Оу, извини я не знала.
Могу сказать, что воздействовал я не сильно, но для многих и этот поток было бы не просто выдержать. Честно говоря, мне любопытно взглянуть на твой артефакт, видя что я нахмурилась, продолжилно, владение артефактом, это тоже личная информация, поэтому старайся о нём не рассказывать никому, а уж о свойствах тем более.
А ты, вынудил меня ответить тебе, получается ты нетактичный и наглый оборотень, я насупилась.
Даа, я такой, он довольно усмехнулся. Но в данном случае, меня интересовало есть ли угроза для кого-нибудь в стае. Всего лишь это. Мы пришли.
Он зашёл во дворик последнего на улице, одноэтажного домика. Не доходя до крыльца, крикнул, от чего я подскочила: «Марта!» и отойдя присел на скамейку, рядом с крыльцом.
Сейчас выйдет, сказал спокойно. Я кивнула и потоптавшись на месте отошла, встала под дерево напротив скамейки, присесть рядом с Максимом не решилась. Ожидание было не долгим, минуты две и дверь дома резко распахнулась, явив нам нечто. Женщина, высокая женщина, была в гневе, глаза сверкали, руки упёрты в бока, но не это было самое главное для меня в её появлении, а то что она была рыжая. Нет, она была огненно-рыжая, Волосы крупными завитками торчали во все стороны, рыжие брови хмурились:
Ну и чего ты орёшь? прокричала она, спускаясь и уже тишенет чтоб позвонить: але Мартушка ты дома? дома, так приду, чай будем пить, соскучился, нет же орёт!
Марта, ну извини, со смехом прервал он её, я спешу, нам нужна помощь. И посмотрел на меня. Марта обернулась и проехалась по мне цепким взглядом.
Знакомься, это Валлия, моя родственница.
Ага как же, махнула она рукой на него, кому угодно можешь врать, но не мне. Прячешь?
Да, не стал он скрывать он.
Марта отвела наконец от меня свой изучающий взгляд и повернулась к Максиму:
Ну и чего сидишь, кого ждёшь? У тебя же дела, а он сидит тут. Максим попытался что-то сказать, но она не дала, замахав на него руками. Смотрелось со стороны очень забавно, только мне смешно не было, а было страшновато остаться наедине с этим огненным танком в платье. Иди, иди, я сама пообщаюсь с девочкой и выясню что надо, и помогу и подскажу, с этими словами она буквально вытолкала Максима со двора, тот посмеиваясь, спросил:
Ну ты хоть позвонишь, когда закончишь пытать Лию?
Она злобно зыркнула на него:
А ты мне не пугай девочку, это когда я кого пытала? Максим лишь рассмеялся и со словами: «обязательно позвони», ушёл. Я же готова была дать дёру, пока от меня отвлеклись, но не успела.
Ну, давай знакомиться, Марта, на «ты» и по имени, её глаза смеялись, видимо выглядела я жалко.
Валлия.
Эгм, Лия, она ещё раз осмотрела меня прищурившись с макушки до кончиков запыленных туфель-лодочек, пошли в дом, там и прохладненько и уютненько, пошли, пошли. Она подхватив меня под локоток придала ускорение.
В доме действительно было уютно, за небольшим коридором, большая просторная комната с диваном, креслами, картины на стенах, большой телевизор. Вроде мебели немного, но разные мелочи придают уют.
Сейчас постой-ка здесь, оставила меня посреди комнаты и тут же принесла из другой комнаты неожиданно высокий стул с высокой спинкой, на которой был какой-то странный валик. Поставив его около незашторенного окна, указала на него: «Садись». Я влезла на стул без вопросовопасалась за своё здоровье, мало ли. Марта опять удалилась, раскрыв уже другую дверь, приятно запахло травами, послышался звон стекла, ругань и наконец она с довольным видом подошла ко мне с рюмочкой, протянула её мне: «Пей». Я настороженно принюхалась к содержимомуграмм 50 зеленоватой жидкости с пряным запахом трав.
Что это?
Марта не переставая хитро улыбаться, повторила«Пей». Опасливо покосилась на неё, заметив мой взгляд, она оскалилась ещё больше, и я под её внимательным взглядом, выпила одним глотком содержимое рюмки. Марта довольно на меня посмотрела, забрав посуду, поставила на столик у окна.
Таак, теперь ещё уберём эту гадость, с этими словами она начала вытаскивать шпильки из моих волос, я запротестовала, но она зыркнула на меня сердитым взглядом:
Вот ответь мне девонька, что за уродство на голове ты соорудила? Это ж надо а, быть таким извергом, чтоб такую красоту закручивать и прятать? С этими словами она вытащила шпильки и волосы каскадом упали за спинку стула. Схватив мою голову, она неожиданно мягко уложила её на мягкий валик. Ага, теперь понятно для чего он.
Нет, ну посмотри какая прелесть, говорила она пропуская пряди между пальцев, а ты глаза закрой и посиди тихонечко, расслабься.
Я послушно закрыла глаза. Марта, по ощущениям, принялась расчёсывать волосы.
Ну, что чувствуешь? в её голосе была улыбка.
Я прислушалась к своим ощущениям, произнесла: «Приятно и расслабление», помолчав немного, добавила, чуть ли не начав мурлыкать, так как мне делали мягкий массаж головы: «Очень приятно». Под приятными ощущениями, я словно погрузилась в транс.
Лиюшка расскажи мне: где ты родилась, кто твои родители?
И что самое интересное у меня не было желания что-то скрывать от неё, не было страха разоблачения, страха как чувства вообще не было, была лишь твёрдая уверенность, что так нужно, она не предаст, самым правильным будет открыться этой женщине и даже мысли не возникло, что знакома с ней минут двадцать. И я начала рассказывать: сухо, безэмоционально, словно читая на бумаге текст: о себе, маме, отце, о нашей жизни в скитаниях, первом пробуждении волчицы, о том как и где училась, работала. Временами, я забывала, что хотела сказать, но наводящие вопросы напоминали и я продолжала. Сколько я так просидела, не знаю. В какой-то момент поняла, что сижу в тишине. Открыла глаза, приподнялась и оглянулась. Марта устало сидела в кресле, заметив, что я на неё смотрю, поднялась, подошла ко мне: «Ну, вставай». Поддержала меня когда я слегка покачнулась встав на ноги.
Пошли чаю попьём. Рядом Софьюшка живёт, так она хозяюшка знатная. Постоянно пироги её мальчишка приносит, вот и сегодня принес, чувствовала она наверное, что гости у меня будут. Марта поддерживая меня, провела на кухню и усадила за стол, в голове туман стал понемногу прояснятся. Вот каждый день приносит сынок её что-нибудь. А я ж одна, куда мне? И говорила ей, да не слушает, рукой машет, не скушаешь говоритвыкини. А на её пироги даже рука не поднимется выкинуть. Вот и сегодня есть угощение. Говоря всё это, она поставила на плиту чайник, на стол поставила чашки и те самые пироги, печенья, конфеты достала. Я механически следила за ней. Очнувшись, уставилась на кружку с чаем в руках. Поморгав, посмотрела на неё, сделала глотоквкусно. Вкусно и сладко. Подняла глаза, напротив сидит Мартатоже обхватила руками чашку и смотрит в неё. Создалось ощущение, что из неё выкачали все силы: чётко проявилась паутинка морщинок вокруг глаз, носогубные складки стали глубже, спина сгорблена и даже её огненно рыжие кудри уныло поникли и тяжело свесились. Марта устало посмотрела на меня:
Ты пей чай, пей. Там травки полезные, сил придают, сознание проясняют. Я молча послушно сделала глоток, наговорилась уже. В общем так. Всё что нужно у Максима сама спрошу, что нужно сама ему скажу, увидев, что собираюсь перебить её, строго посмотрела, заставив промолчать. Ничего из того, что ему не нужно знать не скажу, не переживай. Работать у меня будешь, я отстранённо на неё посмотрела, она усмехнулась. Завтра с утра и начнёшь. Во сколько вы там завтракаете?
В девять завтрак, голос словно не мой.
Ох ты ж, посмотри на нихбояре, господа, она всплеснула руками. Не знаю когда там они, начинают работать, а ты у меня уже чтоб в девять была. Я кивнула, показав, что поняла. Что из одёжи у тебя есть, в чём ко мне ходить будешь?
Я особо много не брала, взгляд на Марту не поднимала, юбки, две, чуть ниже колена. Двое брюкчёрных, три блузки, кофта, куртка. Я не знала, что задержусь здесь.
Нет, из этого ничего не подойдёт, мне тут страшень такая не нужна! И на слова мои не обижайся! Хотя при моём состоянии я даже и не подумала об обиде, мне помощница нужна такая, чтоб я не вздрагивала, всякий раз на неё смотря. А сейчас на тебя без слёз не взглянешь. Пойди, я в зале где-то телефон оставила, принеси, а то силы на тебя потратила, тяжело мне сейчас.
Молча встала, принесла ей телефон. Между прочим крутой какой-то, явно из последних моделейнеожиданно. Марта набрав номер, уже более бодрым голосом заговорила: «Але, Катенька, девочка здравствуй, а ты где сейчас? Ой как хорошо, прямо замечательно, ну Катюша зайди ко мнеработа для тебя есть». Отложив телефон, уже мне: «При Катюше вопросов никаких не задавай, не возражай, что не понравится, после её ухода обсудим. А пока поставь-ка ещё чайник. И Лея улыбайся. Тебе сейчас тяжело, понимаю, но нам лишние вопросы ни чему.
Я молча не возражая, поставила чайник. А смысл возражать, если не знаешь, чего от тебя хотят и по каким они здесь порядкам живут. Состояние было какое-то заторможенное, эмоции свернулись комочком, где-то в глубине души. Рассказав Марте о своей жизни, я словно опустошилась. Хотелось забиться куда-нибудь в тихий уголок и обдумать случившееся. Из задумчивости вывел вопрос:
Лия, а артефакт ты где носишь?
Я вытащила крестик из-за ворота блузки, продемонстрировав его.
Надо его спрятать, сними его и положи за ткань бюстгальтера, так и так при теле будет и не вызовет не нужных вопросов.
Молча, не задумываясь, выполнила сказанное. Тишина опять обступила нас и лишь закипающий чайник сердито попыхивал над огнём. Когда разливала чай, Марта встрепенулась, повела головой, принюхиваясь и со словами: «Вот и Катюшенька пришла», направилась из кухни. Уже на пороге обернувшись спросила:
Тебе какой цвет нравится?
Зелёный и синий, ответила на автомате.
Кивнув, она вышла. Я поставила на стол ещё одну чашку, налила чай. В это время в комнате, рядом с кухней раздались голоса и меня позвали.
Катюша, вот познакомься, помощница мояЛиюшка, я кивнула:
Приятно познакомиться. И натянуто улыбнулась, выполнив наказ.
Катюша, девочка, как называла её Марта, была женщиной на вид за 50. Тёмно русые волосы, заплетённые в косу, приятное лицо и улыбка не только на лице, но и в глазах. Она попросила меня раздеться, чтоб снять мерки и я молча, с улыбкой, наверное похожей больше на оскал, разделась до нижнего белья. Обмеряв меня вдоль и поперёк портновским метром, Катерина спросила, заглядывая в глаза:
Умаялись небось сегодня? Вид у вас дюже уставший.
Я кивнула:
Да, день выдался очень тяжёлый.
Одеваясь я уже не слушала беседующих женщин, со мной происходило нечто странное: руки начали дрожать, на глазах грозились вот вот выступить слёзы. Обида, тоска, непонятная боль наваливались, словно бетонная плита. Не понимая происходящего, я задышала чаще, стараясь сдержать чувства, заозиралась по сторонам, готовая убежать, спрятаться. Марта заметив моё состояние, быстро выпроводила Катерину и приобняв меня за плечи, утянула на диван, где у меня, словно прорвав плотину, хлынули слёзы. Сотрясаясь в рыданиях, я вспоминала всё рассказанное сегодня. В душе бились, сталкиваясь, мысли: «За что?» Всю жизнь скрываться, прятаться как улитка в раковину от всех и даже от единственного родного человека. Вспомнились окружающее меня презрение, жалость в глазах, постоянные смешки не только за спиной, но и в лицовсю жизнь они сопровождали меня. Ярость, боль рвались из груди и я откинув голову закричала. Громко, надсадно, рыдая кричала не чувствуя руки фактически чужой женщины, которая удерживала меня, гладила, что-то шептала. Выкрикнув всю боль, хотела отстраниться, но Марта удержала и привлекла меня обратно к себе. Уронив голову ей на плечо, я всё ещё шептала: «За что?». «Ненавижу! Ненавижу всех людей, они твари!». Вспомнив виновника всех моих бедотца, яростно, икая и судорожно всхлипывая после уже отступившей истерики, шептала раз за разом: «Ненавижу!». Сквозь пелену отчаяния, обиды и ярости слышался голос: «Хорошая, хорошая моя девочка. Покричи, покричи. Поплачь. Так нужно! Так будет легче» и всё гладила меня по голове, удерживая и прижимая к себе. Дыхание моё стало понемногу выравниваться, подняв голову, убрала прилипшие к мокрому лицу волосы: «Ссс па ик, спасибо ик». Мелькнула мысль, что за всю жизнь, меня ещё никто и никогда не утешал, мама никогда так не прижимала к себе, не гладила по голове, приговаривая что-нибудь доброе. Я должна была сдерживать свои чувства и не жаловаться, училась решать все проблемы самостоятельно. От этих мыслей слёзы опять потекли из глаз и меня опять притянули и приласкали. Постепенно поток слёз стал иссыхать и меня начала колотить нервная дрожь. Я отстранилась и обняла себя за плечи. Марта встав, потянула меня за собою. Я же как бездушный болванчик, пошатываясь, пошла за ней.
Вот Леюшка, умойся. Холодная водица заберёт часть плохого, умойся, и подтолкнула меня к раковине. Холодная вода принесла облегчение. Долго я так простояла бы, нагнувшись над раковиной, набирая в пригоршни воду и медленно омывая лицо, но Марта оттянула меня, вытерла лицо, опять проводила в комнату, усадила на диван.
Выпей моя хорошая, счас тебе необходимо.
Мне в руки сунула стакан и я не смотря что там и не принюхиваясь, выпила одним махом. Марта мягко, но настойчиво уложила меня, убрав в сторону всё ещё распущенные волосы, присела рядом. Меня гладили по голове, рукам, а я даже не заметила, в какой момент глаза закрылись, и я провалилась, в такой необходимый для меня сон.
Марта ещё посидела некоторое время на краюшке дивана раскачиваясь с закрытыми глазами. Тяжело встала и, негромко что-то бормоча под нос, ушла.
В комнате стояла тишина и лишь старинные часы негромко отмеряли ход времени. Постепенно опускались сумерки, тени удлинялись. На пороге показался мужчина, с минуту постоял, словно раздумывая о чём-то, но вот решился и подошёл к дивану. Максим, а это был он, как и ранее Марта, присел на край и протянув руку убрал с моего лица спутанные пряди волос. Рука задержалась и вот он, уже прихватив ещё одну прядь, пропустил её сквозь пальцы. Волосы чёрным, блестящим шёлком скользнули по мужской ладони и упали на подушку, спускаясь дальше, концами разметавшись на полу. Мужчина глубоко втянул воздух, словно пытался из запахов витавших в комнате, вычленить один. Нахмурился, обвёл взглядом лицо, пробежался по спине и протянув руку поправил на мне покрывало. Но я спала, ничего не зная о визитёре, не слыша его удаляющихся шагов.
ГЛАВА 6
Валлия
«Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе
о том, что если я сдамсялучше не станет»
Майк Тайсон
Пробуждение было тяжёлым. Голова болела, горло першило, на душе паршиво и честно говоря мучила совесть перед Мартой. Было единственное желаниепомыться, отдраить мочалкой до красноты кожу, смыть казалось липкий налёт всех испытанных за день эмоций. Комната погрузилась в вечерний сумрак, стояла тишина. С улицы доносился голос Марты беседующей с кем-то. Кое-как заплела волосы и вышла на улицу. Чуть дальше по улице Марта разговаривала с какой-то женщиной, я остановилась поодаль. И подходить не хотелось и уйти неудобно было. Хорошо хоть в вечерних сумерках не видно моего наверняка опухшего лица «фееричной красоты». Правда заметили меня быстро и Марта попрощавшись, направилась ко мне:
Лиюшка, она подошла, разглядывая моё лицо, заглядывая в глаза, ну как ты?
Спасибо, нормально. Правда искупаться очень хочется. просипела я, голос всё-таки сорвала. Марта я хотела извинится за истерику, очень неудобно получилось, в глаза я посмотреть не решилась. Она же усмехнулась как-то по-доброму:
Хорошая моя ты девочка, да это же наоборот хорошо.
Хорошо что я всю одежду вам извазюкала в слезах, да соплях?
Ну во-первых, она обняла меня за плечи и повела медленно по улицеодежду твою. Я ж говорила по имени и на «ты», ну а во-вторых: тебе просто необходимо было выплеснуть всю эту гадость. Выплакаться. Поверь, долго бы ты не продержалась, так зачем кому-то знать о наших заботах и проблемах, так ведь? Я кивнула. Не заметно для себя внутренне успокаиваясь.
Насчёт запаха твоего, я попробую что-нибудь придумать, ну и как и говорила завтра, чтоб как штык в девять утра у меня была.
Ещё один кивок, сил хватило натянуто улыбнуться, и я поплелась по аллее, спиной ощущая взгляд. Дотелепавшись до дома, подходить сразу не стала, постояв, убедилась в отсутствии кого-либо и, сняв туфли, припустила к террасе. Мышкой проскочив рядом с открытыми дверями я облегчённо выдохнув, вошла в свою комнату. «Как же это удобно», думала уже раздеваясь и заходя в душевую кабинку, «можно по тихому, никого не встретив проскочить к себе». Мылась я долго, как и хотелось до этогос остервенением тёрла кожу, смывала пену и мылила вновь. Раскрасневшаяся от горячей воды, с мыслями о том, что сейчас растянусь на кровати, нырнула в свою мягонькую, удобную ночнушку, но стоило открыть дверь ванной, как меня смял и чуть не задушил ураган по имениАлина. С трудом выпутавшись из объятий, спросила: