Теонард, рыкнул ворг так, что арбалетчик подпрыгнул. Мне наша прекрасная эльфийка донесла, что ты с ног сбился, разыскивая меня. Рассказывай, что стряслось, а то меня в таверне ждут. Есть хочу, аж зубы сводит.
Глава Совета быстро закрыл клетку и отряхнул ладони.
Потише, казал он. Чего орешь, как на собрании? Голубей мне перепугаешь.
Что, нестись не будут? поинтересовался Лотер. Ты если что, к нашему птерингу сходи, он тебе расскажет, как птиц содержать.
Лицо Теонарда за время работы Главой Совета осунулось, под глазами темные круги, будто не спит ночами, а все думает, как улучшить, да исправить. Волосы стали похожи на колтуны ворга, который неделю провел в дороге.
Он с силой потер ладонями щеки, и проговорил:
Про голубей потом. Ты их главное не пугай, а то ходишь с клыками который день. Кого угодно заикой оставишь. Разве для них не надо костей каких пожевать или что ты обычно делаешь?
Мертвячьи кости нужны для оборотов, пояснил ворг. А клыки, это так, баловство.
Что, и харя звериная баловство?
Ну, харя уже не совсем баловство, согласился Лотер. Она или от голода, или от злости появляется. Озвер то есть. Долго зубы заговаривать будешь? Чего позвал?
Глава помялся и проговорил:
Тут вот какое дело. Не хотел эльфийке сразу говорить, думал сначала тебе.
Да не томи уже.
Теонард резко выдохнул.
Амазонка Брестиды свиток принесла. Предупредительное письмо на белоснежной бумаге, с серебряной печатью. Даже читать не хотел, чтоб не дергаться
Ну?
К нам шлют посла солнечных эльфов, наконец выдохнул Теонард.
Ворг застыл с открытым ртом, через секунду на шее вылезла черная, как уголь, клыки вытянулись на ладонь, а по залу прокатился взбешенный рык:
Какого лешего их несет!? Теонард, ты, как Глава Совета, давай, скажи свое главское слово. Каонэль, она наша, тут претензий нет. Даже лесные, пес с ними. Можно приютить, чтоб подметали или посуду гномам чистили. Но солнечные? Эти важноухие? Ты хоть раз с ними разговаривал? Они одним молчанием тебя в грязь втопчут!
Он принялся ходить по комнате взад-вперед, гаркая и рыча, как потревоженный во время спячки медведь. Теонард наблюдал с осторожностью, потому, что злой и голодный ворг не самая хорошая компания. Когда проходил слишком близко, приходилось хвататься за рукоять меча, но ворг или не замечал, или делал вид, что не замечает, продолжая ругаться и рычать.
Нет, ты подумай! негодовал полузверь. Это сколько наглости надо иметь, чтоб вот так, без приглашения. И так народуне протолкнуться. Так еще эти понабегут.
Лишь спустя несколько минут, гнев Лотера пошел на спад. Тяжело дыша, как после долгой битвы, он остановился середине зала, и опустился прямо на каменный пол.
Теонард, чтобы не казаться выше, сел на подушку у стены, хотя мог бы воссесть хотя бы на стул, потому как он Глава Совета и сидеть выше, вроде как, полагается.
Я тоже взбесился, согласился Теонард.
Лотер зарычал.
Да как тут не взбесишься. Как же, сейчас приедут, начнут свои белые морды всюду совать. Но я не забыл, как ты рвался всех солнечных порешить. Помни, я буду решить их вместе с тобой.
Лицо Теонарда стало таким скорбным, будто на него опустились все тяготы мира, а он совсем не готовился к такому и теперь мучается, принимая каждое решение.
Понимаешь Лотер, начал Теонард издалека. Я просто не знаю, с чего начать. Так-то всей душой хочу их с лица земли стереть. Но в Цитадель народ пребывает. Надо следить, чтоб строились правильно, не залезали на чужие территории. Вон, вчера Гнур приходил. Требовал, чтоб я ему кусок тахашевой земли отдал.
Ишь какой, проворчал Лотер. Видать, ко всем ходит. Подговаривает, зеленомордый.
Теонард изумился.
И к тебе ходил?
Не удивлюсь, если уже всех оббежал, фыркнул ворг. Так что там с белоухими?
Теонард поморщился и вздохнул с такой тяжестью, что по залу разлетелось эхо.
Да не знаю, сказал он. Поубивал бы и дело с концом. Но они не фермеры, которые острей вил ничего в руках не держали. Это мастера боя, высокородные эльфы. К тому же
Ворг испытующе посмотрел на Главу Совета, глаза лоб нахмурился.
Договаривай.
Не уверен, осторожно проговорил Теонард, что биться с солнечнымихорошая идея. Они слишком серьезный противник и Только не бей. Их лучше держать в союзниках.
Да ни в жизни не поверю! выдохнул Лотер. Ты ж сам кричал, что всех солнечных под корень, чтоб даже имени в веках не осталось.
Кричал, согласился Теонард. Но тогда я В общем Думаешь, мне не хочется им уши поотрубать? Да только как ты будешь сражаться с бойцами, которые смеются над болью, а умирать пойдут с бесстрастными лицами. Да и попробуй попади по этой заразе. Я с ними с ними сражался. Знаю.
Полузверь снова зарычал, глухо и зло, словно загнанный в угол зверь, шерсть на морде удлинилась.
От кочевников же отбились, прохрипел он.
Глава прошелся по залу и остановился у очага. Поленья наполовину прогорели, в зале стало темней, зато глаза ворга горят недобро.
Тогда мы одни были, произнес Теонард тяжело. И смогли укрыться на моей башне. А теперь народу прибыло, и за всех мы отвечаем. Сам подумай, если что не так, эльфы кого первыми порежут? Ага, понял? То-то и оно. Вот и говорю, не знаю, как правильно. Днем и ночью думаю, а никак.
Лотер оглядел его с ног до головы и обратно.
Вижу, бросил он. На тебе лица нет, скоро на стройного птеринга будешь похож. Хочешь, лично буду каждый вечер оленя приносить? Ты только не помирай от работы. А то кто будет главствовать?
Теонард хмыкнул и внимательно посмотрел на ворга.
Тогда ты будешь, сказал он.
Лотер поднял на него красные, как вечернее зарево, глаза, челюсть лязгнула, будто собирается прямо тут нападать. Он шумно поскреб мохнатую грудь и проговорил обижено:
Что я тебе плохого сделал? Ему оленей предлагаю, а он на меня вся заботы и тяготы свалить вздумал.
Теонард вздохнул.
Понимаю. И когда Главу выбирали понимал. Ну, может не совсем, но догадывался. Потому и предложил тебя, а ты, выходит, еще раньше догадался.
Если много власти, проговорил Лотер, глядя на арбалетчика слишком мудрым для ворга взглядом, то ответственности в два, а то и три раза больше. А мы, ворги, народ вольный.
Плечи Теонард поникли, он сразу как-то осунулся, будто не неделю, а сотню лет несет тяжкое бремя.
Птицы у стены встрепенулись и заурчали, одна даже попыталась взлететь, но стукнулась о решетку и бухнулась на пол. Тут же вспорхнула на жердь, словно ничего не было, и присоединилась к голубиному хору.
Ворг пошевелил ушами, повернувшись одной стороной к выходу. Пару секунд так сидел, потом сказал:
Ты давай, воспрянь. Глава ты или где? Никто не должен знать, как тебе непросто. Иди, умойся, а лучшепомойся. А то вид, как у меня после недели беготни по болотам. А я к Страгу сбегаю.
Теонард вытер лицо и уставился на ладонь, надеясь разглядеть грязь и пыль.
Что, произнес он. Совсем плох?
Лотер глянул на него, покривился.
Да не совсем, но помыться надо. Это даже я, ворг, тебе говорю. Иди-иди, а потом выходи встречать дорогих гостей.
Глава 2
Закатное небо расплескало оранжевые краски, солнце медленно погружается в тучи, что значитзавтра будет ветрено. Зато сейчас природа спешит показать все оттенки багрового, красного и оранжевого, словно это последний в мире закат.
Со своего прекрасного Дерева, Каонэль видела, как ворг скрылся в башне Теонарда, как, спустя некоторое время вышел из нее и помчался к замку Страга, будто за ним гонится орда мертвяков.
Идеальные брови сдвинулись. Накинув капюшон, эльфийка отошла от резного окна, которое скорее дупло, украшенное плющом и светлячками. Когда загадывала резиденцию, все детали были продуманы с эолумской точностью. Несмотря на отсутствие видимых связей с солнечными, Каонэль умудрилась построить идеальное жилище для любого эльфа.
Покои получились сказочнымиветвистые колонны, плетеные арки, мерцающие матовым светом в полумраке. В середине широкое ложе с простынями из паучьего шелка, а над ним стайка крошечных светлячков с синими брюшками.
Каонэль вышла из комнаты в темноту коридора и двинулась по извилистым анфиладам вверх.
Стены с потолком заплел плющ и корни, между ними скопились голубые и желтые огоньки. Время от времени они переползают целыми группами, и анфилады переливаются таинственным светом.
Поднявшись на верхний ярус, серая сделала еще несколько поворотов и остановилась у резной двери с изображением распустившейся лилии.
Она постучала.
Эвриала? Ты здесь?
За дверью послышался шорох, что-то глухо стукнуло и покатилось по полу. Спустя несколько секунд возни, раздался мягкий, словно пуховая подушка, голос.
Да, заходи.
Каонэль толкнула дверь, та бесшумно отворилась и брови эльфийки медленно всползли на лоб.
Все комната, которую серая так старательно украшала в мечтах, а потом воплощала с помощью Талисмана, заставлена котелками, мисками, плошками разного размера и высоты.
В середине, склонившись над пузырящейся похлебкой, стоит горгона.
Крылья аккуратно сложены за спиной и почти незаметны, передник забрызган зеленым, из прически выбились черные пряди и падают на глаза. Эвриала помешивает длинной ложкой, лицо скорбное, будто на поминках.
Она подняла взгляд на эльфийку и сообщила:
Все утро пытаюсь найти идеальное сочетание. Уже по крупинке взвешиваю, а все равно, то пересолю, то переперчу.
Каонэль еще раз оглядела комнату, которая превратилась в кухню, и ответила:
Говорят, если много соли кладешь, значит, влюбилась.
В кого? изумилась горгона, округлив глаза.
Эльфийка пожала плечами, проговорила:
Не знаю. Наверное, в Теонарда. В него положено влюбляться, он ведь Глава. Но я бы посоветовала ворга, он хоть и не главный Хранитель, зато сильный и смелый. Или, на крайний случай, Страга. Хотя тебе, наверное, ближе птеринг?
Горгона быстро проговорила:
Теонард тоже сильный.
И тут же спохватилась, белоснежные щеки запунцовели, как вечернее солнце в тучах. Эльфийка хмыкнула, но сделала вид, что очень увлечена булькающим варевом в котелке.
Она осторожно заглянула и тут же отпрыгнула, когда горячая капля выстрелила вверх.
Это что у тебя кипит? спросила серая.
Эвриала захлопала ресницами, вся из себя мирная и домашняя, таких больше всего любят мужчины. Потом встрепенулась и проговорила виновато:
Извини. Ты меня приютила, пока не выстроили жилье, а я тут устроила беспорядок.
Каонэль покосилась на котелки, словно прикидываяне оживут ли, потом махнула рукой.
Не страшно, сказала она. Главное потом это все собрать в одну кучу и отмыть. Но можно гномкам отдать, Тарнат все хвастается, какие у него чудесные и покладистые женщины. Вот пускай продемонстрирует. Вообще я вот зачем зашла.
Эвриала облегченно выдохнула и положила ложку на большой зеленый лист.
Зачем?
По поводу нашего Главы, произнесла Каонэль и бросила взгляд в окно, где высится не большая, но все же, башня Теонарда. Он что-то нервный в последнее время, и скрытный какой-то, а мне ничего не говорит. Думала, может, ты знаешь?
Горгона покачала головой.
Нет. Нам, недавно прибывшим, он доверяет еще меньше. Но могу слетать, вдруг полезное узнаю.
Буду признательна, сказала эльфийка с улыбкой.
Куда же еще признательней? Ты и так много для меня делаешь, -произнесла Эвриала.
Заправив выбившиеся локоны за уши, горгона сорвала забрызганный передник, крылья за спиной приподнялись. Она быстро оказалась у окна, которое, словно специально для таких вылетов делалиширокое и во весь рост. Потом подняла подол платья и осторожно переступила порожек.
Постараюсь быстро и незаметно, сказала Эвриала.
Она быстро пробежала по широкой, как тропинка, ветке и, оттолкнувшись, выпорхнула из кроны.
***
День угасал. Теонард вышел на крыльцо, заметно посвежевший после двух ведер воды, которые вылил на себя. Волосы мокрые и растрепанные, но с моря дует ветерок, и они высыхают прямо на глазах.
Со стороны дальнего поста на внешнем круге к нему несется амазонка Брестиды, непривычная и маленькая без лошади. Он хотел дернуться вперед, чтоб сократить расстояние, но удержался, напомнив себе, что он Глава и нечего бегать, как простолюдину.
Амазонка прибежала запыхавшаяся, тугой хвост на голове растрепался, по лбу катятся крупные капли. Но лицо счастливое, словно не через круги и участки бежала, а коня выбирала.
Она быстро отдышалась и доложила, выпрямившись так сильно, что грудь подскочила почти до подбородка:
Прибыли эльфы. Солнечные. Там посол и сопровождение
По земле скользнула крылатая тень, амазонка отшатнулась, но тут же встала по стойке смирно, раздраженная недостойной воительницы пугливостью.
Лицо Теонарда потемнело, он поднял взгляд в небо, то там уже пусто, на востоке появилась темная полоса, где зажглась первая звезда.
Спасибо, Иллара, проговорил он. Ступай обратно, скажи, сейчас приду. Сюда не веди. Сперва сам посмотрю, что за остроухие, будь они неладны. И вот еще что Собери, на всякий случай, несколько отрядов, но на глаза пусть не показываются. А со мной пусть пятеро выедут.
Амазонка осторожно поинтересовалась:
Хотите напасть, ваше главшество?
Теонард покачал головой.
Надеюсь, нет. Но подстраховаться надо. Мало ли, что этим остроухим в голову взбредет.
А-апротянула амазонка. Поняла, тактический ход. Все сделаю.
Амазонка быстро поклонилась и помчалась обратно, вскидывая крепкие округлые ягодицы.
Теонард невольно загляделся. Когда фигурка воительницы уменьшилась до размеров козы, он спустился по ступенькам и направился следом, стараясь держаться невозмутимо и спокойно.
Через минуту его догнал Лотер, глаза сверкают, как рубины, клыки торчат из пасти, словно собирается с разбегу налететь на прибывших и разорвать, чтоб следов не осталось. Волосы взлохмачены и напоминает больше двуногого медведя или волка.
Он щелкнул клыками и прорычал с веселой злобой:
Я Страга позвал. Он вроде тоже эльфов недолюбливает. Хотя ума не приложу, с чего. У самого уши какие.
Ты себя в зеркало видел, харя озверевшая?
Злой потому что, огрызнулся ворг. Злой и голодный. Это все вы мне есть не даете. Изверги. Теонард, ты уж не подведи.
Арбалетчик нахмурился, по лбу пролегла глубокая морщина, словно думает уже не об эльфах, а обо всем мире, только мыслей так много, что они не умещаются в черепушке и лезут наружу.
Постараюсь, проговорил он. Еще не понял, как, но постараюсь.
Лотер посмотрел на него с подозрением, но Теонард лишь сильнее сдвинул брови.
Проходя мимо эльфийского Дерева, ворг покосился на кроны, где мелькнула тень, зашуршали листья, и в воздух взметнулась стайка потревоженных светлячков. На фоне темнеющего неба, они показались магической пылью, которую мелкинд иногда использует в заклинаниях.
Ворг спросил, все еще глазея на Дерево:
Ты ей не сказал?
Нет, бросил Теонард, не оборачиваясь. Но что-то подсказывает, сама узнает. Главное, чтоб высокородные не промыли ей мозги прежде, чем решим вопросы.
Ей попробуй промой, хмыкнул полузверь. Она вроде не в ладах с солнечным собратьями.
Теонард покачал головой.
Тут дело тонкое. Это ее личные дрязги. Но они ей собратья, а значит, не известно, как себя поведет, если нападем. Да и нельзя нападать, хотя хочется. В общем, надо думать. А то эльфы быстро начнут качать права и указывать всем, что делать.
Шерсть ворга поднялась на загривке, он глухо зарычал и проговорил:
Сойдись я с ним в честном поединке без мечей и луков От остроухого даже ушей не осталось бы.
Теонард приподнял бровь, покосившись на Лотера.
Крепко они тебе насолили. Но надо десять раз подумать прежде, чем что-то решим. Ни дай бог, война с солнечными. Уж не знаю, насколько мы теперь могучи, но сразу на высокородных проверять не хочется.
Ну дауклончиво пробормотал ворг и спросил, меняя тему: -Там мелкинд портал соорудил. Знаю, ты разрешил. Но вдруг будет пользоваться в своих целях? Мало ли, набегут всякие мелкие в Цитадель. И так всяких понабежало.
Даже если будет, сказал Теонард, пожимая плечами. Все равно мелкиндов пока не видно, не известно, выжили ли вообще. Вон, тахаш честно признался, что один в целом свете. Даже Керкегор согласился, что его раса вымирает. А Каонэль вообще серая, хоть и красивая. Портал может быть полезным. Чародей пользуется такими, чем мы хуже?