Дэлия МорОхота на мудрецов. Неизданное
Предыстория
Глава 1Неловкое знакомство
С утра все санитары бегают, запинаясь об дронов-уборщиков. Наверное, что-то случилось, но нам не говорят что именно. Режим дня сломан и вместо того, чтобы смотреть утренние новости в общей комнате, мы с Поэтессой сидим в плате и скучаем. Тяжело находить новые темы для разговоров, когда каждый день братом-близнецом похож на предыдущий. Одни и те же стены, одна и та же больничная форма. Поэтесса рассказывает старую легенду об эдельвейсе. Хрупком цветке, растущем высоко в горах. Гордая красавица сказала, что подарит своё сердце только тому, кто принесет ей эдельвейс. Много было поклонников, бросились они карабкаться по скалам и прыгать через пропасти. Одни разбились, другие повернули обратно. Циклы сменяли друг друга, а девушка оставалась одинокой.
Все звезды такие, вздыхаю я, если любить, то генерала. И чтобы не сразу отдаться, а вдоволь помучить. Так ценить станет выше. Дорогие подарки, красивые платья, балы, приемы, торжественные вечера.
В этом их счастье, Мотылек, сдержанно улыбается Поэтесса, их способ реализовать себя и свою красоту.
Продать себя подороже, ворчу я сквозь зубы, когда мужчину выбираешь по званию, чем выше, тем лучше, то о какой любви может идти речь?
Ты несправедлива к ним. Они тоже растут и тянутся вверх
Только идеалы у меня с ними не совпадают, обрываю разговор и встаю с кровати. Меряю шагами крошечную палату на двоих. Два к окну и три к двери. У изголовья кроватей тумбочки, где хранятся личные вещи по списку разрешенных. Зубная щетка, расческа, заколка для волос, бальзам для губ, влажные салфетки. Список номер два специально для женщин. В закрытом медицинском центре на секретном военном объекте нас всего две. Неизвестно почему, но большинство мудрецов мужчины, а среди военных женщин нет в принципе. И мы с Поэтессой девятый месяц живем в одной палате, ходим в туалет для персонала и моемся в душе главного врача. Старший санитар проявляет заботу, изобретая раздельные бытовые условия. Можно подумать психов или присматривающих за ними санитаров волнуют наши с Поэтессой обнаженные тела.
Я младше своей соседки на двадцать циклов, но суммарно за стенами психиатрических клиник провела больше времени. Здесь почему-то принято этим гордиться. Создатель считает, что чем дольше длится переходный кризис, тем сильнее потом становится мудрец. Плевала я на мудрецов, способности и прочую ерунду из теории Создателя. Мы все обыкновенные сумасшедшие с соответствующими диагнозами. Длинными и по-своему поэтичными, но свой я называю короткошизофрения.
Не мельтеши по палате, пожалуйсталасково просит Поэтесса.
Раздражаю?
Мудрец вздыхает и опускает кудрявую голову. Смотрю на упругие завитки и завидую. Мои патлы сколько не накручивайраспускаются. Висят безжизненными сосульками, хоть на лысо голову брей. А Поэтесса когда расчесывает меня, восхищается, какие ровные и гладкие, чем злит еще больше. Раздражаюсь так, что пальцы начинают дрожать. Плохо. Увидит кто из персонала, пожалуется лечащему врачу и будет мне очередная задушевная беседа. Не хочу! Зло стучу кулаком по кнопке замка на двери, и он неожиданно открывается.
Стой, не ходи! шипит в спину соседка, но я переступаю порог. Плевать на нежданных гостей, правила и запреты! Карцер, так карцер. Там хотя бы успокоиться можно в тишине и одиночестве. Делаю два шага по коридору и замираю. Цзыдариец в черном военном комбинезоне стоит, прислонившись плечом к стене, и водит пальцами по планшету. Хмурый, сосредоточенный и застывший, как на плакате. Том самом, который висел у меня в детской с одиннадцатого цикла. Без имен и лозунгов, просто фотография генерала пятой армии. Я четыре цикла просыпалась и видела это лицо. Строгий взгляд голубых глаз, веснушки, длинная челка, зачесанная на бок и тонкий шрам под левой бровью. Невероятно. Это не может быть он! Картинка смазывается и уплывает, я качаюсь, хватаясь за стену. Надо успокоиться и потерпеть. Подождать, пока туман в глазах рассеется и морок исчезнет. Дожила до зрительных галлюцинаций! Дыши, Мотылёк, всё хорошо.
Но видение не пропадает. Мужчина поднимает взгляд и снова застывает. Серый в тусклом освещении коридора, молчаливый и безжизненный. Призрак или дух, явившийся прямо из ночных кошмаров. А может быть я правда сплю? Бывают же такие яркие сны. И Поэтесса с разговорами, и суета санитаров. Кстати где они? Почему так тихо? Вот и доказательство. Надо всего лишь проснуться. Оттягиваю кожу на руке через ткань рубашки и закручиваю до боли. Уже морщусь, но ничего не происходит. А галлюцинация в насмешку хмурится еще сильнее. Издевается. Теряю терпение и остатки выдержки. Решительно иду к нему и выбрасываю вперед руку. Сейчас пальцы пройдут сквозь ткань форменного комбинезона и упрутся в стену. Никакого генерала здесь нет!
И ведь почти получилось. Когда ладонь легла ему на плечо, мне показалось, что сейчас я поймаю пустоту, но нет. Твердый, плотный и вполне настоящий.
Мотылёк!
Старший санитар в три огромных шага оказывается рядом. Пыхтит от злости так, что скоро взорвется. На ходу кланяется военному и бормочет, что виноват и просит прощения. Потом резко дергает меня за плечо и оттаскивает в сторону.
Я приказал всем оставаться в палатах! шипит Децим ядовитой змеей. Почему ты в коридоре?
А мне не до разгневанного надзирателя, я смотрю на генерала и не могу взгляд отвести. Сознание разваливается на части, не в силах принять увиденное. Может быть и не он, просто сильно похож, а я перепутала. Забыла за столько циклов. Но ведь шрам! И веснушки. Децим заталкивает меня в палату прямо к испуганной Поэтессе.
Мотылёк, ты в карцер захотела?
Старший надзиратель не кричит, он громко говорит сквозь стиснутые зубы.
Зачем в карцер, лейтенант Вар? спокойно спрашивает Поэтесса, пряча меня за спину. Ну что такого она натворила?
Она тыкала пальцем в генерала!
Какого еще генерала? фыркает Поэтесса.
Нашего! Наилия Орхитуса Лара! С утра весь центр на ногах. Генерал приехал! Смотры, построения, экскурсии. У меня мозоль на языке от бесконечных рассказов. Доказываю Его Превосходству, что никакие мудрецы не психи, что у вас способности и вы только немного странные. Пока врачи речи с трибуны толкали, генерал вышел из зала поговорить по телефону. Долго его не было, я пошел проверить, не случилось ли чего, и что увидел? Стоит наш распрекрасный Мотылек и генерала по плечу гладит!
Вы уж определитель, лейтенант Вар, пальцем тыкает или по плечу гладит, строго выговаривает Поэтесса.
Да какая разница!
Децим.
Старший санитар замолкает и, втянув голову в плечи, оборачивается на тихий голос от двери палаты.
Ваше Превосходство
Генерал стоит в проеме двери и рукой показывает на считыватель.
У тебя замок не исправен, смотри, срабатывает на меня, хотя не должен в палату пропускать. Разберись.
Есть, коротко отвечает лейтенант Вар и уходит из палаты. За техником, разумеется, сам он в электронных замках не разбирается. Военный провожает его взглядом и поворачивается к нам. От стыда мне хочется прямо сейчас провалиться на первый этаж к единичкам. Там мне самое место. В общем плате на койке в ремнях и под препаратами. Какой же дурой я себя выставила! Настоящей сумасшедшей. Несуществующие боги, какой позор.
Ваше Превосходство, с достоинством произносит Поэтесса и склоняет голову. Повторяю за мудрецом слабо и пискляво. Опустив взгляд, вижу только наши с ней ноги и больше ничего. А в нескольких шагах от меня стоит генерал. Один из двенадцати правителей планеты. Командующий легионами, летающий к звездам на огромных космических кораблях. Между нами не просто пропасть, а целая бездна. И я тыкала его пальцами в плечо, чтобы проверить, не померещился ли мне Его Превосходство. Трижды дура.
Дарисса, прошу меня простить, тихо говорит генерал,за столь странное знакомство в коридоре.
Ощущение нереальности накрывает с головой. В углах комнаты собирается белесая дымка, а очертания предметов теряют четкость. Понимаю, что до боли вцепилась в плечи Поэтессы, только когда она с силой дергает меня за руку.
Это вы меня простите, с трудом выталкиваю первые пришедшие на ум слова. Слабость в ногах и шага не позволила бы сделать, но Поэтесса бедром выталкивает меня из-за своей спины вперед. Еще и рукой между лопаток давит для ускорения. Глаз я по-прежнему не поднимаю, поэтому приближение генерала угадываю по звуку шагов.
Предлагаю начать сначала, голос у полководца красивый. Мягкий и обволакивающий, Зовите меня без обращения. Просто Наилий. А я могу узнать ваше имя?
Рассматриваю черные носы его военных ботинок. Чистые, без единой царапины. Аккуратно заправленные в них штанины форменного комбинезона, расшитые карманами по всей длине. Белый ремень, на котором висит складной боевой посох и бластер. Генерал вооружен всегда. Говорят, что даже дома так ходит. Поднимаю взгляд до уровня груди и замираю.
М-мотылек.
Мычу, мямлю и краснею, как переволновавшаяся на экзамене курсистка. Руки складываю за спиной в замок и борюсь с желанием сделать шаг назад. Иррациональный страх, необъяснимый. Возможно, виновата харизма генерала. Яркая и мощная, как у всех правителей. Но я не могу посмотреть ему в глаза.
Ваше имя дарисса, повторяет он.
Втягиваю голову в плечи и болезненно сглатываю слюну.
У нас нет имен, Ваше Превосходство, приходит мне на помощь соседка. Мы называем друг друга по способностям. Конспиролог, Маятник, Создатель, Поэтесса, Мотылек.
Вы пишите стихи? спрашивает генерал.
Поэтесса выдыхает. Чувствую волну тепла от неё и знаю, что улыбается сейчас широко и открыто.
Сочиняю иногда. То прошлое вижу, то будущее.
Да, я уже знаю. Редкий дар, берегите его. А почему Мотылек?
Соседка насильно расцепляет мои руки за спиной и опускает их. Ободряюще гладит по плечу и отвечает.
Легкая, светлая, юная. Ищет себя, как мотылек ищет свет.
Насколько юная?
Двадцать первый цикл, Ваше Превосходство.
Неприятно когда вот так обсуждают, даже если не говорят ничего плохого. Будто я манекен в витрине магазина. Хотя сама виновата. Стою, молчу. Пока собираюсь с духом, чтобы ответить, дверь в палате снова открывается.
Ваше Превосходство, коллегию можно отпускать? вежливо интересуется главный врач.
Нет, я сейчас приду, коротко отвечает генерал и я, наконец, решаюсь посмотреть на него. Строгий и отстраненный, но взгляд цепкий. Настолько, что теперь я наоборот, не могу от него оторваться. И удивительно, что чем больше смотрю, тем слабее становится страх. Я половину своей жизни любила придуманный образ, и теперь он стоит передо мной живой и настоящий. Такой, каким и вообразить не решалась. Силой от него веет. Решимостью, злостью. А внутри, будто тьма клубится. Холодная и бездушная. Эталонный правитель. Очень правильный.
Рад был познакомиться, сухо говорит генерал и прощается, слегка наклонив голову. Дверь за ним закрывается со щелчком, а у меня за спиной вздыхает Поэтесса.
Ох, какой мужчина.
Да уж.
Сажусь на кровать, поджимая под себя ноги, и обхватываю голову руками. От нервов озноб разбирает. Если не успокоюсь, ночью опять увижу кошмары. Не глотать же транквилизатор из-за того, что неожиданно столкнулась в коридоре с генералом.
Это на него похож твой дух-паразит? не унимается Поэтесса. Тоже садится на кровать и достает расческу.
Да.
«Разве похож?» немедленно раздается голос в моей голове. Вспомнили про него, явился.
«Точная копия».
«У меня нос короче и уши не так торчат».
Причина моего диагноза. Воображаемый друг, которого вижу и слышу только я. В истории болезни упомянут под своим именемЮрао. Когда я впервые осознала, что часть моих мыслейвовсе не мысли, а чужой голос, то чтобы не сойти с ума, как могла облекла его в форму. Представила цзыдарийцем. И единственным мужчиной, который в тот момент был перед глазами, оказался генерал с плаката в комнате. Вот и встретились. Настоящий генерал, вымышленный и я влюбленная в того, кто остался на плакате. Беда.
А ведь он смотрел только на тебя, Мотылек, с тоской в голосе произносит Поэтесса, шумно расчесывая кудри.
Смешно ему было, вот и разглядывал, огрызаюсь я, какой глупый маленький зверек.
Нет, я согласна, что ты молодая и глупая, но смотрел он на тебя как на женщину.
Громко фыркаю и закатываю глаза.
Зря не поднимала взгляд, строго говорит Поэтесса, тоже бы заметила.
Бред, качаю головой, и давай больше не возвращаться к этой теме. Я узница психбольницы. Вся моя жизнькровать, тумбочка и туалет. Здесь нет места влюбленности, отношениям, семье. Это невозможно. Так зачем мучиться, мечтая о том, чего никогда не будет?
Говорю ровно и спокойно, но соседка поджимает губы и отводит взгляд. Задела её. Напомнила еще раз, что смерть бывает и с открытыми глазами. Тихая и однообразная, когда каждый день похож на предыдущий.
Рано тебя забрали, Мотылёк, вздыхает Поэтесса, что такое пятнадцать циклов? Ничего. Вся жизнь была впереди. Полюбила бы, узнала, какого это быть с мужчиной. Ненадолго, конечно, но хоть было бы, что вспоминать.
Мне и так есть, что вспоминать, пожимаю плечами, например, как в Центр приезжал генерал, и я приняла его за галлюцинацию. А прожить можно и без любви. И уж тем более без близости с мужчиной.
Ты не права, но я спорить не буду, ворчит мудрец, главное Его Превосходству этого не скажи при следующей встрече.
Дергаюсь и пристально смотрю на Поэтессу. Когда пророк, стихами записывающий предсказания, говорит нечто подобное, то отмахиваться и пропускать мимо ушей уже не получается.
Ты что-то написала? Когда? Покажи.
Нет, улыбается мудрец, тут не нужен дар, достаточно женской интуиции. Говорю же, смотрел он на тебя по-особенному. С интересом.
Хочется зло сплюнуть прямо на пол. Из мудрецов в звезд превращаемся с такими разговорами. Тем тоже страсть как интересно кто на кого как посмотрел и будет ли что-то между ними.
Генералы любят чистых и невинных, продолжает Поэтесса.
Ты поэтому про мой возраст сказала? цежу сквозь зубы и раздражаюсь все сильнее. Знаю, почему любят. Глупая телегония, утверждающая, что потомство женщины будет похоже на её первого мужчину. Давно опровергли, но генералам отчего-то нравится. Дай им волювсю планету заселили бы своими детьми. Сколько нилотов у каждого? Интересно, это правда про прошение о праве зачать нилота? Действительно всех претенденток внимательно проверяют и требуют, чтобы девственницей была? Как в недоразвитых цивилизациях, будто скот выбирают для спаривания.
Не заводись, Мотылек, примирительно улыбается соседка, твоё прошение о праве зачать от генерала все равно отклонят. Диагноз.
Проклятый психиатрический диагноз, превращающий меня в генетический отброс. Медленно выдыхаю и считаю про себя, гладя ладонями колени. Невроз скоро пройдет, я справлюсь сама. Лишь бы ночью не вернулся, устала просыпаться от крика. И Поэтессу мучаю, хотя она не пожаловалась ни разу.
Мотылёк, зовет старший санитар, просунув голову в открывшуюся дверь, на выход.
Куда?
Могла бы и не спрашивать. Весь о моем отвратительном поведении дошла до главного врача и меня ждет устное порицание. Надеюсь, карцер не заслужила, хотя это на усмотрение лечащего. Могут и как рецидив записать в рапорте. Одергиваю рубашку и подхожу к двери.
Генерал зовет, хмуро сообщает Децим Вар, а у меня пропадает дар речи.
Быстро, усмехается Поэтесса, поймав мой удивленный взгляд. Иди, Мотылек.
Только без глупостей, предупреждает старший санитар, выпуская меня в коридор.
Да куда уж теперь. Буду тише больного в кататоническом ступоре. Вот у кого нет проблем с дисциплиной.
Глава 2Наши маски
Кабинет главного врача объекта ди два лямбда пять обставлен роскошнее, чем ему полагается по званию и должности. Надо будет дать задание Рэму проверить финансовую отчетность капитана Дара. Копать всегда есть куда, а тут такой повод.
Ваше Превосходство, капитан явно нервничает, покручивая костяшки пальцев, нужно учитывать специфику. Это все же пациенты, а не ученые с лабораториями и ассистентами. Мудрецы все знания держат в голове и очень неохотно делятся своими наработками.