Ты как всегда красавица, отвесил ей комплемент и получил в награду страстный поцелуй.
Тим, капризно протянула Хлоя, глядя, как хмурится мой брат. Этим двоим никогда не надоедало ссориться друг с другом. И когда же ты найдешь себе девушку, может твое настроение улучшиться, и ты не будешь выглядеть так отвратительно, прощебетала она, цепляясь за меня, обнимая под курткой теплыми руками.
Ему не надо искать, добродушно парировал я вместо брата, потому что он считал выше своего достоинства отвечать на «блеянье овцы», это я сейчас слова Тима повторяю, за него родители нашли. Видимо поняли, что бесполезно ждать, когда Тимур найдет себе идеал, так что, - и я многозначительно замолчал, от моей малышки у меня не было секретов.
Как сейчас помню дебильное выражение лица брата, когда он услышал эту новость, сидя со мной под распахнутым окном поздней ночью.
Родители решили женить Тимура по расчету. На какой-то близкой родственнице Короля. Таким просто не отказывают. Даже если бы родители и хотели сказать нет, им никто этого бы не позволил. Судьба Тима была решена в какие-то пятнадцать минут. И теперь мы с братом с содроганием ждали, когда родители нам расскажут об этом «счастливом» подарке богов.
Правда, как я понял, в сговоре участвовали только наши родители, королевская чета и родители той девчонки, которая ни сном, ни духом про помолвку не знала. Как я и говорил, мы с Тимом-то узнали, потому что случайно подслушали, сидя у раскрытого окна поздно ночью, когда родители решили, что мы спим и видим десятые сны, в то время как их сыновья, пытались бросить вызов на подпольных боях сильнейшим. Правда нас обсмеяли и вытолкали взашей, но мы своего добьемся. Точнее я.
Тимур гулко сглотнул и уставился на меня бешеными вращающимися во все стороны глазами. Если бы не трагизм момента, я бы покатился со смеху, а тут выглядел ничем не лучше Тима. И что мог сделать в эту минуту? Просто похлопал его по плечу, предлагая держаться.
Слушай, Тим, прошептал я, это же отличный выход, ты кроме своих цифр ничего вокруг не видишь, наконец-то появится та, кто будет тебя кормить, носки убирать, огрызки выкидывать. помолчал минут пять, давая свыкнуться с мыслью несвободы, помидоры нести? вот тут оторвался как мог, за что тут же получил затрещину, больно стукнувшись скулой о фасад дома.
Глава 4
Кокон сняли быстро. Правда пошевелить ни рукой, ни ногой так и не смогла. Мышцы атрофировались и не желали подчиняться.
Мышечная атрофия, констатировал Дима, и пояснил, ну это когда мышцы в объеме уменьшаются, а на некоторых участках тела даже исчезают. Ты же лежала, ничего не делала, сказал так, как будто я специально лежала, не желая вставать, ходить, бегать. Ну что ж, хлопнул он в ладоши, мышечная ткань атрофировалась и исчезла. Рекомендуем изменить образ жизни с лежачего на активный, диету и специальные упражнения.
Легко сказать, изменить образ жизни с лежачего на активный. Когда я ни рукой, ни ногой пошевелить не смогла, только мышцы глаз активно заработали, пытаясь рассмотреть, что там вообще со всем моим телом происходит, и есть ли оно, то тело.
Везите меня домой, скомандовала, когда на меня натянули одежду из мягких тканей, кожа отвыкла от одежды и теперь было такое ощущение, что терло повсюду, где только можно.
В зеркало принципиально не смотрела, да и на руки свои боялась посмотреть, не то что потребовать зеркало. Отражение себя я видела в жалостливых взглядах медсестры, пыталась поймать в глазах Льва. Но брат тот еще жук. Лицо его не выражало абсолютно ничего. Прямой взгляд, ни жалости, ни сострадания, ни отвращения. Вот и какая я, пойди пойми.
Мила, как только зашла, вдруг всхлипнула, закрыла лицо руками и убежала из палаты, Генрих остался, правда избегая моего взгляда.
Сейчас я распоряжусь насчет носилок, сказал Дима, но Лев остановил его взмахом руки.
Эту тощую особу донесу сам, и он подхватил меня на руки, одну мою руку положил себе на плечо, вторую, чтоб не болталась уместил мне на живот, рукой сделала попытку уцепиться ему в плечо. Ну все сеструха, держись, я тобой теперь лично займусь, тихо выговаривал он мне, широким шагом шагая по больничному коридору. У меня и план разработанный есть, и комната розовая должна поспособствовать твоему выздоровлению. Я сделаю из тебя богиню, моя Галатея.
Ты что несешь, шипела, дико вращая глазами, даже шея не хотела мне подчиняться, настолько ослабла.
А то, что теперь я твой тренер, лечащий врач, твоя сиделка и прочее, прочее, сразу предупреждаю! Уж извини свое чувство стыда придётся засунуть тебе куда-нибудь подальше, у меня на тебя долгоиграющие планы, девочка. и братик не то чтобы больно, но очень чувствительно ущипну меня за задницу.
Ой, взвизгнула я, больно же. Дядя, он дерется, пожаловалась уже в машине.
Лев?! реакция последовала тут же.
Папа, я ее воспитываю, брякнул Лев и снова ущипнул меня чуть пониже спины.
Я отомщу тебе, попыталась дернуться, да вот только бесполезно.
Конечно, конечно, заверил меня мой верный друг, как только, так сразу.
Во дворце со страхом ожидала, когда меня внесут в розовый ужас. Со Льва станется, я точно знаю. Поэтому, как только меня занесли в комнату, я первым делом зажмурилась и открыла глаза после того, как меня не очень-то и ласково уронили на постель.
Тощая, тощая, а кости тяжелые, проворчал Лев, открывая шторы, окна и впуская свежего воздуха. Вот тут ты теперь будешь обитать, прости, но сделал все по своему вкусу, придешь в себя переделаешь.
Я с изумлением огляделась. Широкая кровать с бортиками, у лица подвешено какое-то приспособление.
Это что? указала глазами я на висевший передо мной треугольник.
Это, чтобы ты могла сесть, когда руки научишься поднимать.
Угу, буркнула и с трудом повернула голову вправо.
Комната была золотистой в бежевых тонах, никакого намека на розовый, да и намека на девичью не было в ней от слова совсем. Комната больше напоминала спортзал. С каким-то приспособлениями, тренажерами, палками.
А ты ничего не перепутал? проблеяла испуганным голосом, где мои куклы, плюшевые зверята, зеркала, гардероб с платьями, в конце концов!
Гардероб тебе понадобиться не раньше, чем через полгода, ходить будешь пока в этом, и Лев вытащил нечто похожее на пижаму или домашнюю одежду, ну на худой конец, если за уши притянуть на спортивный костюм. В довесок шел плотный топ и ужаснейшие трусы, напоминавшие мне панталоны. Лев с удовольствием потряс трусами перед моим ошарашенным лицом.
Прелесть, правда? В туалет хочешь?
Я застонала, понимая, что теперь в туалет мне придется как-то ходить самой и никакой кокон теперь не поможет. А ведь я еще мечтала помыться.
Сейчас я сделаю тебе ванну, словно прочитал мои мысли Лев.
Ээээээ, Лев, сиделка, я надеюсь, женщина?
И не надейся, отреза мой двоюродный братик, твоя сиделка я. Быстрее выздоравливать будешь. но увидев ужас в моих глазах, смягчился, Ты думаешь я голых девушек не видел. Видел и ни раз. Как-нибудь тебе расскажу, какой подарок мне сделала папа на мое шестнадцателие. Потом, яврач! Будущий! Тымоя дипломная работа!
Нееет, простонала я, Лев, ты не сделаешь это, я потом не смогу смотреть в твои глаза. Я же девушка. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Для меня тыпациент! отрезал Лев, ты бы знала, каких трудов мне стоило уговорить родителей ставить на тебе эксперименты. закряхтел он, а потом развернулся и вовсе вышел, чтобы не слышать моих причитаний.
Минут через пятнадцать, когда я почти смирилась с создавшимся положением, торжественно огласил, появляясь в комнате с пушистым огромным полотенцем в руках:
Ванна! Сама пойдешь или отнести?
Еще и издевается он, покряхтела, стремясь почувствовать хотя бы ноги. Ловкие руки раздели меня быстро и профессионально.
И где ты так научился пациентов раздевать? старалась я не смотреть в зеленые глаза друга.
А я в тайне от отца и под другим именем в больнице для тех, у кого уже не осталось надежды, подрабатываю, знаешь сколько чудес за это время увидел, ну и практики понабрался. Есть там солдат, с таким же случаем, как и утебя. Отказались от него все, да и он сам от себя отказался, а сейчас ничего, уже мизинцем шевелит, на левой ноге.
Поднял меня на руки, завернул в полотенце, а потом из него же и вытряхнул в огромный бассейн, наполненный соленой водой. Ванна называется! Я погрузилась с головой, и, если бы не мой мучитель, то есть спаситель, благополучно пошла бы ко дну.
Давай, полоскайся, не мыть же мне тебя, я тебе только голову помою, приговаривал братец, добрая душа, таская меня за обе руки то в одну сторону, то в другую, видимо смывая больничную грязь. Держись, а то мне неудобно шампунь тебе на башку лить, он положил мои руки на специально сделанную ручку в бассейне, и я впервые пошевелила пальцами, пытаясь удержаться, пальцы не слушались, соскальзывали, Льву приходилось одной рукой удерживать мои руки, другой намыливать голову. Пена лезла в глаза, в нос, я отфыркивалась, и мечтала, чтобы это поскорее закончилось. Но оказывается все только начиналось.
Меня вытащили, насухо вытерли, и в чем мама родила положили на высоки стол, одели в те ужасные панталоны и перевернули на живот, а потом сильные пальцы стали творить с моей спиной такое, что я завопила во весь голос, пытаясь ужом забиться под лавку.
Терпи, приговаривал братец, сверяясь с рисунком, который висел прямо перед его глазами, перво-наперво надо вернуть мышцам силу, а потом мы с тобой будем восстанавливать силы жестокими тренировками, крошка, он звонко хлопнул меня по тощему заду.
Как я выдержала первый день пыток, одни боги знают, а у братца было припасено для меня много сюрпризов. Весь месяц, он занимался мной лично: утром массаж, в обед массаж, вечером массаж. Столько физической боли я не испытывала никогда. Я и рыдала, и умоляла, и ругалась, и требовала, чтобы он дал мне умереть, и даже требовала пистолет, мечтая убить своего мучителя.
Отдых давался в первой половине дня, пока Лев учился в университете. Правда отдыхом это назвать было сложно. Лев прекрасно знал, что я обожаю читать. Мне еды не надо, лишь бы книги были, поэтому я просыпалась, Лев мне делал массаж, ела, а потом стремилась дотянуться до своего наркотика, который с каждым днем отодвигался все дальше и дальше.
Ненавижу, кусала губы, дотягиваясь кончиками пальцев до желанного корешка, убью, рыдала, слушая стук упавшей на пол книги, прокляну, падала я вниз башкой, и счастливая валялась на полу, глотая страницу за страницей.
Людей видела мало, точнее меня посещали только дядюшка, Мила и Лев. Слуги не в счет, да и то я видела только надоевшие лица, которые приносили еду, убирали посуду, наводили порядок в комнате.
А однажды утром поняла, что могу встать сама. Ноги дрожали, руки тряслись, и сама себе я напоминала старушенцию с трясущейся головой на тощей шейке. Кое-как доползла до туалета и с облегчением выдохнула! К виду своих руки и ног уже привыкла, впрочем, и ожидала нечто подобное. Все тело было изрезано длинными шрамами, где-то шрамы шли вдоль, где-то поперек, на мне можно было легко изучать направление потока серой магии. Оказывается, за изломом тоже есть ветер и магия не течет ровным потоком, меняя свой ход.
А вот что с лицом думать не хотелось, зеркала в моей комнате отсутствовали.
Лев, я очень страшная? пыхтела, подтягиваясь, наверное, в миллионный раз, пот катился градом по лицу, заливая глаза и я быстро моргала.
Лев стоял с секундомером, что-то высчитывая. Услышав вопрос, перевел взгляд на мое лицо, как будто впервые увидел.
Ну как сказать, протянул он, япривык, и ты для меня еще краше прежней, но людилюди злые, иногда они не смогут разглядеть в тебе твою привлекательность, и тебе надо с этим жить, наращивать броню. Шрамы везде, но волосы стали отрастать, если захочешь можно одевать маску или что-то вроде, но я бы делать этого не стал, гордился тем, что есть.
Я провела по жесткому ежику волос, которые топорщились в разные стороны.
Принеси мне зеркало, пожалуйста, во рту пересохло, и я облизала ставшие вдруг сухими губы.
Лев пожал плечами, вышел и откуда-то притащил маленькое карманное зеркальце.
Что меньше не нашлось, проворчала и взглянула в крошечное отражение себя. Гулко сглотнула и снова перевела взгляд в зеркало. Жуткое, неузнаваемое лицо глядело на меня с той стороны. Шрам перечёркивал некогда красивый профиль, неровный, рваный шрам проходил близко к глазу, уродовал левую щеку и опускался к шее, другой шрам шел ровно по правой щеке, хорош еще челюсть со всеми зубами видно не было, зато губа оказалась чуть приподнятой в вечной насмешливой ухмылке. Н-даааа, только и смогла сказать, а вот слез не было. Да и что рыдать, когда тыуже уродина, тут слезами не поможешь. В эту минуту где-то далеко-далеко застрелился насовсем мой распрекрасный принц.
Глава 5
Школьный выпускной совпал с нашим восемнадцатилетнем.
Братан, хлопнул я, зевающего брата по плечу, с днюхой, протянул ему навороченный гаджет, на который вот уже год как пускал слюни Тим. Нужен он ему был край для каких-то там экспериментов и высчитывания плотности серой магии.
Уау! Тим сразу же проснулся, несмотря на ранний подъем, уау, не верил своим глазам, моргая то на гаджет, то на меня, спасибо, друг, полез обниматься, но мигом что-то вспомнил, и руки распускать передумал, а у меня для тебя тоже есть подарок, только он внизу в гостиной.
Мы с братом второй день рождение старались перещеголять друг друга с подарками, это было своего рода соревнование, ну, знаете, кто больше денег заработает и круче подарок подарить, поэтому я в предвкушении направился в гостиную, смакуя переполнявшие меня эмоции.
Зарабатывать мы начали лет с шестнадцати, правда разными способами. Я все-таки пробрался на арену боев и пожинал там славу, получая удовольствие и неплохие деньги от побед, разбирая свои ошибки от поражений. Планировал заняться и экстремальными видами спорта, тренировался усердно, не вылезая из зала и бассейна, чем несказанно бесил Хлою.
Тим зарабатывал на компьютерных играх. Писал кровавые боевики, частенько советуясь со мной по разным боевыми приемчикам. В жизни отвратительный боец, мой брат оказался в виртуальной реальности настоящим мачо и романтиком. Поклонниц у него там было пруд пруди. Еще бы, писаный красавчик со светлыми волосами и темными глазами, побеждающий всяких монстрах на разных планетах. Такое сочетание глаз и волос редко встретишь, не то что мои голубые глаза, обычные с русым цветом волос. Я только диву давался его больной фантазии. А игры Тима с каждым разом набирали все больше и больше популярности.
Кстати, брат не забывал и про меня. Был и я там в одной игре под названием «Излом», главного персонажа звали так же как меня, правда внешность брат мне чуть подулучшил, четче прописав скулы, сделав поярче глаза. Мой двойник так же увлекался боями, был такой же безбашенной скотиной итак же как и я любил играть музыкуна рояле в ночи. Я редко играл при слушателях, обычно уходил в небольшой зал соседствующего рядом с нами Дома музыки и по ночам музицировал себе на радость, отдаваясь мелодиям, звучащим у меня в душе. Столько признаний в любви в реальной жизни не было ни у одного из нас, и мы частенько ржали над розовыми соплями, перечитывая словоблудие девчонок, а иногда и пацанов.
Дверь в гостиную была закрыта и это напрягало. Я обернулся, чтобы посмотреть на брата, но он только кивнул, мол, вали, не бойся. Толкнул дверь и замер. Возле огромного окна стоял белоснежный рояль. Он выглядел идеально! Плавный крыловидный корпус блестел в свете встающего солнца, пюпитр словно ждал, когда поставлю ноты, три педали призывно поблескивали, приглашая начать. Я понял, что перестал дышать только тогда, когда воздуха стало не хватать.
Брат! выдохнул я. Брат! на большее меня просто не хватило. Плавно переместился к инструменту и тронул клавишу, чистейший звук пронзил меня с головы до ног. И всеи я пропалруки сами потянулись к клавишам и музыка полилась по всей гостиной, наполняя этот новый день красками. Оторвать меня от моего идеального друга смог только мамин голос, который звал откуда-то издалека, из другого мира:
Тим, Хлоя пришла, спрашивает ты скоро?
Я вылетел пулей, черт! Сегодня же выпускной, а я в боксерах с утра и непричесан.
Дорогая, промчался мимо любимой быстрее ветра, я скоро!
Мир! Подарок! крикнула мне вслед мое чудо. С Днем рождения!