Тут было другое деловсе как-то сразу почувствовали, что в случае с Тианой всё может быть совсем по-другому. Она чем-то неуловимо отличалась от других придворных дам, и Конотор, похоже, был заинтересован ею не на шутку. Надо сказать, что родовитость семейства Тианы вполне давала право на надежду будущего возможного союза, и это не могло не злить придворных девиц.
Правда, пока даже о возможности такой женитьбы никто не заговаривал. При дворе сейчас царило полнейшее уныние, густо замешанное на страхе. Король Конотор постепенно превращался в грубое и жестокое животное, чуждое всяких понятий о приличиях. Собрав вокруг себя кучку подхалимов и лизоблюдов, он всячески предавался пороку, начисто позабыв обо всём.
Практически ежедневно устраивались попойки, переходящие едва ли не в оргии. Сразу несколько придворных дам имели сомнительную честь жить на положении королевских наложниц. Увы, зачастую это приносило им скорее минусы, нежели плюсы. Поговаривали, что в пьяном состоянии Конотор окончательно терял человеческий облик и находил особое удовольствие в истязании любовниц. И несмотря на то, что это носило характер игр, после них несчастные женщины зачастую вынуждены были маскировать синяки и ссадины, прикрывать грустные улыбки, которым недоставало зубов, а то и вовсе отлёживаться в постели.
Каладиус, который время от времени появлялся во дворце, замечал эти признаки разрушения личности и полагал, что король просто сходит с ума. Но, признаться, его это нисколько не заботило. Сейчас великий маг был полностью сосредоточен на науке, тратя колоссальные средства, зачастую взятые из казны, на различные эзотерические изыскания, покупку уникальных книг, чаще всего привозимых из Саррассы и Кидуи, а также на мангил, которого ему требовалось всё больше с каждым разом.
Иногда ему казалось, что стоило бы вмешаться в ту возню, что творилась сейчас возле трона, поскольку было совершенно ясно, что там происходит что-то нехорошее, но всякий раз волшебник просто отмахивался от этого. По большому счёту, его всё устраивалокороль, поглощённый своими делами, не обращал внимания на первого министра и те махинации, которые тот время от времени проворачивал, а уж в том, что ему самому ничего не угрожало, Каладиус нисколько не сомневался.
Хотя другие наперсники короля не были столь уверены в своей судьбе, поскольку не обладали ни могуществом, ни влиянием великого мага. Король Конотор был ужасно подозрительным человеком, причём с самого детства. Всю пищу, которую он принимал, пробовал целый штат дегустаторов, причём первая проба бралась ещё за несколько часов до того, как блюдо подавалось на стол, а последняя снималась прямо в присутствии монарха. Конечно, таким образом Конотор не мог ощутить удовольствие от свежеприготовленной пищи, но он легко мирился с этой неприятностью, будучи уверенным, что этоединственный способ выжить.
Конотор маниакально собирал исторические факты о случаях отравления монарших особ по всему миру и был настоящим знатоком в этой области. Он, в числе прочего, знал и покушении на принца Келдона в палатийском городке Белли, и не раз расспрашивал у Каладиуса подробности этих событий. С ещё большим интересом он пытался выяснить способности великого мага в очищении крови от отравы.
В этом Каладиус был весьма осторожен. Он не мог признать, что не может сделать этого, поскольку понимал, что данная способность ставит его в глазах короля превыше всех людей. Поэтому он весьма туманно говорил о сложности, о стечении обстоятельств, о особых условиях. Конотор настаивал, чтобы маг практиковался в своём столь нужном искусстве. Одно время он даже велел доставлять в лаборатории Каладиуса узников, осуждённых на смерть, которым давали медленно действующий яд.
Каладиус, надо сказать, с воодушевлением ухватился за данную возможность. Мы уже знаем, сколь мало ценил он человеческую жизнь, поэтому угрызения совести по этому поводу он не испытывал совершенно. Для него проведение опытов на людях ничем не отличалось от проведения опыта на мышах или лягушках.
Увы, все усилия великого мага, равно как и мучительные смерти несчастных подопытных были напрасны. Как ни пытался Каладиус вычленить из этого бесконечного сплетения нитей те, что отделяли жизнь от смерти, у него ничего не выходило. Приговорённые умирали один за другим, а он всё никак не мог приблизиться к разгадке. Он чувствовал, что был прав в своих суждениях, но отыскать нужные нити никак не получалось.
Конотор, конечно же, был порядком разочарован, хотя и не посмел высказать великому магу претензии. Каладиус объяснял всё необходимостью дополнительных теоретических исследований, так что опыты были на время прекращены. Великий маг не лукавилон действительно продолжал изыскания в этой области. Поиск так называемых «нитей-функций» мог бы открыть ему невиданные прежде горизонты могущества.
Но вернёмся к королю Конотору. Боязнь отравлений была не единственной из тех, что ежедневно снедали его душу. Он боялся покушений во всех проявлениях, и во всём дворце не было, наверное, ни одного человека, к которому он в той или иной степени не испытывал бы подозрения. Для него каждый был потенциальным убийцей. Исключением был разве что один Каладиус, который столь долго служил латионским королям, что заслужил некое право на доверие.
Подозрительностью короля пользовались его приближенные. Они без устали плели интриги, пытаясь подсидеть более удачливых соперников. В специально созданную при дворе личную службу безопасности без конца поступали доносы на одних придворных, написанные другими придворными. Конечно, львиную долю этих бумаг просто выбрасывали в камин, ибо в противном случае вскоре у короля не осталось бы подданных. Но время от времени, дабы потешить короля и показать ему, что работа ведётся полным ходом, проводились показательные аресты, процессы и казни.
Это была своеобразная лотерея. Никто не мог предугадать, кто следующий окажется на эшафоте. Хотя, разумеется, вероятность этого возрастала по мере того, как придворный всё больше приближался к королю. Однако же, подобно мотылькам, сгорающим в пламени фонаря, эти люди продолжали тянуться к Конотору, повинуясь удивительным инстинктам, выработанным поколениями их предков.
К сожалению, от подозрительности короля страдали не только придворные. Тучи постепенно сгущались над его сыном, принцем Конотором. В последнее время они часто ссорились с отцом, который неизменно пенял юноше, что тот, якобы, только и мечтает о смерти папаши, чтобы занять трон. Мы уже имели возможность убедиться, что трон и власть были последними вещами, о которых помышлял молодой любовник, однако же для Конотора-старшего это не имело никакого значения. Его реальность уже давно состояла из собственных выдуманных кошмаров, часто не имеющих ничего общего с действительностью.
Принц Конотор же тем временем тратил всю свою энергию, пытаясь добиться расположения Тианы, однако девушка по-прежнему держала его на расстоянии. В отличие от предыдущих пассий юноши, тоже зачастую разыгрывающих невинность, но сдававшихся, как правило, через три-четыре дня, опасаясь, как бы принц не переключился на новую добычу, Тиана держала оборону более двух недель, и по прошествии этого времени выглядела так же неприступно, как и в первый день их знакомства.
И, конечно же, из-за этого юный принц мечтал заполучить её ещё сильнее. Он чаще обычного бывал в гостях у сестры, а та, желая помочь брату, то и дело давала новой фрейлине поручения, которые приводили к встречам вроде той, что была описана в начале этой главы. Теперь, пожалуй, мы можем вернуться к ней. Как мы помним, Конотор пытался приобнять девушку, но та ловко увернулась от этих объятий.
По-моему, ваше высочество, я не давала повода так обращаться со мной, строго произнесла она, давая понять, что это уже не шутка. Вы, конечно, принц, но это не освобождает вас от правил приличий. Что же касается ревности, то, боюсь, ваше самомнение слишком уж раздуто.
Тон этой тирады озадачил юношу. Он действительно полагал, что Тиана к нему благосклонна и уже готова уступить позиции, и вот теперь он был явно растерян.
Так я не нравлюсь тебе, Ти? он даже как-то неуверенно произнёс «тебе», будто против воли хотел обратиться к девушке на «вы».
Этот вопрос некорректен со стороны сюзерена, ваше высочество.
Ти, прошу, забудь на минуту, что япринц!
Это будет не так сложно, ваше высочество.
Что ты хочешь сказать? вспыхнул Конотор.
Простите, ваше высочество, но вы и сами не ведёте себя так, как должен вести принц, серьёзно, будто наставница, ответила Тиана. Ваши выходки достойны разве что какого-нибудь мелкопоместного баронета. Вы тратите жизнь совсем не на то, чем должен заниматься наследник трона. Впрочем Это и не удивительно, учитывая, как обращается с вами ваш отец.
При чём тут отец? Конотор был разозлён и сбит с толку. Он совершенно не ожидал столь жёстких речей от миниатюрной миловидной девушки, выглядящей едва ли не девочкой. И уж подавно ему не хотелось бы слушать всё это вместо любовного воркования.
Для короля выне более чем домашняя зверушка. К тому же довольно надоедливая, насколько я понимаю. В этом дворце повсюду глаза и уши, и поэтому все в курсе ваших ссор с отцом, мой принц. Впрочем Наверное, оно и к лучшему, что вы проводите дни, волочась за юбками. Вздумай вы заняться политикой, и очень скоро вы разделили бы судьбу своего дяди.
Ты говоришь странные вещиКонотор тяжело дышал, а лоб его покрылся испариной. У меня складывается ощущение, что я говорю с пожилым мужчиной, а не с юной девушкой.
О, простите, ваше высочество! Тиана сделала издевательский реверанс. Конечно же, мне пристало говорить о кружевах, о пудре для волос и придворных хлыщах. Увы, к несчастью для вас я получила иное воспитание. Мне противно всё здесь, при этом пропитанном ложью и развратом дворе. Вы, конечно, думали, что яодна из тех дурочек, которые изображают из себя недотрог, а сами только и ждут, когда вы запустите пальцы им за корсаж. Так вот, ваше высочество, яне одна из них. Найдите себе другую цель, я вам не по зубам.
Даже не прощаясь, Тиана резко повернулась и, шурша юбками, вышла, оставив юного принца в крайнем смятении.
***
Принц Конотор был подавлен и взбешён. Никто до этого времени не смел говорить с ним так, ну разве что отец, но это было совсем другое дело. Да и отец обычно лишь попрекал его или просто кричал, вымещая злость, а вот Тиана позволила себе говорить с ним пренебрежительно, и это оказалось стократ болезненнее. Кроме того, одно дело получать нагоняи от отца-тирана, и совсем другоеот своей подданной, да ещё и совсем юной девушки. Принц постоянно забывал, что Тиана была на три года старше него самого.
Лёжа в постели, Конотор ярился, кусал губы и стискивал кулаки. Он метался так, что простыня скомкалась у его ног. Сон никак не шёл к принцу, а вместо этого в голове продолжал звучать холодный презрительный голос Ти. И более всего убивало то, что она во многом была права. Юноша неустанно пытался отыскать оправдание на каждый её выпад, но понимал, что все они звучат довольно жалко, и сама Тиана легко высмеяла бы и каждый из них по отдельности, и все разом.
Сложно описать чувства, клокотавшие в груди молодого принца. Обида и злость, переплетаясь, порождали нечто похожее на ненависть, но ненависть эта, смешиваясь с той глубокой заинтересованностью, какую Конотор питал к Тиане, понемногу переплавлялась в совершенно новое чувство. Наверное, это чувство можно было бы назвать любовью. Оно причиняло сильные страдания, но страдания эти были сладки какой-то странной, горьковато-терпкой сладостью.
Сам Конотор ещё не осознавал силы зарождающегося чувства. В своей порывистости он считал каждое своё предыдущее увлечение любовью, особенно если оно длилось дольше месяца. И уж подавно в данный момент его чувства так сильно застила злость на девушку, что ни о какой любви он ещё и не помышлял. Понимание приходило постепенно, благо, впереди у него была вся бессонная ночь.
И всё же стыд и неостывшая обида заставляли его несколько дней не появляться в покоях принцессы, поскольку он боялся поймать презрительный взгляд Тианы. И лишь когда Конотор осознал, что разлука с девушкой ранит его сильнее чем страх, он осознал наконец свои истинные чувства к ней. И понял, что, ни смотря ни на что, он хочет увидеть её и объясниться с ней. Собравшись с духом, принц отправился нанести визит вежливости сестре.
***
Вас не было видно несколько дней, ваше высочество, проговорила Тиана с едва заметной усмешкой.
Вновь, как обычно, принцесса Силия, завидев брата, вскоре нашла предлог, чтобы отослать одну из своих фрейлин в более уединённое место. Тиану отправили за жемчужным колье, которое внезапно очень понадобилось принцессе. Остальные фрейлины понимающе усмехнулисьнекоторые с явной досадой. Да и сама Ти прекрасно понимала, для чего её отправляют в ту часть дворца, где сейчас никого не было за исключением разве что пары слуг. Тем не менее, она, сделав лёгкий книксен, вышла из комнаты.
Обычно Конотор, пренебрегая приличиями, тут же отправлялся вслед за своей жертвой и та, отправленная в соседнюю комнату на минутку, возвращалась значительно позже, на ходу поправляя причёску. Однако в этот раз принц нерешительно топтался, растерянно глядя вслед вышедшей фрейлине, своим глуповатым видом смеша остальных дам. Даже принцесса, вопреки правилам этикета, насмешливо изогнула губу, удивлённо глядя на брата.
Наконец юноша решился. Словно бросаясь в горящую комнату, он быстрым шагом пересёк залу и неприлично громко хлопнул дверью, не справившись с волнением. Естественно, Тиана не дожидалась его в соседней комнате, поэтому он, едва ли не бегом, бросился на поиски девушки. Наконец он увидел еёона уже отпирала полученным от Силии ключиком ларчик, в котором находилось колье. Она обернулась, услыхав нервные шаги, и понимающе усмехнулась, завидев Конотора. Но тот нерешительно застыл в дверях, не смея произнести ни слова. Поэтому Тиана спокойно достала украшение, заперла ларчик, и лишь затем обратилась к принцу со словами, которые мы уже слышали:
Вас не было видно несколько дней, ваше высочество.
У меня были делавыдавил Конотор плохо слушающимися губами.
Ещё никогда юный принц не был так растерян и сбит с толку как теперь. Кажется, оставаться наедине с хмельным и рассерженным отцом было для него не так страшно, как стоять перед этой хрупкой девушкой.
У вас какое-то дело ко мне? подняв голову, чтобы заглянуть ему в лицо, спросила Тиана, поскольку она подошла к дверям, а проход загораживал стоящий остолопом юноша.
А?.. Нет, проститепролепетал Конотор, покраснев и сдвинувшись в сторону, уступая дорогу.
Тиана, как ни в чём не бывало, прошла мимо, словно ей каждый день загораживают дорогу принцы крови. Тот же, растерянно поглядев вслед уходящей девушке, нерешительно двинулся следом.
Простите, я действительно хотел поговорить с вами, наконец пробормотал он, не замечая, что теперь обращается к Ти на «вы».
И о чём же? резко остановившись, Тиана обернулась к нему. Она понимала, что принцесса не ждёт с нетерпением её возвращения, поэтому и не было нужды торопиться.
О о моём дядевыпалил Конотор, понимая, насколько глупо это звучит. Но для начала и это подойдёт, тем более, что принцу действительно запали в память слова девушки. Почему вы заговорили о нём, и что вам известно о его судьбе?
Действительно, принц практически ничего не знал о своём дяде Келдонепри дворе эта тема находилась под строжайшим запретом, а сам он был совсем младенцем, когда тот был арестован. В общих чертах юноша знал, что его дядястрашный изменник, замысливший убийство собственного брата, но, признаться, до сего времени он не слишком-то интересовался этой историей.
Простите, ваше высочество, но в наше время людей вешают и за более безобидные разговоры, поэтому мне не хотелось бы говорить на эту тему.
Пожалуйрассеянно пробормотал Келдон. Простите Простите за моё недостойное поведение, сударыня, наконец решился он. Я не должен был вести себя так по отношению к вам.
Сказать по правде, вы не должны были вести себя так по отношению ко всем, строго поправила его Тиана. Это недостойно порядочного человека, не говоря уже о наследном принце. Впрочем, это не моё дело.
Вы презираете меня? неожиданно для самого себя вдруг спросил Конотор.
Яподданная вашего высочества. Мне ли презирать своего господина?