Девушка пила кофе маленькими глотками.
- Откуда ты узнал обо всём этом? Я имею в виду, там же собрано всё, вплоть до белья.
- Лично я занимался только книгами. Всё прочее присылают твои постоянные поставщики, портниха и кто ещё там... а разбирает Марта. Я, если честно, особенно глубоко в это не вникал.
- Но... я свою одежду рву, теряю, попросту снашиваю. А куда девается этот... резерв?
- Понятия не имею, - простодушно признался Канцлер. - Возможно, Марта составляет из них приданое для девочек. И не исключено, что от моего имени.
Он принялся за очередную булочку.
- Что, из моих платьев? - она удивлённо подняла брови.
Канцлер взял её за руку и откинул кружево рукава.
- Без твоего запаха это просто кустки ткани. - Поднёс её запястье к лицу и глубоко вдохнул. - Божественно. Обещаю, что этот пеньюар я буду бережно хранить.
- Ты старый фетишист, - рассмеялась она, усаживаясь рядом с ним.
- Не такой уж и старый, - он улыбался, глядя на неё, и девушке казалось, что ещё никогда эти серые глаза не смотрели на неё так нежно.
- Канцлер, ты чудо, - сказала Камилла, заворожённо глядя на собеседника..
- Чудо - это ты, - вполголоса отозвался мужчина и погладил её по щеке. - А я всего лишь посредственный маг... Итак, - он решительно пододвинул к ней корзину с фруктами, - чем мы займёмся сегодня?
А за обедом Камилла изучала нового гостя, и Салем, судя по всему, занимался тем же.
- На какую тему вы пишете работу?- осведомилась девушка.
- «Теоретическая возможность взаимного преобразования энергии стихий».
- О, как интересно, - искренне отозвалась Камилла. - Вы рассматриваете четыре традиционных элемента или весь комплекс, включая фотонное излучение и электромагнитизм?
Салем, как раз делавший глоток, поперхнулся, закашлялся, расплескав полчашки под короткий смешок хозяина дома. Девушка переводила недоумённый взгляд с одного мужчины на другого.
- В чём дело?
- Ты почти дословно угадала первый вопрос, который я задал своему аспиранту, - пояснил Канцлер.
- И Ламберт забыл предупредить, что мы коллеги, - с ноткой обиды сообщил молодой человек. - Я слышал о вас, как о дипломате.
- И совершенно справедливо. Вопросы теории магии интересуют меня только с точки зрения банальной эрудиции.
Салем посмотрел на собеседницу с некоторым недоверием.
Канцлер откинулся в кресле и откровенно наслаждался сценой.
- Моя аура не убеждает вас в том, что я не маг? - улыбнулась Камилла.
- Она может быть маскировочной, - не хотел отступать аспирант.
- При таком нестабильном естественном фоне? - встрял Ламберт. - Ну-ка, посчитай, сколько маны она должна тратить на поддержание маскировочной ауры ежесекундно.
Салем взял салфетку, достал из рукава карандаш и застрочил столбики цифр. Канцлер прикрыл глаза, по своему обыкновению производя подсчёты в уме.
- Более трёх тысяч единиц ежесекундно, - сообщил, наконец, аспирант.
- Посредственно, - отозвался его руководитель. - Не менее трёх тысяч шестисот семидесяти, и то в пределах окрестности точки перегиба поля, а это метрах в трёхстах отсюда. Но давай в первом приближении возьмём твои три тысячи. Тогда, с учётом того, что обедаем мы уже около часа, оцени её магический резерв.
Салем молча поднял руки, признавая своё поражение. Камилла с улыбкой смотрела на него.
- Вы рано сдаётесь, молодой человек. Можно предположить, что вопреки своему происхождению я являюсь представителем клана асассинов-аркани. А где-то в радиусе километра затаился мой маг поддержки. Тогда я могу использовать в качестве маскировки наложенное фоновое заклинание их школы, перманентно резервирующее треть запаса маны моего сообщника.
Магистр магии выразил своё восхищение, молча поцеловав её руку.
- Вот это вряд ли, потому что... - взглянув на Канцлера, аспирант осёкся, а Камилла запоздало вспомнила, что Кайл просил не упоминать о дополнительных мерах, предпринятых под предводительством Рогнара. Но Салем быстро нашёлся: - Аркани - единственный из трёх кланов убийц, принимающий заказы на Ламберта. Будь вы одной из них, мы бы не сидели так мирно за одним столом.
- Тут ты не совсем прав, - заметил Канцлер. - Мне не единожды приходилось бывать на приёмах у кесаря вместе с леди Корлайлой, а она глава этого клана. Но вчера в башне, когда мы с тобой говорили, мы с Камиллой там были одни и, да, будь она асассином, я был бы мёртв.
Камилла со звоном уронила ложечку.
- Фаворитка кесаря? Я не знала.
Канцлер пожал плечами.
- Разумеется. Она это не афиширует.
- А почему другие кланы не принимают на тебя заказы?
- Клан Окойле когда-то пытался убить меня, но не смог. Я нанёс визит их мастеру и он поклялся, что его клан не будет принимать заказы на меня и моих людей. Слово мастера для людей Окойле священно, так что они до сих пор его держат. А для берсеркеров я неприкосновенен как заказчик.
- Ты заказал убийство? - удивилась Камилла. - Но рано или поздно твой заказ выполнят.
- Не думаю, - усмехнулся интриган. - Я заказал леди Корлайлу. Их кланы воюют уже лет пять. Кстати поэтому асассины меня нечасто беспокоят, у них есть более насущные проблемы, а я своего рода уже просто дань традиции.
- Я вижу, ваша банальная эрудиция весьма обширна, - заметил Салем. - Какие ещё аспекты, помимо магии и убийц, она включает?
- О, в основном подобные вещи диктуются превратностями судьбы. Например, прежде чем убедить министра архитектуры в том, что ажурные металлические шпили, увенчанные драгоценными камнями, будучи установленными на крышах, являются великолепным декоративным решением, мне пришлось изрядно поднатореть в истории зодчества и художественных искусств.
- Зато теперь, после того как они вошли в моду и венчают здания всех сивфских посольств, мы не испытываем недостатка в ретрансляторах, - сообщил Канцлер.
Когда он удалился, Салем отвёл девушку в сторону.
- Леди Камилла, я боюсь показаться навязчивым, но мы все сейчас в таком положении... И я так много о вас слышал. Могу я просить вас об услуге?
- Если это будет в моих силах, - осторожно ответила девушка.
- Видите ли... - молодой человек был заметно смущён. - Вы ведь знакомы с Кайлом?
- Да, он провожал меня первую половину пути.
- Он и Наина - близкие друзья. Так вот вчера она сообщила ему, что собирается поступать в Университет Вернеца на факультет стихийной боевой магии.
- Кайл говорил, она очень талантлива.
- Да, - рассеянно подтвердил Салем, - в том, что касается управления погодой. А боевые искусства... Скажите, миледи, вам приходилось лично общаться с боевыми магами?
- О, да, - отозвалась она задумчиво, - весьма... специфические люди. Это, впрочем, вполне понятно: чтобы сделать из себя живое оружие, необходимо иметь определённый склад характера. И профессиональное обучение накладывает свой отпечаток.
- Ваш покорный слуга сам стихийник, но... в общем, и Кайл, и я пытались отговорить её, но она и слышать ни о чём не хочет. Они с Кайлом разругались, а я... я подумал, что, возможно, вам удастся повлиять на девушку. Я наслышан о вашем даре располагать к себе людей, и сам мог в этом убедиться, к тому же вы женщина...
Он окончательно смутился, что было неудивительно. В молодом человеке явно вступали в противоречие традиции Саламиниума, считавшие женщину недочеловеком, и Сивф, известных своими свободными нравами.
- Хорошо, я поговорю с ней. Где я могу её найти?
- Вероятнее всего, сейчас она в оранжерее. Она часто экспериментирует с микроклиматом, особенно, когда нервничает. Если позволите, я вас провожу.
- Не стоит. Мне лучше пойти одной. Я уже была в оранжерее и, думаю, не заблужусь.
Салем отвесил ей почтительный поклон.
- Какой бы эффект ни произвели ваши слова, я заранее благодарен за участие.
Она кивнула на прощанье и направилась к куполу.
Наину леди дипломат нашла быстро - по движению воздуха, имевшему в замкнутой системе только искусственное происхождение. Это была удивительно красивая девочка с огромными тёмными глазами, дугообразными бровями, пухленькими алыми губками и великолепной гривой длинных, густых и волнистых, иссиня-чёрных волос. Услышав шаги по мелкогравийной дорожке, Наина вскинула взгляд и рассматривала приближающуюся женщину пристально и настороженно. Когда их разделяло всего несколько шагов, Наина заговорила.
- Вы, наверное, Камилла. Та самая. Кайл говорил, вы очень красивы.
От опытной дипломатки не укрылось, каким огнём полыхнули тёмные глаза. Она непринуждённо улыбнулась.
- А ты, вероятно, Наина. Кайл тоже мне о тебе рассказывал. Ты не очень занята? Может, присядем? - она указала на окутанную зарослями беседку.
Некоторое время они молча разглядывали друг друга.
- Вы приехали в замок насовсем? - спросила девочка.
- Насовсем? - на лице Камиллы отразилось искреннее удивление, но в следующее мгновение её озарила догадка. Выбрав тональность беседы, она улыбнулась тонкой светской улыбкой.
- Ну что ты, я исключительно столичный житель. Сейчас у меня небольшой перерыв между назначениями, так что я могу позволить себе несколько дней посвятить старине Канцлеру. Заодно привезла ему кое-что из книг, которые он просил.
Камилла отчётливо различила на лице девочки затеплившуюся надежду.
- Вы любите его?
«Что ж так в лоб?», - едва не поморщилась Камилла и поблагодарила сивфский язык за растяжимость значения глагола «любить».
- Разумеется, - Камилла одарила Наину лучезарной улыбкой. - Мы давние друзья. Даже когда-то вместе путешествовали. Какая жалость, что в последние несколько лет он почти похоронил себя в этой глуши. Нет-нет, - спохватилась она, - тут, конечно, очень мило, свежий воздух, просторы, но через месяц я бы взвыла от тоски...
Камилла наблюдала, как быстро в Наине крепнет уверенность, что умный, добрый, проницательный и возвышенный Ламберт никаких глубоких чувств к этой столичной ломаке питать не может.
- У него в башне стоит ваш портрет, - всё же сообщила девочка.
- Да, я видела вчера, у меня тоже такой есть. Первый опыт по фиксации изображения с зеркала при трансляции через кристалл. Гениальное изобретение.
Ещё через двадцать минут подобного общения Наина прониклась к ней снисходительной симпатией, и Камилла посчитала возможным перевести разговор в желаемое русло.
- Я слышала, ты талантливый маг. Какие планы на будущее? Академия в Саламиниуме?
- Университет в Вернеце. Факультет боевой стихийной магии.
Камилла очень натурально изобразила удивление.
- Необычный выбор. Особенно для девушки. Боевая магия так сильно влияет на физиологию... и на внешность. К тому же бесплодие... - Камилла слегка покачала головой. - Но, моя дорогая, вероятно, у тебя есть на это веские причины?
- Я хочу защитить тех, кто мне дорог, - сурово насупившись, ответила девочка.
- Право же, для этого не обязательно превращать себя в живое оружие. Подумай о том, как твои близкие воспримут такое изменение. Для семейной жизни мужчины обычно предпочитают женщин, дарящих жизнь, а не смерть.
Камилла видела, что доводы её действуют, но подростковая склонность к драматизированию не даёт Наине открыто признать правоту оппонента. «Впрочем, нам это и не требуется», - подумала Камилла и продолжала говорить.
Но вскоре в их диалог вмешался третий голос.
- Грубая сила никогда не была лучшим способом решения конфликтов.
Канцлер сел на скамейку напротив девушек.
- Каждый должен уметь постоять за себя, - буркнула Наина, уставившись в пол.
- Что ж, вот тебе яркий пример: Камилла участвовала во всех крупных вооружённых конфликтах за последние семь лет, большая часть закончилась в её пользу. При всём при этом я уверен, что она даже курице голову не сможет свернуть.
- Ты всегда защищал её!
- Разумеется. Это моя обязанность как мужчины. Но это не значит, что я носился по полю битвы с копьём наперевес, сея смерть и разрушения.
- Не станешь же ты утверждать, что всегда обходилось без кровопролития!
Канцлер посмотрел на Камиллу.
- Ради того, чтобы она могла спокойно копаться в своих развалинах, мне иногда приходилось стравливать целые племена между собой, топить корабли и посылать на смерть сотни людей. Но я бы и пальцем не шевельнул, если бы в её письмах вместо пустыни, расцветающей всеми красками после ливня, или стаи дельфинов, кувыркающихся в воздухе над затопленными руинами, были описания деревень, сожжённых метким пульсаром. Холоднокровные убийцы не самые приятные в общении люди.
Наина пришла в состояние некоторой аффектации - вскочила со скамейки и почти закричала:
- Но ты сам убийца! Ты саблей зарубил человека в Саламиниуме, когда спасал жизнь Вартеку!
Лицо Канцлера окаменело. Очень медленно он повернулся к девочке:
- Это Вартек тебе рассказал?
- Да.
Наина, кажется, испугалась эффекта, который произвели её слова.
- Я удивлён, что он не постарался забыть эту историю, - проговорил мужчина, слегка растягивая слова и делая длинные паузы. - Ты не вполне правильно его поняла. Жизнь спас он мне, а не наоборот. И да, я действительно собственноручно убил человека. И очень об этом сожалею.
- О том, что спас Вартека? - растерянно спросила Наина.
- О том, как это сделал.
Ламберт долго молчал, пристально глядя на неё. Наконец он заговорил:
- Сядь. Сейчас я расскажу вам то, о чём не рассказывал никому. Так что, вероятно, Вартек и сам не до конца понимает, что тогда произошло.
Наина послушно опустилась на скамейку рядом с Камиллой, и обе они выжидательно смотрели на мужчину, прикрывшего глаза и, видимо, собиравшегося с мыслями. На протяжении всего последовавшего рассказа голос его звучал ровно и спокойно, но мышцы лица время от времени сводило судорогой. Камилла, имевшая представление о легендарном самообладании Канцлера, оценила глубину его переживаний.
- Выпустившись из военного корпуса, я был на несколько лет моложе, чем Кайл сейчас, и на порядок глупее. Я слышал, и это действительно так, что учёные Саламиниума удерживают первенство среди самых прогрессивных. Сведения об их достижениях казались мне фантастическими. Я мечтал овладеть этими чудесными знаниями и с купеческим обозом отправился в Саламиниум. Это само по себе было довольно нелепо, поскольку ребёнок в чужой стране, без связей, без жизненного опыта, не знающий ни местного языка, ни местных традиций и обычаев, был просто обречён на неудачу. Первое время, однако, мне везло. По дороге я немного овладел языком, чтобы хоть как-то объясняться, и без особых приключений добрался до столицы. Там я выяснил, где находится Академия Аусторикса, и как раз направлялся туда, когда на одной из площадей моё внимание привлёк фонтан. Сделан он был потрясающе. В воздухе висела правильная четырёхугольная пирамида, вся белая от мелких струй. Я лазил вокруг бассейна, рассматривая патрубки, пытаясь сообразить, как это организовано, и не заметил, что люди по всей площади падают ниц и прикрывают головы руками. Я слышал, как глашатаи что-то кричали, но смысла не понял, да не особенно и пытался.
- Царский кортеж, - тихо сказала побледневшая от нехорошего предчувствия Камилла.
Канцлер кивнул.
- Когда я поднял голову, её тут же чуть было не снесла кривая сабля. Инстинктивно я отскочил и выхватил рапиру. Заметив это, человек в носилках, оказавшийся царём Ксерзом, поднял руку, и процессия остановилась. Воин с саблей попытался всё-таки довершить начатое. Уже тогда я фехтовал неплохо и вскоре достал его своей зубочисткой. Тогда копейщики развернулись полукругом, образовав арену, на которую вышли ещё двое сабельщиков. Каждый из них в отдельности уступал мне в технике, а, возможно, и в тактике, но вместе они могли запросто прикончить меня. Они не торопились, желая развлечь царя зрелищем. Я же медленно отступал, надеясь, что какая-нибудь случайность даст возможность спастись бегством. Сабельщики красовались, срезая то прядь волос, то лоскуток одежды, но всё же, по мере того, как за мной тянулся всё более широкий кровавый след, надежда на спасенье таяла. Наконец холодное лезвие приподняло мой подбородок, и я наскоро стал прощаться с жизнью. Однако царь остановил воина. Он что-то сказал, указывая на меня, но я потерял уже достаточно крови и наконец лишился сознания. Очнулся я во дворце. Раны мои были перевязаны и смазаны заживляющими мазями. Этим я был обязан Фархаду, визирю и личному врачу царя. Фархад был не только лекарем, но и разносторонне образованным человеком, талантливым учёным, в числе прочего говорившим и по-сивфски. Он рассказал, что за моё вопиющее поведение я должен был быть немедленно казнён, но мне повезло, что я понравился Ксерзу, и он даровал мне жизнь. «Отважный мальчик, в разорванной рубашке, в луже крови на фоне заката - очень романтический образ», - объяснял он, усмехаясь в завитую бороду. Я не понял тогда, что он имел в виду, - говорил Канцлер, глядя на продолжавшую бледнеть Камиллу, прекрасно знавшую девиз своей родины: «Женщины - для продолжения рода, мужчины - для любви». - Я всё ещё был слаб и почти всё время спал. Впрочем, под бдительным оком Фархада я стал поправляться довольно быстро. Он учил меня языку и рассказывал про Ксерза, о том, как он велик, могуществен, мудр, и как мне повезло заслужить его благосклонность. И вот однажды ночью царь пришёл навестить своего подопечного. Никогда в жизни, ни до, ни после, я не дрался так отчаянно. Он только смеялся, называя меня диким жеребёнком. Ксерзу было тогда лет тридцать - самый расцвет сил опытного воина. А я - просто мальчишка, раны которого, по счастью, ещё не окончательно успели зажить.