Охваченный сопереживанием, Сенлин бросился к упавшему ездоку. Еще не перевернув несчастного, по изодранному воротнику и вони он понял, что это нищий. Сенлин перевернул его на спину, глаза мужчины были закрыты; челюсть безвольно свисала, демонстрируя большей частью беззубый рот. Не убило ли его падение?
Но глаза мужчины резко открылись, и он испустил в лицо Сенлина вздох, вонючий, словно плевательница. Он не умер, просто был пьян. Вздох перешел в громкий гогот. Он схватился за пиджак Сенлина, чтобы встать, но сумел лишь оторвать лацкан целиком. Они оба уставились на обрывок вельвета, который нищий держал в кулаке. Пьянчуга безуспешно попытался приделать лацкан назад.
Сенлин с внезапной ясностью понял, что он не в состоянии спасти этого человека или, если уж на то пошло, кого-то еще. Стой они бок о бок на улице, вряд ли кто-то отличил бы их друг от друга. Всего лишь три дня после поезда, а он уже выглядит как попрошайка.
Его жена пропала. Надо взять себя в руки. Он же директор школы, в конце концов.
Под улитками и водопроводом раскинулся город трактиров, магазинов, ночлежек и коттеджей. Их неровные и рябые стены в большинстве своем были саманные, глинобитные или из рассыпающегося черного цемента. Газовые лампы погружали город в тусклые сумерки. Толпы были не такие многолюдные, как на Рынке снаружи, но такие же пестрые. Вот прошла женщина в платье с оборками, повиснув на руке хорошо одетого джентльмена, и оба благоухали ароматической смесью и воском для укладки волос. Через секунду мимо уже ковылял пилигрим в лохмотьях неопределенного цвета, воняя, словно торговец рыбой в августе. Сенлин что угодно отдал бы за славный очищающий морской бриз! Тут и там надежные сооружения высились как деревья среди камышей. Красные кирпичные фасады магазинов и гильдейских домов придавали улицам некое подобие респектабельности; в остальном архитектура выглядела довольно жалко.
Сенлин не мог не разочароваться: он ожидал увидеть блистающий центр культуры, а не это. Цоколь, при всей своей тусклости, выглядел портовым городом, куда моряки приходили, чтобы вспомнить, как шагать по твердой земле. Чего стоят только вездесущие пивные фонтаны! Ему попалось еще шесть после того, первого. «Популярный путеводитель» описывал атмосферу Цоколя слегка туманно, представляя этот уровень башни в виде чего-то вроде дружелюбного преддверия более привлекательных достопримечательностей наверху, но даже это оказалось преувеличением. Сенлин утешался, думая о Цоколе как о сенях башни. Здесь полагалось сбить грязь с ботинок, прежде чем войти в священные залы этажом выше.
Вдали, поднимаясь в точности из центра Цоколя, от улиц к куполу потолка тянулась белая колонна. Мраморный шпиль напоминал маякне только ввиду внушительных размеров, но и по ощущению надежности, которое внушала конструкция. Это был первый элемент архитектуры, казавшийся достаточно грандиозным. Даже улитки его не тронули. Он узнал колонну из описания в «Путеводителе»; этолестница на второй уровень Вавилонской башни.
У Марии куда лучше получалось походя справляться с недостатками мира, поэтому она была неукротима и ее мало что могло разочаровать. Наверное, она нашла громадных улиток и пьяные карусели очаровательными.
Сенлин мельком увидел свое отражение в витрине магазина. Его обычно тщательно причесанные волосы теперь торчали во все стороны, как размочалившийся канат; его костюм выглядел кухонной тряпкой с карманами. Уж его-то Мария вряд ли нашла бы очаровательным.
Ничего не поделаешь. Нужен новый костюм.
Через полчаса Сенлин в примерочной портновской лавки рассматривал себя в настенном зеркале, одетый во все новое. Он выбрал костюм, который показался практичным, хотя на самом деле тот очень смахивал на униформу директора школы: сюртук длиной до бедер, с квадратными фалдами, подходящий черный жилет и брюки, белая рубашка с воротничком и черные ботинки с квадратными мысками. Переложив в карман достаточно денег, чтобы заплатить за новую одежду и все, что может понадобиться в течение дня, Сенлин спрятал оставшиеся в ботинках. Он был уверен, что даже самые ловкие карманники не смогут туда забраться. Испорченную одежду он аккуратно сложил в примерочной и оставил там.
Он слегка удивился, когда в лавкугде до сих пор не было ни души, кроме пожилого портного в очках, вошел человек. Вновь прибывший был очень маленькогокарликовогороста, с крючковатым носом и спутанной копной черных волос. Судя по золотой вышивке на жилете, делец. Кем бы ни был коротышка, он оказался довольно оживленным болтуном. Они с портным спорили из-за пакета одежды. Не желая прерывать их торг, Сенлин разглядывал носовые платки. Ему понадобятся по меньшей мере три.
Но я не продаю дамам, решительно заявил клерк.
Подумайте об этом как о возможности расширить рынок. Я же не какие-нибудь лохмотья принес. Это качественный шелк! Косматому коротышке пришлось как следует дернуть, чтобы вытащить из свертка предмет одежды. Он взмахнул им, словно флагом. Видите, даже не мнется.
Прошу прощения, резко бросил портной и повернулся к Сенлину, который выбрал три белых, практичных носовых платка.
Они прошли к прилавку, где стояла кассовая машина с латунными краями. Сенлин заплатил за костюм, ботинки и носовые платки. Все это время коротышка наблюдал за обменом деньгами, как кошказа птицей.
Смотрите, опять затараторил он, шелка столь крепкие, что можно взять эту кофту, зашить концы, наполнить газом и поднять баржу!
Закрыв ящик кассы так резко, что звякнул колокольчик, портной снял очки и принялся энергично протирать линзы.
Баржевых капитанов я тоже не обслуживаю.
Коротышка поцокал языком:
Эх, нравятся мне люди с чувством юмора.
Только когда Сенлин повернулся, чтобы уйти, он увидел портфель, свисающий с плеча торговца. Эти строчки нельзя было ни с чем перепутать. Это был его портфель.
Возможно, Сенлин вдохновился новым костюмом и свежей рубашкой, которая приятно терла запястья и шею, или, быть может, низенький рост торговца напомнил ему об учениках и придал ощущение власти. Или все дело в том, что совсем недавно Адам предал его доверие, а потом обокрал? Как бы там ни было, Сенлин почувствовал прилив уверенности, граничащий с опрометчивостью. Он не позволит воровству остаться безнаказанным! Он поступит вопреки своей обычной сдержанности и примет меры. Но вдруг противник вооружен? Сенлин решил, что самый безопасный путьзастичь воришку-карлика врасплох.
Сенлин встал, прижавшись спиной к фасаду магазина у двери; он застанет вора совершенно неподготовленным, едва тот выйдет на улицу. Сенлин почувствовал, как от доселе неизведанного трепета предвкушения его бросает в жар. Дверь магазина открылась, и вышел вор, Сенлин схватил его за шиворот и оторвал от земли.
Ха-ха, я тебя поймал! с триумфом вскричал Сенлин.
Но от триумфа не осталось и следа, когда ему проворно врезали пяткой в пах.
Глава шестая
Носовой платокуниверсальный инструмент опытного путешественника. Он может стать средством дезинфекции, покрытием для стула, пылевой маской, гарротой, бинтом, кляпом или белым флагом. Можно чувствовать себя хорошо подготовленным, имея в кармане этот скромный матерчатый квадратик.
Помолвка с Марией была недолгой. Прошло две недели после того, как Сенлин преклонил колено в зарослях клевера и взял Марию за белую, словно мука, рукуи они поженились.
Жители Исо знали лишь одну причину для такой поспешной свадьбы.
Скандал разразился невероятный. Не потому, что это было необычномногие женщины мчались к алтарю, спеша предъявить свадебную фигуру, прежде чем та сделается материнской. Скорее, это было невообразимо из-за главного действующего лица. Они с трудом верили, что Осетр способен на такое. Матросы, капитаны и торговцы рыбой сочли это великолепным достижением, по крайней мере для Сенлина. Городские дамы посчитали его не таким уж великолепным, они почувствовали себя в некотором смысле ограбленными; им нравились настоящие публичные ухаживания, а здесь обошлось без таковых. Дети считали брак своего учителя природной аномалией, вроде молнии зимой или двуглавой змеи. Правдоподобно, но маловероятно.
Нельзя сказать, что их директор школыненормальный. Просто он был слишком уж чопорным и сдержанными эти черты, казалось, соответствовали профессии. Горожане любили Сенлина, потому что его ученикиих детиобычно вырастали трудолюбивыми работягами и стоиками.
Но все-таки он был с причудами.
Мария работала в «Универсальном магазине Беркс». Она раскладывала на полках товары и выдавала их в кредит так неторопливо, словно разматывала рыболовную леску, что вызывало терпеливое негодование мисс Оливет Беркс. «Наши клиентыне рыбы, однажды заметила мисс Беркс. Чем длиннее кредитная линия, тем дольше ждать улова».
Мисс Оливет Беркс, добродушная, никем не отвергнутая старая дева, была второй, старшей кузиной Марии. Они жили в комнатах над магазином, редко ругались и часто навещали паб «Синяя татуировка». Оливет Беркс была там завсегдатаем, потому как любила сплетни и сливовый бренди, а Мария ее сопровождала, потому что в пабе на то время имелось единственное пианино в городе.
Мария барабанила по черно-желтым клавишам инструмента четыре-пять вечеров каждую неделю. Она играла и пела одну популярную песню за другойсильным и странным голосом, словно птица-пересмешник. Это считалось лучшим развлечением в округе.
Мария была очаровательна с мужчинами и откровенна с женщинами. Все ее обожали. Но какие бы нежные чувства ни питал город к Марии, никто не распознал ее тайный роман с Сенлином, хотя тот, как все считали, продолжался уже несколько месяцев. Даже Оливет ни о чем не подозревала.
Мария наконец-то рассказала Оливет о помолвке, когда они делили пятидесятифунтовый мешок риса на мешочки по одному фунту. Мария взвешивала и рассыпала рис, а Оливет зашивала мешочки.
Но почему он? Почему сейчас? У тебя какие-то проблемы? Зачем такая спешка? Почему бы не подождать до следующей зимы? Говорят, зимние браки надежнее.
Он попросил меня выйти за него, я его люблю, и он подарил мне замечательный подарок. Мария посмотрела на мерную ложку, которой черпала рис, и уголки ее губ приподнялись в непостижимой улыбке.
Оливет откусила нитку зубами и поморщилась:
О, не надо ходить вокруг да около, называя это «подарком», Мария. Люди подумают, что ты такая же наивная, как он.
Сенлин уронил, но не отпустил рвущегося на свободу вора. Боль пронзила его, как трещина пронзает стекло, распространяясь и разветвляясь по ногам и вдоль позвоночника.
Было ошибкой вступать в драку. Он никогда не дрался, никогда не поднимал руку на учеников. Он избегал потасовок в пабе и поддерживал порядок в классной комнате исключительно благодаря своему суровому нраву. Потребовался карлик, пинающийся как мул, чтобы преподать Сенлину урок: самообладание не защитит его в кольцевых уделах башни.
Превозмогая желание свернуться клубочком от боли, полыхающей внизу живота, Сенлин спросил:
Откуда у вас мой багаж?
Ваш багаж? Я купил этот портфель два часа назад, сказал вор на удивление звучным голосом с певучим акцентом, незнакомым Сенлину. Я дал парню за него четыре шекеля.
Где он сейчас?
Ушел за ветром, насколько я знаю. Отпустите меня! Его воротник вырывался из руки Сенлина.
Сенлин сорвал свой портфель с плеча карлика и отпустил его. Застежки болтались. Внутри было пусто. Далеко наверху участок трубы задребезжал и изверг короткий душ. Дождь пригасил их пыл.
Как ваше имя?
Финн Голл.
Мистер Фингол, где мои вещи?
Меня зовут Финн Голл. Карлик произнес имя более четко. А вещи, если они ваши, проданы. Он помахал узлом женских шелковых принадлежностей. Разве что вы и это хотите забрать?
Да, благодарю вас. Сенлин схватил узел. По правде говоря, тряпки были ему не нужны, он про них и забыл уже. От разочарования он занервничал. Здесь что, все воры?
Голл с некоторым возмущением поправил рубашку и пригладил фиолетовый жилет, приведя себя в порядок.
Сэр, я не вор. Не больше вашегоа вы-то меня только что ограбили.
Меня зовут Томас Сенлин. И какие инициалы мы найдем на внутренней стороне портфеля? Сенлин продемонстрировал Голлу вензель на краю.
Вот так угораздило! Охваченный жалостью к себе, Голл запустил руку в черные космы, взлохматив их еще сильнее. Похоже, коротышка любил драматизировать. Забирай все, Том. Просто забирай! Честное слово, я ошибся. Мне стоило догадаться, что парень нечист на руку. Страусам нельзя доверять!
Страусам?
Страусам, страусам!повторил карлик, словно желая, чтобы Сенлин лучше запомнил. Тем, кого вышвырнули из Салона. Изгнали, подвергли остракизму, выкинули обратно в Цоколь. Им ставят клеймо на руку, чтобы снова не пробрались туда. Сенлин вспомнил круглый шрам на предплечье Адамоса. Если они все-таки это делают и их ловят во второй раз, продолжил Голл и сделал такой жест, словно хотел вытащить глаз из орбиты, лишают глаза. Тем, кто возвращается в третий раз он поцокал языком, вырывают и второй глаз. Если увидишь кого-то без глаззначит он плохо учился. Тот мерзавец, что ограбил тебя, скоро будет бродить по окрестностям с палкой и миской для подаяния.
Мне не верится, что здесь обитают варвары, способные вырывать у людей глаза. Сенлин хотел пренебрежительно хохотнуть, но закашлялсяпересохшее горло горело.
Послушай, если мы собираемся спорить, давай поищем выпивку, пока кто-то из нас не задохнулся, сказал Финн Голл.
Вскоре Сенлин оказался на бугристом сиденье того, что Финн Голл называл «пивной каруселью» или «пивоселью». Это была копия работающего на мускульной силе фонтана, за которым он наблюдал ранее, вплоть до желтовато-белых соломинок и педалей с накладками. Согласно Голлу, в Цоколе работали десятки таких «пивоселей», равномерно распределенных. Сенлин никогда не любил пиво, и лишь настойчивость Голла убедила его, что этот напиток чище и безопаснее, чем вода из водопровода. Пивные были многочисленными и заурядными, как фонарные столбы, и у всех, похоже, дела шли неплохоно «пивосели» обладали заметным преимуществом, поскольку были бесплатными для тех, кто не возражал немного поработать.
Если бы завсегдатаи «Синей татуировки», которые считали метлу в уголке более жизнерадостной, чем директор школы, увидели, как Сенлин занимает место на механическом пивном фонтане посреди общественной площади, они бы принялись тереть глаза, хлопать себя по щекам и заказывать по три устрицы, чтобы протрезветь.
Оставшиеся десять тронутых ржавчиной сидений заполнились быстро, и началась работа. Уложив узел с женским бельем на колени так, чтобы он не упал, Сенлин схватился за изогнутый край пустого желоба и принялся крутить педали. Голл стоял на педалях, потому что маленький рост не позволял ему крутить их сидя. Он двигался рывками, и это казалось Сенлину неуклюжим, но Голлу было вполне удобно.
Они как будто пытались въехать на велосипеде вверх по склону в грязи, и лишь через несколько секунд их напряженные усилия позволили с трудом привести огромное колесо в движение.
Почему шестерни такие упрямые? пожаловался Сенлин. Такого усердия даже бармен к бочонку не применяет!
Он пыхтел от натуги, и от этого горло еще сильнее пересохло.
Ты что, инженер? Какая разница! Это же бесплатное пиво, громко сказал Голл, и другие ездоки встретили его слова радостными возгласами.
Человек справа от Голла был в кожаном фартуке с грязными отпечатками лошадиных подков. Он заорал на них, словно бригадир, чтобы крутили живей. В раструбе фонтана забулькало.
Взгляд Сенлина упал на медную табличку, позеленевшую от времени и постоянной влаги, прикрученную к коническому водосбору перед ним. Он громко прочитал написанное на табличке:
«Двенадцатиместный мускульный насос Сфинкса».
А, так ты грамотный, сказал Голл.
Его темные волосы намокли от пота и липли ко лбу.
Конечно. Я же директор школы, ответил Сенлин с непроизвольной гордостью. Когда Голл спросил, какие предметы он преподает, Сенлин едва не засиял. Письмо, искусство, географию, физику
Математику?
Ну а как бы я мог преподавать физику без математики?
Цепное колесо под ним задребезжало. На миг Сенлин подумал, что цепь сейчас слетит, но она снова встала на место.