Вот видишь, что ты наделал? Старший стражник укоризненно покачал головой. Все было тихо, спокойно, а теперь что? Будет война! Аспрас всех сдерживал, не давал развернуться! А ты снял эту гирьку с чаши весов, и что получилось? Вернее, получится Нет, парень, ты придурок! Так на какого мага ты работаешь? Раб? Или вольноотпущенник? Если раб ответит хозяин. Если вольноотпущенник, то в общем, ясно.
Он что, вам платил?
Тебе-то какое дело? Нос суешь куда не надо! Ничего, скоро его тебе укоротят, стражник зло ощерился и превратился из полноватого доброго дядюшки в подобие цепного пса. Скотина! Теперь пока все утихнет, пока утрясется сколько мы денег потеряем?!
А не боишься, что я в суде все это скажу? О том, что ты берешь деньги с преступников? О том, что обираешь арестованных? Зачем мои деньги забрал?
Парень, да ты гнилой, да? Ябедник? Стражник довольно хохотнул, и двое подчиненных поддержали его радостным смехом, напугавшим старушку, проходившую мимо с корзинкой на голове. Она вздрогнула, пригнулась и заспешила, шлепая по мостовой сандалиями с деревянной подошвой. Когда рядом с тобой радуются жизни сильные мира сего лучше убежать подальше, чтобы веселье не зацепило тебя смертельным мечом.
Отсмеявшись, старший стражник нахмурился и сплюнул под ноги пленнику:
Никто тебе не поверит, никто и слушать не будет. Посидишь пару недель в темнице, и сразу забудешь о том, что у тебя якобы были какие-то деньги. Зачем они тебе? Скоро окажешься на рудниках, а там деньги не нужны. Так что заткнись и шагай, пока не получил по башке вот этой дубинкой! Как же ты сумел свалить этого громилу, вот что интересно! Хотя наплевать. Повезло, да. Скорее всего повезло. Это уже дело судьи пусть разбирается.
Стражник любовно погладил дубинку черного дерева, окованную медными кольцами, поправил ее на поясе и зашагал дальше, не обращая внимания на пленника.
Городской суд находился в часе ходьбы по кривым улицам города. Если бы можно было подняться над крышами и полететь, как птице, до цели летели бы минуты две-три, не больше, но городской лабиринт не позволял двигаться прямо, только меняя направление движения, как парусный корабль, идущий против ветра.
Адрус знал, что старая часть города, по которой они сейчас шли, была построена с таким расчетом, чтобы сильнее затруднить врагу прохождение к центру столицы, плоские крыши домов служили площадками для стрелков из луков и арбалетов, с дома на дом можно перебираться, имея широкую длинную доску или просто сильные ноги, способные перебросить тело с одной крыши на другую. Чем дольше враги пробирались по лабиринтам, подставляясь под выстрелы защитников города, тем меньшее их количество могло добраться до святая святых императорского дворца, который был крепостью в крепости.
Прохожих стало меньше это не то место, где собираются простые люди, центр города состоит из больших поместий, особняков, в которых живут те, кто не желает, чтобы каждый встречный совал нос в их дела, а значит, каждый особняк окружен высоченной стеной, сравнимой по высоте с городскими укреплениями. Среди дня тут вообще затишье каждый уважающий себя человек должен отдыхать после вкусного обеда, а вся многочисленная челядь обязана блюсти покой своего господина не топать, не греметь, не шуметь, не громыхать колесами повозок по булыжной мостовой. Послеобеденный отдых дело святое, и не понимают этого только деревенские безродные мужланы.
Стражники молчали, утомленные солнечным жарким полднем и навьюченным на них железом, молчал и Адрус, которому все было ясно, он ощущал злобу и холодную ярость. Как вообще может существовать этот мир, в котором разбойники платят дань тем, кто обязан искоренять этих самых разбойников и защищать от них жителей города? И стоит ли жить таким продажным тварям?
А еще Адруса злила мысль о том, как легко его провели парни из воровской шайки, ведь они прекрасно знали, что последует за убийством вожака, ждали, что стража скоро появится и арестует Адруса. Ярость кипела, клокотала, искала выхода.
Впрочем, как обычно, на каменном лице Звереныша не отражалось ни злости, ни раздражения ничего, кроме умиротворения и спокойствия, как у статуи над склепом родового кладбища императорской семьи.
Оглянувшись по сторонам, Адрус чуть замедлил шаг незаметно, но так, что оба конвоира, идущие позади, оказались ближе и сбоку от пленника. Старший впереди.
Все трое сонные, скучные. Жарко. Ни ветерка, ни прохлады. Каменные стены, сжимающие улицу, как змеи-удавы свою жертву, пышат жаром, как раскаленные кухонные плиты.
Внимание ослаблено, на пленника вполглаза. И что может сделать худой парнишка, да еще и со связанными за спиной руками?
Правая нога взметнулась вверх мгновенно, будто ею выстрелили из катапульты. Пятка врезалась в переносицу стрелка из арбалета так, что кость не выдержала, хрустнула и провалилась в мозг, белые острые осколки пронзили желтовато-красное вещество, превращая хранилище разума в комок кровавой плоти.
Первый охранник не успел еще упасть, когда Звереныш подпрыгнул, резко повернувшись в прыжке, и ударом ноги переломил шею второму, так и не успевшему ничего понять.
К чести старшего наряда, опытного вояки, он мгновенно сообразил, что происходит, и уже тянул из ножен короткий широкий меч, которым так удобно работать в узких улочках древнего города.
Адрус опустил руки как можно ниже, к земле, брякнулся на спину, изогнувшись, как змея, протащил связанные руки через зад и ступни, прежде чем оставшийся в живых стражник успел подойти на расстояние удара мечом, затем вскочил и приготовился к атаке. И она не заставила себя ждать.
Умелый воин не стал тратить время на расспросы, как это парнишка сумел свалить двух здоровенных солдат, как он исхитрился вывести руки вперед? Зачем? Остаться бы живу! Инстинкт вояки, прослужившего в страже двадцать лет, прошедшего пограничные конфликты и пять бунтов, подсказывал: «Убей! Или будешь убит!»
И стражник ударил.
Наточенный до остроты бритвы меч как молния сверкнул в лучах солнца и опустился на голову странного паренька. Вернее, едва не опустился. Пленник непостижимым образом успел шагнуть назад, вскинув руки вверх, и меч, вместо того чтобы разнести смазливую головенку парня на две части, проскочил между ладонями пленника, перерезав путы и не причинив никакого вреда.
Парнишка шагнул вперед, каким-то образом вдруг оказался за спиной вояки и все.
Для стражника, отца троих детей, мужа, брата, добропорядочного горожанина все закончилось. Навсегда.
Хрустнули позвонки, голова запрокинулась назад под углом к телу, которое затем тяжело рухнуло на мостовую. Изо рта, из носа убитого потекла кровь, собираясь в ручейки, в лужицу, привлекая мух, которые тут же прилетели на свежую убоину и, бросившись к пахучей, сытной жидкости, начали пить ее, окуная в кровавую лужу жадные острые хоботки.
Адрус поморщился, потер запястья, пережатые тугими путами. Неприятное ощущение будто забегали сотни насекомых, царапая кожу острыми лапками. Наклонился, обшарил трупы забрал «свой» пояс-кошелек, выгреб все, что было в карманах старшего и остальных стражников. «А зачем оставлять? Для кого? Для уличных мародеров?»
Нашел кинжал, который стражник забрал себе, сунул его в карман, положив вверх клинком. У стражников нашлось некоторое количество серебра, меди немного, но вполне достаточно, чтобы несколько раз хорошенько поужинать в недорогом трактире. Больше взять было нечего, не считая доспехов и армейского оружия, но не таскать же с собой груду железа в виде кольчуг, мечей и здоровенных армейских кинжалов? Нет, это оружие не для тайного убийцы. И кроме того, сразу выдаст преступника, напавшего на патруль стражи.
Оглядевшись, убедился, что в переулке так никто и не появился. Послеполуденный отдых замечательная придумка жителей города!
Осторожно перешагнув через трупы и лужи крови, легкими прыжками побежал прочь, надеясь, что никто не заметил произошедшего и никто в будущем не свяжет в логическую цепочку бег Адруса и три трупа, оставшиеся на мостовой в тихой улочке Дворцового квартала.
Отсюда до дворца Императора было всего ничего пять минут хорошего бега, и когда Адрус оказался перед стражниками, стоявшими на посту у ворот, он почти не запыхался и даже не вспотел.
Кстати сказать, Адрус не раз задумывался над тем, почему все Псы, и он в том числе, не потеют в жару, перенося ее довольно легко и практически не ощущая пекла, в котором любой другой человек не выдержал бы и получаса без кувшина с водой даже в тени. Это было связано с той самой перестройкой организма, которую получил каждый из учеников Школы.
Как рассказывал настоятель Атрап Сетулькар, Псы горячее, чем другие бойцы, и горячее не в смысле более вспыльчивые, нет, их тела были более горячими, чем у обычных людей. Потому они быстрее двигались, были гораздо сильнее, чем любой из тренированных воинов, но как следствие постоянно хотели есть, ну и еще, как побочное свойство, почти не ощущали жары.
О! Красавчик! добродушно усмехнулся гвардеец у калитки, врезанной в стену рядом с главными воротами. И как ты ухитряешься в такую жару не вспотеть?! У тебя веер небось есть? Ну как у баб!
Отстань от него! хмуро рявкнул другой гвардеец. Сейчас нашепчет принцессе, потом проблем не оберешься! Иди, паренек, похоже, тебя уже ищут. Видать, скучает по тебе ее высочество принцесса хе-хе
Адрус скользнул мимо переругивающихся гвардейцев во двор, быстро пересек площадку, вымощенную брусчаткой, и через минуту уже шагал по длинным прохладным переходам внутри дворца, наслаждаясь сквознячком, холодящим разгоряченное «прогулкой» тело. Сегодня было очень жарко, даже для Пса.
Перед глазами Адруса все еще стояли три трупа, одетые в блестящие кольчуги и залитые красной «краской». Он до сих пор еще не отошел от нервного потрясения, полученного в бою, и каждая его жилочка будто звенела, готовая к новому бою.
Жалел ли Звереныш об убитых стражниках? Ни секунды. Ни одного мига. Он сделал то, что должен был сделать, и если они, эти стражники, поставили себя в такие условия, когда Адрус был вынужден их убить, так это не его вина, это их беда.
И кроме того, ведь фактически они собирались отправить его на смерть, несправедливо, нечестно, подло. Ни за что отправить на смерть!
Семьи? Ну да их семьи будут страдать. А разве не страдали те, кого ограбили или даже убили грабители, при молчаливом и не молчаливом попустительстве этих «блюстителей закона»?
Каждый должен получить по заслугам в этом Адрус был уверен наверняка. И если Создатель сделал так, что Звереныш стал его карающим мечом, так почему бы и нет? Все в этом мире делается по Его воле, так что трое стражников наказаны за свои преступления, и так будет с каждым, кто попадется под руку Адруса.
Мысль о том, что он стал карающей дланью Создателя, почему-то понравилась Адрусу, и парень растянул в улыбке свои никогда не улыбающиеся губы.
А что, и правда он карающий меч Бога! Провинились стражники Создатель послал своего гонца и прекратил бессмысленное существование этих тварей! Зажился на этом свете главарь рыночной шайки и его подручный воришка вот тебе и палач нашелся!
Вспомнил двух парней в трактире скрипнул зубами. Ну ничего, они еще встретятся как с ними поступить это решит потом. Может, и убьет. А может, и нет. По обстоятельствам. Задача ведь еще не выполнена! Нужны люди снаружи, нужна информация. Как ее добыть без пронырливых городских воришек?
А еще нужно было решить, как почаще выходить за пределы дворца. Впрочем, в ближайшее время, наверное, лучше этого не делать. После пяти убийств в городе могут ждать неприятности. Вернее, не могут, а точно ждут.
Возле дверей комнаты ждал, переминаясь с ноги на ногу, парнишка одних лет с Адрусом. Адрус видел его в коридорах дворца. Где точно вспомнить не мог. Какое ему дело до слуг? Их сотни, а то и тысячи.
Парень облегченно вздохнул и бросился к Зверенышу с таким выражением лица, что казалось сейчас он его ударит.
Ты где ходишь, придурок?! Император желает тебя видеть! Я целый час тут уже болтаюсь, а может, и больше. Император прикажет шкуру с тебя спустить! Идиот! Быстро за мной!
Парень зашагал по коридору, не глядя, идет ли за ним Адрус, потом остановился, оглянулся и стал недоуменно смотреть на то, как невозмутимый слуга принцессы отпирает замок здоровенным сложным ключом. Вернулся, встал руки в боки и разразился такой сложной, вычурной и красивой руганью, что Адрус удивился и слегка улыбнулся знание стольких ругательств сделало бы честь любому портовому грузчику, восемьдесят процентов речи которого составляют исключительно грязные ругательства.
Выпалив длинную, состоящую из двадцати слов фразу, посланец императора замолчал, переводя дух, и тогда Звереныш снова улыбнулся и примирительно сказал, вспомнив о том, что ему нужно налаживать отношения не только за стенами дворца, но и в нем самом:
Я сейчас вещи выложу ну не идти же мне к императору с сумкой наперевес, сам пойми. Да и морду сполоснуть не грех, и не только морду. От меня несет потом жара на улице, пыль. Разве можно идти к Венценосному в таком виде? Пять минут, и я буду готов.
Парень попытался что-то сказать, но Адрус его уже не слушал. Он быстро скинул одежду, бросив ее в корзину у порога, шагнул в душевую комнату, и через несколько секунд его тело омыли теплые струи воды, нагретой солнечными лучами.
Мыло, губка Через три минуты тело скрипело под ладонью чистое, свежее, будто и не было сегодняшней крови, грязи и мерзкого, смердящего дерьмом и горем рынка невольников.
Еще три минуты и Адрус стоит у порога, приглаживая рукой мокрые волосы.
Шагнул за порог, накинул замок, запер дверь и, повернувшись к посланцу, которого незадолго до этого бесцеременно выгнал за порог, спокойно сказал:
Вот теперь веди меня. Не устал, дожидаясь?
Если бы ты не был игрушкой принцессы, будь уверен, получил бы плетей! сплюнул парень, вызвав в душе Адруса волну гнева и неприязни. Нет, не тем, что сплюнул. Не нужно было упоминать о плетях. Очень уж не любил Звереныш плети и тех, кто держит их в руках. «Не любил» не то слово. Ненавидел, вот как будет правильнее сказать. До скрежета зубовного!
Больше не говоря ни слова, посланец трусцой побежал вдоль коридора, Адрусу ничего не оставалось, как побежать следом за ним, легко успевая за не очень ловким парнишкой.
Один коридор, другой, третий темные переходы сливались в один, мелькали стены, двери, и через несколько минут Адрус уже не понимал, где находится, громадный дворец с его сотнями проходов, комнат не был ему знаком. Где находятся покои императора? Адрус этого не знал и мог рассчитывать только на своего провожатого, который несся вперед, как будто его зад поджаривали демоны из Преисподней.
Наконец, коридор вывел в большой зал без окон, в котором горели факелы, два полыхали с боков комнаты, один на стене впереди, обдавая потолок жирной черной копотью. Адрус не успел ничего понять, сказать, сделать, когда ему сзади был нанесен мощнейший удар, выбивший из него дух и бросивший на каменные плиты, выстилавшие помещение.
Сознание помутилось, и, лежа на боку, сквозь муть разорванных мыслей Звереныш услышал:
Вы убили его? Вы же сказали, что только поговорите с ним! Я на это не соглашался! Я все доложу
Голос прервался, что-то захрипело, забулькало, послышался тяжелый глухой удар, будто упала туша свиньи, и низкий, хриплый голос сказал:
Проверь, красавчик жив? Если жив добей. Спрячем под плиту, в компанию к императору Адрустину, им вдвоем веселее будет!
Тогда уж втроем! хохотнул другой голос, помоложе и позвонче. Этого-то придурка тоже нужно куда-то девать! Его хватятся.
Плечо рванула боль, и в глазах сразу прояснилось взгляд уперся в блестящее острие арбалетного болта, выглянувшего из груди возле ключицы. Это он, болт, ударил сзади и сбросил на пол. Ловушка! Поймали! Зачем?
Тяжелые шаги, нога больно ударила в плечо, перевернула мужчина наклонился над Зверенышем, обдав его запахом вина, гнилых зубов и чеснока. Воняло так гадко, что захотелось блевать.
Вроде дохлый! неуверенно прогудел мужчина.
Вроде, вроде отрежь ему башку! Нужно будет показать хозяину.
Сам режь! Вывозиться в крови, что ли?! Потом одежу не отстираешь!
Режь, говорю, болван! Денег не получишь!
Мужчина недовольно крякнул, вздохнул, потянув из ножен кинжал, взял Адруса за волосы, отогнул голову назад и замахнулся, целясь отсечь одним ударом.
Звереныш следил за ним сквозь прикрытые ресницы, и, когда рука убийцы поднялась вверх, зашла за голову, нанес удар точно в кадык, разбивая его вдребезги, разрывая гортань, подавшуюся под пальцами Мастера Смерти, как бумажный цветок.