Булат с Луконом двигались по Дмитровскому шоссе, прочь из города. Дорога светилась множеством знаков, указателей, и обозначений. Проехав огромный мост через реку Клязьму, они въехали в Капустино. Метров через пятьсот, на большом перекрёстке, водитель увидел светящиеся от фар, впереди едущих машин, две салатовые жилетки. Подъехали поближе, стали различаться ещё несколько человек в форме со светоотражающими полосками. Он инстинктивно убрал ногу с педали газа, и тяжёлая машина накатом догнала передний притормозивший автомобиль. На перекрёстке стояли два экипажа ДПС, немного далее, на полосе разгона стояло с пяток остановленных ими машин для проверки документов. Водители топтались в очереди, у двери одного из служебных автомобилей. Булат так увлекся вождением, что на время позабыл, какой груз он везёт в багажнике. Автомобиль действительно был очень роскошный, и в придачу абсолютно новый. Салон, нижняя часть дверей и передней панели, украшала кремовая кожа. Верхняя её часть была изготовлена из очень качественного матового серого пластика. Руль, как и некоторые элементы панели, был украшен деревянными вставками. Центральную консоль украшал большой монитор, обрамленный в серебристую рамку. Ко всему этому и динамическим характеристикам, и управляемости, мог бы позавидовать практически любой седан бизнес-класс. Одним словом, автомобиль для удовольствия. Но от вида поднимающейся руки сотрудника ДПС, удовольствие моментально сменилось, холодком в желудке и мурашками по спине. Инспектор указал жезлом на вереницу остановленных машин. Наш водитель включил правый поворот, и медленно объехав все машины, остановился самым последним. Хотя мог бы остановиться и в начале очереди, место позволяло. Булат начал нервничать, причем больше не из-за того, что с ним кто-то, что-то сможет сделать. А как ему будет неловко объясняться и вообще как себя вести, чтобы не причинить людям при исполнении их долга, какой бы то ни было вред. Лукон же, был как всегда на удивление спокоен. Человек повернулся к спутнику и спросил: «Ну что, что теперь делать, документов нет! Это сто процентов мы влетели. А когда багажник откроют, вот тогда-то, самое интересное начнётся». Лукон посмотрев в глаза Булату, со стопроцентной уверенностью ответил: «Ничего не начнётся, сейчас дальше поедем. У парня просто со зрением, наверно, не всё в порядке». Булат, не сводя глаз, смотрел в боковое зеркало заднего вида, человек в форме неторопливо приближался. Но вдруг он остановился, не дойдя метра три до машины. Булат обратил внимание, что он замешкался, смотря на номер внедорожника. После небольшой паузы, секунд в пять, полицейский подошёл к водительскому окну, заглянув в него немного склонившись, приложил руку к головному убору и сделал жест, который без сомнения указывал на то, что автомобиль может продолжать движение дальше. Вежливо с улыбкой кивнул головой, развернулся и пошёл обратно, выполнять свой служебный долг. Такого поворота событий Морозов точно не ожидал. За то время, пока полицейский шёл до его машины, в голове пролетело множество вариантов развития событий. И все они были очень нежелательные для обеих сторон. Трогаясь с места и смотря в левое зеркало, Булат задал Лукону вопрос: «Откуда ты мог это знать?» Лукон спокойно ответил: «Я тебе же говорил уже, что знать, что-то наперед, я не могу, я могу только с большой уверенностью предполагать».
Тем временем в одном из столичных переулков, в вечерней пробке, в своем автомобиле сидел таинственный человек. Он ещё раз попытался куда-то дозвониться, по мобильному телефону, но на этот раз, услышал что, абонент, временно не доступен. После очередного неудавшегося звонка, человек явно начал переживать, ведь он был абсолютно уверен в том, что там, где находится адресат его звонков, со связью всё в порядке, а зарядное устройство всегда под рукой. Поток автомобилей, практически остановился, и человеку ничто не мешало написать СМС-сообщение, но уже на другой номер телефона. В завершении сообщения, он написал номер машины, на которой уехал Булат.
Человек мысленно пытался сложить логическую цепочку из событий, в которых хоть как-то косвенно, промелькнул Булат. С того момента как он сцепился с покойным следователем, на месте того ужасного транспортного происшествия. Но вопросов было гораздо больше чем ответов. Каким образом Морозов покинул отдел? Почему он так себя повёл на месте аварии? Почему сегодня утром он не нашёл в базе данных, никаких сведений о его задержании. Какова его роль во всех этих событиях? Откуда у него дома, свежая пистолетная гильза и пулевые отверстия в стенках и мебели. Естественно, если бы человек увидел увезённые два свертка, то вторая половина головоломки была бы ясна. И он тут же принял бы незамедлительные меры. Но, к его сожалению, а может и наоборот, он застал у подъезда только последний мешок с разбитым кухонным столом. И никак не мог знать, что Булат отправился в путь с двумя покойниками в багажнике. Мысль, что Морозов преступник, заряжала его уверенностью в том, что он обязательно распутает весь этот клубок. Проникнуть на квартиру к Булату, была лично его инициатива. И нигде ни с кем он не обсуждал этот вопрос. Он хотел для начала, собрать предварительную информацию, и убедиться в целесообразности оперативных действий. У человека были личные принципы, от которых он никогда не отступал. Он не мог себе позволить, даже косвенно намекнуть человеку на его вину без веских, неоднократно проверенных фактов и доказательств. Он на своей шкуре узнал, насколько унизительны, обвинения без вины. Ещё в самом начале карьеры, в правоохранительных органах, он попал в неприятную ситуацию. Будучи в подчинении, у одного оборотня в погонах, чуть не стал козлом отпущения, за грязные дела его своры. Но волей судьбы, дело замяли. По сей день, не было ясно для него самого, каким образом это получилось. Он продолжил свою карьеру, со временем получив высшее образование и хороший послужной список.
Булат вновь расслабился, управляя машиной. Лукон смотрел в окно, за которым лесной массив то и дело разделяли сотни и сотни коттеджей, настроенных так плотно, что вместо прекрасного вида из окна, что должно быть неотъемлемой частью загородного дома, а может для какого то и главным его смыслом, видно окно соседа. Вот поставить бы такой дом, где-нибудь, в сибирской глубинке, или на уральском утёсе, было бы, куда к месту. Но там нет главного для его обитателей, столичных заработков.
Внедорожник Toyota несся по ночному Дмитровскому шоссе, вдоль канала. Булат спросил у Лукона: «Слушай, а куда мы едем, мы хоть к утру то домой вернёмся?» Лукон всё также глядя в окно ответил: «Да уже недалеко, скоро будет поворот направо, на Подосинки. Нам туда». Через пару километров, Морозов увидел тот самый поворот. Сбавив скорость, он повернул, проехав через мост знаменитого канала Имени Москвы, и они оказались в населённом пункте, с плотной частной застройкой и высокими заборами из кровельных листов. Лукон оживился, и начал крутить головой из стороны в сторону, явно пытаясь сориентироваться. Встав коленками на сиденье, он оперся на переднюю панель и со спешкой в интонации сказал: «Погоди, погоди, не торопись, понастроили, здесь поворот такой был, за домом деревянным. Что-то, я его не вижу! Стой, проехали! Поворачивай обратно!» Развернувшись немного далее, возле придорожного магазина, путники поехали в обратном направлении. Стукнув ладонью по лобовому стеклу, Лукон с радостью воскликнул: «Да вот же он, этот поворот! А вместо того домика уже другой построили, трехэтажный монумент! Давай поворачивай». Машина неторопливо повернула на улицу освещённую фонарями. По ней шли люди в разных направлениях. Практически возле каждого двора, либо во дворе стояла машина, а то и две. Освещённая заасфальтированная улица закончилась, и началась немного ухабистая дорога, по обе стороны которой стояли ещё недостроенные дома. Чем дальше, тем хуже становилась дорога. Впереди показались четыре человеческих силуэта, которые двигались в попутном направлении. Догнав их, Булат притормозил. Люди шли по всей дороге, не обращая никакого внимания, на подъехавший со спины автомобиль. По всем неписанным правилам, они были обязаны уступить дорогу. Морозов, подкатив примерно на метр, к спине человека который шёл по самой середине дороги, нажал на сигнал. Человек остановился. Медленно повернувшись, он поднял свое смуглое, высохшее азиатское лицо. С отрешением посмотрев в направлении водителя, видеть которого он не мог, так как в глаза ему светил очень яркий хоть и ближний свет фар автомобиля. На странном человеке был одет зеленый резиновый плащ химической защиты, времен Советской Армии, перепачканный то ли строительным бетоном, толи какой-то засохшей глиной. В левой руке он держал бутылку с пивом, а в правой какой-то пакет, скорее всего с продуктами. В руках его спутников тоже болтались пакеты и непонятные свёртки. Внешне, по осанке и походке, они были моложе человека в плаще, и одеты тоже своеобразно. Затасканная спортивная одежда под старыми военными бушлатами, на ногах что-то напоминающее галоши. Стало понятно, что это небольшая бригада рабочих. Скорее всего, эти люди приехали из Узбекистана или Таджикистана и работали на строительстве частных домов, мимо которых Булат только что проезжал. Человек стоял, как вкопанный и уходить в сторону даже не собирался, причина его поведения была не совсем понятна. Наверное, этим поступком он, скорее всего, хотел что-то сказать, а не сделать. А что можно сказать таким поступком, можно только догадываться. Сказалась хроническая усталость, постоянное ощущение чувство своей ничтожности, и ощущение неравенства между ними, и людьми которые обеспечивали их работой. А может, существовали какие-то душевные терзания, известные только ему одному. Булат ещё раз посигналил человеку. Но, это было бесполезно. Вдруг один из молодых его спутников, подошёл, взял его за локоть, и отвёл в сторону, на обочину дороги. Тот ему даже не воспротивился. Машина медленно покатила дальше, оставив путников позади, в кромешной тьме.
Проехав километра полтора, за поворотом Морозов и чёрт увидели дом. Во всех окнах горел свет. Во дворе, вокруг большого казана, суетились несколько человек. Их тени отраженные от огня бегали по дворовым постройкам. Без сомнения это суетились соплеменники тех путников, которых Булат с Луконом повстречали немного ранее. Посмотрев на эту картину, Морозов спросил у своего пассажира: «Слушай, мы точно правильно едем?»
Да правильно, правильно, смотри на дорогу.
Дорога становилась всё уже и уже, и вскоре вообще превратилась в лесную просеку. Но какие-то следы, от недавно проехавших машин, всё же были. Лес вскоре закончился, дорога начала петлять, между каких-то сенокосов и огородов. Человеку, было не понятно, куда они едут. Видно было только дорогу, всё остальное, скрывала тёмная ночь. Вскоре в свете фар неожиданно появился какой-то деревянный сарай с огромной кучей навоза с краю. Объехав его по накатанной дороге, фары осветили широкую улицу, которую в тот момент перебегала собака, поджав хвост. Вдоль улицы стояли деревянные заборы, с перекошенными калитками. Практически возле каждой из них были лавочки, спинкой для которых выступал сам забор. Судя по этим признакам, и по тому что, не в одном из окон не горел свет, возраст у местных жителей был в подавляющем большинстве, скорее всего преклонный. Проехав с километр, Булат оказался на большом перекрёстке. Лукон скомандовал: «Так, а здесь давай налево». Машина повернула в нужном направлении, осветив большое деревянное здание, над входом в которое, висела вывеска с надписью «Магазин». Эта улица, была значительно уже предыдущей. Некоторые дома были без крыш, окон и заборов. А сама дорога уже переставляла из себя две тропинки, накатанные нечастыми автомобилями. Вскоре и эта улица закончилась, и полевая дорога, в виде двух параллельных тропинок пошла на подъем. На бугру, их взору предстал одинокий дом, в окне которого горел свет. Это дом местного гробовщика. Позади одинокого жилища, раскинулось огромное многовековое кладбище, на данный момент скрытое под ночною тьмой.
Тем временем, в Москве, майор МУРа, добрался домой. Припарковав внедорожник на своё место между двух деревьев, корни которых подняли землю и создали своего рода преграду для машин с клиренсом меньше тридцати сантиметров. Поэтому его место было всегда свободным и ждало своего хозяина. Собрав вещи, майор вышел из машины, закрыл её, и направился к своему подъезду. Зайдя, он поднялся на третий этаж, подошёл к двери и хотел позвонить в звонок, но в последний момент остановился. Посмотрев на наручные часы, на которых было без двух минут одиннадцать, полез в карман за ключом. Тихонько зайдя в квартиру, он снял куртку и повесил её на вешалку, положил блокнот с пистолетом на тумбочку, разулся. Пройдя и заглянув в зал, где горел свет, он никого там не увидел. По всему полу, валялись разбросанные детские игрушки, работал телевизор. Человек пошёл в спальню, медленно открыв дверь, он на цыпочках зашёл в комнату, которую освещал ночник, стоявший на тумбочке. На двуспальной кровати спала молодая женщина. Рядом со своей матерью спал малыш лет трёх, положив голову ей на руку, и вцепившись за сорочку, на груди своей матери. Рядом с женщиной на кровати валялся её телефон. Человек взяв его с собой, выключил ночник, и также тихо, вышел из комнаты. На кухне, он поставил телефон на зарядку, не включая его. Налил в чайник воду, поставил на газовую плиту. Достав кружку из кучи немытой посуды в раковине, принялся отмывать её от засохшего кофе. Налив чаю, человек открыл холодильник и достал колбасу. Нарезав её, он взял хлеб из пакета. Но тот к его сожалению был уже с плесенью, и его пришлось выкинуть в переполненное мусорное ведро под раковиной, которое он в спешке с утра забыл вынести. И за целый день ни у кого руки до него не дошли. Попив чаю с колбасой, человек отправился в ванную комнату. Зайдя, он увидел не слитую мыльную воду, в которой плавало десятка два разного размера детских игрушек. На краю ванны лежал целый пучок, светлых женских волос, на полу валялось большое банное мокрое полотенце. Слив воду и расставив игрушки по периметру самой ванны, мужчина принял душ. Зайдя в спальню, он ещё раз полюбовался малышом, поцеловал свою жену и пошёл в зал, не желая нарушать сладостный сон своих любимых. Устроившись на диване, и о чем-то размышляя, человек погрузился в сон.
В огромной комнате в доме гробовщика по совместительству и могильщика, за деревянным столом, над которым свисала на длинном проводе простая лампочка, друг напротив друга, сидели двое мужчин, лет за пятьдесят. На столе по центру лежала шахматная доска, с разыгранной партией. Рядом на столе стояла недопитая бутылка самогона, на газете порезанное домашнее копченое свиное сало, горбушка чёрного хлеба и пара луковиц, гранёные стаканы и сделанная из консервной банки, полная пепельница окурков. На стенах комнаты, висело множество чёрно-белых фотографий. Все они были очень старые, многие из них семейные. На одной сильно пожелтевшей карточке, стоял человек в военном мундире конца восемнадцатого века. Видимо через этот дом, прошло множество судеб, людей которых уже давно нет. Маленькие дети на этих фотографиях, кому удалось пережить Великую Отечественную Войну, уже давно состарились и умерли. И вряд ли кто-то, из их потомков мог бы сейчас сказать, кто есть кто. Один из двух мужчин, сидевших за столом, в кальсонах и тельняшке с сигаретой в зубах, являлся хозяином этого дома и один наверняка знал свой род до седьмого колена. Остальной родне, скорее всего это было абсолютно не нужно и поэтому не интересно, так как никакой выгоды они в этом не видели.
Несмотря на внешний вид и захмелевшею речь, между людьми велась очень грамотно поставленная беседа, на тему мировой политики и жизни в целом. Оба оппонента отлично разбирались в тонкостях дипломатии и военного дела. Хозяин дома, которого звали Александр, очень эрудированный и начитанный человек. Он умел фильтровать новости, исходящие от средств массовой информации, и делать собственные умозаключения. Его личные выводы, практически всегда совпадали с истинным положением дел, что без сомнений доказывало время. Человек напротив, вовсе имел высшее образование, в советское время он закончил факультет журналистики, и работал собственным корреспондентом в областной газете. Когда ему было тридцать лет, он стал одним из миллионов невостребованных специалистов по всему рухнувшему Советскому Союзу. И волей нелегкой судьбы очутился он в данный момент, за этим самым столом.
Главной темой сегодняшней дискуссии между мужчинами, попутно с распитием алкоголя и игрой в шахматы, была именно религиозная часть военных конфликтов на планете. Один из оппонентов, напоследок затянувшись, замял окурок в битком набитую пепельницу, выдохнул дым через нос и сделал ход на шахматной доске. Положив в рот кусочек сала сказал: «Знаешь Саня, а мне кажется, что любая религиозная война доказывает только одно! Что Бога то, вовсе и нет! Вот смотри, любая современная религия строится вокруг Всевышнего. И неважно, как он зовётся. И даже если не брать в расчет множество святых писаний в разных религиях и трактовках, кем в понимании людей он является?» Александр сделав ответный хот, забрав пешкой ферзя, ответил: «Я думаю, для всех он представляется по-разному. Но для большинства людей, скорее всего, что-то такое всевластное, любящее нас как детей своих. Олицетворение, справедливости, чистого разума». Оппонент, тот час перебил Александра: «Совершенно точно! Всевластие, любовь к людям, справедливость! Так вот здесь и возникает самый главный вопрос, ответ на который по мне очевиден. Как может, самое светлое, духовно чистое во вселенной, своим присутствием в головах людей, проливать реки крови? В большинстве случаев, невинных женщин и детей, в полном противоречии со справедливостью! Даже не действиями, заметь! А всего на всего, повторюсь, своим существованием! Так вот, ответ на этот вопрос может быть только один. Что Бога вовсе никакого и нет!» Александр задумался, закурив сигарету сказал: «Ты знаешь, твоё умозаключение имеет право на жизнь. Причем, даже возможно как подтверждение теории Дарвина с точки зрения философии. Но я тебе скажу, что Бог есть без сомнения, может просто в твоей характеристике, всевышнего какая-то неточность?»
А как ты можешь с такой уверенностью говорить, что он существует? Ты что его видел?