Не верила своим глазам. Ослепла, оглохла от боли, озверела, одичала, пытаясь пробиться сквозь толпу, единодушно заслонившую меня от мамы. Кусалась, брыкалась, дралась как безумная, но меня держали крепко и молча. Знакомые отцовские руки крепко зажали рот, они же поволокли назад. Мне казалось, я умираю. Каждая клеточка отзывалась болью на очередной мамин крик. В конце концов я зажмурилась и сдалась, обмякнув на руках у папы безвольной оболочкой, из которой только что высосали душу. Всю дорогу до хижины я пустыми и бессмысленными глазами смотрела в никуда перед собой, не в силах понять и поверить в то, что произошло
С тех пор минуло много лет, но я помню тот день в мельчайших подробностях. Он стал началом. Началом моего кошмара
Всегда до боли страшно даже вспоминать, как протекали первые дни и месяцы после гибели мамы. Всё рухнуло, осыпалось пеплом, зыбкой пылью на ладони. Всё, чем раньше жила. Я едва заставляла себя съесть несколько сырых морковокорганизм словно противился пище; не могла спать, ворочаясь под одеялом всю ночь. Хорошо, если под утро удавалось заснуть, но сон этот был беспокойным, болезненным и коротким, не принося ни избавления, ни облегчения. Куда бы ни шла, перед глазами стояла одна и та же жуткая картина, так явно, так неотступно, что жить не хотелось. Мне казалось, я медленно умираю, сжигая саму себя изнутри. И без того худое, по-мальчишески угловатое тело словно высохло, яркие зелёные глаза потускнели и впали, а под ними залегли глубокие тени. Я стала тенью себя прежней. Нелюдимая, отчуждённая, не подпускала к себе даже отца, хотя видела, что причиняю ему боль. Мне хотелось закрыться от всего мира, исчезнуть, провалиться в пустоту собственной души.
Некоторый покой мне дарил лишь лес. Молча укрывал даже от меня самой, не давая заплутать средь бесконечных троп, по которым я бегала, размазывая по лицу слёзы. Пустота. Это страшное слово. Хуже страха, боли, отчаяния. Иллюзорный покой, разъедающий изнутри, как медленный яд.
Не имеет формы пустота,
Ты её портрет не нарисуешь
Почувствуешь лишь только иногда
С ней ты не живёшь, а существуешь.
Хуже ненависти, злости, поражений.
Не найти у этой бездны дна.
Упав, не жди ты лёгкого спасения.
Назад дорога есть, но так трудна
Разбитое сердце пустотой не склеить,
Не залечить своих душевных ран.
Чтобы житьнужно любить и верить,
Остальное лишь иллюзия, обман.
С течением времени пустота постепенно уходила. На смену ей пришла ненависть. Жгучая, всепожирающая, искренняя. К маминым силам, к людям, к инквизиторам. Я почти радовалась ей, потому что ощущая что-то, кроме пустоты, я, наконец, чувствовала себя живой.
Бессилие. Это жуткое чувство преследовало везде. Но я честно пыталась вернуть всё на круги свояработать, помириться с отцом и ребятами жить дальше. Вроде бы даже получалось. Вот только я уже не была прежней, и уже никогда не стану. Сломанную куклу можно починить, если от неё осталось хоть что-то. От меня не осталось ничего. Пришлось возводить заново все стены, разрушенные одним ударом. Но, в общем-то, спустя год жизнь текла вполне себе размеренно. Мы с папой научились сосуществовать с болью. Много к чему привыкает человек. По-прежнему вели хозяйство, папа лечил больных и раненных, а я помогала, надеясь когда-нибудь стать не менее учёной и искусной. Всё забыть, начать жизнь заново, притворившись, что всё ещё может быть хорошо. Так, как прежде.