Да и легко сказатьубить ещё одного собрата. Но известен ли способ убийства члена ордена младшим поколениям? И едва ли кто-то из оставшихся захочет умирать добровольно.
А теперь займёмся делом поприятнее,Нордан поцеловал меня в кончик носа, улыбнулся безмятежно, заставляя волей-неволей отбросить мысли об убийствах.Вспомним времена, когда в обязанности добропорядочной жены входило мытьё мужа.
Что?
Продолжая улыбаться беззаботно, Нордан взял с полочки на стене губку и кусок мыла и подал мне.
Неправда,возразила я, смутившись разом, позабыв о тревогах, неизвестном будущем.Не было таких обычаев.
Среди аристократии, может, и не принято, а на моей родине совместное купание супругов было в порядке вещей,объяснил мужчина ласково, терпеливо.Тем более водопровода не было, котельных тоже, холодную воду носили из колодца и грели по старинке. Непозволительная роскошь тратить кучу времени, сил и дров на две ванны. Ты ведь жила в звериной общине, должна знать, как всё это выглядело.
Знаю. Но мы с Лиссет не принимали одну ванну на двоих!
Всё же я взяла губку и мыло. Я терялась, раздражалась, не то из-за необходимости мыть Нордана, не то из-за собственных движений, неуклюжих, деревянных будто. Вспыхивала, чувствуя себя неумелой, не знающей своих обязанностей служанкой, невинной девушкой, впервые оказавшейся в одной комнате с обнажённым мужчиной. Губка несколько раз выскальзывала из моих непослушных пальцев и, в конце концов, я, не выдержав предвкушающей усмешки и наставительных замечаний, где следует тереть посильнее, а где понежнее, бросила её в Нордана. В ответсмешок, короткий, злящий ещё больше.
Сам себя помоешь, не маленький,огрызнулась я, отворачиваясь.И не говори, что у тебя со вчерашнего вечера не было возможности принять душ.
Так то был душ, а не горячая ванна с горячей же женщиной. Следовало ожидать, что молодых леди нынче учат не тому, что надо. Вставай.
Я поднялась неохотно. Нордан намылил губку, встал следом.
Мне казалось, с годами ты должна была стать менее стеснительной,губка скользила по моему телу легко, бережно.
Воды, мутной от мыла, в ванне уже чуть больше половины, остальное разлилось лужами по полу вокруг.
Я не стесняюсь,глупо стесняться, когда предстаёшь нагой перед мужчиной, с которым была уже не раз, отцом моей дочери. И он не единственный мужчина в моей жизни, сколь бы непристойно, неприлично это ни звучало.
Стесняешься. И краснеешь так же, как и три года назад,Нордан опустился передо мной на колени, намыливая мои бёдра, живот, ноги.
И жаркая краска заливает лицо, когда губка касается сокровенного. Тело отзывается уверенно, привычно, словно тянущееся за солнцем растение, и я закусываю губу, неожиданно смутившись собственной, слишком быстрой реакции.
Повернись, только осторожно.
Поворачиваюсь спиной к мужчине, хватаюсь за облицованную плиткой стену. Перекинув аккуратно мои намокшие наполовину волосы со спины на грудь, Нордан продолжает намыливать меня невозмутимо, не задерживаясь ни на одной части моего тела дольше необходимого. И показная эта обыденность, почти равнодушие заставляют замирать под ласковыми прикосновениями, сильнее закусывать губу в ожидании, что, быть может, в следующую секунду мужчина позволит себе ласку более смелую, более откровенную. Нордан же, закончив с намыливанием, откладывает губку, включает воду. Струи душа ложатся на мои плечи, стекают по коже, смывая белую пену.
Вот видишь, и ничего сложного.
Действительно, ничего. Но я всё равно злюсь немногона себя. Сказала, что не стесняюсь, воображая себя женщиной взрослой, жизненным опытом умудрённой, а на самом деле и впрямь краснею и зажимаюсь, будто наивная девица, будто не было ни прошедших лет, ни того, что я называла втайне своим опытом, большим и, несомненно, столь же серьёзным, как умения шестилетней Лолли.
Ополоснув меня и себя, Нордан выбрался из ванны, помог мне. Обтёр меня большим полотенцем, завернул в махровый отрез и, подхватив на руки, вынес из ванной комнаты.
А как же вода?запротестовала я.
Утром разберёмся,мужчина спокойно пересёк коридор, вошёл в нашу спальню, уложил меня на кровать.
Щекочущее изнутри предвкушение борется с засевшим на уровне инстинктов стремлением сначала навести порядок и уж потом заниматься другими делами. Вдруг Лиссет потребуется именно ванная на втором этаже? Вдруг оттуда всё-таки протекло на первый? Что подумает подруга, увидев оставленный в ванной беспорядок, не спущенную мыльную воду, одежду на полу?
Нордан закрыл дверь, вернулся к кровати, склонился ко мне. Я приподнялась, путаясь во влажном полотенце.
Ты явно думаешь о чём-то постороннем.
О ванной. Нельзя же всё так оставлять
В полумраке спальни едва различаю выражение его лица и скорее чувствую, чем вижумужчина улыбается.
Я рассуждаю как скучная домохозяйка,мысль удручала.
Это не наш дом, так что нет смысла беспокоиться,Нордан снял с меня полотенце, бросил на пол, склонился к самому моему лицу, прижимая меня своим телом к постели.И Лиса переживёт ужасное зрелище бардака в ванной, если ненароком туда зайдёт. В любом случае я её предупредил, нарушитсама виновата.
И я сдаюсь. Обнимаю мужчину за шею, привлекая вплотную к себе. В поцелуе, неспешном, нежном, вновь чувствую привкус талого снега, не горчащий отчаянием, как накануне, но несущий в себе тепло весеннего пробуждения, ожидание летнего расцвета. Погружаюсь в поцелуй, в настойчивый запах тумана, в ощущение мужских рук, блуждающих по телу. Тону в неге томной, малиново-сладкой и не сразу осознаю, что губы Нордана опустились ниже, по подбородку, на шею.
Нам нужен большой дом,и я благоразумно не уточняю, кого именно мужчина имеет в виду под «нам».С большой детской.
Боюсь, Эсти не привыкла спать одна,возразила я.В нашем домике в общине её кроватка стоит в моей спальне, и не думаю, что маленькому ребёнку действительно требуется большая комната.
Маленьким принцессам нужно много места, а не ютиться по каким-то хибарам,тёплое дыхание на моей шее, на плече. Лёгкие поцелуи рассыпаются по груди, заставляя выгибаться, и я, погружённая в собственные ощущения, впитывающая каждое губкой, начинаю терять нить пространного разговора.Лет через десять-двенадцать они всё равно захотят жить в раздельных комнатах, потребуют самостоятельности
Норд?
Не обращай внимания,усмешка в голосе.Просто мысли вслух.
Очередной намёк? Но я не могу и не хочу сейчас играть в угадайку, искать в словах Нордана второе дно, скрытый смысл. Понимаю, это может быть важно, и всё же откладываю разговор до утра.
Ладони, губы скользят по моему телу медленно, исследуя, изучая заново, на сей раз и впрямь неторопливо. Кутаюсь в аромат, словно в ажурную шаль, он накрывает меня пеленой невесомой, кружевной, стирающей обычный ход времени, мир за пределами сумрачной спальни. Постепенно я перестаю принадлежать себе, таю под уверенными руками Нордана, знающего меня лучше, чем я сама, таю в забытьи тумана, родном, долгожданном. Нордан опускается ниже, обводит языком ямку пупка, и я замираю на вдохе. И выдыхаю резко, когда мужчина отводит в сторону мою ногу. Цепочка поцелуев по бедру, близко, но не там, где мне хотелось бы, и продолжает опускаться дальше, вниз по ноге. Доходит до ступни, и я ощущаю пальцы Нордана на левой ноге, как он поглаживает щиколотку. Столь же неспешно поднимается по второй ноге, рождая дрожь нетерпения. Касается губами внутренней стороны бедра, я, зажмурившись, подаюсь навстречу, не сдерживаю стона, и тончайшее кружево тумана превращается вдруг в сеть крепкую, плотную, в которой я запутываюсь мгновенно, бьюсь беспомощно. Легчайшие прикосновения к чувствительной точке вынуждают выгибаться сильнее, я запускаю пальцы в волосы Нордана, не зная, чего хочу прежде всегоприжаться теснее, стремясь к желанному освобождению, или оттолкнуть, чтобы прекратил мучить меня.
Руки на бёдрах удерживают меня на месте, и остаётся лишь вскрикивать бессвязно, задыхаться в объятиях тумана с клюквенным привкусом. Снова и снова я застываю на грани, готовая сорваться в наслаждение упоительное, кружащее голову, и снова и снова Нордан останавливает меня, не позволяя сделать последний шаг. Кажется, это длится бесконечно, вальс по краю, то степенный, когда мужчина чуть отстраняется, трётся щекой о внутреннюю часть бедра, то стремительный, едва он вновь приникает к пылающей плоти. Шаг вперёд, шаг назад, па над пропастью, воздушное, бесшабашное. И я опять замираю в фигуре танца, опять на грани и ощущаю, как Нордан отодвигается, накрывает меня своим телом, целует. Входит медленно, плавно, и я прижимаюсь, обнимаю руками и ногами. Мужчина по-прежнему не торопится, начинает новый тур пьянящего, причудливого вальса. Через незадёрнутые шторы в спальню проникает лунный свет, отражается в глазах Нордана блеском льда, раскрашивает линии худощавого тела призрачными тенями. Я тянусь к его губам, всё ещё барахтаясь в сомкнувшейся тугим коконом сети, пытаюсь прильнуть теснее, опасаясь оказаться порознь, опасаясь любых возможных расстояний между нами. А скольжение по краю бездны продолжается, сводит с ума, срывает стоны. Снова шаг вперёд и шаг назад, с каждым мгновением всё ближе, всё ярче. И наконец Нордан отпускаетне меня, но нас обоих и реальность перестаёт существовать, рассыпавшись разноцветными осколками, а сеть распадается невесомыми клочьями аромата ягодного, оседающего на покрытой испариной коже.
Нордан устроился рядом со мной, нащупал откинутое на край постели одеяло, накрыл нас обоих. Я перевернулась на бок, чувствуя, как мужчина обнял меня со спины.
Я люблю тебя, моё маленькое сладкое безумие,произнёс вдруг Нордан.
Я тоже тебя люблю,прошептала я, радуясь минутам счастья тихого, безмятежного, радуясь, что больше мне не придётся засыпать рядом с телом холодным, неподвижным, пустым. Радуясь, что Нордан со мной, в физическом мире, а не блуждает в бескрайних долинах сновидений.Очень-очень.
Знаю,поцелуй в макушку.
Я улыбнулась и закрыла глаза, теснее прижавшись к мужчине.
* * *
Меня разбудили запахи.
Кофе. Туман и мох. Сандал и лето.
Голоса в глубине дома.
Ощущение внимательного, нежного взгляда, тёплого тела рядом, кольца рук. Я не стала открывать глаза сразу, позволила себе полежать немного в любимых объятиях.
Ты не спишь,тихий голос Нордана звучит возле моего уха.
Сплю,мне не хочется вставать, не хочется возвращаться к дневным заботам, к нерешённым проблемам.
И притворщица из тебя никудышная.
Я открыла глаза, встретилась с пристальным, задумчивым немного взглядом, улыбнулась. Кажется, за всю ночь Нордан так и не выпустил меня из объятий, не поменял положения, только я успела перевернуться на другой бок. За окном разгорался новый день и дома, похоже, собрались все. По крайней мере, Дрэйк вернулся.
Доброе утро,прошептала я.
Доброе,мужчина провёл рукой по моим спутавшимся волосам.
Ты спал?
Нет. Смотрел, как спишь ты,пальцы начали перебирать длинные тёмно-каштановые пряди.
Всю ночь?встревожилась я.
Не беспокойся, у меня была уйма времени на сон. Выспался.
Норд, это был искусственный магический сон, и он не заменит нормального, необходимого любому организму отдыха,я приподнялась на локте, всмотрелась в лицо Нордана, вспоминая его странные намёки накануне.Мой запах изменился?
Да,мужчина потянулся к моей шее, провёл по ней кончиком носом.Ты пахнешь сладкой сдобой. И корицей.
Я села резко, прижав край одеяла к груди, высвобождаясь из рук Нордана.
То есть я пахну булочкой с корицей?
Заметь, ты сама это сказала,мужчина откинулся на подушку, и от меня не укрылась хорошо знакомая предвкушающая усмешка в потемневших глазах.
Изменившийся запах. Сияние, материализовавшееся иначе, чем обычно. И силы было так много, пылающей, обжигающей, словно настоящий огонь.
Рука Нордана на моём животе.
Да, котёнок, ты беременна,самодовольная улыбка на губах Нордана, будто сейчас я могла ждать ребёнка лишь от него, будто нет другого мужчины, от которого я так легко забеременею.
Но более чем очевидно, что отецДрэйк.
Я отвернулась от Нордана, пытаясь собраться с мыслями, унять забившееся чаще сердце. Только один раз и уже Неумолимое действие привязкиРейнхарт упоминал когда-то, что лунные жрицы быстро беременеют. И три года назад я уже ждала Эстеллу и с Дрэйком тогда ничего не вышло бы в любом случае, но теперь Теперь всё иначе. И будет впредь, потому что отныне я не только рискую собой, но и ребёнком.
Не могу понять, чего во мне большерадости, изумления или растерянности. Я полагала наивно, что если всё же у нас будет второй ребенок, то я узнаю обо всём сама. Догадаюсь по задержке, по утренней тошноте, по какому-нибудь из тех обычных признаков, о которых рассказывали женщины в общине. Но не услышу новость о собственном положении из уст моего мужчины, утром в постели после ночи страсти.
Нордя посмотрела подозрительно на Нордана, улыбающегося спокойно, удовлетворённо.Ты знал? Знал и не сказал раньше?!
И испортить наш последний вечер вдвоём?глаза светлеют до серебристо-серого оттенка, улыбка становится шире.Нет, такого я бы не допустил.
Но намекал!
Не смог удержаться.
Я потянулась к своей подушке с твёрдым намерением ударить ею мужчину, зашвырнуть, да хоть что-нибудь сделать в попытке выместить возмущение, копящееся внутри, но аромат сандала и лета усилился вдруг, из коридора донеслись стремительные шаги. Негромкий стук и дверь открылась, Дрэйк вошёл в спальню, окинул нас обоих быстрым оценивающим взглядом, улыбнулся мне сдержанно.
Доброе утро, Айшель,Дрэйк обошёл кровать, присел на край постели с моей стороны и поцеловал меня в уголок губ, как делал всегда в последние дни.
Уже полностью одет, собран, причёсан. Бесстрастен, словно мы встретились для занятий в его кабинете или в столовой во время завтрака, словно мы с Норданом не находимся перед ним растрёпанные, с налётом запаха друг друга на коже, прикрытые лишь одним одеялом.
Ты скажешь или я?уточнил Нордан вкрадчиво, будто невзначай.
Сейчас?ещё минуту назад мне казалось странным узнать от Нордана в постели о собственной беременности. Теперь же я сообразила, насколько странно, дико будет для Дрэйка узнать о своём отцовстве в такой нетрадиционной обстановке.
Я всё ещё надеюсь, что Дрэйк попросту не понимает, что означают изменения в твоём запахе. Не настолько же он былую хватку подрастерял, безвыездно сидя в Эллоране.
В чём дело?спросил Дрэйк ровно, не глядя на Нордана, игнорируя его замечание.
Стискивая прижатое к груди одеяло, я повернулась к Дрэйку, смущённая, растерянная.
Яслова застревают в горле. Сглатываю судорожно, собираю мысли заново, суетливо.Я Кажется, я беременна.
Не кажется, а точно,добавляет Нордан.
Мы с Дрэйком смотрим друг на друга и моя растерянность, удивление отражаются в его карих глазах. Я вижу себя, взлохмаченную, обнажённую фактически, вижу своё побледневшее лицо. Вижу замешательство, недоумение продолжением охвативших меня чувств, вижу тьму, разливающуюся в пристальном взгляде, но она не пугает, наоборот, зовёт, приглашает под свой надёжный оберегающий покров. И теплошальными рыжими искрами в глазах, распускающимся нежным цветком в сердце, лёгким прикосновением к моей руке, лежащей поверх одеяла. Дрэйк берёт мои пальцы в свои, удерживает, поглаживая бережно. На губах появляется улыбка, слабая, скрывающаяся в приподнявшихся уголках, однако мне не нужны слова, не нужно выражение безмерного счастья напоказ. Я ощущаю его тепло, огонь радости, не дикий, пожирающий всё на своём пути, но пламя спокойное, уютное. Мы сидим рядом и не можем отвести глаз друг от друга, с трудом веря, боясь поверить, что всё-таки это случилось, что у нас будет ребёнок. Придвигаюсь ближе к Дрэйку и он, обняв меня за плечи второй рукой, привлекает к себе, целует в висок. Время тянется лентой мёда, душистого, стекающего медленно, лениво, и я едва замечаю, как Нордан встаёт и, даже не пытаясь прикрыться чем-либо, уходит, по пути подобрав с пола позабытое полотенце. Дверь остаётся открытой, и вскоре я слышу шаги, голос Нордана, полный насмешливого удивления:
И кто у нас такой бесстрашный, успевший зайти в ванную и даже навести здесь порядок?
Я,ответил Дрэйк негромко, однако я не сомневалась, что Нордан прекрасно его расслышал.Лиссет вряд ли справилась бы с тем катком, который ты там оставил.
Каким катком?помню лужи на полу, нашу одежду, но не каток же!
Видимо, Норд так решил проблему разлившейся воды и вероятной протечки на первый этажзаморозил её, превратив пол в ванной в каток.
Но я ничего не заметила
Заморозить воду дело нескольких секунд.
Я, сообразив вдруг, вспыхнула, спрятала лицо на груди Дрэйка, уткнулась в белую рубашку.
Ты не должен был этого видеть,и тем более убирать за нами.Я сама навела бы там порядок
Айшель, я не увидел в ванной ничего, чего бы не видел за столько лет,Дрэйк говорит успокаивающе, однако ласковые, ободряющие нотки только усиливают чувство неловкости, смущение.
Где ты был всю ночь?спросила я, помолчав немного.
С Беваном в баре неподалёку.
Значит, Норд вас всё-таки выгнал
Он не выгнал, он попросил, и мы согласились,Дрэйк усмехнулся неожиданно, коснулся губами моей макушки.Стоит отметить, что Норд в своей жизни просит не часто.
Дрэйк, но так не может продолжаться и дальше,сомневаюсь, что Нордан, в свою очередь, будет уступать безропотно, станет уходить на всю ночь, оставляя нас с Дрэйком вдвоём.Понимаю, вы друг друга лишь терпите, видите друг в друге соперника, однако неужели мы так и будем жить: игнорирование, демонстративное равнодушие, ночи напролёт в барах?