Дракон хихикнул и действительно исчез. Он не предполагал, что в действительности Антракс заткнул принцу кляпом рот, связал ему руки цепью и оставил сидеть там на лавке, приведя в чувства ведром ледяной воды.
Эштарец многое хотел бы вбить в светловолосую голову, но только посмотрел на бывшего соперника и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь. Для него эта история была окончательно закончена. Теперь он знал, что самой большой глупостью в своей жизни была его попытка сравнить себя с принцем Манра Гэральдом.
Пират всего этого не знавший просто поспешил к дому, куда вечером направился его посланец. Он не знал, что будет делать и как объяснится с возлюбленной, но увидев девушку у ворот дома, он чуть не перестал дышать и тут же побежал к ней.
Госпожа Оиен, что же вы делаете здесь так поздно? спросил он, невольно ловя ее тонкую руку.
Пальцы миниатюрной девушки были холодными видимо от ночного ветра, понимая, что она замерзла только потому, что ждала его, Дракон начал осыпать бледную кожу жаркими поцелуями.
Я ждала вас.
Гнусный мальчишка, не передал мое послание, пробормотал себе под нос мужчина, стягивая с себя грубую кожаную куртку и набрасывая на девичьи плечи.
Почему же? Он передал, но как я могла не дождаться вас?
Она посмотрела пирату в глаза, и мужчина замер. Он смог только выдохнуть, осторожно находя рукой ее пальцы, чтобы ласково прикоснуться к ним.
Как же ваш батюшка позволил это? с трудом спросил он.
Я сказала, что объявлю голодовку, если мне не позволят дождаться вас.
О служанке и страже за воротами она не успела сказать, потому что пират рухнул к ее ногам и снова стал целовать ее руки, бессвязно бормоча что-то о безумной любви.
Оиен только улыбалась, она знала, что этой ночью скажет безумному моряку «да», хотя он еще и сам не понимал, что задаст ей этот вопрос.
13. Кровь и награда
Как только почтовая карета пришла в движение, Антракс сел поудобнее, сбросил плащ и посмотрел на Лилу.
Надеюсь, ты ничего не перекладывала в моих вещах? спросил он строго.
Нет, робко ответила молодая жена, опасаясь, что супруг все еще злится.
Это хорошо.
По его тону было неясно, что он чувствует. Ровный без эмоциональный голос настораживал Лилу, но она сидела, тихо поджав колени, пока мужчина развязывал перебинтованную руку.
Там внизу мешка небольшой ящик с лекарствами достань его, пожалуйста, велел он.
Лилайна тут же подчинилась. Она чувствовала себя виноватой, искренне считая, что довела супруга своим поведением и испытаниями. Она действительно постоянно чего-то от него ждала и вскидывала нос, если хоть что-то было не идеально. В Нересмере она, напротив, вспомнила, что идеально уже однажды было, только за этим идеалом ничего не было, а вот по-настоящему все шло не как в красивом романе, зато ее муж действительно был честен с ней.
Лилайна хотела извиниться, но не могла найти нужных слов, поэтому просто послушно достала ящик и открыла его. Антракс же в полумраке рассматривал рану. Гэральд перерезал рубцы, что тянулись от локтя к тылу предплечья. Мышцы он не задел, только открыл их, но теперь они спрятались под бугристой кровавой коркой. Выдохнув, он взял один из флаконов, вскрыл его зубами и залил содержимым рану. Свернувшаяся кровь буквально расплавилась, вспенившись под мелодичное шипение и скрежет стиснутых от боли зубов.
Лилайна невольно сглотнула и закусила губу.
Тебе придется зашивать это безобразие, совершенно спокойно сказал Антракс, расположив руку на собственной ноге, чтобы просто так не тревожить рану, боль в которой постепенно утихала.
Я? испуганно переспросила Лила.
Ты, подтвердил Антракс, доставая кусочек белой ткани, уложенный меж листов бумаги в этом ящике. Им он осторожно убрал пенистую жидкость и кровавые корки, открывая кроваво-красное дно зияющей раны. Левой я не умею делать подобные мелочи, а правую руку как видишь и надо зашивать.
Он внимательно посмотрел на перепуганную женщину и пояснил:
Если не сделать это сейчас, рана затянется грубым рубцом и еще больше ограничит мне подвижность руки.
Я боюсь, едва слышно прошептала Лилайна.
Только бояться должен я, доверяя тебе подобное дело.
Он едва заметно улыбнулся и извлек из ящика сверток, в котором хранились шелковые нити и изогнутые дугообразные иглы. Не замечая сомнений жены, он откусил кусок нити, поймал одну из игл, странным зажимом закрепил в ней нить, каким-то едва уловимым не постижимым для Лилайны движением, и тут же вложил инструмент ей в руку.
У нас обоих сейчас нет выбора, сказал он спокойно, а потом приблизился и нежно поцеловал в щеку, словно этим поцелуем можно было разогнать страх.
Но я не могу, простонала Лилайна.
Руки у нее уже задрожали, но Антракса это не смутило.
Лен-Фень свои первые швы накладывала в семь лет, так что не ври, холодно сообщил он.
Лила только выдохнула. Это был не тот пример, что мог ее утешить. Слишком хорошо она знала приемную внучку Фу-Диена грубоватую и отчаянно бесстрашную. Только Антракс совсем не смотрел на свою жену. Он спокойно переставил тусклую лампу, едва мерцающую в темноте, ближе к своей руке, взял две узкие металлические палочки, скрестил их и зажав край собственной кожи приподнял.
Давай уже прокалывай в сторону раны.
У Лилайны закружилась голова. Под измененной шрамами кожей крупными каплями стала проступать кровь. К горлу сразу подступила тошнота, а в голову ударил жар, а потом все это мгновенно отступило, как только она поняла, что пока она тут умирает от страха, ее любимый мужчина терпит боль.
Это Гэральд сделал? спросила она, чтобы немного отвлечься от своих действий.
Игла легко вошла в мягкий светлый рубец, а потом словно в чем-то застряла.
Да, ответил Антракс, буквально силой толкнув кожу на иглу.
Замер на миг выдохнул, а потом невозмутимо подставил другой лоскут кожи.
Теперь сюда коли, только давай быстрее, а то мы так будет два дня возиться, пробормотал он. Здесь нужен будет узел.
Теперь в его голосе звучало недовольство. Оно успокоило Лилайну еще больше. Если Антракс ворчал, значит он постепенно расслаблялся и не злился на нее, поэтому она постаралась сделать прокол быстро, удивляясь, как на самом деле легко прокалывала игла тяжи бугристых следов от ожогов.
Она многое хотела спросить у Антракса, но не решалась говорить с ним, методично делая один прокол за другим, следуя его указанием. Крупные капли крови собираясь вместе скатывались по локтю мужчины к штанам, но он не замечал их, а Лила, боялась привлекать к ним внимание.
Теперь сделай хороший, крепкий узелвот тут, сказал Антракс.
Лила так и сделала, видя, как мужчина отбросил металлические палочки и как-то почти незаметно украл у нее иглу.
Лилайна не стала спрашивать, как завязать узел, имея один конец нитки, осторожно сделав петельку на другом конце раны, завязала узел.
Мужская рука легла ей на талию и притянула ближе. Антракс положил голову на плече Лилайны и замер.
Больно, спросила она тихо.
Он не ответил. Рана, конечно, болела, но это была не та боль, которая могла выбить его из состояния равновесия.
Прости меня, я сказал много лишнего, прошептал он, осторожно обнимая свою маленькую жену.
Его пальцы скользили по завязкам корсета, словно они были струнами музыкально инструмента.
Я сама виновата, прошептала Лилайна, несмело прикасаясь к белой рубашке на груди мужчины. Прости. Я как увидела этого Гэральда. Он такой гадкий, а я так тебя люблю.
Антракс отстранился и внимательно посмотрел на нее, словно в ее спутанном от эмоций заявлении таилась какая-то западня, а потом улыбнулся.
Помнишь, ты хотела знать, что именно я хотел бы сделать с тобой? спросил он тихо.
Да, тио ответила Лилайна.
Она даже испугалась этого заявления.
Тогда самое время узнать, сказал Антракс и потушил лампу.
Нас же услышат, прошептала Лилайна, понимая, что мужчина резко притянул ее к себе. Да и места тут мало, Ан.
В этом и смысл, ответил тихо мужчина, резко забираясь рукам под юбку и притягивая ее к себе, буквально силой усаживая на свои ноги. Надеюсь, на тебе по-прежнему нет белья.
Не дожидаясь ответа, он скользнул по бедрам жены к лону.
Не надо, Ан, давай поговорим, прошептала она. Да и у тебя же рана, она кровит, еще вымажем чужую карету.
Руки мужчины замерли, но он приблизился к ней и тихо прошептал на ухо:
В этом и смысл, но если ты предпочитаешь разговоры
Он резко отпустил ее и замер, скрестив руки у груди.
О чем ты хочешь поговорить?
Этот вопрос озадачил Лилайну хотя бы потому, что обычно в подобные моменты ее муж не уступал, а непременно вызывал в ней желания. Она была уже в предвкушении страстных ласк, но их не было, только темнота почтовой кареты и мужское бедро под ее задом. О чем она хотела поговорить, Лила, уже и сама не понимала. Случившееся в Нересмере словно само исчерпало себя, просто потому что Антракс явно не собирался брать это с собой.
Я хотела спросить, начала Лилайна, понимая, что она не умеет вот так легко оставлять что-то позади.
Не видя мужа и не имея контакта с ним, ей было трудно говорить, поэтому она положила руку ему на живот, скользнула выше и сама прижалась всем телом, сжимая коленями бедра мужа.
Гэральд не сделал ничего страшного, правда?
Ты боишься за его добрый сон? поинтересовался Антракс без гнева с одной лишь иронией.
Нет, я боюсь за твой сон. Ты ведь не стал ему мстить?
Стал, но это не важно.
Ан
Я не хочу говорить о Гэральде.
Он попытался ее отстранить, но она сильнее вцепилась в рубашку мужчины.
Я тоже не о нем, прошептала она, а о тебе.
Антракс выдохнул. Этот набор неконкретных туманных фраз его утомлял. Он совсем не понимал, чего от него хотели, и это даже раздражало особенно при условии, что хотелось ему совсем не разговоров.
Лил, я устал, поэтому если ты не хочешь заниматься супружескими долгами, то я лучше посплю, признался он недовольно.
Гадать, что именно имеет в виду жена, ему совсем не хотелось.
Почему не хочу? шепнула Лилайна, прижимаясь к мужчине сильнее. Я просто хотела знать, все ли с тобой в порядке?
Антраксу захотелось рассмеяться, просто расхохотаться этой темноте, но вместо этого он лишь улыбнулся и скользнул раненой рукой по женскому бедру, нежно поглаживая его сквозь юбку.
Разве ты не знаешь способа, как это проверить?
Лилайна смутилась, понимая намек. Ей не хотелось признавать, что прямо сейчас ее робость и опасение, что их услышат или еще хуже заметят, отступали рядом с возбуждением и любопытством. Ей безумно хотелось знать о тайных желаниях своего супруга, но сказать об этом напрямую она не могла, зато рукой скользнуть по рубашке вниз к паху ей ничто не мешало.
Она была уверена, что Антракса волнует что-то иное, но ошиблась, найдя неуверенную выпуклость, которая, впрочем, мгновенно отреагировала на ее робкие осторожные поглаживания.
Внезапно поймав ее за подбородок, мужчина поцеловал ее жадно, почти грубо впиваясь в ее губы, а потом так же внезапно отстранился.
Иногда ты превращаешься в слишком милое существо, прошептал Антракс и, резко подхватив ее за талию, развернул к себе спиной, уместив ее зад на свой пах.
Задрав юбку, он подал ей край.
Лучше закуси, если все еще боишься шуметь, посоветовал мужчина.
Это еще больше сконфузило Лилайну, но не напугало. Она подчинилась. Осторожно ловя зубами собственную юбку, Лила вся горела внутри от собственного нетерпения и воображения.
Антракс обнял ее, скользнул носом у самого уха и легко проник в нее двумя пальцами. Ее воображение теперь делало ее податливой и мокрой даже без ласк, это забавляло мужчину ничуть не меньше сдавленного стона и запрокинутой головы в отвит на пару коротких движений.
Пока Лилайна пыталась найти тайные желания супруга в веревках, игрушках, каких-то позах или вовсе в откровенном насилии, Антракс воображал, как просто овладеет ей вот так, где-то, где их могут увидеть, а лучше у кого-то на глазах.
Лаская ее внутри, он наслаждался ее тихими жалобными стонами. Придерживая ее другой рукой, он понимал, что робкая жена ласкала свою грудь просто потому, что не могла вцепиться в него руками. Его пьянило осознание, что никто и никогда не ощутит ее такой и поэтому захотелось взять ее прямо сейчас, путаясь в складках ее юбки. Это желание напоминало жажду, и он поддался этому порыву, приподнял ее на короткий миг, только чтобы разобраться с завязкой штанов и полой длинной рубашки, а потом осторожно опустил ее, проникая в мягкое горячее лоно.
Лилайна пискнула, каждый раз ей казалось, что все словно впервые. Ощущения всегда были новыми и неожиданными, проникновение глубоким и сладким. Она хотела бы порадовать его, качнуть бедрами, чтобы он мог проникнуть еще глубже, но Антракс не позволил ей ничего.
Резко сведя ее ноги вместе, он зажал их своими и, поддерживая ее за талию, двинулся сам, раскачиваясь в такт тряске кареты. Это показалось Лилайне безумной волной, от которой мелкая дрожь прошла по всему телу. В том, что Антракс в порядке она уже не сомневалась, просто она не видела, как по правой руке тонкой струйкой сочилась кровь. Этого не замечал даже сам Антракс. Он признавался себе в своих самых сокровенных желаниях.
В Эштаре было нормальным брать свою женщину на глазах у других. На его родине подобное считается показателем доминирования, силы, власти, но для Лилайны это было неприемлемо. Он понимал это, но все равно в тайне всегда хотел показать ее такую податливую и чувственную в его руках. Он часто ловил себя на мысли, что хотел бы выйти с ней на королевский балкон в замке Рок-Рена, наклонить ее к парапету, задрать ее пышную королевскую юбку и нежно, осторожно взять на глазах у толпы. Именно это он и представлял теперь, понимая, что его фантазии никогда не сбыться и нынешний риск для него верх наслаждения.
Да, пока Лилайна думала, что Антракс желает чего-то особенного, быть может, даже дикого, он хотел безумных мест, как например это, когда их могли найти, когда стража на одном из постов могла решить досмотреть карету, когда тихие стоны смешиваются со скрипом деревянных колес, а его дыхание исчезает в топоте копыт.
Сейчас был тот миг, когда любые глупости стоило говорить, но он не знал глупостей, они не приходили в его голову, поэтому он только жадно впивался губами в ее шею, перехватывая руками ее колени, чтобы приподнять их выше, не прекращая жадных порывистых движений, а потом замер и, не выходя из нее, развернул к себе, вырвал из ее зубов платье и снова поцеловал.
Она сразу поддалась, скользнула руками по его плечам, сминая совершенно не подходящую для Эштарца рубашку. Его движения переменились. Они стали сначала медленнее и словно глубже, потом снова ускорились, обжигая новой порцией дрожи.
Он ласкал ее руками, нежно мял платье, царапал корсет, скользил языком по ее робкому языку и позволял ей кусать свои губы, потому что не хотел, чтобы она шумела, не хотел, чтобы их увидели просто потому, что она сама этого не хотела.
Вот только она все равно звучно простонала ему в губы, как только он со всей силы прижал ее к себе, пачкая ее юбку кровью и изливаясь в нее.
Лилайна оторвалась от губ мужа, потом еще раз коротко поцеловала и крепко обняла. Она успела забыть обо всех тревогах, почти расслабилась, а потом поняла, что что-то капнуло ей на ногу. Опомнившись, она тут же начала суетиться, пытаться зажечь в темноте лампу и утверждала, что все это они зря, что рану надо было перевязать, а Антраксу отдохнуть. Сам же Антракс только улыбался. У него не болела спина, все остальное его не волновало, а это суета только радовала.
Он все же помог Лилайне зажечь лампу, промыл рану, позволил ей перевязать кривой, но все же надежный шов, а потом сгреб ее в крепкие объятья, чтобы мирно уснуть.
14. Неприятности продолжаются
На рассвете возница почтовой кареты грубо толкнул Антракса ногой. Тот невольно оскалился, понимая, что этому парню платили не за это.
Мы почти в Кадоне, сообщил молодой человек, напоминая тем самым, что им с Лил пора выматываться, если они не хотят быть здесь найдены стражей города.
Антракс только кивнул, не желая тратить время на пустые споры. Он поцеловал Лилайну в висок и прошептал:
Просыпайся, птенчик, нам пора.
Сонная Лилайна встала и даже выбралась из кареты так по-настоящему и не проснувшись.