Дамиан, заметив изменения в странном поведении деревьев, быстро сообразил, что надо выбираться. Он резко дёрнулся, скидывая с себя настырную ветвь, и наклонился к ногам Рены. Схватив ещё сопротивляющийся корень, Дамиан принялся раскручивать его. С удивлением, Рена увидела, как рядом завозился Марселу, самостоятельно высвобождаясь из ветвистого захвата.
Дамиан тем временем занялся её второй ногой. Рена ничем не могла ему помочь, её тело, настолько ослабело, что напрочь отказывалось слушаться и подчиняться. Видимо, на Дамиана и Марселу эта песнь действовала иначе. Они оба спешно избавляли Рену от всех «живых оков», стаскивая, сдёргивая и вытаскивая здоровенные ветви и корни. Те поддавались неохотно. Сняв её капюшон с толстенного сука, мальчишки взвалили руки Рены себе на плечи. Переглянувшись, они решительно потащились в сторону Маркуса. Тот обнаружился на небольшом холме, некогда бывшим разросшимся муравейником. Волшебник стоял, оперевшись на свой посох и продолжал петь. Ветер заметно усиливался, но песнь звенела всё громче, заполняя собой всё вокруг. Земля под ногами колыхалась и извивалась, будто бы под ней ползла огромная разгневанная змея, которая вот-вот да и вынырнет наружу. Мальчишек качало из стороны в сторону, но они, с трудом удерживая равновесие, упорно шли вперёд, стараясь избегать нервно махающих своими ветвями деревьев. Остановившись за спиной Маркуса, Дамиан устало вздохнул и поправил безвольную руку Рены на своём плече. Волшебная песнь оглушала.
Не смей! Рена расслышала вдруг идущее из-под земли шипение. Оставь её нам! Она наша!
Голоса были до боли знакомыми. «Храм!»запоздало поняла Рена, и все происходящие странности стали абсолютно логичными. Встреча со змеями, ожившие деревьявсё это не случайный неведомый кошмар, а силы Жриц. Служительницы Храма умели не только вселяться во время войны в сознание воинов, так же им были подвластны все змеи, растения и даже почва. Не это ли пугало эльфов больше всего? Они боролись с собственными лесами, а потом, выдохнувшись, встречались уже с самими нагами. Признаться, Рена никогда прежде не видела величия Храма и сейчас была потрясена не меньше, чем её спутники. Ради неё созвали всех старших Жриц! Это осознание терзало сердца. Её желали удержать! Сам Полоз, казалось, требовал возвращения. Голоса звенели в ушах, почти заглушая. Рена должна была повернуть, избавиться от этих мальчишек и просто шагнуть навстречу: Жрицы о ней позаботятся! Но мерзкая песнь не давала ей пошевелиться, хотя она отчаянно желала вырваться. Она хотела в Храм! Рена чувствовала его любовь, его заботу и защиту. Там Полоз и танцы, её любимая рианта и всё, чем она жила! Там её суть и жизнь! Но Маркус продолжал петь, а земля дрожала сильнее и сильнее, а Рена всё так же безвольно висела на плечах мальчишек.
РЕНА!!! Крик болью отразился в её теле.
В деревьях, окруживших их, она видела лица всех Жриц, напряжённые и ожесточённые от негодования и невероятных усилий. Храм созвал так много, и так отчаянно боролся! Онаодна из них. Она должна быть с ними! Тело буквально разрывало от звуков и боли.
Иди-с-с-с з-з-з-а нами-с-с-с.
З-з-з-а нами-с-с-с
И тут песня смолкла, Рена судорожно вдохнула, но это был лишь краткий перерыв, потому как потом нечто, похожее на плотный серебристый туман, сошло с небес и заполонило собой всё. Полное невероятной боли шипение разнеслось по округе. Всё стонало и извивалось, эти страдания были велики и всеобъемлющи, и Рена с отчаяньем ощущала, как они поглощают её.
Хватит! Волшебник, прекрати! вскричала она, не в силах выносить эту боль. Жрицы падали в обморок, Рена чувствовала, что их тела не выдерживают такой нагрузки, оставшиеся торопливо смыкали ряды. Их становилось всё меньше, туман давил, заставляя задыхаться и кашлять. Они стойко взывали к Полозу и к ней. Рена и сама жаждала вернуться. Она чувствовала себя ужасно виноватой, заставляя своих сестёр тратить свои драгоценные силы на её поиски. Но Рена не могла остановить мага. Он стоял прямо перед ней, но её руки не двигались, а ноги отказывались ходить.
Сильнейший порыв ветра мгновенно прервал все звуки, унося с собой туманные облачка. Боль почти мгновенно ушла, оставляя только воспоминания о небывалом напряжении во всех мышцах. Маркус продолжал держаться за свой посох, опираясь на него так, словно он был последней соломинкой во всём мире. Ещё пару минут он молча стоял, глядя невидящими глазами в даль. Мальчишки быстрее всех пришли в себя. Марселу подхватил под руки Рену, а Дамиан заспешил к магу. Маркус не двигался и на тихие вопросы не отвечал. Марселу подошёл ближе, так что теперь Рене удалось увидеть лицо мага. Кожа посерела, яркие голубые глаза потеряли цвет, став почти прозрачными, из губы сочилась кровь. Весь его вид был настолько изможденным, что любые слова, глядя на него, застревали в горле. Какую мощь он только что сдержал в одиночестве, могла понять только Рена. Такое под силу не каждому демону, разве что великим агни! Сотни нагов и, верно, сам Полоз, во всяком случае, его провидение были его соперниками. Лекарь демонов? Какое нелепое имя тому, кого смело можно было приравнивать к богам!
Я должна вернуться! прошептала Рена со всей той болью, что испытывала совсем недавно. Ей была невыносима сама мысль, что кто-то причинил её родным и близким такие страдания.
Дамиан ошарашено посмотрел на неё. Рядом застонал Марселу:
Зачем?
Это Храм, хрипло ответила Рена, голос неохотно слушался её. Всё, что сейчас происходило, создано Жрицами, они хотели вернуть меня домой! Они никогда бы не стали призывать такие силы ради пустяка! Я нужна им!
Но но Марселу попытался возразить, но так и не нашёл подходящих слов.
Рена же была полна решимости, хоть и продолжала опираться на мальчишку. Ей надо домой, в любимый Храм. Тётушка уже ждёт её!
Боюсь, вы заблуждаетесь, юная сейлини, устало заметил Маркус. Как бы больно для вас это не звучало, но ваши Жрицы обманывают вас. Дома вас если и ждут, то только затем, чтобы снова спрятать за толстенной оградой и дождаться вашей смерти!
Рена с ненавистью уставилась на волшебника. Как он мог предположить подобное! Её тётушка никогда бы так не поступила!
Вспомните, где вы были совсем недавно, продолжил Маркус. Вас увезли подальше от вашего любимого Храма, и никто не приезжал даже проведать вас!
Неправда! воскликнула Рена, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Волшебник был прав, и факты говорили сами за себя. Но Рене не хотелось верить в эту истину. Внутри неё теплилась надежда, что в этот раз всё будет иначе, и перед ней и Храмом уже не будет внезапных препятствий. Помолвка разорвана, Жрицы зовут её, что ещё может пойти не так?..
Не стоит доверять порывам чувств, сейлини. Полагайтесь только на разум, иначе вновь угодите в ловушку. Вам стоит принять лишь правду, произнёс Маркус. Это не облегчит вам жизнь, но уменьшит боль.
Жестокие слова достойные усмешки, но Рена приняла их с затаённым страхом. В памяти всё ещё хватало провалов, и уразуметь окончательно причины своего заточения ей пока не удавалось. Она тщилась вспомнить хоть что-то, кроме пьянящих ароматов леса, птичьего щебета, писка и кваканья, клубящегося тумана и ярких красок, поглотивших всю осень, проведённую в северном имении. Приезжал ли к ней отец? Мать? Главная Жрица? Хоть кто-то их тех, кто так настойчиво звал её домой?
И знайте, демоны не призывают лекарей ради забавы, тихо добавил волшебник, вызвав ещё большее смущение у Рены.
Ей стало как-то неловко и печально. Почему о ней хотят позаботиться наследник Ю и демон, тогда как родные явно не желают её даже видеть? От неприятных мыслей сильнее зачесались запястья, и Рена нервно прошлась когтями до самого локтя, сдирая новые участки кожи.
Что это? заметив золотистый блеск, спросил Маркус. Он подошёл ближе, желая разглядеть странные чешуйчатые пятна.
Её брат нам сказал, что сейлини больна, ответил за неё Марселу. Вероятно, это какая-то реакция на прикосновение к их Священному Яйцу.
Брови Маркуса резко вздёрнулись, а потом так же стремительно сошлись на переносице.
Вы показывались вашим лекарям? задал он новый вопрос, и в его голосе зазвучали обеспокоенные нотки.
Я я не знаю, призналась Рена, ощутив вдруг свою полную беспомощность. Отсутствие воспоминаний о недавнем прошлом приводило её в отчаяние. Она никак не могла уразуметь, что привело её в столь удручающее состояние. Картинка упорно не складывалась, а те обрывки, что возникали в мозгу, только больше путали. Я плохо помню Всё обрывками и невнятно.
Вы совсем ничего не помните или только недавние события? Голос Маркуса изменился, в нём появились нотки интереса.
Кажется, только недавнее, подумав, сообщила Рена. Во всяком случае, своё обучение в Храме она помнила вполне чётко, да и детские посиделки с матушкой, игры с братом, любимый сад и даже книги. Сохранились даже воспоминания о совсем юных годах, когда она ещё бегала босая по песчаному пляжу озера, куда они приехали с матерью, погостить к родственникам. Но всё начинало теряться, словно в дыму, когда дело касалось дней, что последовали за отъездом из Храма. Кажется, всю осень я была в бреду добавила она, не найдя более подходящего объяснения.
А когда начала прорываться чешуя? новый вопрос Маркус застал Рену врасплох.
Она вновь посмотрела на свои руки так, будто видела их в первый раз. Золотистые чешуйки полностью охватили запястья и тянулись к сгибу локтя тонкой ребристой ниточкой. Точно такие же обнаружились на щиколотках, и плечах, огромное золотистое пятно красовалось на груди, и вероятно, их можно было найти и на спине. Во всяком случае, Рена не раз замечала, как чешется затылок и позвоночник.
Вы знаете что это? спросила она, Маркус лишь покачал головой:
Возможно, драконы, как мудрейшие этого мира, смогут дать ответ.
Если целебные источники не вылечат вас раньше! добавил Марселу. Думаю, нам стоит поспешить, если мы хотим оказаться завтра на Одореде.
Но снова попыталась возразить Рена.
Мы, несомненно, вернём вас домой, едва вы поправитесь! запальчиво заявил Марселу, и она сдалась.
Возможно, мальчишки правы: ей стоит искупаться в источниках. Прийти в себя и только после этого делать выводы. Вот только поведение Храма беспокоило. Жрицы никогда не выступали во всю мощь просто так! Рена ещё раз взглянула на Маркуса, и поняла, что пока он рядом, ей всё равно не сбежать. Он был явно сильнее.
Продвигались они еле-еле. У Рены заплетались ноги, и в итоге, её, скорее тащили. Поддерживаемая с обеих сторон, она кое-как пыталась шевелить ногами, но не сильно в этом преуспела.
К ночи все были измотаны до предела, но Маркус, тяжело опирающийся при ходьбе на свой посох, упорно продолжал идти. В лесу было темно, так что глаз выколи. Они двигались почти на ощупь, и лишь когда добрели до серебристой реки, Маркус остановился.
Будем ночевать здесь, объявил он, и почти рухнул на землю, так и не выпуская из рук посоха.
Мальчишки отпустили Рену, и та сползла вниз. Облокотившись на ствол худосочной осинки, она задрала голову к небу и посмотрела на тусклые зимние звёзды. Силы истощились полностью. В животе урчало от голода, тело снова продрогло, а мысли давно смешались в кучу, в которой уже невозможно было разобраться. Казалось, Рена успела подумать обо всём на свете, но так и осталась в полном смятении. Мальчишки так искренне ей помогали, что невольно вызывало симпатию. Совсем не вязался с таким поведением злой умысел. Разве что он проявит себя чуть позднее, но пока ничто об этом не говорило.
Марселу уселся рядом, тяжело дыша с дороги. Дамиан тоже уже хотел присесть, но его опередил Маркус.
Ты ведь волшебник, да? спросил он. Дамиан тут же кивнул. Сможешь разжечь огонь?
По усталому лицу Дамиана проползла довольная улыбка. Он тут же завозился с устройством очага, и уже через пару минут заколыхалось пламя. Затем Дамиан привстал и принялся собирать все лежащие поблизости палки и ветки. Пламя мгновенно разгорелось, весело потрескивая и чуть шипя. Затем Маркус отправил Дамиана за водой, а под конец выдал какие странные светящиеся камешки и попросил установить их по краям их небольшого лагеря. В какой-то миг Рене показалось, что над ней вспыхнул огненный купол, но он почти мгновенно исчез, так что она решила, что её вновь одолевают видения. Греясь у костра и жуя вяленое мясо, ей уже совсем не хотелось думать и размышлять. Она мечтала свернуться змеиным клубком и, наконец, уснуть.
Не стоит менять обличие, предостерёг её Маркус, когда Рена уже разделалась с мясом.
Но мне так удобнее, возразила она.
Дамиан наколдует вам спальный мешок, он будет не менее удобным, с нажимом произнёс волшебник.
Но дело же не только в мешке, начало было Рена, но её прервали:
У меня есть опасения, что если вы поменяете сейчас облик, то надолго останетесь змеёй, тихо пояснил Маркус. Возможно, даже навсегда.
Вы не можете мне этого запретить! Рена решительно отказывалась спать в обществе незнакомых мужчин. Её предательская память хранила где-то в своих глубинах твёрдую уверенность, что это не безопасно.
Так я вам и не запрещаю. Просто хочу подольше сохранить ваше сознание. Вы же слышите голоса?
Сейчас?
И сейчас тоже!
Рена озадаченно прислушалась. В тихом лесу, кроме потрескивания костра и шума реки больше ничто не издавало звука. От напряжения Рена даже зажмурилась и в некоем отдалении расслышала:
Рена-с-с-с
Она резко дёрнулась и открыла глаза. Уставившись с негодованием на волшебника, Рена всем своим видом потребовала ответа.
Похоже, вы превращаетесь в змею, сейлини Рена. Как случается с вашими сородичами, когда они собираются уходить на покой. После этого они уже не могут менять облик и потому доживают свой век в лесах, как обычные змеи. Пока вы пребываете в человеческом обличии, этот проходит медленно, но стоит вам его сменить и никто не сможет поручиться, что вы останетесь после этого самой собой.
Рена с ужасом посмотрела на Маркуса. Его слова не желали укладываться в её голове, но поселили в теле первобытный всепоглощающий страх. Она смутно помнила, каково это терять одну из своих ипостасей, и повторять подобный кошмар казалось полным безумием! Лучше обойтись без сна! Ещё немного подумав, Рена решила, что просто посидит у костра, или немного полежит на наколдованном спальнике, чтобы дать отдых измождённому телу. Впрочем, не только ей захотелось пободрствовать ночью. Маркус то же остался сидеть у огня, вглядываясь в танцующее пламя, будто оно что-то показывало ему. Рена, к удивлению своему, не чувствовала холода. Волшебный спальник хорошо согревал. В нём было так уютно и тепло, что глаза сами собой слипались. Рена уже и не замечала бугристую землю, под собой, куда-то уходила боль в мышцах и некая нервозность, что сопровождала её весь день. Сердца успокоились и мерно стучали в груди. Огонь тихонько трещал, согревая и баюкая. Рядом сопел Марселу, и Рена чувствовала, что её совсем разморило и начало клонить в сон. Пытаясь согнать сонное настроение, она вновь посмотрела на небо и не поверила своим глазам! Прямо над ней, в пол хвоста дракона бушевала самая настоящая буря. Неистовые порывы ветра нещадно хлестали деревья, разрывая в клочья их бедное одеяния и почти склоняя к земле. Узкая речка, текшая неподалеку, сходила с ума, закручиваясь бурными потоками в воронки, которые неслись к берегам и обрушивались на оголённые кусты и сухие травы. Огромные тучи застилали небо, готовясь разразиться ливнем. Но там, где лежала Рена не чувствовалось ни ветра, ни летящих с реки брызг. Не коснулись её и струи хлынувшего с неба ливня. Все это натыкалось на невидимую преграду и словно по куполу скатывалось вниз. Рена оглянулась на Маркуса, тот безмятежно сидел, смотря на пламя. Он словно и не замечал, что совсем рядом безумствует природа. Она предположила, что волшебник на самом деле спит с открытыми глазами. Рена вновь перевела взгляд на бушующее небо и в следующий миг спиной почувствовала удар. Земля качнулась. Марселу и Дамиан резво повыскакивали из своих спальников. Из-под земли раздался оглушающий грохот, поверхность сотряслась и огромная трещина начала расползаться в трех шагах от спальника Рены, но почти тут же упёрлась в непреодолимое препятствие. Вновь раздался оглушительный удар, и новая трещина появилась с другой стороны. Она двигалась по направлению к спальнику Дамиана и так же замерла в двух шагах. И так снова и снова, пока вся земля, окружающая маленький островок, не была изрыта в трещинах, которые принялись очень быстро расширяться. Ветер уже превратился в ураганон вырывал несчастные деревья, а вспененная река широко разлилась и теперь несла прочь мелкие кусты, ветви и сучья. Земля дрожала под ногами всё сильнее.