Передо мной открыли дверь, и я мышкой шмыгнула через порог, поскорее в тепло спальни из промозглого коридора.
Тор сидел в кресле у камина: голова откинута на спинку, в руке кружка эля, колени расставленытипичная мужская посадка. Но главноена ногах сапоги. И это притом, что он успел переодеться. Об этом свидетельствовала сухая рубаха. Сапоги для менясделала неутешительный вывод. Муж учит меня повиновению. Что ж, прикинусь покорной.
Я молча приблизилась к креслу и опустилась на колени. Снять с мужчины обувь не такое великое унижение. Прилюдный секс куда хуже, но я прошла через него и ничего, выжила.
Тор выставил ногу вперед, я взялась за пятку сапога и потянула. Понадобился весь мой вес, чтобы дело сдвинулось. Когда сапог все-таки соскользнул, от неожиданности я повалилась на пятую точку.
Отставив один, принялась за другой. Во второй раз получилось лучше. Если так пойдет дальше, стану заправским снимателем обуви.
Покончив с сапогами, я так и сидела между ног мужчины. Тор первым нарушил молчание. Наклонившись, взял меня за подбородок и произнес:
Ты доказала свою покорность. Теперь докажи свою любовь.
Как именно?
Выполни долг жены в спальни мужа, потребовал он. Возбуди меня. Для начала.
Я растерялась. Прежде все происходило как-то само собой, по обоюдному согласию. Более того, мужчина, как правило, вел. Роль куртизанки, обхаживающей клиента, для меня нова.
Отчего-то я робела перед Торвальдом, часть меня отчаянно боялась его разочаровать. Краснея, словно девственница в первую брачную ночьоткуда только взялся этот стыд, можно подумать, никогда не стояла голой перед мужчинойя пыталась обуздать свои страхи. Я уже давно не девочка, пора воспользоваться нажитым опытом.
Я поднялась и отступила на шаг, встав спиной к камину. Пальцы путались в поясе халата, но с третьей попытки я все-таки его развязала. После томно повела плечами, позволив халату соскользнуть и упасть на пол. Надеюсь, двигалась не очень скованно. Будет обидно, если соблазнение провалится из-за моей неловкости.
Развязав ворот сорочки, отправила ее вслед за халатом. И вот я абсолютно нагая стою перед мужчиной, с которым меня связывает всё и ничего. Огонь в камине, что прямо за мной, нещадно печет. По спине стекают капли пота, а от холода комнаты по животу бегут мурашки и набухают горошины сосков. Неловкость постепенно уходит, уступая место соблазну.
Я снова опускаюсь на колени и точно кошка крадусь к мужчине в кресле. Движения плавные, тягучие. Я не тороплюсь, пусть полюбуется моим телом, насладится каждым изгибом, восхитится отблесками света на коже. Пусть он захочет коснуться меня, да так нестерпимо, что пальцы сведет судорогой.
Подобравшись к Тору, кладу руки ему на колени. Медленно веду ладонями вверх, а сама смотрю мужу в глаза. Слежу за тем, как расширяются его зрачки, как перехватывает дыхание. Тору без сомнений нравится и то, что он видит, и то, что чувствует, но он слишком напряжен.
В итоге мужчина хватает меня за запястья и отталкивает руки.
Встань, командует он.
Япослушная жена, исполняю приказ. Тор тоже поднимается с кресла. Делает ленивый, вальяжный шаг ко мне. Все его движения говорят, что ему вроде и не очень хочется, и не особо надо, но он так и быть принимает мое предложение. Это часть игры. Способ показать мне, что не я здесь главная.
Распустила волосы для меня? он касается волнистых прядей, ведет по ним рукой, как бы невзначай задевая плечо, грудь, живот.
Хотела тебе понравиться, говорю и тут же понимаю: это правда. Еще минуту назад мне было страшно. Я думала о Торе, как о мародере и тиране. Но то мысли, у тела иное мнение. Оно помнит этого мужчину и хочет его. Сейчас «прежняя я» берет верх, я не могу сопротивляться обоимему и ей.
Нравишься, кивает Тор одобрительно.
Его пальцы уже на моих бедрах. Я закрываю глаза и кусаю губы. Кто кого должен был возбуждать? Тор нарушает свои же правила.
Подаюсь вперед, тянусь к губам мужчины. Я знаю: у них солоноватый привкус, как у морской воды. Но я не достигаю цели, мужчина резко убирает руку с моего бедрая едва сдерживаю стон разочарованияи отступает от меня. Он ведет себя так, словно мой порыв напугал его. Избегает поцелуя, как если бы мои губы покрывал ядкоснись их и погибнешь.
Повернись спиной, приказывает он.
Я хочу видеть его лицо, читать эмоции в глазах, но я делаю, как он велит. Спорить в моем положении неразумно.
Мужчина сразу становится смелее: обхватывает меня рукой за талию, привлекает к себе. Я чувствую его желание, упирающееся вниз моей спины. Когда его губы касаются шеи, у меня подкашиваются колени. Свободной рукой он накрывает мою грудь, чуть сжимая. Я плавлюсь от его ласк и все еще стою на ногах только потому, что он меня держит.
А потом я совершаю ошибку: завожу руки назад в попытке дотянуться до мужчины хотя бы так. Он вздрагивает, как будто мое прикосновение причиняет ему боль, и отпускает меня. Что происходит? С кем он боретсясо мной или с собой?
Я резко оборачиваюсь вокруг оси, чтобы взглянуть на него. Что не так? И вижувсё не так. Мужчина без сомнений хочет меня, но ненависть Торвальда к Алианне сильнее похоти.
Теперь я знаю, на что ты готова ради сына, усмехается он.
На всё, я устала это повторять.
Он наклоняется, подбирает мой халат и сорочку с пола, кидает их мне. Я ловлю на лету, прижимаю к груди. Тор передумал. Понял, что не справляется с эмоциями. Ненавидеть тяжело, особенно если хочется любить.
Завтра за обедом будешь прислуживать мне и моим воинам, меняет он наказание. После этого сможешь видеться с сыном, когда пожелаешь.
Ты все еще носишь мою ленту в волосах, говорю я в попытке достучаться до него.
Это напоминание.
Обо мне?
Надежда вспыхивает и угасает.
О вероломстве женщин. Эта лента не дает мне забыть, что вам нельзя верить. Все ваши словатлен, а обещанияложь.
Сказав это, Тор ушел, хотя это его спальня и уйти должна была я.
Не помню, как оделась и выскочила из комнаты. Пришла в себя лишь за углом коридора, где прислонилась к стене, восстановить дыхание. По коридору пронесся девичий смех и голоса. Я выглянула из-за угла: две девицы прошли мимо. Но что помешает Тору привести других? Как-то же ему нужно снять напряжение. Что если этой ночью муж изменит мне? Даже странно до чего сильно это меня задевает.
Я видела глаза Торвальда, когда он отказался от меня, прочла в них правдуон не выносит Алианну, а еще как будто боится. Словно я имею над ним власть, и он всеми силами пытается освободиться. Там в спальне он поймал себя на слабости передо мной, поэтому оттолкнул. Ему легче без меня, чем со мной. И, боюсь, «прежняя я» заслужила подобное отношение.
Я вернулась к себе расстроенной. Хотя, казалось бы, с чего переживать? То, что Тор, возможно, будет развлекаться с другой, даже лучше. Отстанет от меня. Ведь я именно этого хочу. Не так ли? Я всерьез подумываю сбежать из крепости полной убийц. Так какое мне дело, с кем спит мужчина, которого я, вероятно, в скором времени покину навсегда? Это во мне говорит «прежняя я», надо учиться различать эмоции Алианны Арвид и Анны Беляевой.
Скинув халат, я заметила, что надела сорочку наизнанку. Ничего удивительного, учитывая, в каком состоянии одевалась. Хорошо бы мои испытания на этом закончились, но завтра ждет обед, на котором я должна прислуживать, а я имею смутное представление о местном этикете. Вдруг выдам себя?
От страха я полночи крутилась без сна, а утром накинулась на Руну с расспросами. Оправдать свое любопытство было несложно: я все-таки благородная дама, откуда мне знать, как прислуживать другим.
Все просто, миледи Анна, наставляла Руна. Вы главное помните: не поднимайте глаз на мужчин, смотрите в пол, и делайте, что велят.
А если кто-то попросит сесть к нему на колени? студенткой я подрабатывала в кафе дальнобойщиков. Там подобные просьбы были не редкость, но если в своем мире я могла послать наглеца куда подальше, то здесь этот номер вряд ли пройдет. Еще вырежут язык за сквернословие.
Что вы, миледи, вы женщина тойона крепости, вас и пальцем никто не тронет. А если тронет, то этот палец ему тут же отрубят. Для воинов честь принимать пищу из ваших рук.
Спасибо, успокоила, вздохнула я. Судя по тому, как легко Руна реагировала на мое наказание, оно было в порядке вещей.
До обеда я сидела в комнате, не желая никого видеть. Часы тратила с умом, на изучение письменности. Вооружившись книгой, которую по моей просьбе принесла Руна, я разбирала текст. Здесь мне пригодилось устное знание языка и память прежней хозяйки тела. Она, судя по всему, знала грамоту. Дело продвигалось быстро, если продолжу заниматься, скоро буду бегло читать на языке Ибрии.
Но нервозность брала свое. Близилось время наказания, и все сложнее было сосредоточиться. В итоге я отложила книгу и, устроившись на подоконнике, наблюдала за жизнью крепости. Окна выходили на задний двор, зато маяк был как на ладони.
Руна, заметив мой интерес, заговорила первойона все больше раскрепощалась в моем присутствии.
Ах, какая романтичная легенда у этого маяка, миледи. Я плачу каждый раз, когда ее слышу.
Расскажи, попросила я.
Разве вы ее не знаете? удивилась рабыня.
Знаю, кивнула, но хочу послушать еще раз.
Естественно, легенду я не слышала, но рабыня приняла мои слова за чистую монету. Сев у меня в ногах, она начала рассказ:
Давным-давно после того, как подлинный король погиб, а его наследник пропал, и из земель Ибрии ушла благодать, девица из рода Арвид полюбила моряка из Ригии. В ту пору через Ибрию проходил великий торговый путь. Корабли со всего света проплывали мимо здешних берегов, а маяк на одинокой скале указывал судам безопасный путь.
Голос Руны звучал напевно, даже речевые обороты изменились. Наверное, пересказывала историю по памяти. Не хватало лишь аккомпанемента лютни.
Любовь девушки была взаимной. Тайком она и юноша из Ригии встречались у подножия скалы, на которой стоит маяк. Там они обменялись клятвами в вечной любви. Но настал день разлуки. Юноше пора было уплывать на родину, но он обещал вернуться за возлюбленной, выпросив у своего отца дозволения жениться на чужестранке. Много слез пролила девушка по любимому. Ожидая его возвращения, она каждый день выходила на крепостную стену. И однажды увидела знакомые паруса ригийского кораблялюбимый сдержал слово, он вернулся за ней.
Но отец девушкитойон крепости Арвидбыл против ее брака с ригийским торговцем. Он мечтал о другом будущем для дочери. Хотел выдать ее за тойона соседней крепости, чтобы скрепить брачными узами союз с ним. Пусть жених был стар, зато могущественен. Узнав, что возлюбленный непослушной дочери возвращается, он приказал погасить маяк, чтобы корабль разбился о скалы. Тойон забыл, что маяк был построен королем не просто так, и его свет хранит земли Ибрии от древнего чудовища, что повелевает морскими водами.
Желая спасти любимого, девушка бросилась к скале. Если она успеет зажечь маяк, корабль минует угрозу. Как назло на море разыгрался шторм, облака заволокли небо, и стало темно как ночью. Уступы одинокой скалы слишком отвесные и скользкие. Девушка поднималась по ним со стороны крепости. В этом была ее ошибка. Прежде она никогда не карабкалась на одинокую скалу, поэтому не знала, что тот склон лишь с виду легко преодолеть, а на самом деле он круче и опаснее, чем склон с обратной стороны.
Дочь тойона не удержалась, упала и погибла. Когда она перестала дышать, корабль ее любимого напоролся на скалу и разбился. В тот день мужчины рода Арвид впервые вышли в море за уловом. Сетями они достали из моря не рыбу, а драгоценные камни, которые вез юноша из Ригии в дар отцу своей невесты. Среди них был уникальный розовый сапфир размером с детский кулак. Он положил начало казне рода Арвид. Говорят, сапфир до сих пор хранится там. Но я, конечно, не видела. Рабов не пускают в казну.
Как интересно, пробормотала я. Вот уж не думала, что сентиментальная история о несчастных влюбленных окажется настолько полезной. А я, между тем, узнала о казне. Если уж подумываю о побеге с сыном, то деньги будут не лишними. Без средств в любом мире делать нечего. Осталось как-то попасть в казну, желательно без свидетелей.
С тех пор маяк не зажигают, закончила Руна. В память о дочери тойона, а еще из страха перед Владыкой мертвой воды. Погибшие ригийцы привлекли его к этим берегам, и он обосновался здесь, топя корабли.
Я все же ставила на желание поживиться, понравилось местным легкая добыча. Но не стала рушить флер романтики и портить любимую историю Руны своими замечаниями.
Любопытно: выдумка история или нет? Ведь когда-то и как-то началось мародерство. Почему не так? Но вскоре мне уже было не до преданий старины. Пришло время спуститься в зал и выполнить отведенную мне Торвальдом роль прислужницы за столом.
Глава 9. Прислужница
Я вошла в общий зал с гордо поднятой головой. Пусть Тор не надеется, мой дух не сломлен. Я сильнее, чем он думает.
Вместо своего законного места, прошла к служанкам и встала рядом с ними, поймав на себе несколько любопытных взглядов. Но стоило взять первую тарелку с похлебкой и отправиться к столу, за которым сидел тойон с приближенными, как интрига сошла на нет.
Мужчины одобрительно кивали: мол, правильно, жена должна знать свое место. Женщины смотрели сочувственно. Но ничего из ряда вон выходящего не случилось, поняла я по общей реакции.
Двигаться приходилось проворно. Все-таки двадцать здоровых мужиков за столом, четыре перемены блюд, а у меня лишь две руки. Принеси, убери, поменяй, протри, собери крошкистол всегда должен быть чистым. Я носилась по залу как угорелая и быстро устала, а ведь только началась вторая смена блюд. К тому же тарелки из кухни доставляли рабыни. Мне даже по лестнице бегать не пришлось.
Я сделала неутешительный выводновое тело физически слабее предыдущего. Ему не хватает выносливости. Алианна из тех, кого называют белоручкамитруда тяжелее вышивки она не знала. Что неудивительно, местные знатные дамы ведут в основном праздный образ жизни.
Тор игнорировал меня. И, если сперва я опасалась к нему приближаться, то вскоре уже свободно проходила мимо. В один из таких разов я меняла мужу грязную тарелку на новое блюдо и почувствовала, как он схватил меня за голень. Позади была стена, а меня наполовину скрывал стол. Никто не заметил маневр мужчины.
От неожиданности я едва не лягнулась, как норовистая лошадь. В последнюю секунду сдержавшись, застыла, не зная, как реагировать. Тор держал крепко, заставляя стоять рядом. При этом он, не отдавая себе отчета, поглаживал меня в районе подколенной ямки.
Щеки залил предательский румянец, вызванный внезапным и острым возбуждением. То ли сказалась пикантность ситуации, то ли новое тело всегда так откликается на прикосновения этого мужчины, но результат был на лицо, а точнее у меня на лице.
Я покосилась на мужа. Чего он добивается? Но Тор на меня не смотрел, он изучал мужчин за столом. Те отводили от меня глаза, хотя наверняка заметили мою вздымающуюся от частого дыхания грудь.
Тут меня осенило: Тор проверяет, как на меня реагируют другие мужчины, а держит потому, что за неподвижным объектом следить удобнее. Осмелится кто-нибудь выказать мне знаки внимания или хотя бы взглянуть на меня с интересом? Таких смельчаков не нашлось. Я тоже упорно смотрела в стол. Не хватало еще, чтобы кому-то пришлось расплачиваться за мою неосторожность. Похоже, мне в мужья достался Отелло или того хуже«собака на сене».
Тор остался доволен. Никто в открытую не любовался его женой. Он убрал руку, и я, получив свободу, бросилась выполнять обязанности прислужницы. То и дело вытирая испарину со лба, меняла тарелки, когда один из воинов поднялся из-за стола. От неожиданности я застыла. Я сделала что-то не так? Меня снова накажут?
Он был не старше восемнадцати лет. Усы над губой только-только отрасли, забавно топорщась. Юноша выглядел скорее нелепо, чем грозно.
Он шагнул ко мне и забрал тарелки из рук, а потом поставил их на стол перед товарищами. Я беспомощно хлопала глазами, не веря, что кто-то захотел мне помочь. Он самоубийца? Или обладает неприкосновенностью? Не надо видеть мужа, чтобы понятьон в ярости. Я каждой клеткой тела ощущала направленные на меня волны негодования.
Юноша, как ни в чем не бывало, уже отправился за новыми порциями, и я поторопилась вслед за неожиданным помощником. Остаток вечера мы прислуживали вдвоем. Юноша не сел пить медовуху с товарищами, пока мы не убрали всю посуду. Более того, другие воины тоже проявили заботу. Нет, они не носили самостоятельно тарелки, но вставали мне навстречу, чтобы я не делала лишних шагов.