Виктория ЛошкарёваВторжение
Глава 1
Перебежками, я продвигалась по занесённой снегом тропинке к нужному мне шоссе, стараясь в то же время держаться ближе к старым промышленным постройкам. Не то, чтобы там было более безопасно
Но выбора всё равно не было. А такхоть какой-то шанс спастись.
Отбросив с лица грязные, давно немытые волосы, я усмехнулась, понимая всю тщетность своего сопротивления, всю безысходность происходящего
И всё же, не моём характере было сдаваться.
Зачерпнув потрескавшейся до крови рукой горсть снега, быстро закинула его в ротстарясь как можно тщательнее прожевать замершие кристаллы. Так и горло не заболит, и желудок обмануть можно: последнее печенье закончилось ещё два дня назади теперь я дико сожалела, что не стала экономить еду с самого начала.
Хотя кто мог бы предположить ТАКОЕ развитие событий
Я широко улыбнулась (скорее, оскалилась) в темное, неприветливое и холодное пространствоулыбнулась просто так, чтобы удержаться от слёз. Чем не причина для улыбки? Плакать было нельзя: слезы не только признак слабости, не только симптом отчаяния Не знаю, каким образом, но стоит мне только «дать спабину» и поддаться чувству безысходности, как он сразу же находит меня, каким то непостижимым образом точно вычисляя моё местоположение.
Несколько раз меня спасало просто чудо.
Но всегда везти не может.
А потому, подавив надвигающееся отчаяние, я проглотила ещё одну пригоршню снега, сжала зубы и побежала в сторону амбаров стоящих уже у самого шоссе, надеясь там найти теплое место для ночлега. Ну и, в конце концов, отпраздновать свой 21 День Рождения. Может. и не юбилей ещё, но уже совершеннолетие.
Родилась я, между прочим, на другой половине земного шара: в небольшом городке на северо-востоке Смоленской области. Старое название моего родного городаГжатск, известно разве что местным жителям да военным историкам: слишком много наступлений вражеский армий пришлось пережить моей родной земле О Великой Отечественной в нашей семье до сих пор не забывали: всю бабушкину семью. вместе с остальной деревней. немцы согнали в общий амбар и подожгли. Только она, малолетняя девчонкато и спаслась Сейчас город знаменит своим другим названиемГагарин, в честь самого известного своего земляка.
Маленькая, я обожала бывать в его домемузее, представляя себе, какого это: быть первым космонавтом Земли. И даже, в виду отсутствия всякого предрасположенности к точным наукам, пробовала писать фантастические рассказы о космосе.
Знала бы я тогда
Мама, учительница русского и литературы в районной школе, всячески поддерживала мои начинания, уговаривая, впрочем, немного изменить «профиль увлечения» и больше ударять на английский: иностранный языкде всегда будет востребован: и без работы я, если что не останусь. и платить будут нормально.
Маме вторил отец, который, работая токарем на заводе, всё время искал подработку, чтобы «побаловать своих принцесс». Его ругала бабушкапапина мама, твердя сыну, что баловать жену и дочек сильно нельзя То ли на самом деле права была бабуля, то ли сглазила, да только Юлька, моя старшая сестра. в пятнадцать лет забеременела. Родители хватились только, когда, как ругалась бабушка, «Юльке живот на нос полез», а будущий отец ребенка был удачно сплавлен обеспокоенной родней кудато на Дальний Восток.
Мне тогда десять былодевчонка совсем, хотя скандал я хорошо запомнила.
Правда, родители мои и на этот раз выступили единым фронтом перед неприятностями, усыновив родившегося мальчишкуне дав Юльке повестить на себя грех и в тоже время подарив ей возможность начать жизнь сначала. Так в нашей семье появился младший братишкаобожаемый отцом и матерью Коленька. Даже бабушка, растаяв от первой беззубой улыбки малыша, тратила, кажется, всю свою пенсию на дорогое питание и «самые лучшие» японские памперсы.
Юлька, как только ей исполнилось восемнадцать, уехала покорять столицуи устроилась там неплохо: сначала. по приезду, нашла работу в крупном коллцентре и снимала комнату вместе с подружкой, а уже через год, наслаждаясь видами Питера, встретила у разводного моста отставшего от группы немецкого бизнесмена Теперь Юлька живёт в Германии и посылает нам открытки с видами древнего Мюнхена.
Честно признаться, судьба старшей сестры отложила неизгладимый отпечаток на всю мою дальнейшую жизнь: вопервых, памятуя о том, что произошло с Юлькой, родители не спускали с меня глаз, так что не то что о свиданиях, даже о невинных школьных огоньках мне пришлось позабыть. К тому же, мама продолжала работать в школе, а бабушка, в силу своего возраста, уже не справлялась с малышомвот мне и приходилось всё свободное от учебы время нянчить младшего братишку. пропуская школьные дискотеки и остальные сборища друзей.
При этом, слушая, как сестра, в редкие свои наезды в родной город, свободно переговаривается со своим мужем на немецком, я понимала, что хочу так же, как Юлька, свободно говорить на иностранном языке. Правда, на английском.
Памятуя мамино: «хотеть мало», я зубрила язык как ненормальная, используя любую возможность, чтобы улучшить свои знания.
Это принесло результат: после окончания школы, мне удалось без труда поступить в Университет на кафедру английского языка И даже проучиться там два года, пока я не поняла, что хочу чегото большего: больше настоящего живого языка, больше свободного общения, а не свода книжных правил, которые в нас вбивали преподаватели
Я было подала документы на одну из студенческих программ, позволяющих путешествовать и работать за рубежом, как родители в очередной раз преподнесли подарок: после моего отъезда в университет, они решили съехаться с бабушкой, разменяв две небольшие квартиры на одну большую. Теперь бабушка смотрела за Коленькой, мама смотрела за бабушкой, а папа просто отдыхал у телевизора, наслаждаясь любимыми яблочными пирогамикоронным бабушкиным блюдом.
Остаток денег, оставшихся от размена, родители предложили мнес условием, что деньги эти будут потрачены на моё будущее. Помогла также и Юлька: сестрица нашла хорошую программу в одном из американских колледжей, зарегистрировала меня там, а также оплатила недостающую часть денег.
А дальше, взяв академ в родном универе, я отправилась за океан
Больно зацепившись бедром за выпирающую железяку. я ойкнула, свалившись через остатки ограды в царапающий обветренную кожу лица и рук, снег
Да уж, что-то не к добру я ударилась в воспоминания Пошатываясь от слабости и усталости, я поздно почувствовала, что нога моя прилично разодрана, и кровь хлещет всю То есть, если в ближайшие полчаса не остановить кровь, он найдет меняпридет на запах.
Милая, уже слышала я его голос. Он всегда начинал «играть» со мной издалека, как кошка, которая уверена, что мышь не убежит, не вырвется. Как же я боялась его нечеловеческого, словно неживого, бесчувственного голоса.
А потому, вытащив из рюкзака какуюто футболку, сильно перевязала ногу, надеясь успеть обработать её в крайнем амбаре_.
На ночлег здесь оставаться всё равно уже было нельзя.
Стиснув зубы, я упрямо брела к неприметным обветшалым зданиям, не забывая в то же время настороженно озираться по сторонам. Места, конечно, тут были тихие: сплошные промзоны, редкие лесочки Да безлюдное шоссе (захватчикам наши дороги были не нужныони пользовались своими летательными кораблями) с местами работающими светофорами
И страшная, мертвая тишина.
За которой могло скрываться всё, что угодно.
Помню, как по телевизору показывали передачу про Припятьгород, в котором жизнь словно замерла на минуту, замерла внезапнода так и осталась.
Мы, выжившие при захвате, стали свидетелями чегото очень похожего, с одним лишь огромным отличием: человечество перестало быть хозяином родной планеты.
Теперь мы только цель для охотников за головами, остатки разрушенной человеческой цивилизации и быстро деградирующие дикари.
Несмотря на все ужасы, которые пришлось пережить моим родным в Великую Отечественную {бабушка не могла не вспоминать об этом, разговорами выплёскивая свою боль). так вот, несмотря на все эти страшные истории о концлагерях, издевательствах над беззащитными, предательстве соседей, сотрудничавших с немцами, даже о каннибализме, который случался в блокадном Питерея оказалась не готова к тому, что подобное может повториться.
Сколько раз нам надо пройти один и тот же ужасающий урок истории. чтобы навсегда усвоить простые истины: не убей, не укради. не лги, не возжелай соседского дома
Нет, конечно, не все превратились в опасных, думающих и хитрых животных
Были люди с большой буквы этого слова, которые весь свой день трудились на благо другихвыискивая спасшихся, ставших бездомными детей, чтобы их накормить и отправить куданибудь в более спокойные места; кто-то по-прежнему, на свой страх и риск, оперировал; кто-то разводил скот и щедро делился с нуждающимися, голодными соседями.
Однако были и другие: родители, что продавали малолетних дочерей уличным бандитам за месячный запас консервов, специально «прикормленные» захватчиками сволочи, которые организовывали пункты помощи старикам и детям, а затем, заперев простачков в клетках, сдавали их как скот своим новым хозяевам.
Всякая большая беда обнажает в человеке его суть Слишком много в нас собралось гнилья. Иногда я даже начинала оправдывать захватчиковможет, и правда, мы всё это заслужили? Заслужили своими раздорами, уничтожением планеты, животных, друг друга
С трудом доковыляв до амбара, я с силой потянула на себя тяжелую дверь. Дверца со скрипом поддалась вперёд, открывая мне проход в темное, затхлое помещение Однако тут было сухо и тепло по крайней мере для меня, проведший весь день на морозе.
Хорошо
Быстро уйдя с проходаопасно, когда пусть и слабый, но всётаки свет Пуны светит тебе в спину. Первое правило выживания, которое я хорошо усвоилаоставаться всегда в тени. Что я и сделала, настороженно озираясь. Идеальная тишина.
Стискивая в руке нож, подаренный на память морским пехотинцем в отставкея продолжила тихо стоять, прислонившись к стене и слушать вокруг Торопиться в таких вещах было нельзя, но у меня и так осталось не слишком много времени: крови я потеряла достаточно, так что стоит Ему оказаться в радиусе километра или двух от этого местаон легко обнаружит моё местоположение.
А потому, впервые нарушив правило выжидать полчаса, а то и час, я включила фонарик и осмотрелась: здесь, повидимому, когда-то хранили то ли снегоуборочные машины, то ли комбайны Парочка громоздких железяк до сих пор стояла возле дальней стеныправда об их предназначении мне оставалось только догадыватьсяв технике я никогда не была сильна. Чуть дальше, на полу лежал пыльный черный брезент отличное место, чтобы передохнуть и обработать ногуне придется мерзнуть на полу.
Дойдя до брезента, я приладила фонарик так, чтобы он светил на рану, вытащила из рюкзака жестяную коробку из- под печеньякоторая служила мне аптечкой, и, морщась от непереносимой боли, стянула брюкиих еще, и зашивать придется, время тратить. Осмотрела царапину.
Рана на ноге оказалась на удивление глубокойсантиметра два глубиной.
Потянулась за спиртом, чтобы продезинфицировать
И в этот момент в помещении вспыхнул яркий свет.
Медленно, с похабной улыбочкой на лице, на меня надвигалось трое: плотные, сытые, довольные Таким даже сейчас жилось совсем неплохоЗаметив краем глаза движение у стены, я отметила там самого молодого из группывидимо, это он включал свет в амбаре, пока его «паханы» окружали незадачливую жертву.
Смотрите, какая девочка залетела к нам на огонёк, насмешливо «начал беседу» тот, что наступал на меня слева. Откуда ты, красавица?
А есть разница? спросила я, пытаясь быстро сообразить: сумею ли я добраться до ножа, который сейчас, как назло, я убрала обратно в карман, или нет?
О, да ты, детка, не местная, услышав мой акцент, хмыкнул второй. И тут же ткнул своего соседа в бок. Я же говорил. что девчонкадалеко не дура, раз сумела полгода както продержатьсяи точно выберет крайний амбар: отсюда, в случае облавы, проще всего смыться. А ты заладилпойдем к первому, пойдем к первому.
Так она же раненая, возмутился его подельник. Ты видел, как она ковыляла?
На наше счастье, Брай, на наше счастье мечтательно закатил глаза громила. Что, девочка, может обойдемся без истерик и сопротивления?
Наклонившись ко мнетак близко, что я могла почувствовать весь аромат его давно нечищеных зубов, бугай предложил:
Нас всего человек десятьне так уж много.
И противно захихикал.
Надоело уже заменять бабскую чем придется.
Бабы нынче дороги, хмыкнул молчавший до этого третий громила. А такая краля Не захочешь по хорошемуне надо. Другую найдем. А тебя продадим. На рынке такой товар с руками оторвут.
Окружённая со всех сторон, без брюкв одной только флисовой кофте и трусиках, с всё ещё кровоточащей раной на ноге, я понимала: шансов уйти у меня нет.
От слова вообще.
И ведь даже умереть не дадутя для них добыча, ценный товар.
Главноене паниковать, Алёна. Главноене паниковать.
Мне бы только до рюкзака дотянутьсятам у меня имелось несколько сюрпризов на все случаи жизни основные подарки, конечно, предназначались нелюдям (так многие за глаза называли пришельцев), но и вот таким милашкам, как мои новые знакомые, коечто точно придётся по вкусу.
По крайней мере, на пару часов их точно вырубит, если Шон рассчитал всё правильно.
Наглая рука, подобравшись совсем близко, схватила меня за лодыжку и дернула в сторону мужчинпричем, схватили меня какраз за раненую ногу. Садисты.
Упав плашмя на брезент, я почувствовала, как слезы, против воли, выступили на моем лице.
Нет, я не готова! Я не сдаюсь!
Радость мояраздался вдруг спокойный вальяжный мужской голос из темноты.
Как он проник в амбароставалось загадкой. Ты совсем не умеешь веселиться, Из неосвещенной пустоты возникла высокая мужская фигура в капюшоне.
Эй, парень, рыкнул один из бугаёв. Валил бы ты отсюда. Эта девканаша.
Усек?
Нет, хмыкнул «парень», не спеша снимать капюшон. У когото сегодня день явно не задалсяиначе, зачем ему снимать напряжение с помощью первых попавшихся бедолаг?
Жалеешь их? хмыкнул парень в капюшоне, на секунду блеснув своими светлыми. почти прозрачными, глазами. Жалеешь эту шваль?
Я пожала плечами.
Просто хорошо знаю, как вы умеете убивать
Милая, твоё отношение к моей расе огорчает меня до глубины души. шутовски поднеся сложенные ладони к груди, протянул мой собеседник. А в общем, будь по твоему. И время заодно сбережём.
Подмигнув мне, он тут же скинул капюшон, заставив всех громил, как по команде. отступить на два шага назад.
Только вот, на свою беду, отступили они в мою сторону.
А дальше
Снова подмигнув мне, Кейн тут же отрастил на руках огромные когти: нечто среднее между перчаткой Фреди Крюгера и когтями велоцирапторадлинные. невероятно прочны, острейшие инструменты для убийства.
Не успела я даже моргнуть, а Кейн. не особо напрягаясь, уже перерезал горло последнему громиле.
Отшвырнув мертвое тело в сторону, пришелец повернулся к единственному. оставшемуся в живых парню, который, застыв на месте, казалось, даже не моргал от испуга.
Бу, издевательски протянул Кейн. Парень дернулсяпо брюкам его тут же расползлось мокрое пятно, и судорожно побежал к двери, при этом тот и дело оглядываясь на нас.
Наконец, когда дверь уже была открыта. а парень, счастливо вздохнув, оказался за порогом, Кейн выстрелил в него, оставив от парня маленькую горку чёрного пепла.
Нам, конечно, нужны рабы, скривился пришелец. но этому далеко даже до раба.
Биологический мусор.
Только сейчас я заметила, что его руки опять приняли нормальный. «человеческий» вид. Обычные мужские ладонии не скажешь, что пару минут назад они напоминали смертельное оружие из фантастического фильма.
Знаю, радость моя, неправильно, от слова совсем, истолковал мой взгляд Кейн. Я тоже соскучился. Приятно, знаешь ли, когда тебя так трепетно ждут: голые ножки, кровьвсё, как мне нравится.
И только тогда я вспомнила, что сижу перед ним в трусах. В ОДНИХ ТРУСАХ Кейн, не спеша, подходил ближе: крылья его носа раздувались, словно у хищника. почуявшего желанную добычу.
Хищники тоже не свободны от своих инстинктов, пожал плечами Кейн, какимто странным образом правильно уловив мои мысли о себе. Мы охотимся, чтобы жить, охотимся; охотимся, чтобы привлечь свою самку. В белом освещении люминесцентных ламп опасно блеснули совсем не человеческие клыки. Охотимся на свою самку. Особенно если девочка нам попадается упёртая.