- Ну, ты и развернулся. Не возгордись, ибо грех это.
- Батьку, так я ж деньги беру только с богатых. Казаков, крестьян и рядовых горожан лечу бесплатно.
- Это хорошо ты придумал, казаков лечить за спасибо, они потом тебя отблагодарят.
Казалось, жизнь наладилась, вошла в спокойное русло. Я не покладая рук, трудился на лекарской ниве. Оксанка восстанавливалась. Все хорошо. Но иногда происходят события, на которые ты никак повлиять не можешь.
Закончив прием больных, и проведав выздоравливающих, я зашел в баню подкинуть дровишек в печку. У нас с Оксаной на сегодня, намечается, очередной сеанс банетерапия. Подойдя к нашему дому, увидел у крыльца крытые сани, с восседающим на облучке кучером. Еще кто-то за здоровьем приехал, подумалось. Открываю дверь, и слышу визг на смеси украинско-польского языков, смачно сдобренный матерными словами. Больные себя так не ведут. Это кто-то залетный.
В комнате было двое. Один, мужчина, лет сорока, не высокого роста, с худым лицом. Разодетый, как павлин, в богатые одежды. Визжал, как кастрат, на перепуганных Оксану и Варвару. Второй, одет попроще, помоложе и крупнее телом, сопровождает, значит, визгливого.
- Это кто тут позволил себе матерно обращаться к моей невесте и ее крестной матери?- задал я вопрос с порога, снимая жупан.Никому не позволено в этом доме сквернословить, не взирая, на чины и звания.
- Да, ты, хам, знаешь, кто я такой, - визжал богатенький.Я сам товарищ полковника киевского казацкого полка Войцех Свирщевский. Шапку долой, и быстро накормить меня и моего жолнежа. А, не то, я вас батогами.
- Видно пан Свирщевский, не знает, где он сейчас находится, это я могу понять и простить. А за матерные слова, в адрес моей невесты и за хама, пан Свирщевский может получить по морде. Давайте, вы пан Свирщевский, вместе со своим жолнежем, уберетесь отсюда, по-доброму.
- Жолнеж, заруби этого наглого хама, - пропищал Войцех.
О, этот вечер, перестает мне нравиться, и становится недобрым. Не ровен час, действительно рубанет жолнеж, а у меня оружие, ноги и руки. Значит, что, правильно атакуем. Верхний прямой маваши-гери в голову жолнежу, обратный маваши в прыжке, пану Свирщевскому, тоже в голову. Оба ложатся кулями на половик. Контроль состояния. Дышат. Я в пол силы приложился, если бы на всю катушку, мозги бы аккуратненько вытекли бы в шапки. Быстро вяжу, непрошеных гостей, по рукам и ногам. Успокаиваю моих женщин. Получилось не сразу. Потом вынес, поочередно жолнежа со Свирщевским, загрузил в возок. Указал вознице направление на Черкассы. Всем гостям, доброе - прощайте.
Два дня никто нас не беспокоил, а на третий, заявилась представительная делегация, лиц на тридцать. Атаман Крутиус, был членом этого сборища. Я встретил прибывших, стоя на крыльце дома. О приближении большого количества всадников меня известил Тимоха.
- Жалоба на тебя Андрей, - слезая с коня, молвил Крутиус, - от киевского гостя.Говорит пан Свирщевский, обидел ты его очень.
- Да, да, это хамское отродье, позволило поднять на меня, пана Свирщевского, руку, - пропищал Свирщевский.Я требую наказать его.
- Если пан Свирщевский, считает, что его оскорбили или обидели, то пусть вначале скажет, кого он оскорбил и напугал, вместе со своим жолнежем, - как можно спокойней ответил я.А напугал и оскорбил сей пан Свирщевский, мою будущую жену, по совместительству дочь нашего уважаемого атамана Крутиуса. Девица Оксана, под присягой, может подтвердить мои слова. Их же подтвердит, родственница атамана Крутиуса, Варвара Петровна, которая тоже подверглась оскорблениям со стороны пана Свирщевского. И на пана Свирщевского, руку не поднимал, я его ногой, как шелудивого пса, пнул.
- А-а-а, видите, он снова начинает издеваться надо мной, над шляхтичем издевается.
- Кто тебя, пан Свирщевский, знает здесь? Никто. Приехал ты из Киева, или еще, из какой дыры вылез, нам не ведомо. А меня вся округа на сто верст знает.
- Поскольку, я тут наблюдаю взаимные претензии, то может разрешим дело штрафом, - вмешался в перепалку помощник бургомистра Кшетуский, - не будем доводить дело до крайностей. Вы пан Свирщевский согласны на получение некоторой денежной компенсации.
- Не нужны мне деньги, я требую наказать хама, - пищал поляк. - Примерно наказать.
- Так может, сами накажите, вызовите на поединок, и как бог решит, так и будет, - пытался найти выход из затруднительного положения Кшетуский.
- Чтобы я, шляхтич Свирщевский, вызывал деревенщину на поединок, никогда, не опущусь до этого.
- А бросишь ли вызов, ты пан Свирщевский, Анджею Ростоцкому, представителю древнейшего рода, у которого, в услужении были твои предки и ты предатель, тоже нам служить обязан? - ровным голосом спросил поляка.
От моих слов Свирщевский побледнел, закрутил головой.
- Слезай с коня Свирщевский, снимай одежду до рубахи, я схожу за саблей. Я тебя вызываю на божий суд.
Сходил за саблей. По пути поцеловал Оксанку, постарался утешить.
Выйдя из дома, заметил разминающегося Свирщевского, он размахивал саблей в левой руке. Левша, значит, думает преимущество у него, нет мужик, ошибаешься, наука двадцать первого века, крепко во мне сидит, я знаю, где у тебя слабое место. Я подошел ближе, чтобы Свирщевский увидел саблю с ножнами. Увидев мое оружие, Свирщевский начал пятиться и креститься.
- Узнал, значит, оружие, преданного тобой хозяина, - наступая на Свирщевского, зло сказал я, так чтобы слышали окружающие нас люди. - Как видишь, я - Анджей перед тобой, не повезло тебе.
- Тогда не повезло, случайно ты выжил щенок, - провизжал Свирщевский, - я сейчас все исправлю. - Готовься отправиться в ад, за своим папашей.
Помощник бургомистра Кшетуский, оказался предусмотрительным. Привез с собой священника. Мы по очереди подошли к слуге божьему, произнесли клятвы, и стали на обозначенные позиции.
- Не хочешь ли ты, пан Свирщевский, облегчить душу, рассказать уважаемым людям, о своей подлой жизни, о предательстве?громко, чтобы вся свита помощника слышала, спросил я поляка.Покаешься, может, и зачтется. Хотя вряд ли, бывших людей, с черными душонками, только в ад направляют.
Свирщевский, естественно ничего мне не ответил. А мне его ответ и не нужен. Я выполнял главную задачу, выводил противника из душевного равновесия. Будет нервничать, совершит ошибку, а я ее воспользуюсь.
Кшетуский вышел на середину, образовавшегося круга, и произнес:
- Властью, данной мне, бургомистром города, объявляю честный поединок. Пусть свершится божий суд. Сходитесь.
Я прошел треть расстояния, и остановился, держа вертикально саблю. Свирщевский, еще стоя на месте, начал вращать саблей, выписывая ею круги и восьмерки. Перед ним образовался, шипящий, казалось бы, совсем непроницаемый круг. Солнце, попадая на клинок Свирщевского, отражалось от него всеми цветами радуги. Впечатляющее зрелище. Поляк, ухмыляясь, приближался.
Я был совершенно спокоен. Подобную тактику боя, мы с моим тренером Алилджоном, регулярно отрабатывали в реальном поединке. Много раз я моделировал подобную схватку на компьютере. Так, что пан Свирщевский, мне есть чем тебя удивить, главное правильно рассчитать дистанцию. С этим проблем не должно быть, глазомер у меня, что надо.
Как говорится, противник вошел в зону поражения. Не будем заставлять его долго ждать. Резкий шаг вправо, скручивание корпуса. Мгновенное раскручивание корпуса в обратном направлении, совмещаю инерцию тела и оружия, наношу удар. На утоптанный снег, падает голова Свирщевский, вместе с левой рукой, еще сжимающей оружие. Через пару секунд, на снег валится то, что еще недавно было гонористым шляхтичем. Все поединок закончен. Зрители могут удалиться.
- Божий суд свершился!объявил Кшетуский.Все происходило по правилам. Я, от лица бургомистра, приношу извинения Василию Крутиусу и его родственникам, за доставленные беспокойства.
Кшетуский со свитой, забрав части тела, поверженного противника, покинули хутор.
Я, чтобы не мерзнуть, поспешил в теплый дом. Там, под недоумевающим взглядом Оксаны, со всем усердием, привел саблю в порядок. Негоже держать оружие грязным.
В комнату вошел растерянный атаман.
- Андрей, что это сейчас было во дворе? - медленно произносил слова Крутиус.
- Поединок.
- Сабли ни разу не ударились. Раз, и Свирщевский, лежит без головы. А где красивый поединок? Где казацкая удаль?
- Свирщевский хотел меня убить. Я не позволил ему это сделать. Красивые поединки и казацкую удаль, показывают на ярмарке скоморохи. В настоящем бою, чем быстрее ты лишишь врага жизни, тем меньше потратишь сил, а значит, и на других противников, что-то останется.
- Ладно, с этим, но быстрота удара. Поверь, не одну сечу я прошел, знаю что говорю, не видел я никогда, такого короткого и смертельного поединка.
- Батьку, ты много чего не видел. Если хочешь посмотреть, пойдем, там, в сарае, есть учебные сабли. С тобой приехали казаки?
- Десяток с сотником Салоедом.
- Вооружим пятерых учебным оружием, и я покажу красивый казацкий бой.
Все обитатели хутора и гости высыпали во двор. Оксана с Варварой Петровной тоже вышли на крыльцо. Оно понятно, телевизоров и театров нет, напряженка с развлечениями.
Раздал казаком тупые сабли, сам вооружился двумя. Дал им команду нападать. Продемонстрировал им настоящий «танец с саблями», только без музыки. Звон металла расходился по двору хутора. Зрители в восторге. Никто не дотронулся до меня клинком, и я специально, никого не «убил».
- Таким, батьку, выглядит поединок, для услады глаз зрителей, - уперев в снег сабли, сказал я, после остановки показательного боя.А сейчас, я покажу, как должно быть в настоящем сражении.
Снова пригласил казаков нападать на меня.
Развернулся я во всей красе, использовал, ранее наработанные приемы. Через двадцать секунд, на ногах я стоял один. Казаки, валялись на снегу, потирая ушибленные места. Никому из казаков не удалось, дотянуться учебной саблей до моего тела.
- Будем считать, бой закончен, - с поклоном произнес я. - Всем спасибо, все свободны. Пойду в дом, холодно.
Просто так уйти мне не дали. Все кинулись обнимать меня и тискать. Проявление радостных эмоций длилось, минут пять, пока атаман не рявкнул на всех, и не утащил меня в дом.
- Ну, сыну, ты меня удивил в очередной раз. Не говорил ты, что так владеешь саблей.
- Так ты, батьку, не спрашивал, чего выхваляться.
- Оксана, посмотри, на скромника. Запросто так, несколькими взмахами положил в снег сильных моих рубак. И говорит, не спрашивал, не хотел выхваляться. А что еще можешь, чего мои казаки не умеют?
- Могу лечить людей.
- Это я знаю. Ты мне про воинские умения расскажи.
- Могу одним ударом руки или ноги убить человека.
- Так сразу и убить?
- Конечно, надо знать, куда ударить. Этому можно научиться быстро.
- Пригоню завтра сотню, будешь учить. В поход скоро можем пойти.
- Батьку, а чего приезжал к тебе Свирщевский? Не горилку пить, наверное.
- Думает полковник, принять приглашение от франков, пойти туда повоевать. Зипун хороший посулили.
- Далеко Франция находится. Если получится прихватить солидный зипун, то его тащить через множество стран. А земли там, ой, какие не спокойные. Разбойников много развелось. Разных герцогов, баронов, и заметь, батьку, у каждого войско имеется. Пощипать могут зипун, а могут его отобрать вместе с жизнью. Недалеко надо искать зипун.
- И где?
- К австриякам ты нанимался, они с османами дерутся. Не скоро бойня там закончится. С басурманами биться, честь для христианина, а лишать жизни, какого-то католика, не совсем богоугодное дело.
- Лекарь, лихой рубака, а теперь еще и поп. Каждый день, ты, Андрей, какой-то разный. Смотри Оксана, какого мужа я тебе сыскал. Да, Андрей, а когда ты успел стать Ростоцким?
- Три дня назад. Я когда с поляком поцапался, понял, что этот гонористый пискун, по-доброму не отстанет. Думал, взять Оксанку в охапку, и растворится в дальних просторах, чтобы не навлечь беду на тебя, батьку. Но потом сказал себе, что лучше острой сабелькой, если придется, помашу на славу, чем всю жизнь по чужим углам мыкаться буду. Начал вечером клинок править. Случайно задел застежку на ножнах, они и распались на три части, серебряные накладки отдельно, и сами ножны, тоже отдельно. Вокруг ножен был туго намотан кусок отлично выделанной кожи, пропитанный воском, через который, слабо проступал текст. Я думал, что предыдущий владелец сабли, вложил в ножны молитву. Полюбопытствовал. Представь мое удивление, батьку, там было письмо потомкам рода Ростоцких, написанное князем Михалом Ростоцким и его сыном Анджеем Ростоцким. Михал описал все тяготы и невзгоды, встретившиеся на их пути. Написал Ростоцкий о предательстве своего слуги, шляхтича Войцеха Свирщевского, который заманил обоз князя в бандитскую засаду. Михалу удалось вначале отбиться, он с сыном укрылся в крепком доме. Однако рана, полученная в схватке, с каждой минутой забирала силы. Князь чувствовал, что скоро помрет, поэтому и взялся за перо. Заканчивал письмо уже Анджей, когда его отец скончался. Мальчик, просил прощения у своей мамыМагдалены, просил беречь сеструДануту. В последней строке Анджей написал, что, несмотря на свой восьмилетний возраст, будет драться с бандитами. Наверное, малец погиб, потому-что эту саблю я отбил прошлой осенью у торговцев людьми.
Выхода у меня не было, и я решил воспользоваться именем Анджея Ростоцкого, возраст подходит, и предатель Войцех Свирщевский присутствовал. Когда я вынес оружие, поляк узнал саблю князя. Такой клинок не узнать трудно, тем более, слуге, проведшим рядом с господином много времени. Дальше, ты все видел.
- Ну, ты и плут. А если бы, кто-то захотел проверить твою личность? Что тогда, как выкручивался бы?
- Еще раз говорю, Свирщевский опознал родовое оружие Ростоцких. Начал бы поляк сомневаться в моих правах, я бы призвал Кшетуского и его свиту в свидетели, и самым наглым образом скрутил бы Свирщевского. Было бы долгое разбирательство в Черкассах. Однако, видя гонористость шляхтича и желание, как можно скорее наказать меня, я подтолкнул его к поединку. Мне тоже хотелось, быстрее разобраться с этим пискуном, не люблю оставлять за спиной обозленных врагов. На самый крайний случай, показал бы письмо князя.
- А если вдруг родня объявится? Начнет допытываться, высматривать в тебе породу. Если я правильно помню, князь Ростоцкий, был близок к трону короля.
- Михал Ростоцкий мертв, предавший его слуга тоже. Анджей уехал из дома, восьмилетним юнцом. За столько лет, многое поменялось, дите, выросло. Не было связи с родней, все позабыл. Если уж, сильно будут наседать родственники, расскажу, им о себе, как об Анджее Ростоцком, скрывающимся под именем лекаря Андрея. Проверить или уличить меня в неправде никто не сможет. Будем, батьку, решать проблемы по мере их поступления.
- Заковыристо сказал, но я понял, тебе палец в рот не клади. Живите спокойно.
Глава 19
Занятия с казаками я начал через два дня. Атаман прислал полусотню. Войско представляло собой неорганизованную толпу, не имеющую никакого понятия о строе и субординации. Материальчик очень сложный. Понимаю, что многие из казаков, прошли горнило битв и сражений, состоялись, как отважные бойцы, а учить их чему-то собирается, какой-то лекарь. Ничего, атаман сказал, что казаки в моем распоряжении на месяц. Устрою я им курс молодого бойца, вернее молодого казака, не взирая, на возраст.
Разбил людей по десяткам, назначил старших. Объяснил, как и чему буду учить. Сальные шуточки в мой адрес, слышались на протяжении всей моей речи. Потом ко мне подошел казак, с меня ростом, правда, в плечах шире в два раза, и сказал, что он ударом кулака сбивает с ног лошадь. Учить его не надо. Предложил казаку три попытки сбить меня с ног. Два раза хвастуна просто валял в снегу, а третий раз, ласково приложился по темечку. Вояки опешили. Больше вопросов или возмущений я не слышал.
За месяц мне удалось научить казаков всего трем ударам, которые при удачном попадании приводили к смерти противника, или как минимум, к серьезному расстройству здоровья.
Возвращал атаману, крепко сбитый, надрессированный взвод, могущий обучать рукопашному бою других казаков. Продемонстрировали атаману показательный групповой бой, Крутиус был доволен.
Глава 20
Моя Оксанка продолжала восстанавливаться. Пришлось выдержать ее напористую атаку. Вбила она себе в голову, что тоже хочет тренироваться с казаками. Привел массу аргументов, против такого стремления. Затем попыталась меня уговорить, разрешить ей катание на лошади, видите ли, она себя уже хорошо чувствует. Сказал невесте, что если очередной раз упадет с лошади и повредит ногу, то ее вылечить станет невозможным, придется отрезать, и будет Оксана до конца дней скакать на деревяшке. Больше к лошадиному вопросу не возвращались.