь Шрама. Но тут заговорил Байсо, скинув постоянную маску дурашливости. Несколькими словами он обрисовал портрет Мастера, сказав даже о том, что мне бы никогда не пришло в голову.
Джин Фу и Ци Лонгвей переглянулись между собой, затем Ци вытащил из рукава аккуратно сложенный лист бумаги и протянул его Байсо:
Скажи, Мастер похож на этого человека?
Байсо развернул лист, посмотрел на рисунок, а затем передал его мне. Я тихо вскрикнул от неожиданности. Это был портрет мужчины, который как две капли воды походил на Мастера, но в то же время сильно от него отличался. Во-первых, у мужчины на бумаге не было шрама, но его красивое аристократическое лицо портил жесткий колючий взгляд, во-вторых, он был одет в странного фасона одежду, но явно дорогую, а на поясе у него висел меч. Мастер же всегда носил простое черное ханьфу, и я ни разу не видел у него в руках оружие.
Очень похож, только у Мастера большой шрам отсюда досюда, показал на себе Байсо, я кивнул, подтверждая.
У вас никогда не было ощущения, что Мастер родился не в этой стране? спросил Ци Лонгвей.
Я попытался вспомнить что-то такое, но не смог. Для меня Мастер был настолько необычным человеком, словно он спустился с небес, и поэтому любые его действия казались одновременно необычными для меня, но вполне естественными для него.
Байсо же почесал затылок, но под укоризненным взглядом Джин Фу отдернул руку и сказал:
Пожалуй, только один раз. В самом начале, когда я только пришел в Черный район, нужно было провести церемонию именования. Впервые за долгое время ребенок там смог дожить до десяти лет, и провести ее мог только Мастер, так как больше никто не умел определять талант. Но когда все собрались на площади, принарядившись, кто как мог, вместо десятилетней девочки он пошел к пятилетнему мальчику, взял на руки и начал говорить что-то про первую церемонию, про настоящее имя. Пинь тогда чуть не разревелась от обиды, улыбнулся Байсо, тогда ему объяснили, для кого нужна церемония. Мастер тогда немного смутился, но провел церемонию для Пинь.
Как думаешь, почему такой человек остался в Черном районе? Ци Лонгвей чуть наклонился вперед, ожидая ответа.
Я сначала тоже не понимал. Если бы я умел столько, как он, то я бы точно не остался в нашем городе или хотя бы переселился в Белый район, стал чиновником, купил бы летающего дракона, женился бы на самой красивой девушке и жил бы себе поживал. Но когда я привел Шена и увидел, как Мастер заботится о нем, то понял, что Мастер просто очень хороший человек. Ему важна каждая человеческая жизнь. Он не может спасти всех, но те, кого он принял под свое покровительство, должны быть живы, здоровы и сыты. Он как хороший отец: не только оберегает, но и воспитывает, приучает к опасностям и выпихивает из гнезда, как только ребенок становится достаточно сильным.