Это было слишком манящее открытие. То, что его жена расхаживала без белья во дворце, пряча ножки под тремя юбками было явление привычное, но любимый голый зад под тонким ситцем, лишал его всякой сдержанности.
Воспользовавшись моментом его слабости, Лилайна попыталась вырваться, но он с силой сжал ей бедро и привлек к себе, соскальзывая рукой с затылка ей на плечо.
Если ты будешь убегать я порву это платье, а другого у тебя просто нет, сообщил Антракс, вновь подхватывая ее и уверенно укладывая на в траву.
Ну, Антракс, не надо, тихо взмолилась Лилайна, тяжело дыша и покусывая губы.
Очевидность его возбуждения отзывалась в ней приятной теплотой, но она не могла допустить подобного вот так среди поля.
Нас могут увидеть, лепетала она, когда мужчина, нависший над ней, стал осыпать поцелуями ее шею.
Кто нас может увидеть? нехотя пробормотал он. Кому мы вообще тут с тобой нужны?
Он совершенно не разделял ее волнения. Дорога была далеко, тропинка, ведущая к броду, которую он успел найти, полностью скрывалась за деревьями. И даже если они кого-то не заметят, разве есть в мире люди не знающие, что мужья делают со своими женами?
Он целовал ей шею, бродя руками по ее спине, животу и груди, сжимая ткань, сбившуюся в складки. Он чувствовал, что ее тело согласно с ним куда больше, чем она хотела это признавать. Спина прогибалась от каждого прикосновения. Грудь дразнила пальцы бусинами сосков, а тонкие ножки под платьем не сжимались, а напротив расступались, когда рука забредала на ее бедро.
Для него не было никакой разницы между кроватью и полем, важно было лишь, что это она, его женщина с пьянящим запахом.
Она же, чувствуя возбуждение, закрывая лицо руками из последних сил, попыталась его пнуть. Не разбираясь, толкнув его ногой, она с ужасом поняла, что он замер и вдруг отпустил ее. Испугавшись, что она ударила его по больной правой ноге, она спешно посмотрела на мужчину, сев в траве.
Он смотрел на нее, чуть отодвинувшись. На его лице не было и намека на боль, но смотрел он внимательно, можно даже сказать испытывающе.
Кричать в замке ночью тебя не смущает и тот факт, что минимум сотня слуг вынуждена слышать твои сладкие крикиэто нормально, а пустое полеэто слишком. Я правильно понимаю логику?
Покрываясь багровым пятнистым румянцем, Лилайна закрыла лицо руками, но продолжила смотреть на него через щели меж пальцев.
Сложно было отвечать на подобный вопрос, но он уже и не ждал ответа, вновь приблизившись к ней.
Если вдруг кто-то появится, я просто его убью, совершенно серьезно пообещал Антракс целуя ее в ухо.
Не давая ей опомниться, он вновь буквально уронил ее в траву, прижимая одной рукой к земле, а другой нежно скользнул по ноге под юбку. Скользнуть рукой по голой коже от коленки по бедру до самой косточки, а потом по ней назад к спинеэто было отдельным удовольствием.
Ты слишком хороша, прошептал он ей на ухо. Именно здесь, именно сейчас, понимаешь?
Она убрала руки от своего лица и, посмотрев на него, не ответила. Она понимала и ей льстило такое желание. Оно ей нравилось, ей всегда нравилось понимать, что он теряет от нее голову, пьянеет вдыхая запах ее волос. Она коснулась пальцами его горячих губ. Его глубокое дыхание было для нее признанием и, потому запуская руку в его черные волосы, она приподнималась, чтобы поцеловать его. Таким было ее согласие.
Движение его рук сразу переменились. Если раньше он дразнил ее, едва прикасаясь, то теперь он буквально управлял ей, скользя двумя руками по ее бедрам, поглаживая и сжимая ягодицы, а потом перебираясь руками на внутреннюю поверхность бедра и медленно, растягивая этот момент, поднимался пальцами выше.
Он целовал ее уже иначе, покусывая ее пухлые розовые губы, проникая языком глубоко в ее рот и почти задыхаясь от невозможного желания.
Его брат говорил ему как-то что одной женщиной можно насладиться и устать от нее, но он не мог себе представить, что можно насытиться этой маленькой милой девочкой, что можно привыкнуть к дрожи ее ресниц при глубоком поцелуи, к несмелому движению ее бедер навстречу его пальцам и к ее робкому выдоху в его губы, словно он в первый раз прикасался к ней. Она так привыкла к его ласкам и его желаниям, что была уже непозволительно мокрой и теплой. Чтобы она не говорила, она всегда разделяла его желания, и это пьянило его еще больше.
Я люблю тебя, прошептала она, когда он отпустил ее, чтобы расстегнуть ремень и развязать завязку на холщовых штанах.
Я знаю, ответил он, быстро возвращаясь к ней и замирая.
Осторожно закинув ее ногу себе на бедро, он посмотрел в ее глаза, понимая, что она хотела бы услышать от него тех же слов, но совершенно не желая выражать свои чувства этой банальной фразой, почти ничего не значащей в мире вокруг.
Ты моя единственная, прошептал он и тут же коснулся губами ее губ, медленно и осторожно проникая в столь желанное хрупкое тельце.
Она была уже совсем взрослой. Ей было уже восемнадцать, она достигла того возраста, когда он обещал считать ее достаточно взрослой, чтобы родить ему ребенка, но он все еще считал ее маленькой девочкой, которую надо всегда оберегать и защищать, даже от собственных желаний и порывов.
Она целовала его, цепляясь за черные волосы, постанывая ему в губы и скользя руками по его спине, почти царапая ее сквозь рубашку, а сама всем телом льнула к нему и осторожно неспешно двигала бедрами ему навстречу позволяя проникнуть как можно глубже. Он никогда не спешил и ей это нравилось, медленные плавные движения, теплые и глубокие, разжигали в ней все больше и больше желания.
Он забирался руками под платьем все выше, добирался до ее груди маленькой и аккуратной и сжимал ее, ускоряя движения.
Ему нравилось медленно выходить из нее почти целиком, словно он действительно мог от нее оторваться, а потом проникать в нее быстрым рывком и чувствовать, как ее тело под руками отзывается благодарной дрожью, а потом медленно ускоряться, чтобы чувствовать, как она все сильнее сжимает его.
Но она вдруг дернулась и отстранилась, вцепившись ему в плечо.
Ты слышал? спросила она испуганно.
Что? растерянно спросил Антракс, не желающий слышать ровным счетом ничего особенно сейчас.
Шум, взволнованно ответила Лилайна, неловко ерзая задом на смятой юбке.
Забудь, простонал Антракс, которого ее движения просто сводили с ума и, сжимая ее бедра, вновь осторожно двинулся.
Подожди, там правда кто-то есть? сказала она, указывая в сторону леса.
Антракс выдохнул и нехотя приподнялся, не отрываясь от нее. Возле камня ничего не происходило. Слабый ветерок пошатывал траву, едва слышно шуршал листвой деревьев.
Нет там никого, ответил он, вновь наклоняясь над женой, но тут отчетливо услышал треск сухой ветки.
Ну, теперь то слышал? почти беззвучно спросила Лилайна.
Он кивну и тут же приложил палец к своим губам, прося ее молчать.
Она молчала, но вновь испуганно шевельнулась, совершенно не заботясь о том, что ерзает задам на возбужденном члене собственного мужа.
Понимая, что еще одно такое движение, и он точно сойдет с ума, мужчина прижал ее к земле, зажимая рот рукой и сам замер, прислушиваясь к шуму в кустах возле камня.
Кто-то определенно шуршал там листьями, словно не решаясь выйти на свет. Затаив дыхание, Антракс заставил себя сосредоточиться на этом шуме, с трудом восстанавливая сбившийся ритм. Сердце по-прежнему нервно стучало в груди, но дыхание быстро стало ровным и неслышным. Правой рукой он осторожно скользнул за спину, радуясь, что не стал раздеваться и достал короткий кинжал. Бросать его правой рукой было не самой лучшей затеей, но левая держала Лилайну, да и неизвестное существо было именно справа.
Не видя, как округлились от ужаса глаза его жены, он почувствовал только, как напряглось ее тело, но только прищурился и медленно приготовился к броску, а потом замер в ожидании.
Он слышал ветер, слышал каждый его порыв в траве и листьях, видел, как куст двигался вопреки этим порывам, а потом невольно улыбнулся, видя, как из листвы осторожно показалась серая заячья мордашка. Так обед к нему еще в руки не попадался.
Не дыша Антракс наблюдал, совершенно не догадываясь, что его взгляд меняется, а улыбка искажается в откровенно звериный оскал.
Он выждал пока осторожный заяц, дергая носом, подойдет к хлебу, чтобы его понюхать, и резким быстрым движением метнул кинжал.
Зверек дернулся было назад к кустам, но кинжал был быстрее, и достиг его у самых кустов. Белая тушка шлепнулась в траву, а мужчина, облизывая губы, вновь посмотрел на женщину.
Я же обещал, что убью любого, но не рассчитывал, что это будет наш обед, произнес он и, не убирая руку от ее рта, предугадывая ее возмущения, резко двинул бедрами.
В эту минуту она казалась ему нестерпимо желанной, хотя от волнения и страха сжимала его всем своим телом, но только больше дразнила, заставляя набирать темп. Он прильнул к ней, скользя рукой по ее боку, и медленно убрал руку.
Она не стала ругаться, а только сладко выдохнула и вновь подалась ему навстречу. По-настоящему спорить с его желаниями она никогда не умела, а сейчас подрагивая от каждого его движения, считала глупым говорить о каком-то там благоразумии.
Закидывая обе ноги на него, она до боли впилась в его плечи пальцами и прижимаясь к нему застонала, слыша, как он довольно выдыхал горячий воздух вновь сбившегося дыхания.
Заяц появление которого сбило привычную игру, стал поводом для жадного финала. Необходимость отвлечься от нее сводила с ума и потому он теперь жадно проникал в нее глухо рыча ей в ухо, а она вздрагивала, сжимала его и почти плакала от дрожи внизу живота, рябью, уходящей в кончики пальцев на ногах. Теперь она чувствовала и ботинки, и складки платья, и его руки горячие и огромные, которые могли бы сломать ее, но только сжимали, напоминая о своей власти.
Ее уже не волновало поле. Светлые волосы спутавшись, рассыпались по траве. Венок слетел в траву, приятный запах которой заглушал все ароматы. Она сладко стонала, цепляясь руками за ткань его рубашки, а потом сладостно вскрикнула, чувствуя, как он внутри нее вздрогнул, переполняя ее теплом и вызывая сладостную, почти болезненную волну в ее теле.
Она обожала это мгновение, когда он, замирая в ней, пульсировал, а она, совершенно обессиленная, чувствовала, как тело продолжает сжимать его все сильнее и сильнее.
Зря ты, конечно, без белья, очень зря, прошептал он, тяжело дыша, и нежно поцеловал ее, осторожно покидая ее тело и падая рядом в траву.
Она только слышала, как он выдохнул, глядя в синее небо, а сама невольно улыбнулась, поправляя юбку и тут же расслабляясь.
Она не хотела ни о чем думать, а он уже размышлял о том, что до реки идти где-то четверть часа, именно там надо будет остановиться, чтобы набрать воды, вымыться и пообедать так удачно попавшим в руки зайцем.
2. Заяц и брод
Лилайна быстро шла по тропинке, придерживая юбку, чтобы та не цеплялась за ветки. Она просто не хотела смотреть на тушку маленького зайца, висевшую на посохе рядом с флягой. Она морщилась, а Антракс только смеялся, связывая задние лапы несчастного животного, попавшегося ему на глаза.
Бедный зайчик, прошептала Лилайна.
Да? Может быть ты и есть тогда не будешь? Я не против, мне больше достанется.
Девушке оставалось только промолчать, потому что в животе у нее уже противно ныло чувство голода, но как только они вышли на тропинку, она сразу вырвалась вперед, чтобы не видеть мужа. Тот не возражал, изучая ее решительную походку. Она злилась и его это забавляло, но все свои колкие мысли о девичей смелости, он оставлял при себе.
Давай свернем здесь, предложил он, когда до реки оставалось пару минут ходу.
Лилайна растерянно обернулась.
Зачем?
А ты хочешь устроить привал там, где могут появиться люди? Тебя, возможно, ничего не смущает, но я не хочу, чтобы моя жена плескалась в речке голышом на глазах у проходящих мимо крестьян.
Лилайна открыла было рот, чтобы возмутиться его строгому тону, но тут же закрыла его вновь, покрываясь румянцем.
«Так нечестно», подумала она, но ничего не сказала, наблюдая, как он свернул с тропинки в лес.
Она не понимала, как он выбирал дорогу и вообще понимал, куда нужно идти, но думать об этом было некогда. Ее платье снова и снова цеплялось за сухие ветки, лежавшие под ногами. Чтобы его не порвать, она поднимала юбку все выше, оголив ноги до самых колен, но ветки, перестав цеплять платье, стали все чаще царапали кожу. То ли она была такой неловкой, то ли ее спутник специально шел такой дорогой, но к реке Лилайна вышла с глазами полными слез и изодранными в кровь ногами.
Антракс быстро осмотрел ее, и она была готова ответить на любую его колкость отчаянным обвинением, что это все его вина, однако он ничего не стал говорить и так же внимательно осмотрел берег.
Остановимся здесь, наконец сказал он, роняя мешок в кусты. Пока я займусь огнем, можешь искупаться.
Зачем? машинально спросила Лилайна, глядя на быстрый бег речной воды.
Чтобы смыть с себя наше поле, птичка, с явной усмешкой ответил Антракс и, оставив посох у дерева, снова шагнул в лес.
Лилайна только покраснела, глядя на воду. Плавать она не умела. Ее муж вырос на берегу моря и, хоть они никогда не говорили об этом, она была уверена, что мальчишкой он не мог не прыгать со скалистых обрывов близ Эшхарата в бурные воды Белого моря. Она же выросла во дворце долины, поэтому плавала разве что в ванной под присмотром слуг.
Вздохнув и осмотревшись, она все же завязала волосы в кривой хвост на затылке, используя шнурок, которым была перевязана ее коса. Она уже успела пожалеть, что расплела волосы, а теперь едва ли представляла, как расчесать свои пушистые кудряшки. Стянув с себя ситцевое платьице, она аккуратно положила его на зеленый куст и шагнула в воду, прикрываясь руками.
Она не знала, что здесь река поворачивала, поэтому с брода ее нельзя было высмотреть. Точно также она не знала, что лес на другом берегу был так непроходим, что люди там никогда не появлялись. Она медленно входила в холодную воду, покусывая губы, не догадываясь, что синие глаза внимательно наблюдали за ней.
Антракс помнил ее совсем девчонкой, маленькой принцессой с едва заметной грудью, теперь же он видел миниатюрную женщину, прикрывающую маленькими ладошками пышную грудь. Тонкая талия. Округлые бедра. Понимая, что он скорее пообедает ею, чем зайцем, Антракс все же отошел от дерева, чтобы заняться делом. Он и не знал, что быть здравомыслящим рядом с женой окажется трудной задачей.
Когда Лилайна вышла из воды, на берегу уже горел огонь.
Обсохни у огня, прежде чем одеваться. Нечего платье мочить, сказал ей Антракс, бросая ей деревянный гребень, словно прочел ее мысли о спутанных волосах.
Лилайна поймала его и долго смотрела. Обычно ее волосы расчесывали слуги и делали они это мягкими щетками, а не деревянными гребнями, правда, понимая, что это лучше, чем пытаться расчесать волосы руками, она села на плащ, заботливо оставленный на траве, и стала расчесывать волосы.
Антракс снял с себя рубашку и набросил ее ей на плечи, поцеловал в макушку и шагнул к воде.
Лилайна невольно улыбнулась чувствуя, что его рубашка привычно пахнет мятой и завернулась в нее с еще большим удовольствием. Секрет этого запаха она так и не разгадала, но он всегда преследовал ее супруга, и вот уже много лет она считала запах мятызапахом любви и нежности.
Она расчесывала свои волосы, наблюдая, как он небрежно швырнул штаны в сторону, выпрыгнул из башмаков и быстро шагнул в воду. Спина, покрытая ожогами, на ярком солнце показалось золотистой, словно кто-то старательно натер ее маслом.
Антракс повел в сторону правым плечом, затем сжал его на миг левой рукой, нажал куда-то, снова дернул плечом, словно пробуя движения, и, сделав еще один шаг в воду, мгновенно нырнул.
Лилайна только вздохнула, понимая, что она была права, и она действительно слишком многого не знает о своем любимом эштарце.
И где мой обед?! спросил Антракс, вынырнув и двинувшись к берегу. Жена, ты вообще думаешь меня кормить? спрашивал он ни то серьезно, ни то смеясь.
Лилайна только моргнула, глядя на него.
Что ты смотришь на меня? усмехнувшись, спросил он. Зайца надо всего-то выпотрошить и поджарить, правда, шкурку стоит снять.
Говоря это, он спокойно сел в траву напротив, не одеваясь, и ощупал правую часть лица. Та не пострадала от воды, но он все равно потер стянутую мастикой щеку, так и не решив раздражает его это ощущение или нет, и вновь посмотрел на Лилайну.