И третий выход ему самому вместе со своим зверем сделать выбор уже сейчас. Но что-то подсказывает, что зверь выбор уже сделал и это Татьяна. Но отказаться от Алексис Кирилл пока совсем не готов. Значит, этот выход тоже отпадает.
Оставить же все на самотек, то есть, махнуть рукой и не искать Таню он не мог. Во-первых, онаего жена и Луна клана и пока ее не заменили, как воздух, нужна в стае. Во-вторых, его зверь протестует и точно не успокоится, пока избранница не окажется рядом. И, в-третьих, ему самому ее не хватало. Да, вот такнесмотря на феерический секс с Алексис, на восторг, который он испытывает от ее присутствия, тоска по Тане тихонько грызёт, не позволяя забыть и полностью раствориться в новых отношениях.
Остаетсянайти и вернуть Таню, а потом донести до обеих, что в вопросе выбора одной из них, Кирилл решил положиться на природу. И женщинам придется с этим смириться, как смирился он сам.
В принципе, подсознательно он уже выбрал именно этот способ, поэтому и не отпускал Татьяну и тянул с разговором.
Пока сложно понять, сколько ему придется приложить сил, чтобы Таня перестала обижаться и чтобы обе самки согласились какое-то время терпеть друг друга. С Таней в этом плане проще, она более уравновешенная, а вот Алексис Алексис очень ревнива, она настоящая собственница. Ничего, он справится. Потом, у женщин будет более важная задачаскорее забеременеть.
Кирилл ухмыльнулся, представив, как обе будут его завлекать и соблазнять, стараясь скорее зачать ребенка. Сколько приятных минут и часов ожидает его! Надо лишь найти Татьяну, и скоро все встанет на свои места! Когда Алексис забеременеет, зверь не сможет ее отвергнуть и будет вынужден отступиться от Тани и позволить поставить метку Алексис. А Таня да, жаль, что придется расстаться, но зато напоследок он сможет еще не раз провести с ней время, насладиться общением и потом нормально расстаться.
Вопрос, что делать, если понесут обе женщины, Кирилл даже не рассматривал: физиология оборотней такова, что завести потомство волк может только с одной самкой и пока она жива, детей ни от кого другого у него быть не может.
Кирилл вспомнил, как ласкал тело Тани, как любил целовать ее грудь, прикусывать тонкую кожу на шее, где бьется голубая жилка Внезапно в воспоминания ворвались картинки их четырехлетней жизни - праздники, будни, походы по магазинам и поездки на отдых, советы Тани по разным клановым ситуациям, ее встрепанный со сна вид в его рубашке на голое тело, нежные ласки и сумасшедший бег по февральскому лесу.
Черт, он скучал по ней С Алексис был потрясающий секс, но пока пело его тело, волк и его душа молчали. Лучше бы он не летал в Квебек сам, а послал туда бету
Глава 3
Баба Маша с самого утра была на ногах.
Сначала унеслась на базар и по магазинам, влетая каждые полчаса с новыми покупками.
- Одеждахалат, трусы, платьев два, ну, сама поглядишь, - выпаливала женщина, оставляла пакеты и отправлялась на второй круг.
Покупки оплачивала Татьяна, она же написала список, что ей необходимо из вещей. После внимательного просмотра бабой Машей, список подвергся коррекции.
- Сапоги резиновые надо, самая ходовая обувка в деревне! И штанов двое, а то и трое. Свитер. Два. Или свитер и кофта. Трусов зачем так много? Сняла, состирнула, одни сохнут, вторые носишь. Ладно, десять, так десять. Еще галоши надо, на все погоды обувьноги сунул и пошел. В туалет там выскочить или в огород. И шлепки, на жару.
Трусы, приобретенные бабой Машей, повергли в шокпростые, хлопковые, беленькие в цветочек. На всю попу. Штанины приделатьвылитые панталоны!
Таня с сомнением рассматривала это великолепие, но подумав, что в кружевных шортиках и стрингах ей все равно не долго бегать, скоро живот поползет, смирилась с радикальной сменой гардероба.
Во второй заход баба Маша оставила пачки стирального порошка и еще что-то «мыльно-рыльное»
«Для ручной стирки» - прочитала на коробке Татьяна и пришла в ужас.
- Там что, нет стиральной машинки???
- Есть, - жизнерадостно ответила баба Маша.Машинка есть, старенькая, но еще ого-го! Света нет. Отрезали год назад, невыгодно обслуживать всего три дома. Платят мало, а за линией догляд нужен.
- Господи, как же там жить?охнула Таня.Света нет - стирать вручную, холодильника нет, телевизора и интернета тоже нет А вода, случайно, не в речке?
- В речке. Но это для огорода, она там теплая, за день нагревается, для огурцов хорошо, - с энтузиазмом откликнулась хозяйка.А для себя во дворе колодец. А вместо холодильника у Настасьи два погреба. Вернее, погреб и ледник.
- Что такое «ледник»?заинтересовалась девушка, размышляя, сможет ли она приспособиться к такой жизни.
- А это тоже вроде погреб, только в него зимой лед и снег нагребают и хранят самые скоропортящиеся продукты, - объяснила баба Маша.Ты не пугайся, привыкнешь! Там не так страшно, как кажется. И зачем тебе телевизор и интернет? Тебе малыша вынашивать в покое и на всем натуральном. Я вон телевизор этот и не смотрю, стоит, пыль собирает. Как ни включишьто убили кого-то, то горит что-то, то цены выросли. Да тьфу, одно расстройство!
- А продукты где там брать?
- Огород свой, хлеб Настасья сама печет, две или три, уже не помню, козы у нее. И раз в две недели к ним лавка приезжает. И я приезжать к тебе стану, не переживай так, не брошу! Вот на учет тебе надо встать, а это проблема.
- На учет?
- По беременности. Чтоб врачи смотрели, и пособие потом послеродовое положено.
- А, ну, посмотрим, пока не к спеху, - отмахнулась Таня.
- Ладно, я отдышалась, пошла на последний круг, - встала баба Маша.Ты собирай вещи-то! А ботинки что отложила?
- Куда я в них в деревне? Может, подарите кому?
Баба Маша покосилась на модную обувку, помолчала, размышляя, и вынесла вердикт:
- Не оставляй! Ничего своего не оставляй! Ботинки приметные, здесь такие не купишь. Сама говориламуж богатый, искать станет. Мало ли Жизнь учит, что ничем нельзя пренебрегать. Вот как только отмахнешься, мол, такого не может быть! А жизнь тебе«может, еще как, может»! И бабах прямо по темечку! Так что, увязывай все, а я побежала. Еще продуктов прикуплю и мы готовы. Эх, жаль, Найда так и не оправилась, а заниматься ею пока некогда. Ладно, авось, дотерпит до моего возвращения. Напоим водкой, еще чесночку туда добавлю, и все как рукой снимет. Проверенное средство!хозяйка озабоченно покачала головой и вышла за двери.
Выехали не в два, как собирались сначала, почти в четыре.
Мирон, немногословный мужик, помог загрузить в машину узлы и коробки, мельком глянул на Татьяну и буркнул:
- А Галька-то, теть Маш, совсем не изменилась! Только выросла, конечно. Бледная чего такая? Не болеешь?
- Нет, - удивилась Таня и вспомнила, что хозяйка говорила о дочери.Я же на Севере живу, где там загорать, если полгодаПолярная ночь?
- А, это да, - легко согласился Мирон.Тогда правильно, что к Настасье едешь, у нее все свое, свежее. Воздух там и солнца завались. На молоке за месяц румяная станешь, а на огороде повозишьсязагар будет, куда там курортам! Ну, садитесь, красавицы, мне до семи вернуться надо.
Машина у соседа оказалась та еще: дребезжало вседвери, стекла, что-то под днищем и время от времени на особенно качественной яме хищно хлопал багажник.
Мирон вперед почти не смотрел, обмениваясь с соседкой взглядами на урожай, последними новостями и сожалениями, что «Верка совсем с ума сошла, да и Серега недалеко ушел».
Скорость при этом была такая вполне ничего себе и как жертва отечественного автопрома, отечественных же дорог и автосервиса еще не развалилась, можно было только удивляться. Немногие пешеходы, ловко уворачивались от громыхающего средства передвижения и продолжали путь, как ни в чем не бывало.
Наконец, Никишино осталось позади, и с полчаса машина шла по почти нормальному шоссе. Правда, на полотне кое-где виднелись следы «квадратно-гнездового ремонта», но по сравнению с райцентром, эта дорога была похожа на дорогу, а не направление.
Затем свернули к строениям, проехали мимо кучки домов.
- Дергуньково, - пояснила баба Маша.Совсем мало людей осталось, разъехались все. А какие здесь пасеки были! Коров люди держали, масло здесь знатное делали, вон, остатки маслобойни проезжали. Все прахом пошло.
- А чего не уезжать, если здесь для молодежи и нет ничего?возразил Мирон.Это нам куда дергаться, вросли уже, а молодымто чего тут киснуть? Ни дорог нормальных, ни работы. Всех развлеченийводка, да по субботам танцы и драка.
- Твоя правда, - поддержала баба Маша.В городе отработал свое и лузгай семечки, в кино иди, просто гуляй в парке или на аттракционах катайся. А в селе выходных нет и вечера тоже не больно-то свободные. Если не держать скотину и огородноги протянешь, а держать, так уход нужен. Ежедневный и круглогодичный.
Таня слушала и поглядывала по сторонам. Пока, сколько она едет с момента побега из СПА, ни одного оборотня не встретила, даже запаха не уловила. Это обнадеживало. Хотя, может быть, она зря себя накручивает? Может быть, Кирилл только обрадуется, что она ушла и избавила его от необходимости что-то с ней решать? Это было бы замечательно, но что-то подсказывало, что расслабляться ей очень рано.
Проехали Дергуньково и по еле заметной колее свернули в лес. Несколько километров по нему, и машина выехала на излучину реки.
- А вот и Голышево!обрадовалась баба Маша.
- Где?закрутила головой девушка.
- А отсюда не видать, деревья все скрывают, - довольно пояснила женщина.Кто не знает, что здесь деревня, мимо проедет. Во-о-он туда надо, видишь?
Машина сделала зигзаг, проехала через густой околок и, подняв переполох среди стайки кур, остановилась прямо перед добротным домом.
Не успела машина заглушить мотор, как из-за дома появилась небольшая сухонькая старушка.
- Машенька!кинулась она к бабе Маши.А я сон видела сегоднямясо сырое. Это ж все знаютк родне! И ты приехала. А с кем это ты? Батюшки, неужто Галя?
Старушка проворно подскочила к растерянной Татьяне и обняла ее:
- Приехала, навестила, не побрезговала! Галочка, какая же ты красавица стала! Пошли в дом, чего стоим-то?
- Мария, ты не сильно засиживайся, - пробурчал Мирон, разгружая машину.Мне в смену, я говорил.
Баба Маша махнула:
- Помню я, полчаса посидим и назад.
Внутри дом выглядел также крепко и надежно, но без излишеств. С крыльца попадали в просторное помещение, где стояли ведра, кадушка на лавке, веник, под потолком весели пучки трав. Из него вели три двери, и Настасья толкнула одну, приглашая следовать за ней. Гости попали в прихожую, она же кухня. Почти половину этой комнаты занимала большая печь, выглядевшая как в сказке «Гуси-лебеди» - с широким зевом, сейчас закрытым заслонкой, кучкой дров внизу и настоящим ухватом, прислоненным к печной стенке. Беленые стены, беленькие, вышитые занавесочки на окнах. Вязаные салфетки на ножной швейной машинке, стареньком телевизоре, комоде. Железная кровать с шарамираритет из прошлого века, не иначе - с накрытой тюлью горкой подушек на ней. Пестрые, вязаные из тряпочек, половики на полу. Три горшка с геранью и денежным деревом и распластавшаяся под лавкой с круглыми от ужаса глазами серая кошка.
Старушка кинулась стелить на стол скатерку, причитала, что и угостить-то нечем, если б она знала, курицу бы зарубила, лапши да пирогов наготовила.
- Да не хлопочи, Настасья, - увещевала ее баба Маша.Была бы тут связь нормальная, я бы позвонила. Мы не с голодного краю прибыли, не надо нас откармливать. Сядь уже, разговор есть.
- Связь плохая, да, - сокрушенно подтвердила старушка.Здесь, Галь, чтобы поймать сетьТаня с уважением глянула на бабушку, легко оперирующую такими терминаминадо или на пригорок подниматься или вон, на пенек влезать.
Настасья ткнула пальцем куда-то в окошко и продолжила:
- Мне не шешнадцатьтак и сказала, шепелявяпо пенькам скакать, а больше нигде Мегафон этот и не ловит. Ни одной палочки не показывает. Положим, когда ноги не болят, я на пенек влезу, но к чему мне звонить, если все в порядке? А если заболею, то на пенек мне не вскарабкаться, получается, никакого толка мне от телефона и нету! Ладно, чего это я, как ты, Галочка, рассказывай! Надолго ли к нам, как муж, как работа? Деток что же, нет до се?
- Вот по поводу деток мы к тебе, Настасья и прибыли, - прервала монолог старушки баба Маша, - глазами показав Тане, чтоб молчала.Беременна Галька-то, а на Северах там ни молока настоящего, ни овощей. Молоко туда сушеное возят, а потом водой разбавляют, про фрукты-ягоды и не говорюбанки консервные или, опять же, сухофрукты. Ну, и как там здорового ребеночка-то выносить? Вот мы с Галькой подумали, и решили, что рожать она сюда приедет.
- Галя, - всплеснула руками Настасья.Радость-то, какая! Когда ждать?
Баба Маша выразительно глянула на Таню и та, очнувшись, пробормотала:
- Конец октября, начало ноября.
- На Покров или на Казанскую?оживилась старушка.Ну, торопить не станем. Так ты в Никишино решила родить? А давай, пока лето, ко мне? А что, поживешь, у меня козы, огород, ягод здесьне съесть. Наварим, накрутимна три семьи на всю зиму хватит. Воздух, опять же, здесь не чета городскомуни машин, ни железкичистый курорт!
- Вот я и хотела просить, - обрадовалась баба Маша.Пусть она у тебя поживет, на свежем воздухе, да молоке! У меня-то, сама знаешь, все покупное, а оно та же отрава, что и на Севере и смысл ей было приезжать тогда?
- Конечно, - старушка сияла.Конечно, живи, сколько надо, мне только в радость!
- Мы там привезли муки тебе, масла постного, конфет. Ну, сама увидишь, проводишь, да разберешь сумки-то. Только вот еще, Наста, поссорилась она с мужем своим. Мужики, сама понимаешь, иногда не тем местом думают.
- Че этоиногда?возмутилась Настасья.«Иногда»это когда они правильное место включают, а обычно-то как раз «местом» и соображают. Что, на сторону сходил?
Таня вздохнула и кивнулатак и есть.
- Ну, а чего ты нос повесила?возмутилась старушка.Это он пусть горюет, что такую умницу и красавицу потерял. Еще и дитя лишился. Машка, ты не переживай, - поживет Галя, сколько надо. Присмотрю, как за своей кровиночкой! Я все поняла, ты же не только на молоко привезла дочку, но спрятать хочешь, если ее мужик одумается и за ней прикатит? Ты, главное, сама не проболтайся, а здесь у нас никого и не бывает. Лавка приезжает, да я сама ходить буду, Галя в доме посидит.
- Да, теть Наста, надо бы, чтобы никто не знал, что она тут живет.
- Не надои не узнают. Нас тут, - обратилась она к Тане.Трое жильцов: я, Варька Агапова да дед Виталик. Никуда не ездим, к нам тоже никто не спешит. У меня хоть Машка есть, не бросает, приезжает, а Варька с Виталькой вообще одни-одинешеньки. У Варвары сын по пьяни утонул, лет уже пятнадцать тому. Он у нее один был. Муж помер, так и коротает дни одна. Ничего еще бабулька, восемьдесят скоро, но сама себя обслуживает, и огород этот год опять сажать собирается. А Виталька по молодости родную жену с дитем бросил, на городскую жизнь польстился, с ребенком взял бабу, старше себя. Своего бросил, а чужого взял. Пожил там сколько-то, хорошо пожил, что в городе не жить-то? Только общих детей не случилось там. Болеть стал, а кому ж интересно за таким ухаживать? Вот сын его зазнобы и откомандировал к прежней жене в деревню. Он вернулся, да Катька приняла бы, хоть он, кобель, почти двадцать лет красиво жил, ни разу не спросил, как жена с сыном, не надо ли им чего. О чем это я? А! Говорю, Катька-то приняла бы назад, да ей Пашка не велел. Сын это ее и Витальки. Хороший парень вырос! Выучился, работу хорошую нашел, женился, двое деток у него и жена хорошая, понимающая. Свекровь очень жалеет. Забрал Паша мать к себе, с отцом блудным даже говорить не стал. Вот и живет Виталик теперь бобылем. Если бы не мы с Варварой, давно бы ноги протянул, мужики не приспособлены к жизни, им всем нянька нужна. Если по молодости еще кое-как справляются, старость и болячки приходяти все геройство на этом заканчивается.
- Настасья, времени-то у меня немного, Мирону в смену, - напомнила баба Маша.Галька остается, так что, наговоришься теперь власть. А мне пора уж, вон, Мирон стучит чем-то во дворе. Я на выходные приеду. Галь, если что надо, ты у Насты телефон возьми, на пенек залезь, Настасья покажет, какой. Мой номер у нее там один, не ошибешься. Пошли, проводи меня.
Пока Настасья засуетилась принести банку молока бабе Маше, та утянула Таню в сторону и быстрой скороговоркой проинструктировала ее:
- Хорошо, что ты на Галю мою похожа, все тебя за нее принимают. Пусть так и будет! Пришлую, да чужую все запомнят и сболтнут еще где, а тутдочка приехала. Все ее девчонкой помнят, она своя, нашенская. А если искать будут, то приезжую. Поняла? Отзывайся на Гальку, ничего не бойся! Я себя и вправду чувствую, будто дочка приехала и внука мне родить должна. Тут хорошо будет тебе, а я через десять дней с ночевой приеду. Поговорим, подумаем, как с учетом и регистрацией быть. Что надо будет из продуктов или вещейпозвонишь, привезу. Ну, давай, не грусти! Все у нас будет хорошо.