Страшные?
ФСБ.
И что вас смущает?
Как бы они не переиграли все под себя.
И поэтому вы бездействуете? Допустим, вы с ними договариваетесь. Вы отдаете вашему грабителю копию, тот идет на встречу с предполагаемым покупателем, и
Понимаете, мало ли что может произойти.
Например?
Я даже не знаю, наша служба безопасности опасается.
Занятный каламбур. Хорошо, допустим, они, да и вы, я так понимаю, видите это так. Без участия ФСБ копия оказывается в руках вора, который знает, куда её далее сбыть. А с участием ФСБ копия оказывается в их руках, что тоже вам не хотелось бы.
Тут дело даже не в самой копии
Подождите. Я понимаю все ваши опасения, но не можете же вы держать вашего бандита вечно. К тому же, это, насколько я понимаю, не совсем законно.
Ситуация деликатная, поймите. У него все ниточки, которые нам бы хотелось собрать, как вы, верно, приметили, но он, мерзавец, молчит. А средств, цивилизованных средств, его разговорить у нас, в отличие от той же конторы, нет, да мы и не хотим.
Вы сами превратили ситуацию в безвыходную. По этой причине вы прервали все банковские операции? Это вам не навредит?
А как вы все выяснили?
Я предположила. Мария ещё ближе склонилась к Геннадию Вениаминовичу. Её голос принял низкие ноты. И, тем не менее, кроме этого человека, снять копию с программы может любой осведомленный сотрудник банка. Так?
Так, испуганно ответил директор.
Вы только что заявили, что дело даже не в самой копии. Есть что-то ещё? От голоса Марии содрогнулись стены кабинета.
Да, прошептал директор.
Что?
Директор набрал телефон приемной.
Ирочка, пригласите Боброва из программного отдела
Уже через десять минут Мария направлялась к выходу.
ФСБ что-нибудь придумает, не выпуская вашего подопечного из-под стражи. Рада была пообщаться, Геннадий Вениаминович.
Спасибо, зачем-то ответил директор, оставаясь на том же месте.
Удачного бизнеса. Мария захлопнула за собой дверь кабинета.
Что-то очень теплое и мокрое, хлесткое, толи душ, толи водопад и тьма
Звенел телефон откуда-то из-за водопада. Звонко таял. Геннадий Вениаминович не сдвинулся с места. Послышался стук в дверь, еще, еще, стук нарастал. Геннадий Вениаминович пришел в себя. В кабинет вошла секретарша.
Геннадий Вениаминович, у вас через полчаса совещание, вам подготовить документы, что я собирала с утра?
Совещание? Ах да, Ирочка, подготовь, принеси сейчас, я пробегусь.
Хорошо, Геннадий Вениаминович. Закрывая за собой дверь, секретарша бросила:Какая шикарная женщина!
Какая женщина? не понимая, спросил директор.
Та, что от вас только что вышла, удивленно произнесла секретарша.
Только что? От меня? Женщина?
Геннадий Вениаминович, вы как себя чувствуете?
Женщина?..
Глава 5
Вечером, стоя на балконе своего номера с бокалом шампанского, Мария, закрыв глаза, пыталась впитать в себя энергию города, энергию каждого его жителя, гостя Картина Москвы менялась на глазах, но этого никто не замечал, изображение дрожало и искривлялось, воздух накалялся.
А почему бы и нет? произнесла она вслух. Более чем обычные люди способны на самые необычные и непредсказуемые поступки. А люди с небольшими отклонениями от общепринятого понятия обычного человека, осознающие свои комплексы, либо подразумевающие об их наличии благодаря отношению к нему со стороны, способны и на безумные поступки. А экстремальная ситуация лишь усугубляет их особенность. Это так или стоит проверить?
Она допила бокал до дна и вернулась в номер. Сев за стол, она извлекла из сумочки новую колоду карт и принялась её раскладывать. Разложив, она снова их и перемешала, собрала в стопку и положила на стол. После этого она поднялась со своего места и несколько раз обошла вокруг стола. Наполнила себе еще бокал и вышла на балкон.
Сколько мне нужно претендентов на игру? Думаю, достаточно двоих. Какие задачи перед ними поставим? Она сделала глоток. Как карта ляжет. Если их окажется больше? Я уж что-нибудь да придумаю. Судьба что-нибудь да выкинет. А как с ними распоряжаться, направляя судьбу, это уж мне решать.
Мария вернулась и села за стол, принявшись перемешивать колоду, одновременно что-то шепча.
Стоп! воскликнула она и сняла с колоды первую карту.
Перевернув, она обнаружила бубновую шестерку. Она отложила её в сторону.
Закрыв глаза, она снова перемешала карты, продолжая шептать.
Стоп!
Бубновая дама.
Интересно, прошептала Мария, накрыв колоду ладонью. Это еще не все. Как не странно. Посмотрим дальше.
Король пик.
Это уже интересней. Совсем интересно. И это еще не всё? удивилась Мария, отрывая ладонь от колоды. Снова перемешала.
Валет треф! Что ж, наконец-то, ты тот, кто мне и нужен был в первую очередь. Мария улыбнулась. И король понадобится. Что делать с остальными? Будет как-то некрасиво лишать их шанса и выкидывать из игры. Да и балласт мне не нужен. Займу и их чем-нибудь. Мария хищно улыбнулась.
Отложив четыре выбранные карты в сторону, она поднялась с места, и хотела выйти на балкон, но что-то её задержало. Она замерла. Несмело наполнив бокал шампанским, она осторожно посмотрела на колоду карт и замерла.
Нет, достаточно, сказала она себе и направилась на балкон, но идя, случайно задела стол. Колода карт дрогнула, карты рассыпались, и одна из них упала на пол. Упала она рубашкой кверху.
Нет, это уже лишнее, уверенно произнесла Мария и вышла на балкон.
Поставив бокал на перила, она взглянула на небо. Из-за городской иллюминации звезд на небе видно не было. Одна чернота.
Что? глядя вверх, глубоким голосом проговорила Мария. Я сама решаю. Я сама власть и судьба. Опустив голову и устремив взгляд в город, она выплеснула тьму из глаз и, развернувшись, вернулась в номер.
Быстро подойдя к лежащей на полу карте, она наклонилась, взяла её, села за стол и также, рубашкой кверху положила возле колоды. Немного помедлив, она пометила карту, лежащим рядом карандашом, вставила карту внутрь колоды, закрыла глаза и начала её перемешивать, снова что-то шепча. Резко остановившись, она с размаху положила колоду на стол и открыла глаза. Сверху оказалась меченая карта. Не переворачивая её, она убрала колоду в шкатулку и отправилась в ванну.
На собрание у герцога, куда прибыла вся знать герцогства, говорилось о возможной угрозе нападения со стороны соседей, а именно одного из соседей, графа Гумбольдта, известного, как говорили знающие люди, своим бешенным нравом и неутомимой жаждой власти и обладания землей.
Еще при Фридрихе он был неуправляем, но железная воля императора сдерживала таких, как он. Теперь же Да вы посмотрите, что происходит вокруг
Что же нам делать, его войско гораздо сильнее нашего. Наемники со всех концов земли засели у него на земле. Определенно, он готовиться к войне.
Мы можем обратиться к соседям за помощью.
Не находиться ли он уже с ними в сговоре?
Для начала хотелось бы выяснить, откуда идет слух о его готовности напасть на нас. Есть ли какое либо подтверждения этому?
Повисла пауза.
Если это происки ведьм, о которых говорят крестьяне, то грош цена таким сведениям. Ведьм из наших лесов.
Барон, не будьте ребенком.
Простите?..
Вы же не станете верить в приметы, распространяемые крестьянами.
Те, кто распространяет и есть пособники нечисти, на костер их!
Уважаемое собрание, ни для кого не секрет, что на нашей земле завелась нечистая сила, а вот в каком обличии она пребывает
Прекратите, оборвал диспут герцог. Я жду предложений, а не россказней о шабашах, да вурдалаках.
Осень начинается. Не лучшее время для войны. Урожай скуден, скот мрет, приметы
Я просил
Народ в страхе. Смерть барона Траубе дало толчок пересудам.
Генрих замер, боясь оказаться в центре внимания.
Как это относится к делу?
Судачат, что в землях снова объявился черный всадник.
Что за черный всадник? сурово спросил герцог, хотя сам прекрасно всё знал.
Поговаривают, что это сам Дьявол. Также поговаривают, что граф Гумбольдт, я прошу прощения, продал душу Дьяволу
И тот начал косить самых немощных рыцарей? продолжил один из присутствующих. Не говорите чепухи.
Вы не верите даже в бога!
За такие слова
Прекратить! воскликнул герцог. Я и сам готов поверить в то, что среди нас нечистая, раз мы позволяем между собой грызться, подобно волкам.
Послушайте, господа, подал слабый голос граф Штольберг, давайте каждый в своей земле посчитает запасы и силы, коими мы располагаем, а после уже будем принимать дальнейшие решения.
Ты граф за своей племянницей присматривай, говорят она красавица, а военные дела для тебя дело прошлое. Раздался хохот.
Я согласен с графом, объявил герцог.
Услышав о приехавшей к графу племяннице, Генрих перестал слушать дальнейший разговор. Что-то кольнуло его прямо в сердце. Он ощутил непонятную тяжесть во всем теле, такую же, как испытал впервые, когда услышал о её приезде. Он принялся высматривать графа Штольберга, сидящего по правую руку от герцога. У такого неказистого, обрюзгшего старика есть красивая племянница?
«Какое мне дело? думал Генрих. При дворе герцога предостаточно чудесных дам. И этих дам я уже видел. Матильда, Грета. Боже, я совсем о них забыл. И все незамужние. И все благоволят мне. Что меня так тревожит эта северянка, которую я не видел. Что-то со мной не так. И это черный всадник не дает мне покоя. Но это-то тут при чём? Я запутался. Они говорят о войне в то время, когда грядет зима, а с ней, возможно, голод, раз урожай настолько скуден Боже, о чем я?»
Только сейчас Генрих ощутил, что у него кружится голова и подкашиваются колени. Он почувствовал тошноту. Как? С чего? Так неожиданно? Нет, это началось, и он это осознал, сразу, как он услышал о племяннице графа.
Проклятье, прошептал он, прислонившись к стене. Не хватало мне свалиться прямо тут.
В это время вокруг поднялся гвалт. Прения были в самом разгаре.
«За круглым столом короля Артура, интересно, также было? почему-то подумал Генрих и попятился к выходу. Господи, прости, что со мной происходит?»
Он выбрался на воздух. В суматохе его отсутствия не заметят. Так он подумал. Он медленно шел вдоль крепостной стены. Его шатало в разные стороны. Вдруг ему показалось, что воздух задрожал, а всё, что он видел, оказалось искривленным. Он принялся креститься. Послышалось карканье ворона.
Генрих не понимал, куда направляется, его мотало из стороны в сторону, и, что самое непонятное, что он успел отметить, люди, проходящие мимо него, не обращали на него никакого внимания.
«Куда я иду?» Ему казалось, он теряет сознание
Ты куда, Вить?
Пойду, прогуляюсь немного. У меня какое-то кислородное голодание, ответил Виктор, отпирая входную дверь.
Ты думаешь, московский воздух тебе поможет с этим справиться?
В сквер загляну.
Время десятый час. Тебе на работу не нужно завтра?
Я ненадолго. Кстати, я написал заявление на отпуск. Буду дышать весной. Виктор вышел за дверь.
Что происходит с нашим сыном?
Он же говорил, переходный возраст.
Да ну тебя.
Виктор вышел во двор своего дома. Тусклый свет фонарей освещал дорожку, ведущую на центральную улицу, где все еще шумел день. Дойдя до ближайшего сквера, Виктор окунулся в свежесть майской зелени, столь нечасто встречаемой в центре Москвы. Редкие прохожие брели взад и вперед мимо него. Ему казалось, что, не смотря на довольно поздний час для среды, они никуда не спешили.
«Москваудивительный город. Несмотря на то, что в рамках мировых стандартов его нельзя назвать туристическим центром, тут сложно отличить человека, идущего с работы или, наоборот, на работу, от простого зеваки или, действительно, от туриста. Да и какая, собственно, разница. Виктор присел на лавку, он тяжело дышал. Возможно ли такое, что мне просто не хватает пространства. Как в физическом, так и в образном, философском смысле? Мне тесно. Не то, что бы мне тесно в квартире или в офисе. Мне тесно на земле. Что со мной, черт возьми? Начал рассуждать, как обиженный на весь свет подросток. У меня, определенно, переходный возраст. А если нет? Тогда, что со мной? Как жаль, что я не обзавелся настоящими друзьями. Возможно, с ними, за кружкой пива, можно было обсудить все, что угодно. Родители? Это несколько не то. Эти сны, очень похожие на видения, или видения, похожие на сны. Устал? Виктор на мгновение закрыл глаза и представил берег моря, моря холодного, моря на закате. Закат. К чему это? Виктор поднял голову. Он сидел под огромным старым дубом. Дуб зеленеющий».
Недалеко остановился троллейбус, высадил пассажиров и тронулся дальше.
Ты никого не взял с собой, прошептал Виктор.
«Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний,
в случайный»
Глава 6
четыре карты: пиковый король, бубновая шестерка, трефовый валет и бубновая дама. Глубоко вздохнув, она отложила шестерку и даму в сторону.
Зачем вы мне? обращаясь к картам, спросила Мария. Хотите продлить мой отпуск? Что мне с вами делать? Ради вас сочинять вашу жизнь? Как вы ко мне попали? Как я вас сама к себе зазвала? Разгулялась, Машенька. Ладно, выясним, кем вы должны стать, и там уж решим, что из вас получиться. Валет треф! Главное действующее лицо в этом покере. Здравствуй, Валет! Хочу тебя поздравить, если выполнишь задание, получишь приз, пока твой двойник сидит в банке под стражей. Ты хоть и полный кретин, но не до такой степени, чтобы отказываться от сладкого. А вот уровень твоего внутреннего сумасбродства мы и проверим. Подпалить самую мертвую крысу и она встрепенется. Извини, Валет, за грубость. Может я и не права относительно тебя. Но, что это я? Я редко, когда бываю неправа. Ух ты, сказала. Я всегда права. Ну, что ж. С тобой будет проще. Отложим. А начнем мы с тебя, пиковый король. Не обессудь, но твое досье у меня в голове. Сложный ты тип, король. Что ж, такси вызовем сейчас или дождемся вечера, когда ты будешь в своем привычном образе. Пожалуй, до вечера. А пока мы с господином полковником навестим банк. А ты жди, король.
Мария встала, потянулась, и тут взгляд её упал на шкатулку с колодой карт. Она помрачнела и тут же вышла на балкон.
Банк, потом король. После валет треф. А там видно будет.
Мария взяла телефон.
Доброе утро, Вадим Николаевич. У меня к вам предложение. Как вы относитесь к прогулке к истоку, я о банке? У меня небольшой план, по дороге расскажу.
Антон Климов родился в семье военных, и все детство провел в переездах. Особой любви к профессии военного он не испытывал, но его отец был очень жестким человеком, даром, что потомственный офицер, и никаких отказов, тем более, касающихся смены наследственной профессии, не принимал. Кстати, эта жесткость перешла по наследству Антону, судя по всему с соответствующими комплексами, порожденными жестокостью, именно жестокостью самой по себе, а не жесткостью его отца. Тем не менее, Антон, хоть и поступил в военное училище, но именовалось оно «Ленинградское высшее военное инженерно-строительное Краснознамённое училище».
С отцом они перестали разговаривать до тех пор, пока в составе Инженерных войск Антон ни оказался в Чечне, где был трижды ранен, в том числе, контужен, и неоднократно награжден. Именно контузия, вернее сказать факт контузии, сыграл в дальнейшим, да и на всю оставшуюся жизнь, с ним злую шутку, если судьбу можно назвать шуткой. Но, об это чуть позже. После того, как Антон комиссовался, он через какое-то время перевелся в Федеральное агентство правительственной связи и информации. А после ушел и оттуда, навсегда порвав жизнь с чем-то, относящимся к военной службе, да и службе вообще. Отец его к тому времени уже скончался. Сейчас он работал в проектном институте, заместителем главного инженера. Антон с самого детства был человеком сильным, сильным не только физически. Он был высок, статен, одним словом, «настоящий полковник». Его сила и целеустремленность позволили вырваться его институту на такой уровень, что ему пророчили пост главного инженера. Но, человеком он был сложным. С людьми сходится тяжело. Характер! Об этом многое могли бы рассказать его коллеги, частенько ссылавшиеся как раз на его контузию. С женщинами он сходился, как и с людьми в целом, то есть, тяжело. Да что там говорить, с женщинами ему категорически не везло. Ирония судьбы. Такой мужчинамечта любой женщины. Но нет, не так все просто в этой жизни. Хотя он даже был женат, дважды, оба раза продолжительность семейных отношений не превысила двух месяцев. Какие-либо другие отношения с противоположным полом заводились крайне тяжело и также не имели хоть какого-то продолжения. От него мгновенно все отворачивались.