Все чувствуем, подтвердил Райзер. Мы ждали подходящего времени и подходящего дурака. Под ее покровительством эти люди явно выросли наглыми и самонадеянными. Но с этим я ничего не мог поделать.
Она там? Я указал на центральный пик.
Мы ее никогда не видим, ответил Чакас. Мы не знаем, где она. Но тебя прислала она. В этом я уверен.
Моя анцилла. Они даже не догадывались, насколько были правы.
Она, вероятно, имеет необыкновенную власть, если сумела организовать все это, сказал я.
Впрочем, моему голосу не хватало убедительности.
Удачавот ее образ жизни, сказал Чакас.
И опять старые Предтечи вступили в заговор, чтобы направлять мою жизнь.
Райзер нагнулся и помахал рукой в ту сторону, где, казалось, не было ничего, кроме ровной песчаной поверхности, но его жест сдвинул в сторону низкий туман, обнажив на мгновение одиночный большой плоский комок черной лавы.
Годится для стен.
Мы перешагнули в центральную часть овала, по периметру которого стояли сфинксы. Я неожиданно почувствовал холодокпредупреждение о том, что нахожусь в пространстве, священном не для людей, а для некой другой силы. Поблизости находилось что-то великое и древнее. Предтеча, в этом я не сомневался, но какой именно? Судя по сфинксам, Воин-Служитель.
Насколько древний?
Времен войны с людьми. Десять тысяч лет назад.
Не нравится мне здесь, сказал Райзер. Не такой храбрый, как дедушка. Ты иди. Я останусь.
Иди по камням, тихо добавил Чакас. Где камни кончаются, туда нога человека не ступала. То, что нужно сделать, не могу ни я, ни Райзер.
Парень потел, его глаза смотрели рассеянно.
Вселенная Предтеч имеет богатую историю невероятностей, воплощенных в жизнь. Я считал себя прагматиком, реалистом и находил большинство этих историй неудовлетворительными, разочаровывающими, но не пугающими. Теперь я чувствовал не только раздражение, но и страхгораздо более сильный, чем перед бушующим мерсом.
Когда Предтеча умираетобычно от несчастного случая или, изредка, на войне, проводится сложная церемония, прежде чем останки будут преданы плавильному огню, соответствующему деятельности касты погибшего. Применяется плавильная горелка или планеторез.
Сначала из нательной брони извлекаются последние воспоминания, последние несколько часов умственных усилий Предтечи. Эта редуцированная сущность, спектральный срез личности, отправляется в дюранс с временны́м механизмом. Затем тело кремируется в ходе торжественного ритуала, на котором присутствуют только близкие родственники. Часть уничтожительной плазмы сохраняется специально назначенным мастером Мантии, который помещает ее вместе с сущностью в дюранс.
После этого дюранс передается наиболее близким членам семьи, которые клянутся, что никогда его содержимое не будет использовано не по назначению. Период полураспада дюранса составляет более миллиона лет. Семьи и касты тщательно охраняют эти места. В руководствах по поиску сокровищ, которые я прочел за прошедшие годы, ищущих часто предупреждают о том, что нужно соблюдать правила и обходить такие места. Даже случайный визит считается святотатством.
Это бесславная планета, пробормотал я. Ни один Предтеча не пожелал бы оказаться здесь погребенным.
Чакас сжал челюсти и посмотрел на меня.
Это все чепуха, настаивал я. Здесь не похоронили бы никого из высокой касты. И потом, какое сокровище может храниться рядом с могилой? продолжил я, подводя мои самоуверенные слова к более сильному аргументу. И если вы никогда не встречали Библиотекаря, то как
Я, как только тебя увидел, сразу понял, что ты из них, сказал Чакас. Она приходит к нам при рождении
Это я уже слышал.
И говорит, что мы должны делать.
Откуда она могла знать, как я выгляжу?
Чакас не ответил.
Мы обязаны жизнью Библиотекарю, все мы.
Библиотекарь, как сильный творец жизни, наверняка могла заложить в свои объекты исследования генетическую программу, рассчитанную на много поколений. Такое принуждение в прошлые времена называлось гейс. Некоторые изучавшие Мантию даже считали, что Предвозвестник наложил гейс на Предтеч
Я все больше и больше сожалел о том, что оставил свою нательную броню. Отчаянно хотелось спросить у анциллы, как эти люди могли предвидеть мое появление.
И что вы будете делать, если я брошу поиски и вернусь домой?
Райзер фыркнул. Чакас усмехнулся. Теперь я не ощущал в его улыбке ни юмора, ни агрессии. Только презрение.
Если мы так слабы, а наша планета так бесславначего же ты боишься?
Мертвечины, предположил Райзер. Мертвых Предтеч. Наши мертвецы настроены дружественно.
Что ж, мои предки могут оставаться в земле, и я буду вполне счастлив, признал Чакас.
Их слова обжигали меня. Ощутив вдруг приток уверенности и даже некоторого самодовольства, я направился к центру окружности, рассеивая туман движением ног, отслеживая гальку, выложенную прежними поколениями чаманушей. Вероятно, могло показаться, что я отплясываю на пути к центру под неодобрительными взглядами овально расположенных лицом внутрь сфинксов. Древнее оружие, древняя война. На сфинксах остались шрамы давно забытых сражений.
Я оглянулся. Чакас небрежно оперся о переднюю часть сфинкса. Строгая физиономия машины, словно неодобрительное лицо жреца, нависало над ним.
Чтобы спровоцировать мой народ на войну, нужно приложить немало усилий, но если уж провокация удалась, то война получается безжалостная, тотальная, и ведут ее Воины-Служители. Есть что-то некрасивое в этом неторопливом приближении к вспышке абсолютной ярости. Это входит в противоречие с той самой Мантией, которую мы так хотим унаследовать и удержать, но бросить вызов Предтечам в конечном счете то же самое, что выказать презрение самой Мантии.
Вероятно, в этом все дело. Памятники прошлого. Скрытые страсти, скрытое насилие, скрытый стыд. Тени забытой истории.
Метрах в двадцати от центра мой пинок обнажил еще одну черную стену. За ней не было гальки, никаких ориентиров. Опустившись на колени, я погрузил руки в песок, просеял его между пальцев. Песок лег ровно, будто его и не беспокоили. Но в моих ладонях он оставил странный дар.
Я покрутил его в пальцах.
Обломок кости.
Мои сандалии не оставляли следов. Песок не прилипал к ногам, ни одна крупинка не задержалась на ладонях. Песчаная яма была создана на века, чтобы противостоять бурям и вторжениям. Предназначена для того, чтобы губить любых чужаков, не следующих точно предписанным ритуалам.
Я так внимательно изучал песок, что не почувствовал вибрации под ногами и не услышал тихий шуршащий звук, пока набежавшая тень не заставила меня поднять голову.
Сбылось опасениеменя нашел один из шахтерских кораблей обменного отца. Моя суррогатная семья не могла смириться со стыдом, неизбежным для нее в случае моей гибели, и разослала отряды на поиски своего подопечного.
Я выпрямился, дожидаясь, когда корабль приземлитсяи унесет меня в своем трюме, прежде чем я наконец пойму, для чего оказался на этой планете.
Я оглядел круг военных машин. Чакаса и Райзера нигде не видно. Вероятно, они оказались ниже тумана или побежали через ослепитель назад, под защиту деревьев.
Шахтерский корабль представлял собой довольно уродливое зрелище; его конструировали с единственной цельюбыть практичным. Из брюха торчали всевозможные захватные устройства, подъемники, резаки, дробилки. Если бы пилот пожелал, то запросто превратил бы кратер Джамонкин в струящийся вихрь; вся содержащаяся в нем рудная порода была бы поднята и загружена в трюмы.
Я ненавидел это место.
Я ненавидел все это.
Корабль продолжал медленно скользить над кратером. Песок не проседал под давлением его репульсоров, камни не дрожали. Я слышал только тихое шуршание, словно ветер шелестел кронами деревьев. Плечи ссутулились, я покорно опустился на колени. Вряд ли мне удастся сбежать еще раз.
Спустя какое-то время противоположная неровная кромка корабельной тени прошла через меня и солнечный свет снова распространился по песчаной пустыне. Шахтерский корабль с неуклюжей грацией взмыл, набрал скорость и, перелетев через пик, двинулся дальше.
Я не мог поверить своей удаче. Может быть, обманки острова способны укрыть нас даже от зондов глубокого поиска?
Но облегчение было недолгим. Я услышал мелодичный вой. Голоса Чакаса и Райзера слились в жуткой и бессмысленной песне. Песок, легко выдерживающий огромное давление корабля, пошел волнами, опрокинул меня на бок и бросил на стену с такой силой, что я оцарапался о грубую лаву. Передо мной разверзлась идеально полусферическая впадина, из которой метров на пятьдесят медленно поднялся белый цилиндр, увенчанный капителью черного камня.
Чакас и Райзер прекратили свои завывания, и остров погрузился в тишину. Корабль скрылся за пиком, потом повернул на север и теперь едва виднелся у самого горизонта.
Райзер подбежал ко мне по стене, балансируя широко раскинутыми руками.
Большой! восхитился он. Тебя ищут?
Спрятаться от шахтерского корабля нелегко, заметил я. Очень глубокое сканирование.
Тут особое место, сообщил малыш.
Подошел и Чакас, на ходу вонзая зубы в пальмовые волокна, кажется, он считал это признаком ума.
Сработало, объявил он, притенив глаза ладонью.
Вы пели, чтобы его прогнать? спросил я.
Мы не пели, ответил Райзер.
Они переглянулись, пожимая плечами.
Я еще раз взглянул на колонну. Это явно было творение Предтечи, хотя и слишком заметное для дюранса. По цвету и форме оно куда больше соответствовало монументам, которые в знак вечной скорби возводят перед храмом сражения. Боевые сфинксы лишь усиливали этот настрой.
Я подошел и на несколько мгновений замер у самого края, прикидывая свои возможности. Чамануши часто бывали здесь. Бросая вызов ослепителю, они обследовали остров, построили стены, проложили тропинки.
Я задумчиво покатал между пальцами костный осколок.
Потом, словно сдавшись, люди ушлиоставили остров разгадывать собственную загадку. Но в последнее время посетители, главным образом флорианцы, снова стали пересекать кишащее мерсом озеро, словно предвидя скорые перемены. Они следовали своему гейсу.
Библиотекарь явно настроила этих людей на какую-то конкретную и очень трудную задачу.
А теперь еще и эта песня.
Я чувствовал: всех нас ведет какая-то сила. Но что у нее за цель?
Парочка смотрела на меня с внутренней стены, на лицахлюбопытство и ожидание.
Есть идеи? спросил Чакас.
Давай же, помахал пальцами Райзер. Он тебя приглашает.
Ты этого не знаешь, сказал Чакас флорианцу.
Знаю, возразил Райзер. Спустись, потрогай его.
Я проштудировал все источники, касающиеся мифов и сокровищ Предвозвестников. Но теперь изо всех сил пытался вспомнить другие истории истории, которые слышал в юности, о странных практиках высшего класса Воинов-Служителей, известных как прометейцы. Эти практики давно устарели и теперь почти не использовались. Они включали изоляцию и добровольную ссылку.
Обычно за такими историями непременно следовало предостережение: тот, кто случайно наткнется на объект, называемый Криптумом или Крепостью Воина, должен немедленно оставить его в покое. Проникновение в Криптум будет иметь тяжелейшие последствиянапример, гнев ультраконсервативной гильдии Воинов-Служителей.
Это могло объяснить и отступление корабля шахтеров.
Чуть ли не впервые в жизни я решил немного пораскинуть мозгами, прежде чем броситься в очередную авантюру. Я вернулся к стене и сел рядом с Чакасом. Он приподнял свою шляпу из пальмовых листьев и отер лоб.
Для тебя тут слишком жарко? спросил он.
Эта песня, которую вы орали Откуда вы ее знаете?
Это не песня, возразил Райзер, и вид у него был озадаченный.
Расскажите о Библиотекаре. Я решил зайти с другой стороны. Она вас защищает, помечает при рождении. Как она это делает?
Не помечает. Она посещает нас, поправил Чакас. Говорит, кто мы и зачем здесь. Даже если это не тайна, запомнить все равно тяжело.
И скольких простофиль Предтеч вы уже привозили сюда? Я решил, что пришло время прямых вопросов.
Ты первый, усмехнулся Чакас и отклонился назад, словно опасаясь удара.
Библиотекарь велела вам привести сюда Предтечу, так?
Она наблюдает за всем. Райзер чмокнул губами. Когда-то мы были большими и многочисленными. Теперь мы маленькие и нас немного. Без нее мы бы уже вымерли.
Райзер, твоя семья давно знает об этом острове, сказал Чакас. Тысячу лет?
Больше.
Девять тысяч?
Может быть.
Значит, с тех самых пор, как Библиотекарь взяла Эрде-Тайрин под свою ответственность. С того времени, как люди прошли процесс деэволюционирования и были сосланы сюда.
Крепость Воина, спрятанная на планете ссыльных. Я чувствовал закономерность, но не мог понять, в чем она заключается. Что-то связанное с политикой Предтеч и войной с людьми Меня никогда не интересовала эта страница истории. Вот теперь мне по-настоящему не хватало анциллы. Она могла бы в считаные мгновения предоставить нужную информацию.
Солнце клонилось на запад. Вскоре оно скроется за центральным пикоми мы окажемся в тени. Но пока, к сожалению, жара на кольцевом острове стояла невыносимая, и мне все сильнее становилось не по себездесь, на черной стене, посреди моря раскаленного белого песка.
Наконец я принял решение, поднялся и двинул прочь от впадины и колонны.
Отведите меня назад к берегу и вызовите судно.
Похоже, парочке стало неловко.
Судно вернется только через несколько дней, напомнил Чакас.
Представляю, с какой радостью они строили свои планы: заманить сюда глупого мальчишку Предтечу, заставить его снять нательную броню, а затем ускользнуть назад в Маронтик. Но почему же теперь они по-прежнему торчат здесь, вместе со своей беспомощной жертвой?
Я прищурился. От солнца болели глаза.
Вы ведь ничего такого не планировали, а? прямо спросил я.
Райзер отрицательно покачал головой. Чакас помахал перед лицом шляпой, разгоняя сухой воздух.
Мы думали, ты сделаешь что-нибудь интересное.
И мы все еще ждем, добавил Райзер.
У нас скучно. Там. Чакас махнул рукой на огромную раскаленную голубизну. Может, мы с тобой похожи сильнее, чем ты думаешь. Может, мы с тобой, ты и я, думаем одинаково.
Я ощутил комок в горле. Два человека тихо сидели на каменной стенетерпеливые, скучающие, не чувствующие опасности. Они и правда во многом были такими же, как я.
Я слишком хорошо понимал это.
В жизни случаются моменты, когда все меняется сразу и круто. В текстах философов древности такие моменты назывались синхронами. Предполагается, что синхроны связывают отдельного человека со стихиями, неподвластными нашему пониманию. Их нельзя предвидеть и невозможно избежатьразве что иногда почувствовать. Они похожи на узелки на тетиве времени. В конечном счете именно они соединяют наши судьбы с вселенной.
Я всю жизнь мечтал об этом кратере. Сплошная загадка! Но стоит сойти с линии лабиринта, как эта загадка прикончит меня. Это место не любит людей. Песок проникает в наше горло, убивает нас, а потом высыпается обратно. Теперь, когда ты здесь, все изменится, потому что это место узнаёт тебя.
Какой смысл прятать что-то на людской планете?
А ты у нее спроси, предложил Райзер, показывая на колонну. Мы посмотрим, что выйдет, а потом пропоем твою историю на рынке.
Начало темнеть, но воздух оставался раскаленным и неподвижным. Я знал, что должен подойти к колонне. Если не смогу справиться с Криптумомчто же будет, когда я столкнусь с чем-то куда более древним и страшным?
Я оттолкнулся от стены, сделал шаг и оглянулся на оставшихся позади спутников:
Вы тоже это чувствуете?
Райзер без колебаний соединил два пальца колечком и помахал рукой: да. Но Чакас переспросил:
Что мы чувствуем?
Узы, которые нас соединяют.
Ну, если ты так говоришь, пожал плечами чамануш.
Лжецы. Мошенники. Низшая раса, годная только служить материалом для исследований. Конечно, песок душит их.
Но не меня.
Глава 3
Я перебрался через кромку и начал спуск. Первый шаг. Второй. Песок не затягивал, а крепко держал, словно превратившись в удобную лестницу.