Арно ошибся совсем немного пожара еще не было, горел мчащийся наметом Грато. Хвост и грива полыхали кострами, но ошалевший мориск в жуткой тишине летел мимо спасительной воды. Виконт кинулся наперерез сквозь кусты, ломая ветки, оставляя на них клочья одежды Он успел! И отскочил в сторону, а мимо пролетела уже не лошадь, пусть и обезумевшая. Вперед, к невидимому еще городу, несся рыжий ненавидящий огонь, от Грато в нем оставалась лишь задняя нога.
Арно еще хватило на то, чтобы выскочить на дорогу и найти след. Огонь не тронул седую пыль, след оставило лишь конское копыто. Подкова без единого гвоздя отпечаталась просто отлично. За каким-то Змеем теньент наклонился, но свитая из дыма и пыли плеть саданула по глазам, и его вышвырнуло в ночь. В собственную постель и войну.
Вставать было явно рано, засыпать поздно и, что греха таить, страшновато. Разогнавшееся, как после хорошей пробежки, сердце успокоилось быстро, но на душе становилось все гаже. Чувствуя себя последней скотиной, Арно высек огонь и принялся одеваться, но успел натянуть разве что штаны.
Стук был деловым, негромким и ужасно своевременным. На ходу приглаживая волосы, теньент бросился к двери, за ней стоял ординарец Валентина.
Сударь, обрадовал он, господин полковник приносят свои извинения, но вы ему нужны.
Я не спал, успокоил Арно, всовывая руки в рукава, то есть проснулся.
Вы зажгли свет, подтвердил «спрут». Полковник не велел вас будить.
То есть как?! А, сам спрошу
3
Света хватало, дыма тоже, обычного горького дыма. Осенью в Сэ жгут костры, а на шее мраморного оленя появляются рябиновые бусы, они тоже горчат. Горечь рябины, горечь дыма, горечь хорошего вина
«Предвещает погоню» Отец наклонился, поднял нитку рябиновых бус и засмеялся. В Черной Алати погоню, жизнь и охоту зовут одним словом.
Алэтэш.
Ми тоже знает?
Нет, и он не Ми!
Это ему так хочется. Рябиновые бусы отправились в генеральский карман. Свой трофей я посеял, хоть твой постерегу. До свадьбы.
Папа!
Ты не только своего прозвища не боишься, но и нас с Арлеттой.
А чего вас бояться? Бусы можно было сто раз спрятать, кинуть на счастье в огонь, прихватить на память, дельце того стоило, а он оставил почти на виду. Родители вечерами гуляют у воды, отец наверняка бы заметил и сказал матери. Лучше он и здесь, чем какая-нибудь камеристка Я хотел, чтоб ты нашел.
Однако, генерал пристально взглянул на еще даже не унара. Бояться пора тебя. Каролину ты, по крайней мере, напугал: она просто счастлива, что Ги старше тебя и в Лаик вы разминулись.
А уж как мы с Росио счастливы! не утерпел Лионель. Поездки в Гайярэ становились все тошнотворней, и не только из-за стихов о неизбежной разлуке и невозможной любви. Высоких чувств Ли ни к кому не испытывал и испытывать в ближайшее время не собирался его бесили навязчивые рассуждения, что будущему главе дома Савиньяк лучше отдать войну брату и заняться тем, что требует тонкого ума.
Я тоже счастлив, засмеялся отец, особенно в сравнении с Пьером-Луи. Ты хороший наездник, Ли, тебе можно доверить любую лошадь. Успеть бы еще увериться, что тебе можно доверить армию, братьев и мать.
Как?! Зачем? не понял, да что там не понял обалдел Лионель. Отец засмеялся.
Я хорошо старше матери, и я военный, а ты старше братьев. Особенно Эмиля.
Арно, поправил Ли. Отец покачал головой.
Эмиля. С Арно наверняка не скажешь, Малыш еще слишком малыш Росио старше тебя, но вы все сильней походите на друзей.
Мы друзья!
Надеюсь, но вас двое, и вы можете встретить одну женщину.
И что? Выбирает тот, у кого есть выбор. Один мужчина из двух женщин и одна женщина из двух мужчин.
Вижу, Лахузу ты уже освоил, но это теория. Ты, именно ты, готов доверить выбор женщине? Она может выбрать не тебя.
Она и выберет не меня. Если у нее есть глаза и мозги!
У женщин еще бывает сердце маршал Савиньяк улыбнулся чему-то своему. Тебе все-таки пятнадцать, это слегка успокаивает.
Мне будет тридцать пять.
Каменный олень тянется к усыпанной листьями воде, в синем небе тает серенькое облако, рука сжимает откуда-то взявшееся рябиновое ожерелье. Отец давно убит, Сэ сгорел, осень кончилась. Алые бусины пахнут не ягодной горечью, а кровью; рядом никого нет, но дворец все еще смотрится в озеро, а ветер забрасывает парк летучим золотом. Жаль отворачиваться, но ему не пятнадцать! Собственно говоря, поэтому и жаль
Ты хочешь в Лаик?
Я хочу выйти, и я выйду.
Лаик Изувеченные омелой вязы, то мокрые от дождя, то пыльные, готовые от первой же искры вспыхнуть, то заснеженные. Деревья помнят многое, но молчат, как и ставшая гауптвахтой часовня, и громадное, гулкое здание. Вечная полутьма, бесконечные переходы, по которым гуляет эхо. Призрачные монахи, крохотные серые слуги, черно-белые унары. Танкредианцев прогнали, но комнаты так и остались кельями переделать трудней, чем начать с чистого листа К Леворукому философию, сейчас главное Лаик. Стук детских клинков, бобовая похлебка, первая присяга, мордатый пучеглазый ментор, пламя факелов. Ровно горящее и мечущееся, растрепанное. На каменном полу валяются знакомые тючки, ничком лежит темноволосый унар, живому так не упасть.
Смутно белеет мрамор, корчатся тени, одна заметно темнее других невысокая, стройная, явно человеческая, только людей, кроме лежащего, здесь нет. Черная тень то ли женщина, то ли клирик не знает о своей невозможности; ей нужно к стене, и она не то ползет, не то струится. Выглядит жутко, растерзанные картечью, не говоря о повешенных и скелетах, куда приятней. Вот и стена. Темные плиты рядом с пьяной тенью кажутся чуть ли не светом, черный силуэт льнет к древнему камню, обретает четкость фрески, но не плоть. Это клирик. Олларианец. Вскинутая рука, красивое, еще молодое лицо залито кровью. Супре! Герман Супре и унар Паоло, которых все-таки убили. Вступая на чужую тропу, Лионель увидел их, как Селина увидела бросившуюся на кинжал женщину в красном.
Тропы выходцев ведут от холода к холоду, он просто встретил несмерть и угодил в нее же, но главное не это, а сложившаяся наконец мозаика. И камин в Старой галерее, стен которой уже не коснуться.
Глава 10Талиг. АконаТалиг. ЛаикТалиг. Окрестности Аконы400-й год К.С. ночь с 12-го на 13-й день Осенних Молний
1
О том, что до безобразия аккуратная комната только что была спальней, можно было догадаться лишь по хозяину без мундира и паре небольших вьюков. Все остальное успело перекочевать в полковой обоз.
Доброго, видимо, все же утра, Придд встал и протянул руку. Ситуация требует вина, но нам через два часа выступать и двигаться форсированным маршем.
Выступим, заверил Арно. Спать можно и на ходу.
У меня не получается, признался однокорытник, кстати, о «выспаться». Тебе что-то снилось?
Чушь, скрытничать виконт не собирался, но какая-то подлая. Грато сбросил Эмиля, а потом загорелся, сбежал и устроил пожар. И еще эта нога
Какая нога?
Правая задняя, она так и осталась серой в яблоках.
А маршала Лионеля ты не видел?
Нет. До Грато была Селина Девица Арамона. Она предложила мне кота, ну чтобы я на нем поехал, я огрызнулся, а Сэль ткнула мне в нос Фельсенбурга. Дескать, он на своей кошке ездит, и ничего Постой! Я спятил, или к тебе вечером Мелхен приходила?
Ты вполне в своем уме. Валентин положил на стол серебряную звездочку. Более того, я надеюсь, что пребываю в том же состоянии. Арно, я был бы тебе очень признателен, если б ты одновременно со мной порезал себе левую руку.
Кляча твоя несусветная! Когда Валентин спятит, мир накроется кошачьим хвостом. Трехцветным. То есть да, режем, конечно, а зачем?
Очень надеюсь, всё дело в моей необузданной фантазии. Я тоже видел неприятный и необычный сон. Сам по себе он ничего не значит, но тебе тоже приснилась
Пакость, подхватил Арно. Так ты видел Ли?
И его тоже. Придд уже держал кинжал. Нужно надрезать запястье, и пусть кровь прольется на эсперу. Ты никогда не думал, зачем Адриан их сделал?
Так ведь известно давно! Выходцы
Дело в том, словно бы извинился полковник, что первые упоминания о выходцах, которые я смог найти, относятся к середине второго кабитэлского круга.
То есть при Адриане их просто не было? Режем?
Одну минуту, Валентин подложил под эсперу что-то, сперва показавшееся тарелкой, но бывшее зеркалом в узкой серебряной рамке. Режем.
Крови Арно не боялся ни чужой, ни своей, но почему-то зажмурился. И это после лекарского обоза! Как же там пахло этой таволгой. Уж лучше дым, особенно не пороховой. Как осенью в Сэ, когда в парке жгли листья и ждали сперва отца, потом братьев
2
Так мне признаваться, зевнул Салиган, или как?
Признавайся, Алва чуть ли не впервые после встречи в Хандаве провел ладонями по глазам. Забивать ему голову голубиным бредом сейчас было бы свинством, но завтра придется рассказать все. Я еще не сплю.
Вы уверены? Эпинэ растер запястье. Я за себя не поручусь. Давайте обсудим, что получилось, завтра.
Обсудим завтра. Неужели согласен?! Выходит, ему опять худо! Но рассказать придется сейчас, иначе забудем.
Я видел голубей, забудешь такое! их кормили, и они почти стали людьми, но крылья остались. И хвосты Выглядело отвратительно
Они дрались? Алву полуптицы не удивили. Как голуби или как люди?
Как в Доре Хотя ты же не видел!
Ты уверен?
А
Брякнуло. Салиган вытащил из подтаявшей кучи венец, встряхнул и нахлобучил на кубок.
У видений есть одна чудесная особенность, объявил он, поверьте бывшему лжесвидетелю. Доказать, что я видел не то или вообще ни змея не видел, нельзя.
Это к чему? до странности рассеянно осведомился Валме.
К тому, что Эпинэ лучше выставить. В противном случае я либо растравлю его раны, либо подорву молоденькую веру в меня, а это такое приятное чувство Рокэ не считается, у него был повод.
У меня тоже, почти засмеялся Робер. И потом, гаже моих голубей не придумаешь.
Я предупредил, Салиган по-менторски погрозил пальцем. Итак, для затравки мне показали что-то вроде дуксии. Дрались совсем как у нас, но разглядеть милые подробности я не сумел. То ли мои коллеги перебрались в дворцовую прачечную в надежде во всех смыслах отстираться, то ли клубилось не у них. Я выискивал родные черты изо всех сил, но видел лишь деяния, а вцепиться с разбегу в физиономию может не только Дженнифер и не только Краклу. В конце концов паром заволокло все, а потом этот пар стал чем-то вроде холстины Эпинэ, вам самое время выйти.
Нет.
Вот этим проэмперадор и отличается от дуксов.
Кстати, о проэмперадоре. Валме встал и подошел к Ворону. Твой Леворукий который получился у премудрой не может быть обычным Савиньяком?
Для этого мы слишком хорошо друг друга знаем.
Я тебя в Нохе чуть за выходца не принял виконт казался чуть ли не смущенным. Понимаешь, я видел Савиньяка, правда, не в столе, он минут десять здесь крутился.
Лионель или Эмиль?
Лионель подходит лучше. Эмилю меняться не с чего, и вообще он жениться собрался, а этот Ты на бастионах похоже глядишь. Уилер говорил, как от Савиньяка гаунау шарахались, так вот я их понимаю, выглядел наш маршал на редкость закатно.
Как он появился?
Вошел, почти огрызнулся Марсель. Как человек, через дверь, а дальше какая-то ерунда. Я его ясно видел, он меня нет. На вас тоже не смотрел, то есть смотрел не на вас.
Уилер никого не заметил?
Никого, и Готти тоже.
Давенпорт гулял по Надору. Рокэ спокойно пересек помещение и открыл дверь. То, что кто-то однажды сделал, рано или поздно повторят. Капитан, пошлите за Коннером и возвращайтесь. Вы мне нужны.
А мы? Салиган сунул палец в лужицу, а потом предложил коту. Кот лизнул пару раз и отвернулся. Мы с мокрой тварью тебе еще нужны?
Возможно, протянул Ворон. Марсель, куда именно смотрел Ли?
За Танкреда, а потом положил руку на кинжал, шагнул вперед и сгинул.
С какой стороны были ножны?
Слева, но с Савиньяком это ничего не значит.
Тени дрогнули и забились Салиган вытащил факел из гнезда и светил прямо в лицо Танкреду. Основатель ордена Знания хранил многозначительное молчание.
Ни кошки он не знает, снял с языка перепуганную шутку Салиган.
Скорее уж ни совы́, Алва уже стоял рядом. Робер тоже подошел, в нише не было ничего, то есть была обычная, тонущая в полумраке стена и статуя, которую внезапно захотелось разбить.
3
Думаешь, вышло? Арно тронул мизинцем блестящую звездочку. Кровь почти подсохла, утратив свою жутковатую загадочность, а бурые пятнышки не восхитят и не испугают. И что с этим теперь делать?
Эту эсперу я взялся передать маршалу Лионелю. Придд отнял от ранки платок, аккуратно свернул и прикрыл серебро и кровь. Курьер выедет одновременно с нами, мне остается дополнить уже готовое письмо.
Ты собрался написать, что мы тут устроили?!
Разумеется, но если тебе неудобно за свои чувства, я объясню твое участие своим приказом.
А что, были чувства?
Мне так показалось. Если я ошибся, извини.
Нет, это ты извини! Арно Сагранна уже была по пояс, словно они с Валентином только что выдули полдюжины «Крови». Пусть Райнштайнер тебе и передал, я хочу извиниться лично. Сам не знаю, что на меня накатило! Вас, конечно, не любили, но ведь был же еще и Джастин
Именно, что был, негромко подтвердил Придд. Мне кажется, причина твоей былой неприязни ко мне в том, что ты очень хороший друг, а я сделал то, чего ты подспудно ждал от Окделла. Это ему следовало освободить Первого маршала, получить перевязь и появиться в Старой Придде, а я словно бы его обокрал. Внесли свою долю и мои манеры вкупе с нашей фамильной репутацией.
Да уж, хохотнул Арно, манерочки у тебя Убивали и за меньшее. Я ведь готов был поклясться, что ты ненавидел Дикона и ему завидовал!
Но я в самом деле ненавидел.
Не придирайся! После Та-Раканьих плясок его бы и Катершванцы возненавидели, если б были в Олларии.
В том-то и дело, что я возненавидел Окделла заметно раньше. Не скажу, что из зависти, скорее это похоже на отношение к святотатцам.
Чего-чего?! А ну-ка объясни!
Изволь. Юстиниан много рассказывал о Вороне. Достаточно, чтобы я начал не только восхищаться этим человеком, но и на него надеяться.
Так вышло, что с другими родными брат понимания не нашел, только со мной. В свой последний вечер он сказал, что пора разорвать круг, в который нас загнала семья, и что хоть Алва и не брал прежде оруженосцев, он всегда подставит плечо. Я не понял, говорили они обо мне или еще нет, но перед Фабиановым днем не мог отогнать надежду на то, что герцог Алва назовет мое имя Оставил же он мне мориска, которого прислал Юстиниану взамен убитого.
Валентин
Пожалуйста, дай мне закончить. Чуда, как ты знаешь, не произошло. Я, согласно семейной договоренности, достался Рокслею, но Кэналлийский Ворон оруженосца все-таки взял.
Это я просил Ли, а он договорился с Рокэ!
Какое это имеет значение? Мне стало горько, но я понял Первого маршала, он не мог не помочь тому, чью жизнь решили перечеркнуть другие. Я смирился с выбором Алвы и стал ждать, я этому неплохо научился.
Оставаться в Олларии я не собирался, как и делиться своими планами. Меня освободят от присяги, и я попрошусь в Торку. Я служил и, как мог, учился, но я не слепой. Сперва я видел напыщенного глупца и нахлебника, потом подлеца и, наконец, отравителя. Это очень трудно объяснить и еще труднее понять Арно, я был оскорблен сразу за Первого маршала и за Юстиниана. Алва помог «спруту», и брат ответил ему искренней привязанностью. Юстиниан был готов за своего старшего друга умереть, а возможно, и умер. Ворон вновь протянул руку сыну врага, но в этот раз его ждала отвратительная смесь спеси с неблагодарностью. Мне кажется, кто-то пришел.
Точно. Может, твой курьер? Кажется, двое.
Это был не курьер. Не курьеры!
Райнштайнер выглядел выспавшимся и многообещающим, Ариго наоборот.
Когда мы станем генералами, успел шепнуть Придду Арно, мы по утрам будем такими же!