Драматизма было недостаточно? спросил он, шагнув к ней.
Не смейся надо мной. Я лишилась чести. Как мне жить с этим?
Ах, это.
Он остановился у самого края полосы света, но Лилайна уже поняла, что он стоял перед ней без маски и потому выходить на свет не хотел.
Хочешь сказать, что твоя честь определяется состоянием влагалища и больше ничем?
Лилайна отступила еще на шаг, роняя нож.
Нет, ну что ты, если ничего другого в тебе нетто конечно; только нож ставь между ребер слевачтобы наверняка.
Она сделала еще один шаг и уперлась в стену, закрывая лицо левой рукой, стараясь не разрыдаться вновь, особенно при этом жестоком человеке.
Не говори так, ты меня совсем не знаешь, я
Да что тебя знать,сообщил принц совсем близко.
Лилайна опомнилась, убрала руку от лица, понимая, что за этот миг он преодолел освещенное пространство совершено бесшумно и теперь стоял перед ней.
Если жизнь для тебя совсем ничего не значит, то ставь нож вот сюда.
Он больно ткнул ее пальцем слева над грудью, попав как раз между ребер.
Лилайна заплакала и вновь хотела закрыться рукой, но он внезапно поймал ее руку, наклонился и коснулся губами ее губ. Это было так неожиданно и так нежно, что она не смогла сопротивляться, да и не хотела. Чувствуя странный искаженный рубцами рельеф губ, она понимала, что ее нежно обнимают крепкие руки и невольно ответила на этот легкий, трепетный поцелуй. Вкус яблок с вишней на ее губах смешался с ярким мятным вкусом его губ, но вместо попытки сделать этот миг страстным, он отстранился и прижал ее к себе.
Я не знаю, что сказать, чтобы тебе стало легче,признался он, гладя ее волосы. Но береги свою жизньона важнее всяких глупостей о чести и правилах. Поверь мне, я это хорошо знаю. Тебе надо радоваться, что ты жива.
Лилайна жалобно заплакала, вцепившись в его рубашку.
Но это все так мерзко, так стыдно, ты ведь сам сказал, что я противна тебе
Мало ли, что я сказал, я же не отказываюсь от тебя.
Он гладил ее волосы, целовал ее макушку и просто позволял ей плакать на собственной груди, а когда она чуть успокоилась, заговорил:
Скоро будет суд, и тебе придется там быть.
Она дернулась, но он не отпустил ее, крепче прижав к себе.
Тебя будут спрашивать обо мне, и ты должна говорить правду.
О тебе? удивилась Лилайна. Причем здесь ты?
Судить-то будут меня.
Она отпрянула, сожалея, что тут слишком темно, чтобы различить хоть какие-то черты его лица.
Почему?
Слишком долго объяснять, сама поймешь.
Ничего не понимая, Лилайна опустила голову и задрожала.
И еще: я хочу, чтобы ты завтра ночью пришла ко мне.
Лила задрожала, поднимая глаза, но ничего не спросила.
Я хочу, чтобы ты увидела, как Мо станет женщиной.
Зачем? Я не хочу ничего видеть.
Она хотела убежать, но он перегородил ей путь рукой, мягко касаясь ее подбородка и щеки.
Я не знаю, чем всё закончится, не знаю, что будет со мной через пару дней, но я хочу, чтобы прежде ты поняла, что сама ты женщиной не стала. Тебя унизили, обидели, сделали больно, но не раскрыли. Ты меня не поймешь, пока сама не увидишь.
Ты всё еще хочешь, чтобы я была твоей? спросила она дрожа.
Хочу,признался Антракс, целуя ее в шею чуть ниже уха,но я не сделаю ничего без твоего желания, обещаю.
Но делаешь прямо сейчас,с вызовом ответила она.
Он убрал руку и отступил.
Вот так-то лучше,усмехнулся он горько. Иди отсюда и ложись спать, пока я снова не начал говорить тебе гадости.
Она обернулась, взглянула на его силуэт в темноте ночи, вздернула нос и шагнула к двери, но он все же схватил ее за руку и, резко притянув к себе, вновь поцеловал. Быстро коснулся губами ее губ, как прикасаются в пустыне к сосуду с водой, и тут же отстранился, выдыхая.
Лилайна набрала полную грудь воздуха, но так и не нашла, что ответить.
Ну давай, соври, что ты этого не хотела! заявил он первым.
Она не ответила, быстро убегая. Сердце ее бешено билось, а голова кружилась, но всё, о чем она думала мгновение назад, исчезло из ее головы, сменившись смесью раздражения и волнения. В голове снова был Антракс и слишком нежные его прикосновения, такие бережные, каких никогда не было в ее жизни. Это ее задевало, но чем больше она злилась, тем сильнее горели ее губы от привкуса мяты.
Глава 8
Лилайна мучилась целый день, метаясь между гневом и любопытством. Она хотела бы хоть с кем-то поговорить о ночном разговоре с принцем, о его словах и прикосновениях, но ее злило даже то, что она думает об этом. Разум упрямо напоминал ей о морали, но в голове снова и снова голос Антракса утверждал, что женщиной она не стала. К вечеру она окончательно убедила себя в том, что никуда не пойдет, но когда часом позже Кам вызвалась отвести ее к принцу, принцесса Лилайна не возразила, радуясь тому, что ее не мазали маслами и не одевали в откровенные одежды.
Спасибо, Кам,произнес принц откуда-то из темноты. Можешь отдыхать и передай брату, что он мне не понадобится.
Кам проворчала себе под нос что-то о том, что кто-то маленький негодяй, поклонилась и вышла, закрывая за собой дверь.
В комнате было темно, особенно в той ее части за диваном, где щелчком закрылся замок маски. Зато перед Лилайной было странное пространство. Большой пушистый ковер был развернут на мраморном полу, подушки и полотна шелковой ткани странным хаосом лежали поверх. Вокруг стояли подсвечники разной высоты. Огонь свечей создавал дрожащие тени.
Чего ты там стоишь? спросил принц, появившись возле дивана. Проходи.
Лила растерянно осмотрелась, потом взглянула на него. Он внезапно показался ей красивым. Маска, как и раньше, закрывала его лицо, но его силуэт казался привлекательным. Она вдруг поняла, что за всё то время, что знала его, ни разу не заметила, как он высок и хорошо сложен. Длинные жилеты и плащи, которые он так часто носил, вытягивали его силуэт, и принц казался ей очень худым, но теперь она понимала, что это была только иллюзия.
Он стоял неподвижно, видимо, наблюдая за ней, а она, не задумываясь, изучала его взглядом. Впервые его черные чуть длинноватые волосы были убраны от лица, верхние пряди были странным образом собраны в подобие хвоста и перевязаны тонкой грубой бечевкой на макушке. Шея впервые была открыта, ее не прятал ни высокий воротник, ни причудливый галстук, потому в полумраке комнаты, на правой стороне шеи читался рельеф грубых рубцов, словно скульптор небрежно нанес материал шпателем и, забыв о нем, ушел, оставив творение незавершенным. Старые шрамы уходили сверху под маску, снизупод белую рубашку без воротника. Широкий вырез открывал часть его груди, линию ключиц и верхний контур грудных мышц. Почему-то принцесса была уверена, что принц едва ли мог потягаться со старшим братом в рельефности торса и рук, но закатанные выше локтя рукава рубашки доказывали обратное. Она с огромным удивлением смотрела на эти руки, не веря, что они могли принадлежать не воину. Даже у Гэральда, победителя множества рыцарских турниров, руки не казались такими сильными. Левая рука, лучше освещенная, была совершенно здорова, а по правой полосами расходились неровные шрамы, вокруг которых кожа была совершенно белой, словно кто-то измазал смуглого принца мелом. Ладони его по-прежнему скрывались перчатками.
Принц склонил голову набок, явно пытаясь что-то высмотреть в Лилайне, стоявшей в целых пяти шагах от него. Эти пять шагов им обоим показались сейчас бесконечными.
Лила сглотнула подкативший к горлу ком, спешно поднимая глаза, которые скользнули к поясу принца, где поверх белой рубашки лежали свободные широкие штаны. Она была рада тому, что они были именно такими, и смущена тем, что думала о подобных глупостях.
Что-то не так? спросил, наконец, Антракс.
Ничего,опомнившись, произнесла Лилайна. Просто разве можно тут ходить?
Она кивнула на ковер у своих ног. Принц странно на это хмыкнул, не то насмехаясь, не то о чем-то догадываясь.
Тебе можно,снисходительно произнес он, наконец, сев на диван.
Он был бос, но шрамов на ногах она не видела.
Тебя что-то сейчас очень сильно интересует? с легким раздражением спросил принц.
Его просто выводило из себя то, как нагло его разглядывает Лила. Давно никто не позволял себе подобного. Он предпочел бы услышать прямой вопрос и грубо ответить на него, чтобы эта дамочка больше никогда так на него не смотрела, но она только улыбнулась, делая невинное лицо.
Я не понимаю, зачем я здесь нужна,произнесла принцесса. Тебе же и без меня будет весело.
Да что ты говоришь!
В голосе Антракса прозвучала явная нота раздражения.
Давай лучше ты закроешь рот и больше открывать его не будешь, и тогда я не стану на тебя злиться.
Она набрала полную грудь воздуха, чтобы заявить, что она не хочет быть здесь, но внезапно осознала, что ее никто не заставлял, что разум ее терзает любопытство, и втайне она желала увидеть все то, что ей хотел показать Антракс, говоря те странные слова. Потому она сложила руки у груди и отвернулась.
Всё что от тебя требуетсяэто молчать и не вмешиваться,куда мягче произнес принц. Иди лучше туда,он кивнул в сторону темноты за спиной. Делай там что угодно, я подсматривать не стану.
Лилайна залилась краской и посмотрела на принца.
О чем это ты вообще говоришь?!
О том, что, если тебе все равно, ты можешь лечь спать на моей кровати, и я ничего тебе не скажу, а ты о чем подумала?
Лилайна стиснула зубы, вцепилась в ткань своего длинного платья и быстро прошагала по ковру к дивану, чтобы пройти мимо. Принц не шевельнулся и, казалось, не смотрел на нее, но так врала маска. В действительности он проводил ее взглядом, внимательно изучая каждую линию ее силуэта ничуть не менее внимательно, чем это сделала она мгновением раньше. Отметив снова каждый след на ее шее и качественность повязки на плече, принц закрыл глаза. Он не был уверен, что прав, что ей стоило быть здесь сегодня, и с облегчением услышал, как за его спиной она действительно забралась на постель и рухнула на подушки. Вот только он знал, что спать она не будет, и это возвращало его к реальности, в которой не было невинных созданий.
Минуты две он сидел молча, закрыв глаза и прислушиваясь к себе. Ему очень хотелось понять, с каких пор эмоции так легко и быстро овладевают им. Он начал терять самообладание, как настоящий мальчишка, и это его действительно тревожило. Не в том мире он жил, чтобы позволять себе подобное.
Глава 9
Сир,заговорила Мо неуверенно. С вами все хорошо?
Антракс опомнился, моргнул и взглянул на девушку. Он совсем не заметил, как она вошла, а теперь безмолвно стояла перед ним в прозрачном платье, едва прикрывающем ее юную едва выдающую себя грудь.
Окинув ее беглым взглядом, уделив особое внимание разве что крепко сцепленным в замок рукам, он уверенно кивнул.
Извини, я немного увлекся размышлениями,признался он.
Конечно, вы ведь наверняка не в настроении,грустно сказала Мо.
Она разомкнула пальцы, только чтобы скользнуть правой рукой к плечу левой, смущенно его сжимая, затем опустила глаза и тут же вновь заговорила:
Вам сейчас не до меня, я знаю.
Мо, мое настроение не имеет никакого значения,спокойно сообщил принц, так и не сменив расслабленной позы.
Просто раз уж у меня есть возможность, я хотела сказать, что я, да и все мы на вашей стороне, и вся эта
Принц остановил ее властным жестом руки, разрезав ладонью воздух, словно взмахнув ножом.
Мы не будем это обсуждать,уверенно сообщил он. Напомни мне лучше, какое имя забрал у тебя мой брат, когда ты пришла к нему на службу.
Мо поджала губы, поерзала ногой по ковру и только потом тихо ответила:
Молиренна.
Молирен-на,повторил Антракс выделяя последний слог, словно пробуя имя на вкус. Красивое имя. Что ж, теперь я возвращаю его тебе, Молиренна, отныне ты будешь носить имя, данное твоей матерью.
Девочка улыбнулась, подняла на принца глаза и тут же низко поклонилась, прижимая обе руки к груди. Она выглядела действительно счастливой.
А теперь присядь, Молиренна, как тебе будет угодно, можешь даже лечь, потому что я хочу поговорить с тобой,тихо, можно даже сказать вкрадчиво, проговорил Антракс.
Мо села, поджав под себя колени именно там, где и стояла. Антракс возражать не стал.
Ты знаешь, как твоя мать стала женщиной? спросил он.
Да,Мо кивнула и без просьб рассказала все, что ей было известно. Ей было двенадцать, когда у нее появилась первая кровь. На следующий день ее отец, мой дед, позвал четверых своих друзей в свой дом, чтобы те сделали ее женщиной.
Антракс подался вперед, оперся левым локтем о свое колено, но не сказал ни слова, только слушал.
Она говорила, что это было очень страшно. Ей все говорили, что это настоящий праздник, что Рахначало ее рассвета,продолжала Мо, глядя на пол. Но в действительности ей было просто очень больно, когда один из мужчин взял ее. Она плакала, а он не щадил ее. Когда боль начала стихать, он вышел и взял ее снова, но уже там, сзади, и был в ней, пока не излилось семя. Тогда следующий мужчина взял ее сначала спереди, потом сзади, и, прежде чем он излил свое семя, следующий друг ее отца вошел в нее. Четвертый же, говоря, что она слишком шумит, заткнул ей рот собственным членом, а потом они долго менялись местами, и все что она помнила, сводилось к сильной боли и страху. Она даже пообещала себе, что никогда не будет спать с мужчинами, но потом ее взял мой отец и дал ей семя так, чтобы оно могло зародить жизнь, и сделал ее своей наложницей. Так на свет появилась я.
Мо смущенно подняла глаза на принца.
Она рассказывала мне все это, когда я была еще совсем маленькой, чтобы я была готова к этой ночи. Она просто не знала, что к тому времени старый Рах запретят, впрочем, не везде же это соблюдают, правда?
Антракс едва слышно вздохнул, улыбнулся и кивнул.
К сожалению.
Он помолчал немного, изучая тело Мо взглядом. Высокая, тонкая, на вид вчерашняя девочкакак не зрелый, лишенный сока плод, а ведь всему виной мог быть ужас ее матери. Как врач он плохо понимал, как именно одно связано с другим, но у женщин, прошедших через особо жестокий Рах, чаще рождались нездоровые дети, вот такие тонкие, высокие и слабые здоровьем. Еще чаще дети у таких женщин и вовсе не рождались.
Прикрыв на миг глаза, Антракс не стал об этом говорить, а просто спросил тихо и спокойно:
Ты знаешь, почему ей было больно?
Потому что она была слишком узкой,предположила Мо без малейшего смущения.
Нет, женщина после первой крови способна принять мужчину. Ее тело предназначено для этого, но неопытной женщине нужно больше времени, чтобы быть готовой к любви. Боль твоей материвина ее отца, он не позаботился о нетерпении собственных друзей, а практически все мужчины не обладают достаточным терпением. Поэтому, если будет необходимо в будущем, ты должна сама остановить порывистого мужчину, право на это ты имеешь.
Мо кивнула.
Хотя разрыв девственной плевы не самое приятное ощущение, но и не самое страшное, это ты и сама скоро поймешь; ну и конечно, женскому телу нужно время, чтобы восстановиться после первой крови.
Вы так и с советом говорили, когда выдвигали реформу? спросила Мо, отводя глаза.
Нет, совету нужны цифры, статистика и увеличение здорового потомства, что, впрочем, они и получили, но сейчас вопрос не о законах, а о том, насколько ты духом своим готова стать женщиной.
Мо улыбнулась, мило и кокетливо. Впервые на ее щеках появились ямочки. Девочка вновь поджала губки, потом закусила нижнюю и подняла на принца глаза.
Я давно хочу этого. Я уже боялась, что этого никогда не случится,призналась она. Столько девочек при мне за эти годы ушли от вас женщинами, а Солина даже замужем уже, вы знали?
Нет,признался Антракс, даже не пытаясь вспомнить, кто такая Солина.
Ну вот, и принц Мэдин явно не просто так всех служанок, ожидающих красную звезду, отдает именно вам, поэтому я
Она взглянула на принца большими глазами.
Мне совсем не страшно, только волнительно немного.
Значит, ты готова довериться мне?
Конечно,ответила Мо, вновь опуская глаза, но не переставая улыбаться. Вот только вы будете один?
Нет, мужчин должно быть двое. Я не успел сообщить тебе, но выбранного тобой стражника зовут Огард, он киварец и придет ближе к полуночи, а до этого времени у тебя будет возможность немножечко познать себя.