Он притворно содрогается и тащит меня за собой в ванную комнату.
Его мускулистая задница прямо перед моими глазами. Мне хочется её укусить.
Качая головой, я встаю с ним под паровой душ. У меня только что был петтинг с мужчиной. С Воином! Я действительно устал от жизни.
Я спешно обмываюсь, а Шторм с улыбкой помогает мне.
Боже мой, какой же он сексуальный! От одного только взгляда на его мышцы мои колени снова становятся мягкими. Но мне надо идти. Я и так пробыл с ним слишком долго.
Смыв следы наших любовных утех, я выхожу из кабинки и быстро насухо вытираюсь мягким полотенцем. Хотя Шторм стоит прямо передо мной, я стараюсь не встречаться с ним взглядом, чтобы не усложнять расставание.
Я часто думал о том, чтобы сбежать из Уайт-Сити в Аутленд. Просто никогда не мог сделать последний шаг и знаю, почему: из-за Шторма. Потому что я отдал ему своё сердце.
Только теперь я рискую сильнее, чем когда-либо. Шторм безудержно проникает в мою жизнь. Кроме того, меня терзает совесть. Раньше мне было всё равно, что я делаю, потому что я ненавижу режим. Но я не ненавижу Шторма. Я лгу ему, я передаю его врагам информацию, полученную от него, и это причиняет мне боль. Надеюсь, он никогда не узнает правду.
Глава 2. Потеря доверия
Вернувшись из туалета в спальню, я осторожно сажусь на край кровати и смотрю на спящего Шторма. Он лежит на животе, одна рука под грудью, другаяна спине. И как он может спать так перекрутившись?
Его одежда разбросана по всему белому ковру. Единственное яркое цветовое пятно рядом с нами. Я люблю белый. Моя квартира выдержана в минималистском стиле. На самом деле, здесь уныло. В этой комнате только кровать и две прикроватные тумбочки. Даже гардеробная скрыта за белой раздвижной дверью.
В ногах кровати огромное панорамное окно с видом на ночной Уайт-Сити. Так кажется. На самом деле это экран, размером во всю стену. На нём я также могу смотреть фильмы или писать программы.
Я встаю перед экраном и делаю круговой жест. На экране сразу появляется меню, где я могу поменять фон. Сейчас мне больше хочется видеть природу.
Маленькая камера фиксирует движения моей руки и передаёт их на экран. Появляется гигантское звёздное небо, словно я уже не на Земле, а в космическом корабле.
В прошлом люди летали на Луну. Планировали даже полететь на Марстогда вмешалась война.
Если бы те бомбы не упали, где бы я был сейчас? Стал бы я, как теперь, врачом? Мне не было разрешено выбирать профессию, её выбрал за меня сенат на основе констелляции моих генов.
Иногда мне кажется, что в Уайт-Сити врачей больше, чем пациентов. Сейчас работы у меня не много, потому что к нам присылают Воинов лишь с мелкими ранениями. Я должен быть счастлив, что с тех пор как аутлендеры сами могут обеспечить себя чистой водой, они больше не пытаются проникнуть в город. Ещё несколько недель назад люди из Аутленда вели ожесточённые бои с нашими Воинами на границе города, где к земле прикреплён якорями купол, под которым мы живём. Он сдерживает излучение, которого уже почти не осталось, и аутлендеров.
Я немного горжусь собой, потому что этот мирмоя заслуга. Это я раздобыл ту недостающую часть для очистной установки, один приятель был передо мной в долгу и не стал задавать вопросов, так же, как и другие вещи, например, медикаменты, которые я передавал Хрому в тайных местах встреч. Поскольку он нёс дежурства у подземного озера, небольшие вещи мог переправлять наружу по водопроводной трубе или передавать Джексу через подземные ходы. С тех пор, как Хром тоже ушёл в Резур, я мало что сделал для повстанцев. Я рад, что время опасных дел прошло, но я остаюсь с ними на радиосвязи, что не менее щекотливо. Если радиосообщения перехватят и обнаружат источник, я покойник.
После исчезновения двух Воинов и их рабынь, всё в городе идёт кувырком. Сенат в смятении, шоу приостановлены на неопределённое время. Их трансляции могли бы дать мне возможность показать видео о жизни в Аутленде. Граждане Уайт-Сити и не догадываются, что режим их обманывает. Нет больше никакой опасной радиации, и люди в Аутленде вовсе не мутанты.
При помощи этого видео, которое снял лидер повстанцев Джулиус Куинн, я мог бы растормошить людей и настроить их против режима. Шоу транслируется по спутниковой связи, я мог бы вклиниться, но меры предосторожности были усилены, доступ зашифрован в несколько ступеней. Теперь я смогу получить доступ к экранам, только если влезу в главный компьютер под правительственным зданием. Но для этого мне нужен опытный Воин, который проведёт меня туда через канализацию. Предприятие чертовски рискованное, но теперь это не имеет значения. Я потерял последнее контактное лицо, Хром ушёл. А Шторма я попросить не могу. Он молод и предан, отдаёт свою жизнь за режим. Он тут же меня выдаст. Поэтому я работаю над программой, которая взламывает коды. Это может занять ещё несколько недель. С тех пор, как Шторм почти постоянно стоит у моего порога, я не могу этим заниматься. После заданий он даже не идёт в свою комнатушку, ему комфортно здесь. Кажется, он всегда знает, когда я не на смене.
Но по-другому, если бы я приходил к нему, было бы рискованновахтёр всегда записывает, кто входит и выходит из комнат Воинов.
Вздохнув, я снова сажусь рядом с ним на кровать. И всё же, когда он приходит ко мне, это тоже опаснои для него, и для меня. Я не хочу привлекать внимание, не хочу, чтобы нашими отношениями заинтересовался сенат. С другой стороны, с ним приятно, и я наслаждаюсь каждой секундой, но позапрошлой ночью я едва не спалился. Джекс связался со мной через планшет по непрослушиваемой линии. Я закрылся с планшетом в ванной, в надежде, что Шторм не услышит. Это была чрезвычайная ситуация, Хром умирал, и я должен был объяснить, как отключить шаттл от спутникового навигатора, чтобы они смогли добраться до безопасного места. По-видимому, они взорвали фабрику, и Хром был тяжело ранен осколком. К счастью, его жизни больше ничто не угрожает.
Когда я вернулся в спальню, Шторм лежал в моей кровати также, как сейчас: на животе с перекрученными конечностями. Он устал на задании, а потом мы ласкали друг друга до оргазма. Он сразу заснул. Но он Воинчеловек с необычайными способностями. Надо придумать что-нибудь, чтобы он больше ко мне не приходил. Только что? Я не хочу ранить его. Но сейчас становится жарко. Воины готовятся к нападению. Вскоре два подразделения должны вторгнуться в Резур.
Я чувствую себя вдвойне плохо, потому что передаю секретную информацию от Шторма аутлендерам. Он открывает мне её неосознанно, просто доверяет мне настолько, что время от времени проговаривается.
Я просто хочу предотвратить бойню. Люди в Резуре не хотят войны, им нужна справедливость. И я должен поставить их благополучие превыше своего.
Джекс и остальные разработали план. Я нахожусь с ними в более тесном контакте, чем обычно, и это чертовски нервирует.
* * *
Привет.
Когда я, вернувшись из больницы, открываю дверь, мимо меня снова с улыбкой протискивается Шторм. Я никогда не замечаю, как он подкрадывается. В нём есть что-то от хищника.
Его форма грязная, как и его покрытое потом лицо. Тем не менее, он как всегда выглядит привлекательно для меня.
Привет, тигр, приветствую я его. Ваше подразделение искало повстанцев в канализации?
Если бы сенат знал, что они больше их там не найдут
Да, и там внизу так отвратительно. Шторм снимает грязные ботинки, и шагает прямиком в сторону ванной. И там есть твари! слышу я его крик, когда наливаю нам на кухне напитки и ставлю в магнетроник два готовых блюда. Волосатые, на четырёх лапах. Некоторые с пушистыми хвостами, а у других Он встаёт в дверном проёме и ухмыляется. хвосты такие же голые, как мой, только не такие сексуальные (прим.: Игра слов: Schwanz в немецком языке и «хвост», и, в разговорной речи, «член»).
Я едва не роняю свой стакан, потому что складываюсь пополам от хохота.
Ты такой ребёнок. Совершенно голый Шторм танцует передо мной, покачивая задом.
Вероятно, он, как всегда, разбросал свою одежду по моей квартире, но меня это больше не беспокоит. С каждым днём я всё больше влюбляюсь в этого неряшливого парня.
Я голодный. Что у тебя есть?
Он усаживается на столешницу из нержавеющей стали, но я сразу же сгоняю его.
Никакого сырого мяса на моей рабочей поверхности!
Он улыбается и принюхивается к магнетронику, а когда блюда нагреваются, достаёт упаковки, едва не обжигая пальцы.
Вкуснотища, курица. Его песочного цвета глаза светятся на грязном лице. Люблю курицу.
Как есть голый Шторм садится за стол и снимает крышку со своей упаковки. Я сажусь напротив него и чувствую себя в костюме чересчур одетым. Затем мы едим и рассказываем друг другу, как прошёл день. Я не могу рассказать ничего интереснее, чем то, что миссис Мотман получила своё шунтирование; Шторм рассказывает о странных встречах с истощёнными кошками и вопящими крысами:
Клянусь, они вопили как младенцы, у меня мурашки по коже пошли. Чувак, это было жутко. И как повстанцы могут там жить? Хотел бы я наконец встретить кого-нибудь
Шторму скучно. Он молод, закончил обучение и теперь хочет показать, чему научился. Он хочет сражаться. Проявить себя.
Жеребец с горячей кровью Мне становится жарко, пока я основательно его рассматриваю. Когда он суёт вилку между губ и её облизывает, у меня начинает тянуть внизу живота. Его губы полные и мягкие. Мне нравится, когда он ласкает меня ими, обхватывает ими мой член
Эй, ты вообще слушаешь меня или думаешь о десерте?
Его грязная улыбочка разжигает во мне пожар. Я краснею, потому что он меня поймал.
Я прочищаю горло и утыкаюсь взглядом в свою упаковку с едой.
Ты любишь курицу, я люблю десерт.
Боже, я что, действительно это сказал?
Шторм вскакивает и выбегает из кухни.
Десерт будет через минуту! кричит он, и я слышу шипение парового душа.
Я поправляю свой вздыбившийся в штанах член и убираю со стола. Мой пульс учащается. Скоро мы будем ласкать друг друга, тереться друг о друга обнажёнными телами. Хотя мы уже несколько раз удовлетворяли друг друга руками и языками, я всё ещё волнуюсь, как в первый раз. Потому что со Штормом это так ярко. И потому, что я должен наконец с ним расстаться.
С тех пор, как сенат отменил для Воинов комендантский час, вероятно, потому что заметил, что этим настраивает их против себя, поскольку Воины и без того больше не участвуют в шоу, Шторм постоянно у меня. За это время мне уже дважды звонил Джекс. Я мог бы сказать Шторму, что это знакомый врач, которому нужен совет, но что, если мои отговорки не прокатят? Если он заметит, как подскакивает мой пульс, как я обливаюсь потом и дрожу?
Сейчас его сознание замутняет похоть, но как долго это продлится?
Шторм выключает душ и кричит:
У тебя есть пистолет для инъекций?
Нахмурившись, я иду в ванную. Шторм стоит голый посреди комнаты, с повязанным вокруг бёдер полотенцем, и держит в руке ампулу.
Вот дерьмо Съеденная курица начинает проситься наружу.
Почему тебе её дали? спрашиваю я как можно более небрежно. Будут шоу?
Это была бы возможность наконец-то показать видео, но когда я думаю о том, что Шторм будет перед камерами с другим мужчиной Моя тошнота усиливается.
Никаких шоу, отвечает он, и я выдыхаю. Но мы все теперь получаем эти новые ампулы, даже новобранцы.
Новые?
Я смотрю на маленькую стеклянную колбу, которую он крутит между пальцами.
Да, стимуляторы были улучшены, это новая рецептура, которая содержит ещё больше витаминов. Почему это так пугает тебя?
Улучшенная рецептура? И это вещество должны принимать все Воины? Что-то тут не так, сенат ничего не делает без задней мысли. Внезапно мне становится страшно за моего друга. «Думай»
Если я доверю тебе секрет, ты сохранишь его?
Мой пульс зашкаливает. То, что я собираюсь сделать, подвергает меня смертельной опасности!
Шторм серьёзно смотрит на меня.
Что ты хочешь сказать? Я чувствую твоё волнение.
Ты должен знать, что я очень беспокоюсь о тебе.
Да что происходит? Внезапно Шторм выглядит на несколько лет старше, из выражения лица исчезает непринуждённость. Он кладёт руки мне на плечи и хмурится. На его безупречной коже образуются морщины. Ты никогда не смотрел на меня так испуганно.
О нет, ничего драматичного, говорю я, чтобы разрядить обстановку, просто новое средство ещё не усовершенствовано и может иметь неприятные побочные эффекты.
Его глаза становятся большими.
Какие? И откуда ты это знаешь?
У меня есть знакомый врач из исследовательского отдела, который принимал участие в разработке этого препарата. Надеюсь, он не заметит, что я лгу. Поэтому ты не должен рассказывать об этом никому из собратьевты знаешь, что иначе случится с моим коллегой.
Шторм кивает:
Рассказывай наконец!
Это может повлиять на твоё либидо. Ну, вот и сказал. Помимо прочего, я не хочу, чтобы у него появилась зависимость от этого вещества. Никто не знает, какие ещё побочные действия он может оказать. Пожалуйста, не принимай его.
Уголки его рта поднимаются в кривой улыбке:
Ты имеешь в виду, что у меня может больше никогда не встать?
«Как раз наоборот», думаю я, и отвечаю:
Возможно.
Чёрт, хорошо, что ты мне это сказал! Шторм отпускает меня и бросает ампулу в унитаз. Я слышу, как разбивается стекло. Он грязно улыбается мне:Ты действительно очень любишь десерт.
Он думает, что я признался ему в этом, потому что без ума от нашего секса. И хорошо, ведь это правда.
Пожалуйста, всё же не рассказывай об этом никому. Иначе у меня будут чертовски большие
Шторм заглушает мои опасения глубоким поцелуем.
Я никогда не сделал бы ничего такого, что подвергло бы тебя опасности. Ты слишком важен для меня.
«Слишком важен» Эти слова ещё долго звучат у меня в голове. Шторм даже понятия не имеет, какое облегчение они мне приносят. Я обнимаю его, веду руками по его слегка влажной спине вниз и кладу их на его задницу.
Шторм сдёргивает с себя полотенце и помогает мне снять костюм.
Ты всегда такой спокойный и сдержанный. Но теперь я знаю, что ты жаждешь большего. Дикого, горячего секса.
Вот как? Я тяжело сглатываю, а Шторм расстёгивает мою рубашку. И что заставляет тебя так думать?
До сих пор мы не выходили за рамки петтинга, но это никогда не беспокоило меня.
Когда ты заговорил о шоу, в твоих глазах что-то промелькнуло. Что-то мрачное.
Он стаскивает с меня рубашку и берёт в рот мой сосок.
Я хватаю ртом воздух, когда Шторм порхает по моему чувствительному соску кончиком языка.
Я бы ужасно ревновал, если бы увидел тебя с другим.
Шторм копается у меня в брюках, чтобы вытащить наружу член.
Хм, думаю, ты с удовольствием стал бы моим рабом.
Он обхватывает мой обнажённый пенис и сдавливает его.
Моё дыхание становится тяжелее, вспышка похоти проходит по члену и воспламеняет каждую клеточку моего тела.
О таких вещах не шутят.
Должен же Шторм знать, каково быть рабом. В конце концов, шоу отменили лишь недавно. Воины наверняка хвастались между собой «завоеваниями».
Я снимаю штаны, пока он держит в руке мой член.
Рабы ничего не стоят. Вы можете делать с ними всё, что угодно.
Они насилуют, мучают, а с особого разрешения даже убивают.
Я знаю, как живут рабы, и никогда не пожелаю тебе такой участи. На долю секунды на лицо Шторма набегает тень. Но я хотел бы разок сделать с тобой всё, что пожелаю. Было бы круто, если бы ты стал моим личным рабом удовольствия.
Теперь я стою перед ним голый, и он теснит меня в тёмную гостиную к каминуединственному источнику светав нём мерцает имитация пламени, от обогревателя идёт тепло. Перед камином расстелена чёрная шкура из искусственного меха. Единственное тёмное пятно в моей светлой комнате.
Ложись сюда, приказывает Шторм.
Я послушно растягиваюсь на искусственном меху, с любопытством ожидая, что будет дальше.
Шторм подходит к одному из трёх высоких окон, автоматические жалюзи на которых уже закрыты, и стягивает с карниза длинную белую декоративную гардину.
Я опираюсь на локти:
Эй, ты решил разобрать по частям мою квартиру?
Шторм улыбается, как Воины на шоу, которые только что выбрали раба, и опускается рядом со мной на колени.
Я всего лишь взял взаймы.
Он толкает меня обратно на мех и связывает мои руки в запястьях. А затем мне приходится вытянуть руки над головой, чтобы он мог привязать их к каминной решётке.