Это хорошо, что ты еще можешь плакать, шепнула она Берте. Вот когда перестанешь, тогда все, тебе конец.
Заткнись. Я не плачу. Не плачу, ответила та и занесла руку с камнем еще выше.
Изабель знала, что получить камнем по голове больно. Возможно, даже смертельно. Но если это ее судьба, значит так тому и быть. Она не покинет Мартина. Закрыв глаза, стиснув кулаки, она покорно ждала удара.
Но ничего не происходило. Медленно текли секунды. Изабель приоткрыла глаза. Вокруг никого не было, девушки упорхнули, как стайка испуганных воробьев. А там, где только что стояла Сесиль, она увидела очень старую женщину, одетую во все черное.
Глава 17
Смотрела старуха не на нее, а в дальний конец улицы, на убегавших девушек.
Ее лицо было изборождено морщинами. Заплетенные в косу снежно-белые волосы собраны в пучок на затылке. На пальцах руки-клешни красовалось черное кольцо. Изабель она показалась воплощением старости, хрупкой, словно обледеневшая веточка, готовая сломаться в любой момент.
Но первое впечатление рассеялось, когда старуха повернула голову и посмотрела на Изабель. Заглянув в серые глубины ее глаз, девушка сразу почувствовала притяжение воли более сильной, чем ее собственная.
Заводила в желтом платье плохо кончит, уверенно сказала старая женщина. Уж я-то знаю.
Изабель встряхнула головой так, словно хотела освободиться от чего-то. Ее качало, земля норовила уйти из-под ног, точно она не стояла на тихой деревенской улице, а плыла на корабле по бурному морю.
Вы это вы их прогнали? спросила она.
Старуха развеселилась:
Прогнала? Я? Дитя мое, да моим старым ногам не угнаться даже за улиткой. Я просто подошла, чтобы поговорить с тобой. А эти девушки сами разбежались, увидев меня. Она помолчала, затем добавила: Ты, кажется, некрасивая мачехина дочка? Я слышала, они так тебя называли.
Изабель моргнула, уже готовясь к потоку новых оскорблений, но их не последовало. Старуха лишь поцокала языком и продолжила:
Зря ты выходишь на люди, это глупо. Конечно, злые слова тебя не убьют, а вот камни, особенно брошенные злой рукой, могут. Сидела бы ты лучше дома, в безопасности.
Некрасивым мачехиным дочкам тоже надо есть, сказала Изабель, чувствуя, как ее щеки заливает краска стыда.
Старуха уныло покачала головой:
Люди не забудут. И не простят. Для девушки быть некрасивойуже преступление. Верь мне, я стара и много повидала. Например, я видела, как одна бесчестная девушка украла столько сокровищ, что хватило бы на королевскую казну, но ее простили за красивую улыбку. Другая грабила дилижансы, наставляя ружье на людей, но вышла из тюрьмы как ни в чем не бывалоиз-за своих густых, длинных ресниц. Да что там, я знала одну молоденькую убийцу, которую спасли от виселицы сочные губки и ямочки на щеках: судья влюбился в нее по уши. Но что делать некрасивым? Ах, дитя мое, этот мир создан для мужчин. К некрасивой девушке он беспощаден.
Слова старухи ножами вонзались под ребра Изабель. И ранили так больно, что скоро она уже смаргивала слезы.
В детстве мне казалось, что мир создан для меня, сказала она.
Детям всегда так кажется, с сочувствием в голосе ответила старуха. И безумцам. Но ты ведь не сумасшедшая, да и не маленькая. Так что будь осторожнее. Вряд ли эти девушки еще раз осмелятся напасть на тебя, но другие могут.
Благодарю вас, мадам, ответила Изабель. Я у вас в долгу.
И можешь немедленно рассчитаться со мной, сказала старуха и показала на повозку Изабель. Что, если я попрошу подвезти меня? Мы со служанкой с вечера сидим на постоялом дворе, а я все никак не могу найти того, кто отвез бы нас на ферму, к моей родственнице.
Конечно, я отвезу вас, мадам э, мадам Изабель замялась, сообразив, что не знает, как к ней обращаться.
Мадам Северина. Я прихожусь двоюродной бабушкой бедному месье Ле Бене, который скончался месяц тому назад, упокой, Господь, его душу. «Тетя Северина», называл он меня в детстве. Ну или попросту «тетушка». Ты тоже можешь звать меня так, дорогая. Мне нужно к Ле Бене.
Изабель просияла:
Нет ничего проще, мадам. Ле Бененаши соседи. Какое совпадение! воскликнула она, радуясь, что может услужить женщине, которая была так добра и спасла ее от мучительниц.
Да, действительно совпадение, сказала та. Уголки ее губ изогнулись в улыбке, но глаза смотрели по-прежнему сурово.
Изабель сказала, что ей надо дождаться сестру. Как только та появится, они отправятся на постоялый двор, заберут вещи и служанку мадам, а оттуда поедут на ферму.
Зови меня Тетушкой, поправила ее старуха.
Хорошо, Тетушка, повторила Изабель. Может быть, присядете?
Не откажусь. Старые кости быстро устают.
Изабель помогла ей забраться в повозку и устроиться на деревянном сиденье. Почему-то она прониклась теплым чувством к этой старой женщине.
Спасибо тебе, дитя мое, сказала Тетушка. Думаю, мы станем с тобой подружками.
Счастье, что наши пути пересеклись, ответила Изабель.
Старуха покивала головой. Погладила Изабель по руке:
Да, многие скажут, что нам помогла удача. Но не я. Как по мне, это судьба.
Глава 18
Был почти полдень, когда Изабель с Тави и Тетушкой, сидевшей на деревянной скамье между ними, выехали из деревни. Солнце стояло высоко, август дышал жаром.
Лоска, служанка Тетушки, тоненькая девушка с крючковатым носом, блестящими глазами и черными волосами, заплетенными в длинную косу, сидела позади них, на сундуке хозяйки. За всю дорогу она не произнесла ни слова; только разглядывала местность вокруг, наклоняя голову то к одному плечу, то к другому, и помаргивала.
Мартин плелся так медленно, как только мог, и Тетушка успела рассказать девушкам о том, зачем она приехала в Сен-Мишель.
Все из-за Фолькмара, мрачно сказала она. Я ведь живу в Париже, а он намеревается его взять. Король укрепил город, но люди все равно уезжают толпами. Вот и я решила пожить здесь, у родственников. Так надежнее. Очень важно всегда следовать самым надежным путем.
Ле Бене будут рады, что вы добрались до них в добром здравии, сказала Тави. Наверное, они уже беспокоятся.
Они понятия не имеют о моем приезде, ответила Тетушка. Мы не так уж близки. Честно говоря, я ни разу в жизни не видела мадам Ле Бене. Просто ее мужродственник моего мужа. Покойного. Он недавно умер.
Изабель и Тави выразили свои соболезнования. Тетушка поблагодарила их.
По завещанию муж оставил месье Ле Бене немного денег, продолжила она. Теперь я ломаю голову над тем, что мне с ними делать. Мне говорили, что у четы Ле Бене есть сын, Гуго, но я ничего о нем не знаю. Взгляну сначала, что он за человек, а уж потом решу, отдавать ему деньги или нет.
«Удачи тебе», подумала Изабель. Она знала Гуго с детства. Пару раз он играл с ней и Феликсом в пиратов, но его лицо за толстыми стеклами очков даже тогда оставалось угрюмым. За все годы их знакомства он перебросился с Изабель от силы тремя словами. А для Тетушки у него может не найтись ни одного.
Солнце поднималось все выше, Мартин обиженно тащил повозку мимо лугов, пшеничных полей и фруктовых садов, а старая женщина все болтала и болтала. Она как раз описывала девушкам свой элегантный дом в Париже, когда деревенскую тишину прорезал чей-то крик, прерывистый и тонкий.
Изабель встрепенулась. Тави подскочила на месте. Обе встревоженно переглянулись и завертели головами, ища источник звука. Лоска перегнулась через боковину повозки так, что едва не вывалилась, и вытянула шею.
Это оттуда, сказала Тетушка и показала вперед.
Навстречу им, перевалив через вершину холма, двигался армейский фургон, запряженный двумя крепкими крестьянскими лошадками. Несмотря на расстояние, Изабель разглядела, что мундир возницы весь в красных пятнах. Когда фургон подкатил ближе и девушка увидела, что́ у него внутри, она вскрикнула от испуга.
Позади возницы, даже не прикрытые от лучей палящего солнца, ехали раненые, человек тридцать. Раны были тяжелыми. Пропитанные кровью повязки покрывали головы и торсы. У одного не было руки, у другогоноги. На отдельном сиденье лежал несчастный, у которого вместо ног была каша. Он и кричал. Фургон подпрыгнул, попав колесом на ухаб, и раненый снова завопил.
Когда фургон проехал, оказалось, что Тави сидит, вцепившись обеими руками в деревянную лавку, а руки Изабель дрожат так, что ей пришлось изо всех сил вцепиться в поводья Мартина. Тетушка поджала губы, и ее рот превратился в одну тонкую линию. Никто из троих не сказал ни слова.
Изабель вспомнилась ее книга, «Иллюстрированная история великих военачальников мира». Они с Феликсом подолгу просиживали над ней в детстве, разглядывая большие цветные картинки с изображениями великих битв. Как празднично и весело выглядело все на них, какими могучими и смелыми представали солдаты! Но в страданиях, которые она наблюдала только что, не было ничего веселого. Наоборот, они ошеломили ее, вызвали почти физическую тошноту. Она попыталась представить себе человека, ответственного за все это. Фолькмара. Кажется, люди говорили, что он герцог. Какой он? Носит ли он ордена? Или ленту через плечо? Ездит ли верхом? Есть ли у него меч?
И вдруг Изабель мысленно перенеслась в другое место. Пропала дорога, пропали каменные стены вдоль обочин, пропали кусты роз, ронявшие из-за них лепестки. Навстречу ей летел на боевом коне некто огромный и могущественный. Белый дым стлался вокруг него, скрывая лицо, зато Изабель хорошо видела меч в его руке, огромный и острый, точно бритва. И снова дрожь прошла по ее телу, как уже было сегодня на рынке.
Но тут заговорила Тави, и морок развеялся.
Куда их везут? спросила она.
В военный лагерь за Сен-Мишелем. Я слышала, как о нем говорили в деревне, ответила Изабель, стряхивая жуткий морок и страх, которые оставило по себе видение.
Немало таких фургонов я повидала по дороге из Парижа, сказала Тетушка. Ах, девочки, боюсь я, что эта война для нас добром не кончится. Наш король молод и неопытен, а Фолькмар коварен и жесток. Войска у него немного, и все равно он на каждом шагу утирает нос королевским солдатам.
Все трое снова умолкли. Мерно топотал Мартин, поскрипывала повозка, гудели насекомые. Вскоре они достигли фермы Ле Бене. Пыльная подъездная дорога вела к каменному дому. На окнахзанавески, полупрозрачные от ветхости, ставни покосились. Перед облупившейся синей дверью копались в пыли куры.
Коровник и сыроварня, тоже каменные, примыкали вплотную к дому. За ними, на обнесенном изгородью выгоне, пасся скот, а еще дальше курчавилась капуста, зеленели картофель, репа и лук, длинными рядами уходя к опушке Дикого Леса.
Лоска выпорхнула из повозки раньше, чем та полностью остановилась. Пока Изабель помогала Тетушке спуститься, а Тави открывала задник повозки, чтобы сгрузить ее сундук, мадам Ле Бене, чьи обноски были такими же ветхими, как ее занавески, а нос облупился от солнца так же, как ее дверь, вышла поприветствовать приехавшихесли, конечно, это можно было назвать приветствием.
Чего надо? рявкнула она и зыркнула на них так, что, упади ее взгляд на горшок с молоком, оно бы тут же скисло.
Мы привезли вашу тетушку, мадам, сказала Изабель, кивая на Тетушку. Она и ее служанка приехали сюда аж из Парижа.
Мадам Ле Бене сощурилась; ее лицо помрачнело еще больше.
Нет у меня никаких тетушек, ответила она.
Меня зовут мадам Северина, я прихожусь двоюродной бабушкой вашему покойному мужу, объяснила Тетушка.
Муж ничего про вас не говорил.
И неудивительно. Между нашими семьями была вражда, столько крови мы попортили друг другу
Мадам Ле Бене грубо ее перебила:
Что, за дуру меня держите? Теперь, когда в Париже жареным запахло, в Сен-Мишель что ни день наезжают всякие попрошайки, притворяются забытыми родственниками, потерянным коленом. А самим только и нужно, что пожить да пожрать на дармовщинку. Нет, мадам, прошу меня простить. Здесь вас никто не ждет. Вы со своей служанкой нас совсем объедите.
«Объедят? Вас? подумала Изабель. Вот эта сухонькая старая дама? И ее служанка-заморыш?»
Но она смолчала и, опустив голову, стала вертеть пряжку на упряжи Мартина. Она боялась даже взглянуть на мадам, чтобы та не заметила, как вытаращились от негодования ее глаза.
Вся деревня знала, что Авара Ле Бенескупердяйка. У нее во владении были не только обширные поля, но также два десятка кур-несушек, десять молочных коров, ягодные кусты, яблоневый сад и большущий огород. Каждую субботу она торговала на рынке, выручая целое состояние, а сама только и делала, что жаловалась на бедность.
Ах, как печально слышать, что у вас не найдется местечка для меня, горестно вздохнула Тетушка. Видно, придется передать наследство другой ветви семейства.
Мадам Ле Бене тут же навострила ушитак охотничья собака делает стойку на утку.
Наследство? Какое наследство? отрывисто переспросила она.
То самое, которое мой покойный муж поручил мне передать вашему покойному мужу. Я думала отдать его вашему сыну, но
Мадам Ле Бене хлопнула себя по лбу раскрытой ладонью.
Тетушка Северина! закричала она. Ну конечно! Муж так часто о вас вспоминал! И с такой любовью! Вы, должно быть, устали с дороги. Пойдемте, я налью вам чаю.
Да по ней сцена плачет, шепнула Тави сестре.
Мадам Ле Бене услышала это.
А вы чего тут отдыхаете? рявкнула она. Берите сундук да несите в дом!
С большим трудом Тави и Изабель спустили сундук с тележки и втащили в дом. Изабель надеялась, что Лоска им поможет, но та стояла в стороне у замученного розового куста и как завороженная разглядывала сидевшего на нем кузнечикаможно подумать, в жизни ничего подобного не видела. Мадам показала Тави и Изабель маленькую спальню, куда они должны были затащить сундук, и рысью помчалась в кухню заваривать чай. Когда девушки вернулись к повозке, Тетушка все еще топталась возле нее.
Тави взобралась на облучок и села, а Изабель замешкалась.
Как вы думаете, с вами все будет в порядке? спросила она у старухи.
Все будет прекрасно, уверила ее та. С Аварой я справлюсь. Еще раз спасибо, что не отказались подвезти меня.
Ничего особенного. Спасибо вам, что помогли мне избежать верной смерти от руки Сесиль, криво улыбнувшись, ответила Изабель.
И она повернулась, чтобы взобраться на повозку, но Тетушка ухватила ее за руку. Изабель изумилась тому, какими сильными и цепкими оказались старые скрюченные пальцы.
Несколько мгновений они стояли молча, глядя друг другу в глаза и не двигаясь. Судьба без сердца и души, прах Александрии на подошвах ее сандалий, пепел Помпейна подоле, красная глина Сианяна рукавах. Древняя, как само время. Не знающая ни начала ни конца.
И смертная девушка. Простая, обыкновенная. Немного нежной плоти, обгрызенные ноготки да сердце, бьющееся в хрупкой клетке из костей.
Изабель понятия не имела о том, в чьи бездонные глаза она смотрит. Не знала она и того, что Судьба решила во что бы то ни стало выиграть пари, любой ценой.
Нам пора ехать, Тетушка, повторила она. Вы уверены, что с вами ничего здесь не случится?
Судьба кивнула. И сжала на прощание руку Изабель.
Да. Надеюсь, с вами тоже. И остерегайся тех, кто бежит сюда из Парижа, дитя, добавила она. Не все беженцыбезобидные старые курицы вроде меня. Попадаются и негодяи, которых хлебом не кормидай сбить неопытную девушку с пути истинного. Так что будь осторожна. Закрывай ставни на ночь. Запирай дверь на засов. И главное, никогда и ни в чемни в чем, слышишь? не доверяй шансу.
Глава 19
Много часов спустя, далеко к югу от Сен-Мишеля, в поле, под дубом, за скатертью голубого дамасского шелка сидели оперная дива, волшебница и актриса и ели фрукты и сласти.
Вокруг них играли музыканты. Жонглер подбрасывал в воздух горящие факелы. Шпагоглотатель залпом проглотил саблю. Три шумных капуцина скакали вверх и вниз по ветвям дуба, а четвертый сидел на скатерти и не сводил глаз с жемчужного ожерелья на шее дивы.
Осторожнее. Маленький разбойник уже замышляет следующую кражу, предупредила ее волшебница.
Нельсон! обратилась к обезьянке дива и погрозила пальчиком. Даже не думай
Ее слова потонули в громком реве.
Готово?
Нет! грянул ответный хор.
Три женщины обернулись, ища источник переполоха. Шанс, уперев руки в бока, стоял у большого, ярко раскрашенного экипажа. Плащ он сбросил. Белая сорочка с рюшами распахнулась у ворота, длинные локоны он подобрал на затылке, связав чьим-то шнурком. На лбу блестели капли пота.