Не знал, что у вас есть связи в Имперской Морской Пограничной Службе. Думал, мы будем прорываться с боем. Механически произнёс Тит.
Мы чуть не попались, с явным напором усталости начал Дюпон, когда отъезжали на катерах от порта в Новой Спарте. Нас едва ли не обнаружили прожектора и локаторы. Если бы не датчики заглушки отражающих сигналов и неразбериха у них на постах, то мы сейчас говорили бы в камере.
Что-то я не помню этого. Чуточку смущённо сказал брат-лейтенант.
Ты всё ещё находился в бессознательном состоянии. После операции. Я из тебя столько осколков достал, ты, словно был ими нафарширован. Благодаря только твоей броне ты и остался жив.
Как мы вообще до этого места добрались?
Дюпон ничего не ответил. Он лишь взглянул назад и посмотрел на свою командную палатку, развёрнутую посреди старых золотистых руин. Её стенки и потолок слегка колыхались от зловонных поветрий, которые вызывали чувство тошноты у всех, кто тут находился.
Пойдём, переговорим у меня. Предложил Дюпон.
Тит лёгким кивком согласился и последовал за своим спасителем. Они вышли из этой башни, и брат-лейтенант сказал часовому, чтобы тот снова занял свой пост наблюдения и устремился за Дюпоном.
Они шли через весь лагерь, выстроенный на руинах древнего и некогда гордого города из былой славной эпохи. Титу это показалось более чем символично. Всюду ему на глаза показывались руины цвета пламенного оранжевого заката. Он словно ощущал тот дух старины, проходя сквозь каменные блоки, практические уничтоженные во время тысячей боёв на этой многострадальной земле. Да само заходящее светило таким необычным светом поливало лагерь, что он словно оживал в своём мистическом воплощении.
Всюду доносились звонкие команды тех офицеров, что тренировали солдат. Командиры знали, что этим юнцам предстоит тяжёлое сражение за будущее всего имперского мира. Средь раскалённых руин проходили нескончаемые тренировки по физической подготовке, тактике, интуиции проходили с утра и допоздна. Солдат натаскивали одни из самых лучших наставников в мире.
Дюпон и Тит миновали тренировочные лагеря, и подошли к офицерской палатке. Раньше тут располагались целые искусственные штабы, сети бункеров и укреплений. Но после множества войн от них остались полыхающие останки. Руины на руинах. И оставалось только поставить брезентовые укрытия.
Пройдя в палаточное помещение, Тит осмотрелся. К потолку был прикреплён небольшой фонарик, который и был главным источником света. Посредине стоял раскладной столик, на котором лежало множество различных бумажек, карта и красовался ноутбук. В стороне аккуратно положена была слегка примятая лежанка. Ну а в самом конце палатки висел он.
На импровизированном манекене, собранном из досок, был собран костюм солдата полк-ордена. Только он совершенно пребывал в совершенно ином состоянии. Каска напоминает исцарапанный и помятый кусок металла. Маска-противогаз раскололась на множество частей, превратись в некое подобие мозаики. Бронезащитные части, вроде нагрудника, налокотников, наколенников и лёгких щитков стал похожи на куски мусора. Военная куртка, штаны и сапоги обратились в куски рваного материала. И весь этот костюм был покрыт липким слоем смешавшейся крови и грязи.
Тит приблизился к своей броне. Рядом с ней он почувствовал некое тепло. Ощущение битвы того дня. Внутри н ощутил, как рядом с ним снова рвутся снаряды и его накрывают осколки. Как он теряет сознание и дальше всё расплылось и кануло во тьму. Всё это он почувствовал своей душой.
У вас в ордене хорошие бронники. Внезапно заговорил Дюпон. Если бы не эта броня, мы бы с тобой не разговаривали.
Да это так. Прошептал Тит и тут же вернулся к своему вопросу, задав его с двойной настойчивостью. Вы не ответили: как мы тут оказались? И зачем мы сюда пришли.
Дюпон подошёл к карте и стал внимательно в неё всматриваться. Он несколько секунд там что-то искал, а потом ответил.
Мы сюда пришли через Западно-Балканскую Территорию. Провезли тебя на проверенном транспорте. Воспользовались остатками славы и величия ордена. Усмехнулся мужчина. Мы несколько могли быть пойманными отделом Все-Министерства по надзору за средним автотранспортом и отделом по надзору за содержимым грузоперевозок.
Ну а зачем мы тут? Перебив, вопросил Тит, уставив свои тёмно-голубые глаза на обессиленного Дюпона, который едва стоял.
Подойди. Устало произнёс хозяин палатки и когда брат-лейтенант оказался рядом, мужчина продолжил. Посмотри на карту. На ней ты увидишь отметки вражеских сил. А если быть точнеето возле твоего острова образуется кольцо. С юго-востока зайдут канфедераты, а с северо-запада и юго-запада силы Автократорства.
Тит молчал. Он просто смотрел на безжизненные отметки на карте и понимал, что за ними стоят тысячи разных судеб.
А вот новые данные от агентов и системы наших старых авгуров. Всё продолжал Дюпон и повернул экран ноутбука. Объединённые силы альянса будут уже завтра или чуть позже. И именно тогда начнётся битва. И даже не за ваше маленькое королевство, а за будущее мира. Это понимают все. От Архиканцлера до вашего Данте.
Столько много. Еле слышимо прозвучало от Тита.
Вам не победить в этом бою. Противников слишком много и их ведёт сам Виорельде Ла Кастьёре. Непревзойдённый мастер осад и первый из тех, кто примерил на себя экзоскелет.
После этих слов Тит напрягся, так как стал понимать, о ком сейчас идёт речь.
Да, ты знаешь, о ком идёт речь. Ветеран войны за «Кровавый Выступ», герой войн с Иллирийской Тиранией и штурм-мастер кампании «Расплата Огнём». Ты понимаешь, что этот человек не раз воевал с отступниками различных мастей и всегда выходил победителем, какая бы не была ситуация. Да, я говорю о почётном Верховном Капитане ордена «Стражи Шпиля». Воин в золотой броне.
Мы с ним встречались в битве за Рим, под Римом и в Великой Пустоши. Безрадостно проговорил Тит.
И ты ещё жив? Удивлённо прозвучал вопрос. Три раза и он не смог тебя убить? Что ж, а кто-то из моих людей в Бога не верит Надо будет им про тебя рассказать.
Простите, но к чему вся эта информация? Кто бы не пришёл к стенам «Прибоя Спокойствия» им придётся встретиться с мощным сопротивлением. Вихрем огня.
Не спорю. Но и у нашего найдётся тайное оружие, что внутри самого острова. Загадочно вымолвил Дюпон и, увидев замешательство в глазах собеседника, сменил тему. Так, Тит, мы выступаем завтра.
Что?
Ты всё понял. Безрадостно, на грани отчаяния выплеснул Дюпон. Наш новый орден вступает в войну. Ты видел наши флаги. Это знак ворона. Мы отринули идеалы Пурпурного Креста. Тот орден был смертельно ранен в час «Предательства Ангелов» и умер в Великой Пустоши, в хоре плазменных орудий. Теперь мыВороны Смерти. Наш новый девиз«Мы несём смерть на крыльях войны». Старые звания канули во тьму.
И кто же вы? Настороженно спросил Тит.
«Чёрный Магистр». Я взял на себя обязанность повести воронье воинство в эту войну. И мы победим. Мы отомстим за наше забытье.
И тут Тит всё понял. Дюпоном двигала не жажда справедливости, не осознание лучшего выбора для мира. Им двигала обычная месть. Он спешил принести возмездие, но не тем, кто дал его ордену и поступкам не быть известными. Тщеславие и гордыня взыграли в этом новоявленном вороне и заставили его свершить месть ради мести.
А ты, Тит, с нами? С несколько зловещим акцентом внутренней одержимости вопросил Дюпон и объяснил. А для того, чтобы пойти с нами, надо быть одним из нас.
Да. Ответил Тит, зная, что сейчас попытка о чём-то поговорить будет провальна.
И тогда Дюпон, устрашающе улыбнулся кривой улыбкой и с усталостью выдал:
Просто прекрасно, Ворон. А теперь нужно поспать.
Глава шестая. Враг у порога
Остров Анафи. Спустя двое суток. Утро.
Небо затянулось плотным и беспросветным слоем облаков, до краёв налитых тёмно-синим свинцом. Словно сама небесная твердь не хотела, что бы солнце видело то, что тут произойдёт. И даже слабовидящему было бы отчётливо ясно, что небесные перины налились и готовы заплакать холодной водой. Какая буря падёт на эти обречённые земли.
Ветер-менестрель только усиливался. Его отчаянные порывы были подобны жалобному и ноющему завыванию, сильно давящему на неокрепшую душу, несущему песнь гибели далеко из моря. И с этими аккордами грядущей ветровой скорби усиливался лёгкий морозец, сильно похожий на могильный холодок.
Складывалось ощущение, что сама природа предчувствует наступление рокового момента для этого островка. Знала, что на него вот-вот обрушится смертельная буря, где дождьпули и снаряды, а громраскаты орудийных залпов. Да, грядёт буря, способная расколоть камень и расплавить железо. ЙореНебочтец именно так бы и истолковал то, что происходит над головой.
Море бушевало. Волна за волной оно продолжало ярыми всплесками накатывать на берег. Волнующиеся море словно предчувствовало, что ему суждено сегодня окраситься в бардовый и стать могилой.
И не только природа говорила о грядущем шторме пуль и море крови. В самом огромном строении на этом клочке земли шла беспрерывная работа. В нём обрабатывалось едва ли не йоттабайт самых различных данных. Великая Цитадель Орденаисполинский бункер, по внешней форме напоминающий квадрат с ребром в два с половиной километра, уходивший под землю не менее чем на километр и возвышающийся на двести метров.
Великая Цитадель Орденасамое великолепное строение, которое могло быть построено этим орденом. Окружённый опаснейшим рвом, имевший всего два входа, он внутри представлял подобие многоуровневого бункера. Уровень за уровнем, строение погружалось вниз, словно вгрызаясь в каменистую породу. Его стены, возведённые из уникального материала, похожего на бетон, могли выдержать прямое попадание из корабельной пушки. Свинцово-серый монолит был подобен суровому хозяину этого острова.
В Великой Цитадели свою работу вели аналитические центры, которые за минуты рассматривали и обрабатывали невообразимые массивы данных. Среди узких коридоров этого «дворца» бродила неутомимая охрана и следила за порядком, зная, что в случае прорыва они станут живым щитом для работников ордена.
Из Великой Цитадели информаторы, принадлежащие к малому ордену «Вестников» передавали всю информацию в замок Сарагона Мальтийского, где её принимал сам магистр ордена. И то, что он увидел за последние двое суток, ему очень сильно не понравилось. Он знал, что их ждёт бой далеко не из самых лёгких.
Данте Валерон сейчас сидел в своём кабинете и анализировал всё, что он знает, пытаясь выстроить оборону как можно оптимальной. Но он всё равно понимал, что шансывыиграть у них не самые лучшие и с каждой секундой прихода новых данных тают как пломбир на жарком солнце.
Со стороны Балкан на них надвигаются основные силы Автократорства. Как оказалось их ведёт сам глава Стражей Шпиля, возглавив остатки своих боевых собратьев по древнему ордену, в виде последней роты. Вместе с ним в бой вступила и «Чёрная Гвардия», в численности целого полка в тысячу человек, ведомая не менее чёрной волей своего хозяина. Под барабаны войны вместе с ними замаршировали на войну: четыре роты по сто пятьдесят человек из «ЛексМилитарис» (Гвардии Трибунала), три дивизиона Армии Рейха по семисотвоеннослужащих и первая сводная штурмовая дивизия Духовно-Правительских войск, в десять тысяч фанатиков. Вместе с ними, преисполнившись «праведной» в своего Архиканцлера шли несколько сот комиссаров разных рангов и инквизиторов.
Со стороны Крита наступление готовы были поддержать две роты морских пехотинцев Автократорства по пятьдесят человек. Но именно они на своих тяжологрузовых кораблях перевозили тяжёлую полевую артиллерию, вместе с бронетехникой, в виде танков и БТР.
Но не только Автократорство вступило в настоящую маленькую войну, где все надеялись на быструю победу. Со стороны Аравийского Полуострова двигались орды, восславляющие Аллаха от утра до следующего утра. Под распев молитвенных гимнов они двинулись на священную войну, с теми, кто посмел убить младшего кади и напугать самого имама. За эти тяжкие грехи и должны были расплатиться братья и сёстры ордена.
Окурив пушки и технику священными благовониями, восславив целую ночь пророка и Аллаха войска Конфедерации пошли на войну. Целый смешанный корпус в двадцать тысяч человек отправился крушить орден Лампады. Он поддерживался тремя ротами Дворцовых Храмовников. И они считали, что перед их праведной яростью ничто, и никто не сможет устоять.
И против армии противников Данте мог выставить всего шесть тысяч воинов ордена, не считая специально нанятого персонала, для обслуживания ракетно-артиллерийских орудий.
Войска противника шли и вычищали каждый остров, занятый орденом. Они стремились выжечь каждую базу, которая могла бы ударить в спину или продолжить слежение. И всякий пост был обречён. Его сначала утопали в вихре корабельного огня, а затем тщательно зачищая, просматривая каждый уголок горящих руин. И тогда Данте дал приказ о всеобщем отступлении. Те, кто смог спастись от праведного гнева истязателей пришли на последний рубеж обороны с надеждой. И увидев сводки о численности врага, они её не лишились, зная, что вместе с братьями они смогут дать достойный отпор кровавому врагу.
Вместе с ними, с артиллеристами, численность достигала восьми с половиной тысяч воинов, готовых отразить смертельную бурю. Они знали, что за их спинами символ завтрашнего дня и проиграть невозможно.
И всем им противостояла сила в больше чем тридцать четыре тысячи воинов, направленных как молот на один единственный остров. Корабли, в виде нескольких крейсеров и эсминцев несли на себе снаряды «праведная ярость» и готовились обрушить на головы своих врагов яростную бурю. Позади них мелким роем шли небольшие десантные корабли. Они несли в себе силу основного удара и готовились её выплеснуть на вражьи берега. Солдаты Автократорства и Конфедерации уже протирали маслом дула своего оружия и готовили штык-ножи.
Но самым главным оружием противника были не корабельные расчёты, не молот пехоты и даже не авиация. Самое мощное оружие крылось в душах солдат в их фанатичной ревности к имперским и мусульманским идеалам. Фанатичная вера в то, что они воюют за правое дело, вселяла в сердца воинов свирепую жестокость к противнику и рождала желание испепелить его и уничтожить.
Солдаты и офицеры ордена Лампады знали это. Иони понимали, что им придётся принять на себя адский и самый яростный натиск, который только возможен. И они были готовы к этому и, не только закалив свой дух.
Данте издал приказ, согласно которому весь остров должен быть превращён в одну большую крепость, способную ощетиниться орудиями и накрыть огнём любого, кто подойдёт неприлично близко.
Все поняли приказ и осознавали, что от качества исполнения зависят жизни всех, кто находится на острове, принявшись его исполнять с особым усердием, превращая некогда прекрасный островок в апофеоз мастерства обороны.
Северо-западный берег нацелился далеко в море зенитными автопушками, способными пробить БТР насквозь, повредить танк в слабом месте и прошить борт слабого корабля. Им только стоило дать команду, и орудийные расчёты превратят море в ад. Сразу позади этого адского рубежа находились системы ПВО, способные очистить небеса от тактических бомбардировщиков.
На западе военные инженеры произвели укрепление аэродрома, с которого в воздух собирались подняться многоцелевые штурмовики. Вокруг содержания самолётов ощетинились укреплённые артиллерией огневые точки. Никто не мог близко подойти к ним, если своё адское крещендо будут играть они, сметая волнами орудийных залпов любого врага.
Весь юго-запад, юго-восток и сам юг, упираясь в дворец Сарагона Мальтийского представляли собой один протяжённый порт, специально выстроенный для обслуживания флота ордена. Новые постройки, в которых жили рабочие, да и сами доки стали похожими на твердыню, где сами работяги решили взять в руки оружие и вступить в войну. Каждый дом стал огневой точкой, каждая улица укуталась в километры колючей проволоки. Среди небольших двориков и укреплённых точек были выставлены миномёты, заряжаемые специальными реактивными снарядами, способными обратить малый корабль в груду полыхающего металлолома. Многие ПЗРК так же были выданы в руки умелым новым бойцам, способными справиться с этим оружием. Но самым главным его достоинством был именно флот. Своя эскадра, представляющая для врага смертельную опасность, состоит из пяти ракетных эсминцев, трёх тяжёлых многоцелевых крейсеров и одного линкора. Но это был какой-то старый линкор. Длинной в два с половиной километра, выдержанный в готическом стиле, он представлял собой настоящую морскую крепость, которая с лёгкостью устроит самый настоящий ад, накрыв водные глади инфернальным огнём. Это чудо техники находилось в отдельном доке, построенном специально для него.