Конечно, Айсар рассказал другу о своем странном посещении Леса, о знакомстве с Эйехом и о путанных предупреждениях. Тогда Эрдьяр предпочел ничего не отвечать, а лишь задумчиво чесал бороду. А теперь он, видишь ли, решил об этом поговорить. Ну да, и не только об этом.
Дьяр, мне ничего не кажется, кроме того, что мы нашли человека с таким же даром, как и у меня, седьмая, восьмаяНу и что? Случайность.
Не запутайся в случайностях, хмыкнул Эрдьяр.
Спасибо за совет, дружище, девятая Хрясь!
Седоволосый пожал плечами рассматривая тонкую струйку песка, высыпающуюся на пол. Так и знал, что стекло в этих часах совсем не тонкое.
Он отошел от камина и снова опустился на диван, немного сдвинув ноги спящей девушки. Несмотря на показное спокойствие, Айсайар думал, и думал настолько усиленно, что ему казалось, даже в соседнем крыле слышат шорох шестеренок, крутящихся в его мозгу. Седоволосый пытаясь понять, что вокруг него происходит. Он всем своим существом чувствовал, как сплетаются вокруг него нити Внешней Силы, и как впиваются в кожу нанизанные на них события. Все, что Айсар сейчас понимал, так это то, что девчонка с каштановыми волосами играет явно не последнюю роль во всем, что сейчас происходит или собирается произойти. Его редко одолевали предчувствия, если не брать в расчет ощущения при появлении нового пробуждающегося, но то, что происходило с ним сейчас, не иначе, как предчувствиями не назовешь.
Айсайар посмотрел на Дарью. Теперь она перевернулась на спину и вцепилась тонкими пальчиками в край пледа так, что побелели костяшки. Умиротворенное выражение слетело с ее лица, будто бы его и не былоей снилось что-то плохое. Не страшное, просто не приятное.
«Как же так вышло, девочка, что за столько лет ты единственная рвущая грани? Почему сейчас?»
Айсару казалось, что в этих вопросах есть что-то важное и что Дарья бы смогла ответить на них. Может быть, она не знает ничего конкретного, но должна же она чувствовать, что с нитями что-то не так? Хотя бы где-то глубоко, на уровне подсознания?
Седоволосый последний раз искоса взглянул на спящую девушку и решился. Он отложил трость, соскользнул с дивана на пол, присел перед ней на колени и попытался взять ее за руку. Это оказалось не так-то просто, Дарья вцепилась в жесткую ткань так, будто бы от этого зависела ее жизнь. Айсайар осторожно разогнул холодные пальцы и переплел их со своими.
Ты уверен? Спросил Дьяр, сощурив глаза.
Друг всегда так ставил вопрос, когда не одобрял решений седоволосого. Если он поддерживал его идеи, вопросов не звучало вовсе.
Я хочу посмотреть, кто она на самом деле, пробормотал Айсар.
Человек, совершенно серьезно ответил Эрдьяр. А у тебя есть сомнения?
Не то, чтобы И еще я хочу знать, как она пробудила во мне силу.
Он уже увидел нужную нить и с ее помощью начал проникать в ее замутненные сном мысли. Сначала только немного дотронулся до погашенного сновидениями сознания Ему показалось, что оно похоже на клубящийся тумантеплый и мягкий. Но, хоть этот туман манил и притягивал своим уютом, ему не сюда. Седоволосый потянулся за тоненькой, отливающей золотом нитью, и нырнул еще глубже. В подсознание. На этот уровень попасть было гораздо тяжелееего граница по ощущениям напоминала полосу ураганного ветра, через который пройти почти невозможно. Подсознание продолжало сопротивляться, но Айсар чуть сильнее дернул за нить и выпал на сочную темно-зеленую траву.
Седоволосый приподнялся на локтях и с любопытством оглянулся. Серые краски окрашивали все вокруг. Рядом с местом, куда он вывалился, бежала тротуарная тропинка, вдоль которой через равные расстояния стояли кованные лавки тонкой работы. Весь пейзаж как будто бы был затянут паутинойона оплетала лавки, свисала с малахитовых деревьев, стелилась по некошеной траве. Дарью он увидел не сразу. Она сидела на одной из произведений кузнечного искусства спиной к нему как раз в том месте, где дорожка загибалась причудливой дугой.
За время своей работы с пробуждающимися, седоволосый заметил, что силы, которые получают люди, так или иначе связаны с их жизнью. И теперь он желал знать, что в ее прошлом сделало ее такой же, как он. «Копаться в прошлом других людейнормальное желание для того, кто не помнит своего прошлого», подумал Айсар. Седоволосый несколько разочарованно вздохнул. Он надеялся попасть в ее воспоминания, чтобы разобраться, понять, почему она такая. Но попал всего лишь в ее сон. «Пусть будет так, подумал парень. Посмотрим, что получится из этой затеи».
Айсайар направился в сторону одиноко сидящей девушки. Чем ближе он подходил, тем сильнее он замедлял шаг. Седоволосому вдруг начало казаться, что он лишний в этом сне, что он не имеет никакого права здесь находиться. В паре шагов от заветной лавки он и вовсе замер, но тут же обругал себя за сентиментальностьне иначе, это атмосфера сна на него так влияет. Айсар сжал ладони, чтобы избавиться от неприятных ощущений, и сделал последний шаг.
Ты кого-то ждешь? Спросил он, отметив, что его голос звучит будто бы издалека.
Дарья вздрогнула и обернулась. Она секунду вглядывалась в его лицо, стараясь узнать в нем знакомые черты, но вскоре расстроенно опустила глаза. Конечно, она ждала не седоволосого.
Я надеялась, что придет Кирилл, она вздохнула, обхватила себя руками, пытаясь согреться и уставилась вдаль невидящим взглядом.
А пришел я, Айсар почти почувствовал вину за то, что он не какой-то там Кирилл.
Он обошел лавку, сел рядом с девушкой, но не касаясь ее.
Да, Дарья не сводила взгляда с какой-то только ей известной точки на горизонте. Мне кажется, что я тут и останусь.
Где? Айсар внимательно посмотрел на девушку, но она не поворачивала к нему лица.
В твоем мире, она поежилась. Мне тут холодно
Айсайар растерянно промолчал. Он погружался в подсознание девушки, чтобы что-то узнать, но смог понять только то, что она чувствует себя очень одинокой. С одной стороны, он понимал, что так чувствуют себя все пробудившиеся, которых оторвали от родных и перенесли в другой мир. Сейчас ему стоило бы потянуть нужную нить и уйти из ее сна, оставив ее наедине со своими переживаниями. Но с другой стороны Разве он иногда не чувствовал себя точно так же?
Его невеселые мысли прервала Дарья.
Знаешь, когда родители оставили меня у бабушки, я помню, как плакала, а она мне запрещала это делать, девушка усмехнулась. Я так злилась на нее за это, но теперь, мне опять хочется плакать, и я сама запрещаю себе. Так странно Я сплю, да?
Да, седоволосый не удержался, аккуратно взял ее подбородок и повернул лицо к себе, чтобы заглянуть Дарье в глаза.
Можно тогда попросить тебя кое-что сделать, раз это все равно сон?
Да, конечно.
Нужно было уходить, Айсар понимал это как никогда. Вот сейчас. Не нужно ждать, пока она озвучит свою просьбу. Потому что за свою долгую жизнь он все-таки научился что-то понимать во взглядах, и знал, что она сейчас попросит. И это не было бы кстати.
Обними меня. Пожалуйста.
Ну вот. Он так и знал. Одно дело нормальные необременительное общение с женщинами, и совсем другое дело нежные объятия в ее сне. Эти душевные связи никогда не приводят ни к чему хорошему. Но, что бы седоволосый себе не думал, ее голос был настолько просящим, что он не успел удержаться, а просто притянул к себе девушку, и, умостив ее голову под своим не очень бритым подбородком, стал медленно жалеть ее волосы. Несмотря на свои мечущиеся мысли, от этих нехитрых действий он почувствовал покой и умиротворение, которого, как оказалось, не испытывал уже давно. Желание защитить охватывало его все сильнее, заставляя все крепче сжимать объятия, в которых восковым изваянием застыла Дарья. В этих объятиях Айсар сам вдруг почувствовал себя сильнее и, как будто бы, более важным. Нелепые чувства, да, он знал об этом, но, что скрывать, эти чувства ему нравились.
Поддавшись неожиданному порыву, Айсар потянулся к ярко золотому клубку в центре груди пробужденной и без труда нашел нужный обрывок нити. Седоволосого всегда удивляло, как точно порой люди умеют подбирать метафоры. Расхожая фраза о том, что внутри что-то оборвалось, была удивительно правдивой. От разлуки с близким человеком внутри нас действительно рвалась нитьнить нашей с ним связи. И чем дольше мы прибываем в разлуке, тем меньше шансов у этой нити в будущем соединиться вновь с нитью любимого. Вот такая вот печальная правда, которая толкнула Айсайара на странные для него самого действия.
Седоволосый мысленно потянулся к такому же силовому клубку внутри своей груди, и потянул за одну из нитей, сознательно разрывая ее. После, не выпуская из объятий ничего не подозревающую Дарью, он аккуратно соединил обрывки и замерудивительное чувство полнейшего единения затопило его мысли, заставляя его сжимать объятия все сильнее, почти до хруста костей хрупкой на вид девушки. Конечно, Айсайар знал, что со временем связь ослабнет, если ее не поддерживать, но это будет потом, а сейчас он гладил волосы своей протеже и не хотел думать к чему приведет его странный порыв. В конце концов, чувствовать что-то подобное не так уж и плохо, уж точно лучше, чем он себе представлял.
Сидя на нереальной лавке, в столь же нереальном парке во сне девушки, он потерял счет времени, поэтому зов, который донесся откуда-то издалека, удивил и расстроил одновременно.
Мне пора, с сожалением сказал Айсайар.
Жаль.
Я вернусь еще, пообещал парень, краем глаза замечая, что паутина слетела с лавки, на которой они сидели и, как перекати-поле, полетела по дорожке.
Я буду ждать, ответила Дарья.
Будет ли? Скорее всего, ближайшую неделю-две она действительно будет испытывать что-то вроде томящего ожидания, присущего всем влюбленным, но вскоре это пройдет, ведь даже самая могущественная магия не заменит настоящих чувств.
Айсар поднялся и шагнул в сторону от лавки. В душе он уже жалел о своем опрометчивом решении утешить девушку именно таким образом, подставив под удар и собственное спокойствие. Но разрывать только что созданную связь не решился, не хотел подвергать Дарью очередной боли утраты. Пусть все пройдет само.
Выныривать из подсознания новой ученицы было еще тяжелее, чем погружаться. Ветер не хотел его отпускать, трепал волосы, держал за руки, хватался за одежду, но Айсайар упорно летел на зов, оставляя позади лавку с одинокой девушкой на ней, а значит, и свой покой. Подумав об этом он вновь почувствовал волну раздражения по отношению к своим необдуманным поступкам.
Первое, что он ощутил, вернувшись в реальный мир, это занемевшие до боли ноги.
Нижние конечности взбунтовались, отказываясь держать своего хозяина и Айсайар завалился на пол перед спящей девушкой.
Не делай больше так, серьезно попросил Эрдьяр, помогая встать.
Как «так»? Айсар начал растирать ноги, в которые с большим трудом возвращалось кровообращение.
Ты пробыл у нее в голове почти сутки! Рыжебородый был взволнован, в таких случаях Дьяр не мог прыгнуть в чужую голову вслед за взбалмошным другом, ему оставалось только ждать и надеяться, что Айсар отзовется на его зов.
Что?! Ох ты жСедоволосый оперся на свою трость и, хромая даже больше, чем обычно, прошествовал к свободному креслу.
Увидел, что искал? Уже спокойнее поинтересовался Эрдьяр.
Нет, Айсайар покачал головой. И Кажется, я совершил ошибку.
Глава 9. Коро
Коро стоял на границе тусклого света закатного солнца и тени разлапистых деревьев в тренировочном лесу. Его сердце гулко билось об ребра, в горле пересохло, а из легких, казалось, с минуты на минуту вырвется огонь. Как только в его голове вспыхнула смазанная картинка пророчества, которая показала ему умирающую новенькую девушку, он выскочил из пещеры и бросился сломя голову через лес. На перемещение сил у него не хватило бы, иначе, видит Единый, пророк пожертвовал бы своим следующим переходом, застрял бы в Холороне еще на несколько десятков дней, но успел бы спасти девушку с каштановыми волосами.
Но Коро не успевал. Он чувствовал это так же четко, как чувствуют подступающую тошноту. Именно так он ощущал свой дар чаще всего. Как тошноту. Отвратительную, беспомощную, которую не может загасить ничего, пока не произойдет увиденное событие, или же история не изменит свой ход, что в некоторых очень редких ситуациях (настолько редких, что такие случаи не встречались пророку никогдао них он только слышал) все же происходило.
Теперь пророк стоял, привалившись к дереву и видел, как история меняет свой ход. Вот так просто, из-за обычной девчонки непостижимая вечность, которой верой и правдой служил Коро много лет, решила изменить своим традициям. Рад ли он этому? Коро еще не понял. Ведь менять устоявшуюся картину мира всегда сложно.
Он видел, как седоволосый странник бережно обнимает пробудившуюся, оседая вместе с ней на твердую землю. То, что у нее будет именно этот дар, не стало для Коро секретом. Что-то щемящее ткнулось в грудную клетку, но пророк постарался заглушить непрошенные чувства. Бросив последний взгляд на место несостоявшейся смерти, Коро побрел обратно в свое неуютное убежище.
Пещера встретила его гулкими шагами, которые напоминали пророку о его одиночестве. Он растерянно огляделся, будто бы никак не мог вспомнить, как он попал в это место. Коро попытался сделать еще один шаг, но не смогвнезапно навалившаяся слабость окутала его тело, и он со всего размаху свалился на пол, ощущая себя связанным по рукам и ногам.
Сильный то-ли звон, то-ли визг, раздавшийся в голове пророка, прозвучал так неожиданно и громко, что обездвиженный мужчина точно бы вздрогнул, если бы мог.
Здравствуй, великий пророк, глубокий, бархатистый, внушающий бесконечное доверие голос сменил орущую какофонию, уже этим принося неземное облегчение. Ты знаешь, кто я?
Да, Коро сразу осознал, что говорить беспрепятственно он сможет только тогда, когда его спросят.
Прекрасно, пророк чувствовал, что собеседник улыбнулся. Тогда, очевидно, мне не стоит представляться. И ты знаешь, чего я от тебя хочу?
Думаю, что знаю, Коро попытался подняться, но у него ничего не вышло. Но я не смогу тебе помочь.
Не торопись, пророк, пожурил его голос. Ты ведь не знаешь, что я предложу тебе взамен?
Что бы ты не предложил, мой ответ не изменится. Твоя месть разрушит все двенадцать миров. А значит, и все то, что ты предлагаешь.
А если я скажу, что нет? Тоном опытного змея-искусителя вопросил голос. Если я знаю способ, как отомстить, не влияя на равновесие миров?
Коро молчал, он не желал слушать, но собеседник не оставлял ему выбора. Как он не оставит выбора и мирам Карусели.
Жизнь одного против благополучия всех миров Тебе не кажется, что выбор слишком уж очевиден? Разве один стоит стольких жизней?
Голос проникал под кожу, находил нужные ниточки и с садистским удовольствием дергал за них. Коро попытался выбросить из головы навязчивого собеседника, но этой силе ничего не мог противопоставить даже он.
Поверь, он заслуживает моей мести как никто другой. Он заслуживает смерти за то, на какие страдания он обрек ее. Ты знаешь о ней?
Да, я знаю, говорить было все труднее и труднее, пророку казалось, что на него навалилась самая тяжелая из всех скал Гериосамира, славящегося своими гористыми и скальными пейзажами.
Знаешь ли ты, что это он убил ее? Это он сбросил ее со скалы и смотрел, как она разобьется! Голос собеседника сорвался, он почти потерял контроль над собой. Я покажу тебе!
В глазах Коро мгновенно потемнело, внутренности свело судорогой, а зубы сжались, стремясь обломаться друг о друга. А через секунду он стоял на продуваемой всеми ветрами скале. Он не слышал звуков, не чувствовал ветра, как будто бы находился в огромном пузыре. В паре метров от него спорила парапрекрасная девушка с заплетенными в тугие косы светлыми волосами и парень в темной развевающейся одежде. Его серебристые волосы были немного длиннее, чем сейчас, но такими же непослушными. Парень сделал пару шагов к девушке в попытке схватить ее за руку, и пророк отметил, что у этого парня еще не травмирована нога.
Коро не заметил в какой именно момент потасовки нога девушки соскользнула со скалыон был слишком увлечен сопоставлением роста, разворота плеч, цвета волос парня на скале и того, который сегодня так самоотверженно спасал девушку с каштановыми волосами. Еще пару минут парень с серебряными волосами растерянно смотрел вниз, а после развернулся. Коро увидел серые глаза под черными бровями, кожу, натянутую на острых скулах, широкий рот с плотно сжатыми побелевшими губами. Вне сомнения, это был он. Осознание этого факта выбросило пророка обратно в собственную пещеру.