Затем она увидела слезы в его глазах, и её шок усилился.
Секундой спустя её злость вернулась.
Она взглянула на остальных видящих в комнате, но никто, похоже, не хотел говорить. Она не могла даже понять, слушают ли они Балидора, не говоря уж о том, согласны они с ним или нет. Большинство смотрело в монитор с отупевшими, шокированными лицами, словно они сомневались в подлинности записи.
Похоже, только Вой Пай восприняла информацию иначе. Она изучала образ Элли с интересом, с расчётливым взглядом жёлтых глаз.
Касс видела, как вертикальные зрачки сузились, придавая ей ещё более кошачий взгляд.
Посмотрите на неё! воскликнул Балидор, взмахом указывая на экран. Она наслаждается этим! Это видно по её глазам. Скорее всего, она сейчас думает, что поступает правильно. Ей доставляет наслаждение убивать их. Совсем как ему. Совсем как Сайримну.
'Дори, Касс поморщилась. Иисусе. Я очень в этом сомневаюсь.
Заткнись, Кассандра! прорычал он, повернувшись к ней. И ты, и твой бл*дский версианец! Думаете, я не знаю, кому вы верны на самом деле? Просто уходите, если вам хочется быть там!
Касс ощутила, как её кожа похолодела. Её ярость тоже сделалась холодной, но она не ответила.
Она взглянула на Джона, который вытирал глаза пальцами.
Балидор прав, сказал Джон и добавил, взглянув на Касс:Насчёт Элли, имею в виду. Нам нужно что-то предпринять. Мы не можем просто сидеть здесь.
А что бы ты сделал? спросила Вой Пай.
Касс выгнула шею, чтобы посмотреть на неё, удивившись, что она вообще потрудилась высказать мнение. Джон тоже повернулся, наряду с большинством видящих в этом зале-кинотеатре, отделанном шёлком. Касс ощутила, как при виде самодовольного выражения на лице женщины, нежившейся на шёлковом диване, её злость разгорается ещё жарче.
Вой Пай оперлась локтем на стоявший рядом деревянный столик, тон её голоса сделался скучающим. Она смотрела только на Балидора.
Ты отпустил её, Адипан, сказала она, припечатывая каждым словом на прекси с сильным акцентом. Ты прекрасно понимал, что ты делаешь, отпуская её к супругу. Ты думал, что пребывание рядом с ним не окажет на неё никакого эффекта?
Закатив глаза в манере видящих, она наградила его презрительным взглядом.
И она элерианка. Скорее всего, она сейчас трахает его, так глубоко находится в его свете, что уже не видит разницы между его сознанием и своим. Я уверена, что она пошла на это добровольно, Балидор. Я готова поспорить на свой дом, она вновь презрительно фыркнула.
Балидор, похоже, почти не слышал её.
Касс казалось, что он сейчас не совсем в себе.
Мы вытаскиваем её, пробормотал он. Бл*дь, мы вытаскиваем её
Слишком поздно! перебила Вой Пай. Ты меня не слушаешь, что ли? Как думаешь, что он сделает теперь, если ты опять заберёшь у него его жену? Ты думаешь, он позволит тебе в этот раз уйти невредимым, Адипан? Он знает, что ты сделал. Теперь он определённо знает и у него ещё больше причин ненавидеть тебя. И вдобавок ты ещё и стрелял в неё! Если ты приблизишься к ней, если ты хоть заговоришь с ней, он определённо захочет твоей крови
Мне плевать! сказал Балидор, повернувшись к ней. Каковы варианты? Ты хочешь, чтобы я убил её, и дело с концом?
Все они вздрогнули, уставившись на него.
Затем Вой Пай тихо щёлкнула языком, постукивая ногтями с маникюром по чайной чашечке, которую держала в руках. Она положила руку на резную деревянную спинку дивана.
Ты отдал её ему, Балидор, сказала она, опять подчёркивая каждое слово. Слишком поздно пересматривать это решение. Тебе некого винить, кроме себя самого.
Глаза лидера Адипана заблестели.
В голосе Вой Пай звучала почти жестокость.
Ты не можешь просто забрать её обратно и сказать «Прости, Сайримн. Я допустил ошибку, вернув тебе твою жену я бы хотел забрать её, пожалуйста», она снова постучала ногтями и нетерпеливо прищёлкнула языком. И что, по-твоему, она на это скажет? Ты думаешь, она добровольно вернётся к тебе, брат Балидор?
Её жёсткий голос зазвучал холодно, почти с неприкрытым презрением.
Как ты думаешь, чем они занимались вместе все эти месяцы? Или ты думал, что она будет хранить целибат?
Касс в неверии смотрела, как Балидор вытирает глаза. До неё дошло, что на протяжении нескольких недель после ухода Элли он выглядел дерьмово. Обратив внимание на его одежду, она также заметила, что он, похоже, потерял в весе.
Иисусе. Джон прав. Они не просто переспали. Между ним и Элли что-то было. То есть, что-то настоящее. Весь его вид говорил об этом.
Подумав об этом и наблюдая за лицом Балидора, она нахмурилась.
На фоне раздавался голос женщины-репортёра, чья передача продолжала показываться, пока они говорили.
Теперь это официально. Видящий, называющий себя Syrimne dGaos, взял на себя ответственность за террористический акт в Южной Америке. Согласно представителям СКАРБ, несколько минут назад он выпустил заявление и выдвинул требования отпустить всех заключённых видящих и положить конец регулированию видящих по Акту о Защите Людей. Теперь считается, что видящая-террористка Элисон Тейлор, «Мост», работает под его началом в одной из его террористических ячеек
Когда женщина умолкла, включился мужчина-комментатор.
Только что поступила информация, что представители СКАРБ назвали корпорацию, на которую нацелились видящие-террористы. Это международная организация гуманитарной помощи, «Чёрная Стрела», которая создаёт генетически модифицированные сельскохозяйственные культуры, чтобы кормить людей по всему миру, особенно в поражённых засухой странах «третьего мира». Представители СКАРБ выдвинули предположение, что целью террористов было пресечение цепочки поставок еды тем нациям, вызвать отчаяние и контртеррористический режим среди самого обездоленного людского населения в мире
Касс взглянула на Балидора.
'Дори, позвала она. Ты же не можешь верить, что её мотивы были такими или даже его мотивы. Ревик никогда бы такого не сделал, даже если
Я же сказал выключить, бл*дь! рявкнул он.
На её глазах он сжал руки в кулаки. Они не разжались даже после того, как один из слуг Вой Пай по его приказу выключил главный монитор прямо в тот момент, когда там показывалось лицо Элли.
Без света экрана комната казалась более тёмной.
Долгое время, казалось, никто не шевелился.
Мы можем поговорить с ней? спросил Джон, и его голос заполнил тишину. Что, если мы попробуем передать ей сообщение? Он позволит нам, как думаете?
Балидор повернулся и посмотрел на него. Его подбородок оставался напряжённым.
Какой от этого толк, Джон?
В глазах Джона проступила злость.
Ну, мы можем хотя бы узнать её точку зрения. Мы будем знать, переманил ли он её на свою сторону. Мы можем узнать, что на самом деле произошло. В новостях довольно уклончиво говорится, что они вообще делали в том здании. Может, всё не так, как мы думаем. Может, они как-то оказались в ловушке, и она запаниковала.
Запаниковала? Балидор с изумлением уставился на него. Если она участвует в его операциях, Джон, значит, он переманил её на свою сторону.
Может быть, сказал Джон. А может, и нет. Может, она просто пытается понять его мотивы. Увидеть его операцию изнутри.
Увидеть изнутри? голос Балидора опять переполнился эмоциями. Боги, Джон! Ну ты-то! Ты думаешь, ей надо убивать кого-то телекинезом, чтобы понять мотивы Дигойза?
Нет, раздражённо ответил Джон. Я не это имел в виду, посмотрев на остальных, он стиснул кулаки. Просто позвольте мне попробовать поговорить с ней, ладно?
Тебе? презрительно повторила Вой Пай. С чего бы Сайримну позволять червяку говорить с его женой? Червяку из лагеря врага?
Говоря последнее предложение, она в упор посмотрела на Балидора.
Джон наградил её таким же презрительным взглядом.
Ты не знаешь Ревика, сказал он. У него причудливые представления о семье. Он может разрешить мне поговорить с ней. Он думает Джон издал отрывистый смешок, покачав головой, и посмотрел на остальных. Он думает, что я какой-то гибрид. Типа, частично эволюционировавший человек. Конечно, он присваивает эту заслугу Элли, но во время нашего последнего разговора он окрестил меня «видящим по совместительству», а также называл своим шурином. У него определённо странные представления обо мне и Элли, но я всё равно считаю, что яваш лучший шанс связаться с ней, пока она с ним. Я или Касс, может быть.
Джон прав, произнёс другой голос позади них.
Касс повернулась, немного удивившись при виде стоявшего там Вэша, пожилого видящего с гор. Он держался так тихо, что она задалась вопросом, как долго он находился в комнате.
На его вытянутом гладкокожем лице играла лёгкая улыбка, которая заставила Касс улыбнуться в ответ. Похоже, ничто не могло смутить этого старикана. Какими бы плачевными ни были обстоятельства, он, похоже, считал, что всё в полном порядке.
Она гадала, не значило ли это, что он немного впадает в старческий маразм.
Джоннаша лучшая надежда, чтобы узнать правду о ней в данный момент, повторил Вэш. Отправьте запрос Дигойзу. Он не откажет.
И? Почему ты улыбаешься, Вэшентаренбуул, Старейшина Клана? спросил Балидор со злостью в голосе. Тебя здесь что-то веселит? Если так, прошу, поделись. Мне бы не помешал повод для веселья.
Злость разведчика, похоже, ничуть не смутила Вэша. Он улыбнулся ещё шире.
Я вижу кое-какие очень благоприятные знаки, да, сказал он, подмигнув Касс.
Благоприятные знаки чего? спросил Балидор далеко не так уважительно. Той дурости, в которой ты её убедил? Что она может как-то суметь повлиять на его свет? Думаю, мы все видим последствия этого маленького эксперимента, Вэш.
О, думаю, в этом почти нет сомнений, сказал Вэш. Полагаю, она в значительной мере влияет на его свет, Балидор, Лидер Адипана, он улыбнулся ещё шире, и его глаза тоже смеялись. В очень даже значительной.
Касс видела, как Джон и Балидор с явным скептицизмом переглянулись.
Ей не нужно было быть видящей, чтобы знатьони тоже задаются вопросом, не впадает ли он в старческий маразм.
Глава 41Связывание
Я подняла взгляд, прижимаясь к груди Ревика, когда услышала очередной взрыв ликующих воплей от группы в передней части комнаты.
Мы находились в самом крупном из общих помещений, вернулись в главный лагерь в Азии. С нами делили комнату примерно двадцать разведчиков, включая большую часть команды, которая была со мной в здании «Чёрной Стрелы». Мы вернулись буквально накануне, и я всё ещё страдала от смены часовых поясов вопреки тому, как много спала во время полётабольшую часть времени я провела, свернувшись калачиком на коленях Ревика, который сидел на последнем ряду сидений в главном салоне.
Я не слышала слов новостных репортёров, но видела своё лицо на гигантском экране, даже с другого конца комнаты. Молодые видящие, сидевшие перед монитором, втиснулись на длинный диван, пили, ели и говорили между собой, продолжая смотреть новости.
Когда я посмотрела обратно на Ревика, он улыбнулся.
Я увидела в его глазах проблеск гордости, затем он дёрнул меня за руку и притянул обратно к себе, чтобы суметь поцеловать.
Они будут делать это всякий раз, когда покажут этот чёртов отрывок? я вновь ощутила проблеск боли прямо перед тем, как опять посмотрела на своё изображение в новостях. Мне ничуть не становится легче воспринимать всю эту я жестом обвела комнату. Операцию, понимаешь? Крики радости в честь моего массового убийства?
Он мягко щёлкнул языком и покачал головой. Он поцеловал мою ладонь, затем запястье, и приласкал мою руку. Он вновь притягивал меня, и это отвлекало меня вопреки всему остальному.
Думаю, ты неправильно понимаешь, жена, тихо сказал он. Они радуются не кровопролитию. Они радуются, потому что мы живы. Потому что мы разрушили главный процессор, он поцеловал меня в шею. У многих из них семьи в лагерях, Элли. Большинство моих последователейбеженцы. Система засосала их в детстве либо их продали, либо украли.
Посмотрев на него, я ощутила, как напрягаются мои челюсти.
Как ты это делаешь? сказала я. Как ты умудряешься вызвать у меня чувство вины из-за того, что я не радуюсь этому?
Он выглядел искренне удивлённым.
Ты думаешь, я хочу, чтобы ты радовалась этому?
Вздохнув, я легонько дёрнула его за волосы.
Нет.
Он обвил меня рукой, прижимая к себе. Я ощущала в нем ту тягу, достаточно сильную, что я прикрыла глаза, стараясь думать вопреки ей.
С нами опять что-то происходило.
Мы не обсуждали это, но от этого становилось очень сложно сосредоточиться в его обществеа это и в лучшие-то времена было непросто. Я даже гадала, не вызвано ли это моим использованием телекинеза во время операции, но это началось до отъезда в Южную Америку.
Он поцеловал меня в шею, чувственно притягивая мой свет, легонько посасывая мою кожу. Я прикрыла глаза, затем вновь открыла и посмотрела на комнату перед собой, ощущая головокружение. Сделав это, я увидела, как несколько видящих отводят взгляды и краснеют, зная, что я поймала их за наблюдением за нами.
Супер. Мы опять воздействуем на остальных.
Элли, произнёс он. Тебе бы не пришлось убивать, если бы не я. Это возлагает на меня двойную ответственность. За боль твоей души и за сами смерти.
При виде моего хмурого выражения он щёлкнул языком.
Знаю, ты не думаешь о душе в таком ключе
Я покачала головой.
Не в том дело. Ты не несёшь за меня ответственность, Ревик.
Это была моя операция. Я пригласил тебя.
Ага, пробормотала я, взглянув на экран. Но у тебя же не «телекинез, хаотичный», сказала я. Ты бы не убил их.
Именно, он повернул мой подбородок пальцами, чтобы я посмотрела на него. Я написал то описание. Я знал, в какой мере ты владеешь телекинезом. Это возлагает на меня ещё большую ответственность. Я не понимаю, как ты этого не видишь, его глаза ожесточились. Я правда думал, что ты будешь злиться на меня за это. Наверное, ты и должна злиться на меня, Элли.
Поверх моего плеча он взглянул на группу, сидевшую перед монитором.
Я привёл других не для того, чтобы убедить тебя в правильности ситуации, а только для них самих. Постарайся не осуждать их, сказал он виноватым тоном. Особенно молодых. Им это кажется победой. Для некоторых это первая победа в их жизни. Я не стал бы лишать их этого, он показал жест одной рукой, добавив:Для нас это иначе. Мы не такие, как они. Нам лучше обсуждать свои опасения наедине. Как и стратегию.
Подумав над его словами, я посмотрела на группу видящих, рассевшихся на диванах и на полу.
Я услышала посыл в словах Ревика.
Он хотел, чтобы я воспринимала себя как их лидера, видела в них свою ответственность, как он сам. Он хотел, чтобы я делила с ним эту ответственность. Мысль об этом немного пугала меня, но я чувствовала, что отчасти принимаю это и даже хочу этого.
Всё ещё глядя на видящих перед монитором, я осознала, что он прав. Многие из них были молодыми, даже очень молодыми по меркам видящих. Многие были рабами. Старшие видящие в целом держались тише, когда смотрели новости.
Выбросив из головы операцию, пока мой разум не углубился в депрессивные мысли, я погладила Ревика по руке, сосредоточившись на татуировке на его бицепсе.
Что она значит? спросила я у него. Ты мне когда-нибудь скажешь?
Я прикоснулась к ободку чёрного текста, подсвеченного бледно-синим оттенком, который, казалось, ничуть не поблёк со временем. Из-за яркого цвета сложно было сказать, когда сделана эта татуировка. Как-то раз он говорил мне, что сделал её очень давно, но тогда мы находились на корабле, и он не мог помнить деталей о том, что это такое или почему он её сделал.
Текст огибал его предплечье как змеиный браслет, окружал его бицепс почти три раза. Шесть строк текста разделялись между собой каждый раз разным символом или узором. Конечно, у него имелись идентификационные тату, включая штрих-код на руке, а также обозначение «Н», которое осталось у него после работы на людей, плюс клановая татуировка и меч и солнце.
Но он не забивал всё тело татуировками, по сравнению с большинством своих видящих.
Я снова ласково погладила текст, не сумев оторваться. Всё это перешло в тягу, и вот я уже покрывала поцелуями его руку. Я понимала, что это взято из древних текстов видящих, но язык был не прекси.
Иронично, знаешь ли, сказала я. Ты единственный из всей команды не носишь символ Меча и Солнца.
Ношу, он постучал пальцем по своему плечу.
Но не на том же месте, я вновь погладила текст и поцеловала Ревика в шею. Это не прекси. Ты хотя бы скажешь мне, что это за язык?
Это более древний язык, чем прекси, сказал он, подперев подбородок ладонью. Он улыбнулся мне, накручивая мои волосы на пальцы. Твои волосы так сильно отросли, сказал он, нежно дёрнув пряди. Даже длиннее, чем в Дели. Тебе так очень идёт, Элли.
Что это значит?
Он улыбнулся, вновь потянув за мои волосы.
Щёлкнув языком, я закатила глаза.
Ты действительно мне не скажешь? Это же на твоём теле, Ревик? Ты правда заставишь меня идти сложным путём? Где мне придётся сфотографировать её, пока ты спишь, и поручить одному из твоих людей перевести это для меня?
Можешь спросить у Врега, сказал он, всё ещё улыбаясь. Он знает.
Я обернулась через плечо, посмотрев на Врега, который сидел в кресле возле дивана с молодыми видящими. В его глазах всё ещё тускло светилась усталость после поездки. Я опять перевела взгляд на Ревика.
Я спрашиваю у тебя.
Взгляд Ревика опять сделался хищным, пальцы крепче сжались на моей коже. Он принялся целовать моё плечо, притягивая мой свет с каждым прикосновением губ. Вздохнув с преувеличенным раздражением, я перекатилась на живот и положила лицо на руку. Его пальцы продолжали прикасаться к моей коже, сдвигая одежду в сторону, чтобы получить больше доступа.
Ты просто невозможный, знаешь, да? сказала я. Уклоняешься таким способом.
Когда я подняла взгляд, он улыбнулся ещё шире, но я опять увидела там это выражение.
Элли, просто это немного стыдно.
Почему? я повернулась, чтобы посмотреть на него. Это же тату. Кому какое дело? Она у тебя уже давно, верно?
Мне было двадцать с лишним, он нахмурился, задумавшись. Нет, к тому времени я уже немного перевалил за тридцать. Но всё равно был молод.
Ну и что она означает?
Склонив голову к плечу, он несколько секунд просто смотрел на меня, всё ещё гладя по спине ладонью.
Тут целая история, сказал он.
Я догадалась, улыбнулась я.
Тебе она может не понравиться, сказал он.
Моя улыбка сделалась натужной. Я попыталась придумать хороший ответ и не сумела. Наконец, я пожала плечами, чувствуя, как он всматривается в мои глаза.
Ты не обязан мне рассказывать, сказала я.
Ревик вздохнул.
Нет, обязан, ответил он. Теперь обязан.
Вновь потянув за мои волосы, он отвёл взгляд и посмотрел на других видящих в комнате. Я видела, как его взгляд делается отрешённым прямо перед тем, как он вновь вздохнул, всё ещё рассеянно играя с моими волосами.
Мне нравилась одна девушка, произнёс он низким голосом. Взглянув на меня, он, должно быть, что-то увидел в моем выражении, потому что сильнее потянул меня за волосы и поцеловал в губы. Ничего серьёзного, Элли просто влюблённость. Я был молод.
Я кивнула, но не смотрела ему в глаза. Без моей на то воли мой взгляд метнулся к группе молодых девушек-видящих в передней части комнаты.
Я никогда не делала из-за кого-то татуировку. Даже из-за Джейдена.
Тогда я дрался за дополнительные деньги, сказал он. и её это заводило, думаю. Ей нравилось, когда я был весь в крови после драки.
Я кивнула, изо всех сил стараясь держать свой разум пустым.
Через какое-то время меня стало тошнить от этого, сказал он. У нас было мало общего, помимо
Помимо секса, хочешь сказать, услужливо подсказала я.
Его глаза прищурились.
Да, поколебавшись, он пожал одним плечом. Я сказал, что больше не хочу её видеть, и она взбесилась. Она попросила своих братьев подкараулить меня из мести, наверное. Они напали на меня после ночи драки и после целого дня тренировок в холмах с Менлимом. Они знатно меня отделали
Уловив проблески тех воспоминаний, уловив отпечатки его физической боли, я вздрогнула и нежно погладила его по руке. На мгновение создалось ощущение, что мы вновь одни. Ревик всмотрелся в мои глаза.
Думаю, она считала, что трахаясь со мной, она снисходила до меня, Элли. Она была человеком она знала, кто я такой. Думаю, её взбесило, что я так легко порвал с ней, он пожал плечами. Она послала братьев преподать мне урок.
В конце его голос зазвучал горько.
Я сделал татуировку, чтобы напомнить себе начал он.
Что людиговнюки? спросила я, лишь отчасти шутя.
Нет, Элли, его взгляд сделался серьёзным. Чтобы напомнить себе, что такое настоящая любовь. Что все другие вещи, которые люди делают друг с другом это не имеет значения.
Я прикусила губу, но не позволила себе отвести взгляд к остальной части комнаты.
Я гадала, то ли он пытается заставить меня ревновать, то ли он просто не понимает.
Ревик поцеловал меня в губы. Его голос сделался мягким.
Ни то, ни другое, дорогая, сказал он. Потому что на самом деле всё сводится к тебе, он поцеловал меня ещё раз. Элли, текст гласит: «Никогда не быть им цельными друг без друга / Едины в самой сути их сердец / Понимание в глубочайшем их свете / Не рушится даже в миг раздора, размолвки влюблённых / Слова их сладки и сильны / Ароматом пламени»
Я задумалась над этим на мгновение, проигрывая слова в голове.
Всё ещё приподнимаясь на локтях, я посмотрела на Ревика, на мгновение увидев его по-настоящему. Затем я увидела его в прошлом, когда он прятался в армии его дяди, по ночам дрался на улицах, якобы за деньги, но также чтобы справиться со всем, с чем ему нужно было справиться. Врег шутливо говорил мне, что Ревик тогда был маленьким говнюком, и я бы его не узнала. Глядя на него теперь, я в этом сомневалась.
Всё ещё всматриваясь в его лицо, я ласково погладила внутреннюю сторону его руки, лежавшую передо мной на диванной подушке, затем провела пальцами по татуировке на его бицепсе.
Что же здесь такого стыдного, Ревик? спросила я. Очень красиво.
Притянув меня к себе, он покрыл поцелуями моё лицо, затем поцеловал в губы.
Элли, пробормотал он, снова целуя меня. Это из Книги Конца, типа последние дни видящих или аналог Откровений, он погладил мой живот через рубашку, и его глаза содержали знакомую интенсивность, от которой к моей коже всё ещё приливало тепло. Это о Мече и Мосте, сказал он. Это из тех строк, которые называют Песнь Любви, он вновь поцеловал меня. Я был влюблён в тебя ещё тогда, пробормотал он.
Я ощутила, как отреагировало моё сердце, когда его свет затопил меня.
Прежде чем я успела что-либо сказать, он поцеловал меня в рот, в этот раз раскрывая губы, используя язык. Отдавшись поцелую, он принялся массировать мою поясницу. Казалось, он очень долго целовал меня, не спешил, использовал свой свет всё более и более деликатным образом, притягивая меня глубже в себя. Мы не позволяли себе заходить дальше, но остановившись, мы оба задышали тяжелее, а я опять накрыла его ладонью.
Нам нужно вернуться в комнату, Элли, пробормотал он.
Знаю.
Он вновь поцеловал меня, покосившись на других видящих. Я проследила за его взглядом, видя, как они отводят глаза, когда я на них смотрела. Я чувствовала, как Ревик возбуждается ещё сильнее, и помассировала его, всматриваясь в его глаза, пока он вжимался в меня.
Боги, жена. Что ты пытаешься со мной сделать?
Они, похоже, не возражают, мягко сказала я.
Он фыркнул.
Конечно, они не возражают. Они хотят посмотреть, как мы трахаемся. Они чуть ли не просили меня с тех пор, как увидели, что мы лежим тут вместе, когда я покраснела, он затащил меня глубже под одеяло. Боюсь, я подчинюсь, если мы останемся тут подольше, пробормотал он.
Я не ответила. Я знала, что это фишка видящихвесь этот групповой секс, резонанс со светом друг друга. Я даже знала, что это может быть проявлением дружелюбия, проявлением привязанности, наверное, или духа товарищества. От Балидора я знала, что это может быть связыванием в тактических целях, введением нового члена в команду или укреплением группы, превращением её в единый сплочённый отряд.
Я только начинала укладывать в голове некоторые поведенческие особенности сообщества видящих. Супруги-видящие были ярыми собственниками, и моногамия присутствовала практически во всех отношениях без исключения. И всё же они контактировали с более крупной группой в такой манере, которую я не понимала до конца. Мы с Ревиком, наверное, связаны с группой ещё сильнее, чем большинство супруговпросто из-за того, кто мы такие.
От Балидора я также знала, что операция в Вашингтоне выстраивалась вокруг того, что вице-президенту нравилось наблюдать за видящими в момент такого единения.
Ревик тоже находился в гуще той сессииотчасти потому, что он возглавлял операцию, и другие видящие реагировали на него как на лидера, отчасти потому, что они, как выразился Балидор, ощущали «сопереживающую боль» из-за того, что Ревика разлучили со мной в разгар образования связи.
В любом случае, оба этих фактора влекли видящих именно к нему, из-за чего мне потом пришлось намного тяжелее.
Даже люди тянулись к нему.
Я никогда не участвовала в любом публичном выражении сексуальных повадок видящих, но я чувствовала ту часть своего света, на которую это влияло.
А ещё это вызывало воспоминания, о которых мне сейчас совсем не хотелось видеть.
Элли, он приласкал моё лицо. Я не хочу никого другого, он притягивал мой свет, вновь лаская меня. Я не хочу никого другого, Элли.
Я кивнула, но не поднимала взгляда, вцепившись в его рубашку.
Он вновь поцеловал меня.
Ты вела их там, в Бразилии. Это к тебе они пытаются приблизиться. Не ко мне.
Я вновь кивнула, но не поверила ему по-настоящему.
Чтобы отвлечься, я обернулась через плечо. Я смотрела, как Врег слегка улыбается одной из молоденьких видящих. Она показала на изображение меня со светящимися глазами и сказала какую-то шутку, отчего другие засмеялись.
Всё ещё наблюдая за ними, я сказала Ревику:
Может, дело не в нас. Может, это просто ощущение того, что все мы выжили, как ты сказал. Примитивные гормоны видящих.
Ревик не ответил. Он гладил меня по волосам, пока я смотрела на монитор. Однако я замечала его задумчивое выражение, а также почти хищный взгляд, которым он обвёл комнату перед тем, как опять погрузиться в раздумья. Я чувствовала, что там примешивалось что-то ещёвозможно, нерешительность.
Я невольно гадала, о чем он думал.
Что бы там ни было, это вызывало у меня лёгкую нервозность.
Репортёр продолжал рассказывать, что происходит на заднем фоне. Я всё ещё находилась слишком далеко, чтобы расслышать словаслава богамно я видела, как улыбка Врега сделалась печальной, когда его внимание вернулось к экрану. Я всё ещё наблюдала за ним, когда Врег взглянул на меня.
Его улыбка мгновенно сделалась тёплой.
Он пальцами отдал мне честь, и я кивнула в ответ.
Ревик крепче обвил меня руками, и я ощутила, что смягчаюсь. Взглянув на лица вокруг, я увидела, как некоторые отворачиваются. Я осознала, что как минимум десять видящих наблюдают за нами, притворяясь, будто не делают этого. Я увидела, что Никка устроилась на коленях Холо, и они целовались. Рука Холо забралась под её рубашку. Я ощутила ещё один завиток света вокруг нас.
Это действительно от нас? тихо спросила я. Ну то есть, частично?
Да. Прости.
Посмотрев обратно на него, я помедлила, всматриваясь в его лицо.
Ревик действительно возбудился. Он возбуждался ещё сильнее, наблюдая эффект, который мы оказывали на другиха ещё он беспокоился, что я нехорошо отреагирую, если он это покажет. Он также не мог определиться, что он чувствовал, ощущая на нас пристальные взгляды нескольких мужчин.
Та хищность по-прежнему вплеталась в его свет, и я осознала, что вижу более практичную, военную сторону Ревика. Он хотел, чтобы я более прочно влилась в группу. Он хотел, чтобы я стала постоянной частью его команды. Он также хотел, чтобы я сильнее связалась с ним. Это происходило различным образом с нами обоими, но я никогда не замечала, чтобы он раньше когда-нибудь думал об этом так открыто, так стратегически.
Я чувствовала, что он также обдумывает это тактически, гадая, какой эффект это может произвести, если его руководящая команда видящих более конкретно свяжется со мной. Я смотрела, как он пробегается взглядом по комнате, всматривается в лица, думает. Я понимала, что эта мысль немного нервирует его вдобавок ко всему, отчасти потому, что ему казалось, будто с его стороны это будет манипулированием.