Длинная розга опустилась на богатырскую спину блондина, который был привязан к столбу, установленному посреди башни.
Комтур Кароль Каваллин решил собственноручно выпороть дружинника. Люцио знал, что бесполезно просить его прервать наказание, даже если время поджимало. Кароль был вспыльчивым человеком, и не стоило злить его перед тем, как попросить о помощи. По статусу верховный священник был выше, чем комтур, но Люцио боялся, что, если он напомнит об этом Каролю, тот разозлится и вообще откажется разговаривать.
Раз за разом розга с шумом опускалась вниз. Помимо тихих стонов осужденный не издавал никаких звуков. Люцио почувствовал уважение к мужчине и задался вопросом, какое из правил ордена мог нарушить храбрый воин.
Наконец комтур отступил от измученного дружинника.
Я надеюсь, что впредь ничья юбка не отвлечет тебя от того, чтобы вовремя заступить на вахту. До сегодняшнего вечера я возлагал на тебя большие надежды. Ты глубоко разочаровал меня, Илья.
Двое дружинников развязали воина и хотели поддержать его, но он отказался от их помощи.
Возможно, ты снова вырастешь в моих глазах, если отправишься на вахту, несмотря на наказание. Но, разумеется, ты можешь пойти в больницу и отлежаться там.
Превозмогая боль, воин повернулся к комтуру, расправил плечи и ответил уверенно:
Для меня будет честью выполнить свой долг и отправиться на вахту.
«Мое уважение ты точно заслужил», подумал Люцио и задался вопросом, где ордену удавалось находить таких мужчин.
Комтур отвернулся от дружинника и подошел к Люцио.
Верховный священник, что привело вас сюда в столь поздний час? спросил Кароль и нахмурил брови. Он выглядел здоровым как бык, но десятилетия в тяжелых рыцарских доспехах согнули его спину. Кароль был суровым, аскетичным человеком, и его назначение на должность комтура пришлось не по душе городским торговцам. Они считали, что он не подходил для службы в Арборе, которая, как никакой другой город на Цилии, славилась своим богатством и великолепием.
Люцио кивком отозвал его в сторону, чтобы рыцари и дружинники, наблюдавшие за поркой, не могли подслушать их разговор.
Я хочу разобраться с одной проблемой, и для этого мне необходимо взять несколько воинов и команду гребцов для шлюпки.
Складка на лбу комтура исчезла.
Я не думаю, что это входит в обязанности ордена, грубо ответил он. Лучше попросите о помощи капитана порта.
Проблема, о которой я говорю, как раз связана с недостойными делами со стороны капитана порта. Если я доверюсь его людям, то окажусь на дне моря в мешке, полном камней. Поверьте, я не стал бы беспокоить вас без уважительной причины. Арбора находится в большей опасности, чем если бы перед городскими воротами стояло войско орды.
Комтур прищурился. На его лице читались недоверие и осторожность.
Вы получите людей и шлюпку, а я буду сопровождать вас. Он повернулся и громко крикнул: Гребцы, приготовьтесь к отплытию! Десять человек из ночной вахты отправятся со мной!
АРБОРА, ПОРТ, ВДОЛЬ БОРТА ТОРГОВОГО СУДНА «МАГДАЛЕНА», ВТОРОЙ ЧАС НОЧИ, 7-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ, 53-Й ГОД ПЕРЕД ВТОРЫМ ВОСХОЖДЕНИЕМ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ
Где же вахта?
Кароль взглянул на Люцио. Он уже трижды позвал вахту, но огромный когг не подавал признаков жизни. Конечно, могло случиться так, что шайка вооруженных до зубов ублюдков попросту затаилась на палубе. Кароль посмотрел на своих людей, которые втянули весла длинной сторожевой шлюпки и приготовились к сражению.
Он поднял руку, как обычно делал на поле битвы, чтобы отдать рыцарям приказ атаковать, и показал на поручни когга. Три завозных якоря стремительно взлетели вверх.
Тормено взялся за перекладину выпуклого борта.
Кароль схватил верховного священника за запястье. Комтуру нравился Люцио, так как он не был похож на изнеженного краснобая, как остальные городские священники, но он не планировал пускать его первым на борт.
С вашего позволения, моя голова менее важна, чем ваша, поэтому я поднимусь первым.
На мгновение показалось, что Тормено хотел возразить, но Кароль попросту протиснулся вперед. Он начал подниматься наверх и с каждой ступенькой все больше чувствовал себя дураком, так как его старые кости с трудом выдерживали вес тяжелых доспехов.
Еще до того как Кароль добрался до поручней, он опустил забрало на шлеме. Жизненный опыт научил его избегать легкомысленных поступков.
Кароль вооружился, затем переступил через поручень, мысленно приготовившись к тому, что его может встретить удар меча.
Ничего не произошло. В шлеме комтур слышал лишь свое громкое дыхание.
Трое его дружинников стояли наготове на палубе, вооружившись мечами. И взбираясь по канату, и поднимаясь по лестнице, молодые ребята действовали быстрее своего командира. Кароль подумал, что он не создан для старости, а потому ему лучше было бы умереть от удара копья на поле битвы.
Под румпелем на корме лежит мужчина, доложил Илья. Больше на палубе никого нет.
Я вижу, мрачно ответил Кароль, поднял забрало, которое сужало окружающий мир до двух щелей, и посмотрел на грузовой люк посреди палубы. Может, команда скрывалась внутри? Тормено рассказал ему о том, что произошло, но остальные ничего не знали. Воины комтура не имели представления о том, что их ожидало на корабле. Они рассчитывали встретить контрабандистов или прочих нарушителей закона, но их подстерегала намного более коварная смерть
Кароль нервно сглотнул. Он не мог забыть то, что видел в Вестермарке. И на проклятом острове. Возможно, им повезло. Возможно, тот моряк действительно был единственным, кто заболел Он вновь посмотрел на неподвижную фигуру на корме. Кого он пытался обмануть? Больных точно было больше.
Верховный священник забрался на палубу и стал рядом с Каролем, а затем направился к открытому возвышению на корме, которое представляло собой обычную платформу, укрепленную оловом. Под платформой находился штурман, который, видимо, решил укрыться от непогоды.
Комтур последовал за Тормено. Священник стал на колени перед мужчиной, лежащим в луже собственной крови.
Лишь после того как Илья принес фонарь, комтур увидел, что, несмотря на многочисленные колотые раны, грудь моряка все еще поднималась с каждым вдохом.
Поищите внизу других членов команды, приказал он Илье, забрав из рук дружинника фонарь.
Тормено склонился над умирающим и прошептал ему что-то на ухо.
Комтур не разобрал ни слова. С годами он стал глуховатым. Возможно, это было связано с многочисленными ударами по шлему.
Губы моряка зашевелились. В его черной бороде с первыми седыми волосками были видны крупные мясистые вздутия. Вокруг глаз мужчины темнели глубокие морщины, появившиеся из-за того, что ему постоянно приходилось прищуриваться от яркого света над морем.
Верховный священник взял умирающего за руку. Лицо моряка выражало крайнее отчаяние. Его глаза расширились от ужаса, словно он мог видеть другой мир, который лежал по ту сторону реальности. Он пытался найти слова, но постоянно запинался. Затем его тело обмякло.
Когда Тормено поднял взгляд, его лицо побледнело.
Мы прокляты! воскликнул он. Жадность, которая принесла Арборе богатство, теперь погубит нас всех.
Комтур посмотрел на моряка. Его смерть явно наступила от ран.
Что вы имеете в виду?
Этот корабль вез шелк из Левенбурга.
У Кароля по спине побежал холодный пот, и тот самый холод, который после ста дней на проклятом острове поселился у него в костях, теперь распространился по всему телу.
Он наклонился к мертвецу и пощупал левую подмышку. Его пальцы ощутили опухоль. «Магдалена» привезла в Арбору чуму. И не только сами моряки, груз тоже был заражен. Алчные идиоты!
Почему корабль не остался в открытом море? О чем думал капитан порта
Тормено едва заметно кивнул:
Его подкупили. Шелк прибыл из контор Левенбурга, его нужно было сразу же сжечь. Дом Канали купил его за гроши. С тех пор как началась война с ханством и торговые пути на запад оказались закрыты, стоимость шелка в империи выросла в пять раз. Груз этого корабля сделал бы дом Канали богатейшим семейством Цилии.
Кароль сжал кулаки:
Мы сейчас же вытащим этих мерзавцев из дворца и повесим их на башне. Эти
Его снова заполонили воспоминания. Он был комтуром в Креенфельде, одном из первых городов Вестермарка, который посетила чума. Всех жителей свезли на один крошечный остров и пообещали через сто дней забрать тех, кто останется в живых.
Комтур? Верховный священник вопрошающе посмотрел на него. Очевидно, Тормено разговаривал с ним, но Кароль только сейчас это понял.
Что нам делать? продолжил священник. Вы пережили чуму. Что
Комтур? Илья забрался на палубу через грузовой люк. Мы обнаружили внизу бочки с трупами. Что происходит?
Кароль жестом приказал дружиннику держать дистанцию.
Верховный священник благословляет умершего. Не мешай нам! Возьми своих товарищей и отправляйся вместе с ними на нос корабля. Я сейчас подойду. С этими словами он вновь повернулся к Тормено: Напомните, когда корабль вошел в гавань?
Ближе к вечеру. Капитан попытался не дать своим людям сойти на берег, но они его поранили. Это было вскоре после захода солнца. Он сказал, что все семнадцать моряков, которые выжили до сегодняшнего дня, скорее всего, находятся в городе. Комтур, вы уже пережили одну эпидемию. Что нас ожидает?
Кароль ощутил бесконечную усталость. После того как его перевели в Арбору, он надеялся пожить еще хотя бы пару лет в спокойствии, подальше от всех ужасов.
Я был комтуром в Креенфельде, быстро развивающемся портовом городе, где было чуть больше трех тысяч жителей. После того как началась чума, нас всехкак больных, так и тех, кто не имел признаков болезни, свезли на остров неподалеку и оставили там на сто дней. Пока он говорил, у него перед глазами опять восстали воспоминания. Я и мои рыцари следили за тем, чтобы никто не сбежал, а издалека за нами наблюдали стрелки с арбалетами. На остров прибыло почти две тысячи человек. Мы взяли с собой все, что могли, из припасов и надеялись, что нам хватит на пропитание. Но мы забыли о дровах, о палатках. Мы уничтожили лодки, на которых прибыли на остров, ведь нам пообещали вернуться через сто дней и забрать с собой выживших. Спустя какое-то время оказалось, что нас некому было забирать. Под конец на острове осталось всего лишь пятьсот семьдесят три человека.
Кароль никогда не рассказывал о том, что они пережили. После того как начался голод и была утрачена всякая надежда, люди потеряли человеческий облик.
Правда ли, что чума может убить за один день?
Ужас на лице священника сменился суровым выражением, которое комтур видел раньше лишь на лицах отцов, съевших от голода собственных детей.
Иногда смерть наступает через день, иногда через несколько часов. Некоторые больные держатся целую неделю, но в конце концов чума берет верх. Некоторые люди остаются здоровыми по неведомым нам причинам. Но я не пойму, как капитан порта мог
Очевидно, они создали видимость того, что на корабле все было в порядке. Тормено сжал губы. Больные и мертвые находились под палубой, а моряков на палубе Томмасо пристально не рассматривал. Тот, кого он взял с собой на берег, был доверенным лицом семейства Канали. Он должен быть сделать отчет и вернуться на корабль, но не сдержал своего слова. Когда я встретился с ним, от него несло вином и борделем. Голос верховного священника был на удивление спокойным. А затем и остальные моряки сошли на берег. Боюсь, город нам уже не спасти.
Кароль медленно кивнул:
Если честно, даже один больной на городэто уже слишком много
Он посмотрел на своих людей, находившихся на носу корабля и еще не осознавших характер и масштаб катастрофы.
Каковы запасы жидкого огня в городе?
Ошарашенный, Кароль снова повернулся к верховному священнику.
Вы не можете этого сделать.
То есть вы откажетесь выполнять приказ? спросил Тормено вскользь, как будто спрашивал о погоде.
Кароль за всю свою жизнь не отказался выполнить ни одного приказа и гордился этим. Но в том, на что намекал Тормено, ему участвовать не хотелось.
Сколько рыцарей в вашем подчинении?
Одиннадцать.
А дружинников?
Сто семнадцать.
Верховный священник задумчиво кивнул:
Этого должно хватить. Займите все башни городской стены и ворота, разумеется, тоже. А еще башню на входе в порт напротив крепости вашего ордена. Затем снабдите все башни запасами жидкого огня.
Гарнизоны башен назначает городская стража, они мне не подчиняются. Что, если они окажут сопротивление?
Придумайте что-нибудь, комтур. Для вас было бы лучше, если бы вы не стояли на стене. Вы пережили эпидемию и знаете, сколько ужаса и горя может принести распространившаяся в Арборе эпидемия. Я уверен, что вы справитесь со своей задачей. Ожидаю, что к четвертому часу ночи вы займете все башни, не привлекая при этом лишнего внимания.
А как быть с «Магдаленой»?
Когг останется в порту, а другим кораблям будет запрещено покидать гавань. Нам сейчас нужно думать масштабно.
АРБОРА, КАБИНЕТ В ПАЛАЦЦО ВЕРХОВНОГО СВЯЩЕННИКА АРБОРЫ, ТРЕТИЙ ЧАС НОЧИ, 7-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ, 53-Й ГОД ПЕРЕД ВТОРЫМ ВОСХОЖДЕНИЕМ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ
Люцио посмотрел на краткое послание, которое выцарапал кинжалом на мраморной плите. Отправить почтового голубя он не решился, так как все живые существа в городе могли уже быть заражены чумой. Этой каменной плиты должно было хватить, ибо кто-то должен был найти ее.
Люцио еще раз пробежался глазами по тексту. В сообщении он упомянул вину капитана порта и семьи Канали, однако взял на себя полную ответственность за свое решение. Он знал, какое бремя взваливал на Сибеллу и своего сына. Отныне фамилия Тормено была проклята навеки.
Шорох прервал его размышления. В дверном проеме стоял Эрнандо и самодовольно ухмылялся:
Работа, которую вы мне поручили, выполнена, господин.
Люцио отложил кинжал в сторону, затем взял чернильницу, капнул немного красной жидкости на каменную плиту и втер ее тряпкой в царапины, пока надпись не стала отчетливо видна.
А жаровню и затычку ты приготовил?
Ухмылка сошла с лица Эрнандо.
Да, господин.
Хорошо.
Люцио вышел из кабинета и спустился в небольшую приемную своего палаццо. Его слуга молча последовал за ним.
На мозаичном полу помещения был изображен серебристый лунный диск на фоне темного звездного неба. Работа была выполнена просто и в то же время очень красиво. Свет и тьма, черное и белое. Как часто он рассказывал об этом в своих проповедях, но жизнь редко была такой простой. Люцио знал, что нужно было сделать, и не колебался в своем решении. Однако что будут думать о нем будущие поколения? Будет ли он для них героем или убийцей?
Впрочем, это не имело значения. Здесь и сейчас он был единственным, кто обладал достаточным мужеством, чтобы поступить правильно.
Посередине лунного диска стоял стул, на котором, связанный, сидел Томмасо Галли, капитан порта. От удара Люцио рукоятью меча на его лбу вздулся синяк.
Я не могу этого сделать, залепетал Томмасо. Вы не знаете, на что способны Канали.
Думаю, я могу себе это представить. Люцио наклонился над чашей с раскаленными углями. Твоя же проблема заключается в том, что ты не можешь себе представить, на что способен я.
Он посмотрел на работу Эрнандо. Его слуга надел на капитана порта плотно облегающие штаны из белого шелка и отрезал золотые пуговицы на рубашке. Теперь рубашка была зашита впереди и прилегала к телу Томмасо, будто вторая кожа. На шелке весьма искусно был нарисован черный скелет. Когда-то Эрнандо был восходящей звездой, пока соперники из другой художественной школы не переломали ему все пальцы. С тех пор он ни разу не прикоснулся к кисти. До сегодняшнего дня.
Ты действительно превзошел себя. Последний элемент тоже готов?
Краска на маске еще не высохла, господин. Но уже скоро я смогу надеть ее ему на голову.
Люцио махнул рукой:
Сначала нужно засунуть ему в рот затычку.
Я не могу этого сделать
Капитан порта пытался вырваться из пут. Ножки стула ерзали по серебряной поверхности мозаики. Одна нога теперь стояла на темном ночном небе.
Я могу раздеть твою жену и привязать ее к позорному столбу или же кастрировать твоего сына и отправить его в мальчишеский хор большого октагона в Рейхсшильде. Твоя дочь может оказаться в гареме одного из полководцев хана. Возможно, я придумаю что-то еще хуже. Ты боялся Канали? Думаю, это была самая серьезная ошибка, которую ты совершил в своей жизни. Я поднялся до пятого круга. Я испытал ужасы, которые тебе даже не снились. Хочешь, чтобы твоя семья тоже испытала эти ужасы? Томмасо, ты обречен, но что произойдет с твоей семьей, все еще в твоих руках.