Словно в подтверждение в углу кабинки раздался негромкий писк. Он, вздрогнув, повернулся и встретился взглядом с уже знакомой крысой. Та ощерилась, еще раз воинственно пискнула и скрылась в черной дыре в стене.
Кое-как пригладив волосы, он вышел из туалета, мстительно погасив светпусть крыса помается в темноте.
* * *
У него не было ни малейшего желания оставаться в задымленном баре. Быстрым шагом он приблизился к барной стойке, за которой понурившись сидел его давешний собутыльник и, казалось, спал. Впрочем, стоило ему подойти, как мужчина приоткрыл заплывшие глаза и довольно буркнул:
Чта с облегченьецем? Я тут без тебя дерз-знул, и заказалеще, вот, по пятьдесят. И все. На сегодня, во всяком случае, верно, Киряндр?
Меня зовут Андрей, произнес он, с какой-то злостью смакуя незнакомое имя, Андрей Евгеньевич Сухарев, а вот вашего имени, уважаемый, я не припоминаю.
Мужчина уставился на него как на душевнобольного.
Что-то ты Кирюхин, совсем сдал, наконец произнес он на удивление трезвым голосом, ты бы, старик, печень проверил
Он неторопливо достал папиросу из смятой пачки и с некоторым усилием прикурил ее от зажигалки с полустершейся неприличной аппликацией.
Не реагируя на выпад, Андрей сделал знак бармену, но тот мимоходом глянул, слегка повернув в его сторону огромную голову и хрюкнув, отвернулся к полупустым полкам.
Андрей подошел к толстяку и уселся на высокий стулпрямо напротив. Бармен и ухом не повел, сосредоточенно протирая заскорузлой тряпкой засиженную мухами полку, на которой одиноко ютилась пустая бутылка из-под водки с отбитым горлышком.
Послушайте, милейший, стараясь говорить твердо и трезво, начал Андрей, сколько там я вам задолжал? Счет можно счет, пожалуйста?
Рыжеволосая карга слева от него залилась низким скрипящим смехом. Он в изумлении уставился на женщину. Та повернулась к нему, закинув ногу на ногу и широко ухмыльнувшись, облизала густо накрашенные губы.
Поиграем, малыш? просипела она, любой каприз, как говорится
Даже на расстоянии он чувствовал едкое густое амбре, исходившее от женщины.
Отвернувшись, Андрей в раздражении стукнул по столешнице кулаком, чем наконец привлек внимание бармена. Мужчина с некоторым усилием повернулся к нему, опершись на руки, внимательно и с какой-то холодной брезгливостью окинул его взглядом.
Что вы шумите просипел он. Многочисленные подбородки заколыхались, щеки затряслись как холодец.
Я. Попросил. Счет, раздельно процедил Андрей.
Бармен неожиданно пискляво хихикнул:
Счет Тут не ресторан
Не пять звезд, мишлен, ага! вставила карга.
Ну да не пять звезд, точно. С вас А сколько бы вы дали? За все это? бармен обвел жирными колодами рук помещение так, будто предлагал Андрею купить весь бар с прилегающей территорией.
Вопрос показался ему столь абсурдным, что он на некоторое время растерялся. Впрочем, в свете всего происходящего, абсурдность заданного вопроса была весьма предсказуемой. Он, возможно, не удивился бы, достань бармен из-за пазухи ободранную скрипку и заиграй, положим, что там играют скрипачи? На ум пришло несколько диких еврейских мелодий.
Просто скажите, сколько я должен
Видимо, здесь принято издеваться над чужаками. Называть их Киряндрами и предлагать плотские утехи с вышедшими в тираж проститутками.
А и пусть. Он расплатится и уйдет. Все, что ему нужно Но, позвольте, позвольте, куда ему идти?
Не совсем понимая, что он делает, Андрей снова достал из кармана кошелек и, раскрыв его, внимательно уставился на адрес, указанный на правах. Как и собственная фамилия, адрес не вызвал чувства облегчения от узнавания, однако это, несомненно, была зацепка.
Сзади раздался тихий удивленный свист.
Повернув голову, он увидел, что компания за дальним столом с нехорошим любопытством разглядывает его, точнее, пухлый кошелек, что он держал в руках. Встретившись с ним взглядом, мужчины спешно отвернулись и обменялись несколькими тихими фразами на странном гортанном наречии. В руке одного из посетителей он, к ужасу своему, увидел нож-бабочкутот спокойно и профессионально вертел его открывая-закрывая. Мужчина поймал его взгляд, осклабившись, поднял лезвие ножа к горлу и выразительно провел по горлу от уха до уха. И подмигнул.
Андрею стало зябко. Потерять память потерять памятьэто, черт возьмихреново, но оказаться зарезанным в какой-то жуткой потусторонней бодегесовсем из рук вон.
В общем, так, он, не глядя, вытащил из кошелька крупную купюру, отметив только, что это была национальная, а не свободно конвертируемая валюта, и протянул ее человеку-слону за барной стойкой. Это за меня и он указал в сторону своего недавнего спутника, сосредоточенно курившего смрадную папиросу, за этого вот товарища. Сдачи не надо.
Бармен, не говоря ни слова, сгреб купюру сарделькообразными пальцами и засунул ее в карман халата.
И еще, Андрей старался говорить быстро и тихо, не привлекая внимания компании в углу, у вас есть телефон?
Мужчина замер, и в его глазах появилось какое-то новое, необычное даже для этого странного места выражение.
Те-ле-фон? по слогам переспросил он.
Да, вы можете вызвать такси?
Крошечные глазки бармена расширились. Он хрюкнул, совсем как свинья, и сосредоточенно потер блестящий жирный нос.
Такси? еще более удивленно протянул он.
Андрей почувствовал, как волна раздражения вытесняет страх.
Такси. Телефон. Земля вызывает Марс, алло! Вон та штука за вашей спиной, он указал пальцем в сторону древнего дискового телефона, что примостился на нижней полке.
Бармен поглядел на аппарат с таким видом, будто увидел его впервые. Повернулся к Андрею и как-то по-детски передернул плечами.
Это не работает
Хорошо. Не работает, и хрен с ним, Андрей похлопал себя по карманам и с негодованием вспомнил об отсутствии мобильника, а мобильный есть у вас? Я оплачу, разумеется, сколько там за звонок
Вместо ответа бармен тяжело задышал и принялся нелепо переступать с ноги на ногу.
Здесь не ловит, наконец буркнул он, да и куда вам ехать, в конце концов?
Да, куда тебе ехать в конце концов? донеслось из угла, оставайся с нами, присядь, выпей с пацанами, окажи уважение, а?
Он повернулся и увидел, что все сидящие за дальним столом теперь смотрят на него. Мужчины издевательски улыбались.
Мне нужно Андрей понял, что снова забыл адрес. Нервно раскрыл кошелек и указал бармену на крошечные буквы на водительском, словно в дымном полумраке можно было что-то разглядеть, по этому адресу. Можно вызвать такси?
Отсюда одна дорога В город. Туда никакие такси не ходят, отрезал бармен.
В город! заржал один из парней за дальним столом.
В какой город?
Бармен снова уставился на Андрея с изумлением, к которому теперь примешивалась толика был ли это страх? Да, несомненно, страх.
Тут один город, наконец, пробурчал он, и такси
Я понял уже. Как далеко этот ваш город? желание уйти из бара становилось невыносимым.
Далеко? Верст двадцать пять будет, пожалуй, но это смотря когда, мужчина недоуменно запыхтел, а тебе пошто?
Я так понимаю, что вы отказываетесь вызывать такси, верно?
В город? Ты хочешь ехать в ГОРОД?
Казалось, что только теперь бармен понял, чего от него добиваются. Он отпрянул, почти задевая полки за спиной, и даже приподнял руки, закрываясь каким-то совершенно детским беззащитным движением.
Господь с тобой! Никто не повезет тебя в Город!
Что-то изменилось. Загустел чадный воздух в баре. Рыжеволосая карга перестала хихикать, да так и замерла в напряженной позе, чопорно поджав губы и опустив глаза. Молодчики за крайним столом, как по команде, отвернулись от Андрея и, склонившись над бокалами с пивом, принялись тихо бормотать, то и дело бросая на него осторожные, испуганные взгляды.
А ты оставайся здесь! с наигранным радушием разулыбался толстяк, ну, поживешь у нас на заправке, там лежачок мы тебе справим, на работу, опять же, устроим здесь. Ну, хозяйство-то у меня немалое, он окинул взглядом задымленный зал, всяко руки не помешают!
Вся эта чертовщина положительно выходила за рамки. Злость вытеснила страх. Он и думать-то рационально не мог в эту секунду.
Послушайте, осторожно, как к душевнобольному, обратился он к бармену, вы мне только скажите, в какую сторону идти, я и пойду. Все эти ваши версты пройду, а там, глядишь, встречу ну ямщика али обоз какой Поди, волки меня и не съедят
Там нет волков, внезапно прошептала рыжеволосая старуха, сверля глазами столешницу, они всех волков
Бармен громко кашлянул, и женщина осеклась.
Так, значит, скороговоркой зачастил толстяк, как выйдешь, от заправки направо шоссе. Дальшепо указателям. И дверь закрой за собой! последние слова он почти выкрикнул.
Андрей в недоумении пожал плечами и пошел к выходу, спиной ощущая взгляды посетителей. Толкнул скрипучую дверь рукой и, не оглядываясь, покинул помещение.
Глава 2
1
На улице было по-осеннему зябко и неожиданно светло. Отчего-то Андрей был уверен, что за окном ночьбыть может, тому виной была грязь, жирным слоем покрывавшая стекла бара, да заскорузлые темные занавески, создававшие дополнительное препятствие для дневного света.
Он огляделся, подсознательно пытаясь найти знакомые ориентиры, однако память упорно отказывалась реагировать на окружающий пейзаж.
Непосредственно перед его глазами был расположен ржавый насквозь остов бензоколонки. Два когда-то красных насоса казались облитыми кислотой. Краны мертвыми змеями валялись на растрескавшемся асфальте, увитые желтым сухим плющом. Навес из поликарбоната пестрел дырами, сквозь которые виден был металлический рыжевато-черный каркас. Неподалеку, на фоне низко нависающего серого неба, нелепым пальцем указывал вверх длинный почти с полностью облупившейся краской столб. На самой верхушке его располагался потрескавшийся знак с полустершейся эмблемой, изображающей восемь стрел, разлетающихся в разные стороны прочь из центра, черной грубо намалеванной точки-глаза; краска в этой точке сохранилась лучше всего, и создавалось впечатление, что в центре эмблемы зияет неровная дыра.
У самого столба была припаркована древняя «Победа». Машина была щедро присыпана опавшей листвой.
При заправке когда-то находился и магазинего скелет с выбитыми стеклами неприветливо скалился дверным проемом. Сама дверь валялась неподалекусквозь нее редко проросла желтая чахлая трава.
Из-за угла магазина шаткой неестественной рысью выбежала необычайно длинная худая собака. Остановившись в нескольких метрах от Андрея, она повернула к нему седую морду, вывалила малиновый язык и неожиданно широко улыбнулась, будто признав в нем старого знакомца. Повиляла облезлым хвостом и побежала дальше.
Он сделал несколько шагов вперед и, оглянувшись, посмотрел на бар, уродливым коробом возвышавшийся над ним. Фасад здания был когда-то забран белым щегольским профнастилом. Несколько листов отвалилось да так и валялось под ногами; остальные растрескались, казались грязными и ветхими настолько, насколько это вообще было возможно. Простая двускатная крыша была и вовсе не подшитаАндрей хорошо видел гнилые доски. Под одной из балок свила гнездо ласточка (довольно крупная ласточка, судя по размеру гнезда, автоматически отметил он про себя) нелепый ком сухих веток занимал почти весь угол крыши.
Окна, казавшиеся грязными изнутри, с внешней стороны выглядели совершенно черными, словно кто-то намеренно замазал их слоем мазута, который изредка отсвечивал крошечными искорками чудом сохранившейся незапятнанной поверхности.
Над кособокой дверью черной краской было написано: «Бар Кордон». На самой двери висела древняя табличка, поясняющая, что заведение открыто ежедневно, без выходных, и работает до последнего посетителя.
Андрей обнаружил, что за ним наблюдают и, присмотревшись, увидел смутные очертания нескольких голов, прильнувших к грязной поверхности окон с другой стороны. Дверь тихонько скрипнула и в образовавшуюся щель протиснулась еще одна голова, принадлежащая его недавнему собутыльнику. Увидев смотрящего на него Андрея, мужчина смутился и принялся с неподдельным любопытством первопроходца осматривать окрестности, фальшиво посвистывая.
Андрей пожал плечами. Раздражение и злость сплелись в причудливый коктейльон злился, и на своих недавних знакомцев из бара, и на себя, и на распроклятую амнезию Злость помогала ему справиться с другим чувством, не оставляющим его с того момента, как он очнулся.
Страх.
Казалось, им был пропитан воздух. Страх угадывался в абрисе разрушенной бензоколонки и в выщербленном асфальте под ногами, и в неестественно длинной улыбчивой собаке. Страх был в каждом шорохе, в скрипе сухих ветвей склонившегося под легким ветерком тополя, в шелесте старой газеты, зацепившейся за оконную раму магазина. Страх был в сером бескрайнем небе и в трепещущих в поднебесье черных силуэтах птиц.
Нет, ни в коем случае нельзя поддаваться эмоциям. Он напился, или его отравили, подмешали что-то в питье, возможно, украли машинуэто объяснило бы отсутствие ключей и телефона в кармане. Быть может, грабители в спешке не заметили кошелька, а может, и пожалели незадачливую жертву, оставив ей кругленькую сумму в качестве компенсации за отобранную собственность. История показалась ему высосанной из пальца и явно не налазила даже на самую больную голову, но при наличии отсутствия, как говорится, пока представлялось, что все случившееся с нимне факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.
Теперь важно добраться до телефона, уж коль никто из деградантов-посетителей не собирается ему помогать. Да и не было у него ни малейшего желания оставаться в этой грязной наливайке, где, чего доброго, его прирежут и отберут последние деньги. Положительно, нужно искать телефон. Наверняка по пути в город (как же называется этот чертов город?) есть и другие, работающие автозаправки. Оттуда можно вызвать помощьему не улыбалось топать всю дорогу (верст двадцать пять, как сказал гиппопотам за барной стойкой). А там, домой, по указанному адресу, к врачам, в психушку, милицию, к чертовой материлишь бы подальше отсюда.
Он поглубже втянул голову в плечихолод пробирал даже сквозь толстую добротную кожу, да и отсутствие шапки сказывалосьу него начали мерзнуть ушии побрел в сторону дороги.
Проходя мимо рекламного столба, еще раз окинул взглядом «Победу». Несмотря на ржавчину и одеяло из желтой листвы, машина не производила впечатления брошенной. Скорее, складывалось впечатление, что хозяин оставил ее перед тем, как зайти в бар и застрять там на неделю.
Выйдя за территорию заправки, он оказался на двухполосном шоссе. Серое, все в выбоинах и ямах дорожное полотно змеей уползало за далекий горизонт. По обе стороны дороги, насколько хватало глаз, тянулись бесконечные поля, поросшие увядшей травой и сорняками. Редко-редко корявыми пальцами торчали черные сухие тополя, посаженные у обочины.
В последний раз оглянувшись на бар (издалека здание казалось еще более неухоженным, вызывая омерзение), Андрей решительно побрел прочь, в сторону, указанную барменом.
Будем надеяться, что он хоть направление указал верно, пробурчал он и осекся: собственный голос казался неестественно плоским и совершенно незнакомым. Тишина, в которую он погрузился, была настолько плотной, что каждый звук бил по ушам нескрываемой угрозой.
Где-то залаяла собака. Лай перешел в вой, затем в визг, будто кто ударил пса. Эхом отозвался другой песвдалеке, за ним третийи снова наступила звенящая тишина.
Поневоле Андрей ускорил шаг. Было сложно понять, который чассерые осенние сумерки могли свидетельствовать как о раннем утре, так и о надвигающейся ночи. Его совсем не вдохновляло идти по безлюдной дороге в темноте.
Но и возвращаться смысла не было.
Когда-то, будучи еще студентом, он оказался на улице без копейки денег, проводив свою пассию на такси после дискотеки. В карманах у него оставалось несколько монет, смятая и почти пустая пачка сигарет и зажигалка.
Андрей пошел домой пешком, строго распределив оставшиеся сигареты и развлекая себя пением вслух. На тридцать второй песне Виктора Цоя он добрался до общежития. Седенькая вахтерша ни за что не хотела впускать его. Он и спорить не стал. Неподалеку рос кряжистый каштан. Полный пьяной удали, он вскарабкался на него и по тонкой, опасно потрескивающей ветке забрался на общий балкон, оказавшийся, впрочем, наглухо закрытым на ночь. Он закурил последнюю сигарету и встретил один из самых потрясающих в своей жизни рассветов.