Не завидуй, бросила она мне, все ещё продолжая мечтать о сладком унжирце, который предложил ей подарить свои хвостатые мужские клетки.
Чему завидовать? усмехнулась я. Он на тебе опыты будет ставить, а не в любви признаваться.
Так хотелось дать ей ложкой в лоб, чтобы сняла с глаз розовые очки.
Да, что ты такая вредная! возмутилась подруга, недовольно глядя на меня. Пусть ставит, мне не жалко. Он же мне такую особенную ночь подарит!
Ночь Неужели она готова ради одной единственной ночи позволить себя осеменить! Не понимаю, а как же гордость? Или чувство собственного достоинства, самолюбия. Не такие уж они и красавцы, чтобы сходить по ним с ума и ложиться под них.
Не понимаю я тебя. Тебе реально себя не жалко. Они же свободные мыслители. Ты влюбишься, а он пойдет по другим, попыталась я образумить Люсю.
Линда, какая же ты зануда, бросила мне подруга. Всё, не пойду я никуда, успокойся. Всё настроение романтическое сбила!
Вот тут уже не стерпела я:
Да какая романтика! Он вчера с кем был?
Под моим возмущённым взглядом подруга стушевалась.
С Тори, недовольно буркнула она, пряча глаза, и что-то высматривая на полу.
Вот-вот, а на завтра кого запланировал? язвительно спросила, зная, что Люсе наверняка об этом уже известно, а может, она даже расписание свиданий унжирца на эту неделю вызнала. Стоит одна ночь этого?
Люся молчала, обиженно отворачиваясь от меня, поэтому я продолжила:
Поверь, не стоит. Пусть и красивые они, но меня от них оторопь берёт. Одна их идея смешения ДНК о многом говорит. Как мотыльки перелетают из кровати в кровать. Люська, тебя Вовка любит! Дай ему шанс, всё больше пользы будет!
Не хочу, высокомерно ответила та, косясь на брюнета, который не сводил с девушки взгляда.
Вовку мне всегда было жалко. Он давно уже в неё был влюблён, да так сильно, что многие завидовали и не понимали девушку. Правда, это её жизнь, и я не имею права вмешиваться. Но как же хочется, чтобы и меня так же преданно кто-то полюбил. Унжирцыпрекрасные создания, но, на мой взгляд, были слишком сладкие, аж зубы сводило!
После ужина, прихватив с собой альбом, отправилась в свой уголок. Вечерние тренировкиэто мечта художника! Они там такие разгорячённые сейчас. Удары сильнее, резкие, опасные, движения плавные, отточенные. Пластика и грация. И самое возбуждающееэто, конечно же, спарринги.
Незаметно прокравшись в каморку, выглянула из своего укрытия в окно и радостно улыбнулась. Пока ещё никого не было, только Он! Мужчина разминался, размахивая длинной палкой, нанося удары невидимому противнику. Открыв альбом, вглядывалась в уверенные линии, пытаясь уловить вдохновение. Закусив карандаш, бросила взгляд вниз и увидела! Рука ожила и, паря над листом, наносила новые линии. Вот волосы взметнулись от резкого движения. Но глазам лучше остаться хищными. Именно таким он казался мне сегодня. Поза полная напряжения, тугая как пружина. Неосторожный шаг, и он накинется на тебя, поймает и Неожиданно картина стала настолько реалистичной, что дыхание сбилось в груди. Всё тело проснулось, сладко заныло. Он был готов, я тоже. Затронь и я взорвусь. Тряхнув головой, отогнала очень яркое видение.
Выглянув в зал, испуганно взвизгнула, натолкнувшись на внимательный взгляд красных глаз. Замерев от страха, услышала, как бешено бьётся моё сердечко. Хищная улыбка тронула его тонкие губы, а глаза О, нет! Резко села на пол, прикрыв ладонью рот. Что же теперь будет! И чего я расселась, меня же сейчас поймают! Похватав все свои вещи, бросилась из каморки, боясь быть настигнутой. Манаукцы не шутят. Они даже земные анекдоты уже не понимают. Так что, тут не отшутишься, и влетит мне по полной программе.
Ворвавшись в свою каюту, устало упала на кровать. Тяжело дыша, проклинала свою легкомысленность. Как я умудрилась выдать себя? Не понимаю. Вроде ничем себя не запалила! Вздрогнула, когда дверь в ванную комнату открылась и из неё вышла Люська в одном полотенце.
О, Линда, что-то ты сегодня быстро, обрадовалась подруга моему присутствию. Подойдя к кровати, она вальяжно разлеглась на ней, томно глядя на меня. Покажи, что хоть рисуешь-то, попросила она и, ловко дотянувшись до альбома, быстро выхватила из него лист.
Среагировать я не успела. И Люся смогла лицезреть прекрасный образ моего воина.
О, мать моя женщина! в ужасе воскликнула подруга, выпучив глаза, уставилась на меня. Ты совсем с головой не дружишь! Сожги эту дрянь! Как тебе такое может нравиться?
Я встала и выхватила из её рук моё сокровище. Разгладила любовно лист и спрятала обратно в альбом. Вот что она понимает в искусстве!
Отвали, огрызнулась я, всё красивее твоих унжирцев.
Да ты совсем ополоумела, что ли?! Манаукцы страшные, как как не знаю что! Даже нонарцы и то приятнее выглядят, припечатала Люся, садясь на кровать.
Отвали, он красивый, взвилась я. Вот, что она пристала! С лица воду не пить. Ну, подумаешь, шрам на щеке. Страшно, конечно, не спорю. Но глаза-то у него какие, а тело! пыталась объяснить я ей очевидное.
Он урод, припечатала Люська и занялась приготовлениями к вечеру.
Ты не права, онкрасавец, пробурчала я, устраиваясь на кровати.
Да ни разу! воскликнула подруга и начала перечислять недостатки манаукца. Что это за нос? Широкий такой, что муха залететь может. А брови! Проредил бы для приличия. А губы?
Нормальные губы, спрятала я альбом, засунув под кровать. Как же я хотела поскорее отправить его сестре, чтобы некоторые эстеты успокоились уже.
А глаза-то, глазюки, пыхтела Люся, намазывая крем себе на лицо. Не смотрит, а дыру прожигает. Это хорошо, что рисунок чёрно-белый.
Всё, замолчи! приказала я ей. Иди, давай, размножайся и плодись с унжирцами.
И пойду, обиделась Люська, забирая с собой косметичку, отправилась в ванную. А я осталась лежать в одиночестве. Перед глазами всё ещё стоял образ манаукца. Настоящий хищник, выслеживающий свою добычу. Поймав настрой, я свесилась с края кровати и достала альбом. Села удобнее на подушках, приготовила рисунок и принялась дорисовывать по памяти. Не понимаю Люську. И чего она говорит, что он урод? Конечно, не классическая красота, но в этих выразительных чертах было что-то удивительно притягательное, особенное. Я таких никогда не встречала, даже среди манаукцев, которые занимались с ним в том зале.
Подруга ушла, пожелав спокойной мне ночи, и заодно похваставшись, что ей покоя сегодня не предвидится. А я продолжала рисовать, с наслаждением нанося последние штрихи. Осмотрев законченную работу, прикоснулась к листу губами. И что мне теперь делать? Я же умру, если не смогу вновь его увидеть. Грустно вздохнула и убрала рисунок. Забравшись под одеяло, стала придумывать план. В детстве я часто на палку зеркальце привязывала и подглядывала за родным братом. Может сделать так же. Не пройдет, есть вероятность, что зеркало отблеск поймает и всё, конец мне придёт. Были случаи, когда манаукцы, не объясняя причины, могли с лёту без предупреждения бить неугодных. Только потом при разбирательстве выяснялось, что пострадавший посмел нелестно отозваться о них. Нет, мне подглядывания манаукец точно не простит. Мне так резко стало плохо, когда, наконец, до меня дошёл весь ужас происшествия. Да какое там, ещё раз! Я теперь платок стану завязывать так, как нонарцы учили, одни глаза только видны и будут!
Вот я глупая! А если записи с камер посмотрят? Я же прямиком сюда прибежала! Хотя кто ему даст. Он же модифицированный, а станция земная. С облегчением выдохнула, расслабляясь, и со спокойной душой прикрыла глаза. Тяжелые веки сомкнулись, и я уснула практически мгновенно. Сквозь сон я услышала, как в комнату прокралась подруга, мышью юркнув к себе в кровать. А вот когда я чётко услышала приглушенные всхлипы, поняла, что поспать не получится.
Люся? прошептала я в темноту. Подруга притихла, потом перебралась ко мне на кровать и завыла. Понятно, всё же влюбилась. Хотела бы я знать, на что все эти глупышки рассчитывают? Она же будущий посол, должна же понимать, что унжирцы никого не любят. У них нет этих понятий. Выплакавшись, Люся решила излить ещё и душу.
Я не спала с ним, первое, что она мне сказала. Вздох облегчения я сдержать не смогла. Даже представить не могу, что с рыжей сделала бы её бабушка, если бы она, не дай Создатель, решилась довести всё до конца.
Он Маришку ещё пригласил, представляешь?
Открыв рот от удивления, ещё раз воздала молитву Создателю, что надоумил унжирца на групповой сеанс. Самовлюбленная Люсенька такое никому не прощала.
Подлец! воскликнула я, в поддержку подруги.
Козлина! поддакнула мне она, горько всхлипнув.
Я тяжело вздохнула. Не знала, что ещё сказать, так как была рада сложившейся ситуации.
Знаешь, что он мне сказал? жалобно спросила Люся, желая ещё поделиться своим горем.
Откуда?
Он сказал, что я закрепощённая и фригидная! с жаром воскликнула она, доверчиво вглядываясь в мои глаза.
А я что? Округлила глаза, насколько могла и заругалась:
Да, что он о себе возомнил? Да кто он вообще такой? Фригидная! Да он вообще знает, кто это такие?
Козлина, всхлипнув, жалобно протянула подруга, вытирая слёзы одеялом.
Тварь, выдохлась я на последнем слове и стала продумывать план мести. Нам нужен Вова и Вадик.
Зачем? не поняла меня Люся.
Как зачем? Будем мстить! Мы ему ещё покажем, кто тут фригидная. Слово откуда-то узнал стародавнее, негодовала я, разглядывая белый потолок, просчитывая шаги. А как? пискнула Люся, с надеждой глядя на меня.
Ну, есть намётки. Правда, нам потребуется мужская сила. И эта, как её, ну та, которая у нас из архива нос не показывает. Как звать её? Всё время забываю. Наша старая дева, чьей девственностью пугали плохих мальчиков у нас на курсе.
Линда-а-а-а, восторженно выдохнула подруга, садясь на кровати. Ну, ты и стерва!
Ой, да ладно, сама такая же, радостно оскалилась ей в ответ. Завтра приглашаешь его и говоришь, что согласна на всё и уже всё для этого приготовила. Раскаяние сыграй как надо, чтобы поверил и проникся. А я с Вадиком приготовлю комнату свиданий. Вовка у нас приведёт книжного червя, а ты унжирца и всё, мышеловка захлопнулась.
А вдруг не получится? засомневалась Люся, нервно теребя одеяло.
Я усмехнулась, но наш с Вадиком секрет открывать не собиралась. Вот если бы она проходила практику с нами, то тоже бы знала, что в одну очень занимательную комнату никак нельзя входить. А то любой находящийся рядом с тобой сокурсник оказывается до безумия привлекательным и таким соблазнительным. Если бы нас посол Оторун Какхан за уши оттуда не вытащил, то я просто не знаю, как смотрела бы ему в глаза. Ладно, Вадик, он сам оказался в такой же ситуации, а вот изверг верещал на нас целый час, противно взвизгивая, что ходим без присмотра, суём нос во все щели.
Всё получится! А теперь спать! скомандовала я, забираясь под одеяло, и мечтательно улыбнулась. Как же я люблю делать людям приятное, но инкогнито. Уже представляю счастье старой девы, как она обрадуется. Ведь ночь с унжирцем особенная, волшебная!
***
С утра я носилась как угорелая. Сначала сбегала на первый уровень, отправила по почте рисунок сестре. Потом поднялась в сектор нонарцев на утреннюю молитву, потом, пока никто не видел, сбегала в тайную комнату, откуда украла ароматические палочки. Вернулась в часовню, где усердно помолилась, так как помощь свыше никогда не помешает. А потом договорилась с Вадиком, который настолько устал от нудной размеренной жизни нонарцев, что принял предложение с большим энтузиазмом, обещал даже жучков натыкать, чтобы подсматривать за экспериментом и записывать весь процесс. А вдруг всё пойдет не по плану! Я была не против, к тому же компромат, как нас училиэто сила давления во время переговоров. К обеду я так вымоталась, что идя в столовую, не сразу сообразила, что я вижу, когда смотрю на монитор. Спасибо подруге, которая дернула меня за рукав и громко крикнула на весь холл, полный разнообразного народу.
Линда, это же твоя картина!
Приглядевшись, я чуть не умерла. У меня душа ушла в пятки. Точно, на всех мониторах, которые были вывешены вдоль всей стены коридора, показывали репортаж об открытии выставки моей горячо любимой сестрёнки. Испуганно оглянувшись, присмотрелась, вызвала ли передача у кого-нибудь интерес, но, кажется, пронесло. Никто не обращал внимания на мониторы, жители станции шли каждый по своим делам, уткнувшись, кто в планшеты, кто в коммуникаторы.
Смотри, вот вчерашняя, воскликнула Люся, больно цепляясь за мою руку. Но я вглядывалась в черный проем коридора манаукского сектора. Только бы никто из этих не увидел.
Тихо, не ори, зашипела на подругу, отцепив её от себя, прошептала:Иди вперёд, я скоро буду.
***
Викрам напряжённо всматривался в экран, не веря своим глазам. Он просто не мог поверить, что она решилась. Эта серая мышь решилась опозорить его на всю галактику. Желваки заходили на его щеках, шрам побелел. Разминая пальцы, он с трудом сдерживал себя от желания сжать тонкую шею землянки. Ведь казалась такой забитой, а на поверкузнаменитой художницей. Картины были в цвете и глаза на портретах у него были ярко-синие, но не узнать его было невозможно. Звонок коммуникатора вырвал мужчину из тягостных мыслей. Он перевёл взгляд на мигающий экран, недовольно поморщившись. Ну вот, пошли первые звонки.
Да, Джохар, недовольно буркнул Вик.
Поздравляю! раздался из динамика весёлый голос лучшего друга. Даже первая леди не додумалась так объявить о своем намерении искать покровительства у президента. Её стихи ничто по сравнению с этим.
Спасибо, сухо ответил Викрам, наклонив голову и по-новому глядя на картины.
Как она объяснила тебе цвет глаз? уже серьёзнее спросил Джо. Надеюсь, она не сравнила тебя с землянином. Сам понимаешь, это открытое оскорбление, и ей придётся за него ответить.
Я её ещё не спрашивал, но обязательно уточню, пообещал Вик, подходя к монитору, где давала интервью художница. Красиво рисует, да и сама миниатюрная, заметил друг.
Но это не она. Ничего не понимаю, мужчина вновь пробежался глазами по картинам, потом взглянул на фамилию девушки. Зарываясь рукой в длинные смоляные волосы, манаукец пытался понять, как такое может быть. Холодный взгляд вглядывался в молоденькое лицо. Вик напряжённо слушал каждое слово художницы. Это точно не та, что следила за ним уже больше недели. И тут девушка помахала рукой, тепло улыбнулась в камеру и передала привет своей сестре.
Даже, если это не она, то для всех именно эта землянка объявила тебя своим покровителем, рассудительный голос друга, вторил мыслям самого Викрама.
***
Набрав номер сестры, я уединилась в маленьком закутке над биосадом, разбитом для выращивания овощей и фруктов. Стоя на балкончике, опёрлась о перила, рассматривала яркие соцветия экзотических растений. Длинные гудки закончились и я, наконец, услышала счастливый голос сестрёнки.
Линда, ты произвела фурор! Ты взорвала общество! Ты не представляешь, как я счастлива! закричала в трубку Ната.
Я труп, спокойно ответила я ей. Сестра напряжённо замолчала, а я повторила, чтобы она не думала, что ослышалась.
Я труп, Ната! Труп! Как ты могла!
Да что я сделала-то? Ты же всегда мечтала о собственной выставке! Что не так?
Натка, меня манаукцы прибьют. Ты же понимать должна была. Они такое не прощают!
Я его под землянина заделала. Никто из посетителей не догадался.
Так у вас там и нет манаукцев, кому догадываться, Ната! вскричала я на пустоголовую сестру.
Я же как лучше хотела. Учитель сказал, что у тебя талант, и даже купил картину. И вообще, их уже все раскупили. Ты богата, Линда.
Чёрт, только этого не хватало, взвыла я, прощаясь с жизнью. Кто купил?
Не знаю, недоумённо ответила сестра, грустно вздыхая.
Ната, ты хотя бы посоветовалась, устало пробормотала я. Короче, для всех, кто бы ни спрашивал, это наш сосед Петька, который улетел в свободный поиск пригодной планеты.
Хорошо, а поверят? спросила Ната.
Боюсь, что уже нет, громко ответил за меня сильный мужской голос.
От страха у меня коммуникатор выпал из рук и упал бы вниз, но его ловко поймала мужская, очень знакомая рука. В большой ладони мой женский коммуникатор казался игрушечным. Я видела, как огромный палец нажал на малюсенькую розовую кнопочку, включая громкую связь.
Ой, а это кто? послышался голос сестрёнки из динамика коммуникатора. У меня язык к нёбу прилип. Я даже зажмурилась, до того страшно стало. Тихий смех прошёлся по напряжённым нервам, заставляя реагировать каждую клеточку моего тела. О, Создатель, вот это голос! Мягкий, с хрипотцой, как я люблю.