Я послушалась, выпуская импровизированное оружие из рук и делая шаг назад, не сводя взгляда с мужчины. Он ловко перехватил нож и в считанные секунды откромсал
трупу птички конечности и разрезал брюшко. Положил топорик на стол, ещё раз «пристрелил» меня взглядом и ушёл.
Спасибо!крикнула ему в след. Меня немного трясло от мысли, что на месте куриных мощей в любой момент могу оказаться я.Та-ак Вымыли, порезали. Смешать горчицу, раздробленный зубчик чеснока и майонез и натереть курицу и снаружи, и внутри.
Чеснока нет, поэтому обойдемся смесью горчицы и майонеза. Вроде, выглядит не так уж и плохо, но пробовать не хочется. Щедро намазала куриные останки и оставила мариноваться. Принялась чистить картофель для пюре. Как ни странно, это занятие всегда успокаивало. В детстве я могла часами срезать шкуру с корнеплода и выковыривать «глазки». Для меня это было сродни медитации.
Картошка кончилась довольно быстро, и я поставила её вариться в большой кастрюле. Все-таки перечистить килограмм этого калорийного овоща было плохой идеей.
Но с другой стороны, пару дней можно о готовке даже не думать.
Курица жарится, картошка варится. Чем бы себя занять? С кухни уходить нельзя, надо контролировать процесс, а то что-нибудь да подгорит.
Вернулась к чтению «Даров смерти», устроившись на стуле и закинув ногу на ногу. Волосы упрямо лезли в глаза, мешая читать. Сколько я уже не подстригала их? Задумчиво повертела между пальцами светлую прядку. Около года не посещала парикмахерскую. От моего аккуратного каре остались одни воспоминания, а волосы спускались ниже плеч, доставляя массу неудобств.
Добавив в списке к спортзалу посещение парикмахера, погрузилась в чтение
Опомнилась только, когда запахло жареным. В прямом смысле. Кинулась к плите, подняла крышку сковороды. Ничего же страшного, что курица чуточку почернела, да? Важен
не вид, а содержание. Ведь так?
Мама говорила, что испортить курицу невозможно. Так что я не могла нарушить это правило.
Время сервировать стол. Надеюсь, Барнс очень голоден и проглотит мою стряпню, не почувствовав вкуса? А если я его нечаянно отравлю этой чёрной курицей?
Ну, подумаешь, посидит человек в туалете. Ага, а потом свернет тебе шею лёгким движением бионики.
И почему мне не могли послать кого-то менее опасного в помощники? Фьюри обещал дать надежного человека, а прислал Зимнего солдата, который гораздо опасней всех, с кем я сталкивалась за годы службы. И теперь должна в собственной квартире чувствовать себя в опасности.
Все ещё может наладиться, к любому человеку можно найти подход,просвистела на краю сознания оптимистичная мысль.
Я водрузила на стол тарелки, наполненные приготовленной пищей. С курицы я благоразумно удалила чёрную корочку вместе с кожей, оставив «голое» мясо. Так выглядит гораздо лучше.
Поставила греться чайник и принялась гадать, выйдет Джеймс к обеду или нет.
При употреблении его имени в груди болезненно кололо. Будто было в нем что-то родное. Будто я уже потеряла кого-то с этим именем в прошлом, но не могу вспомнить, кого.
Прикусив щеку с внутренней стороны, я с удивлением обнаружила, что Зимний солдат все-таки решил почтить мою особу присутствием. То ли смирился, что ему придётся терпеть моё общество, то ли очень голоден. Уточнять я не стала, благоразумно держа мысли при себе.
Барнс зачесал волосы назад, собрав их в неряшливый короткий хвостик и открыв тем самым лицо. Я невольно залюбовалась. Он красив, а эти скулы сведут меня с ума. Только вот отчужденный взгляд напрягает, заставляет нервничать.
Я не боялась, просто знала, что против него у меня нет шансов. Пару минут я продержалась бы при условии рукопашного боя, но не больше. Я гораздо меньше ростом и более изворотливая, но, как вы помните, уже давно не в форме.
Жестом попросила Джеймса присесть за стол. Он подчинился, опускаясь на деревянный стул и пододвигая к себе тарелку. Посчитав, что гроза миновала, повторила его действия, садясь напротив. Воздух трещал от напряжения, казалось, вот-вот проскользнет электрический заряд.
Приятно аппетита,промямлила, опуская взгляд в свою тарелку. Барнс не ответил, принявшись за еду. Воткнул вилку в куриную ножку, отделяя мясо от кости. Критически осмотрел кусочек курятины и, наконец, попробовал. С полминуты тщательно пережевывал.
Спустя мгновение я уже болталась в воздухе и цеплялась пальцами за сжавшуюся на шее бионическую ладонь. Все произошло настолько быстро, что я не успела среагировать.
Отпусти,просипела, чувствуя, что начинаю задыхаться. Пальцы немели, но я продолжала упорно хвататься ими за металлические пластины. Перед глазами все плыло, картинка разбилась на пиксели.
Отравить меня решила?мутным взглядом окинула разъяренного мужчину. Льдистые глаза убивают не хуже металлической руки. На секунду кажется, что он боится. Боится переступить черту и окончательно перекрыть мне доступ к кислороду. Боится вернуться на исходную, стать снова тем, кем сделала его ГИДРА. Он цепляется за остатки человечности в глубине себя также, как я сейчас за жизнь, пытаясь разжать бионические пальцы вокруг шеи, вдохнуть немного воздуха.Мелкая дрянь.
Я не хотеласлышу себя, будто со стороны. Хотелось кричать, а получались только хрипы. Хотелось биться, вырываться, а всё, что я могу, это вяло цепляться пальцами за металл и тонуть в глазах Зимнего солдата. Его глаза напоминают мне небо над Лондоном перед дождемсветло-серые. Можно ли утонуть в небе? Тучи состоят из воды, значит можно.
Джеймс колебался, ища в моих глазах подсказкулгу или нет? Чуть сильнее сжал пальцы, выбивая из меня тихий выдох. Кухня поплыла еще сильнее. Чувствую, как болтаются в воздухе мои ноги в полуметре от пола. И я наивно полагала, что продержусь в бою с Зимним солдатом две минуты? Какая же я жалкая.
Страха нет. После смерти родителей, а потом и Джессики я не боюсь умереть. Это даже интересно, новое приключение. На этом свете меня держат только глаза цвета лондонского неба напротив.
Веки налились свинцом, закрываясь. Какой смысл в сопротивлении? Лучше уйти достойно, чем молить о смерти.
Прежде чем уплыть, исчезнуть, раствориться в дожде, приподнимаю уголки губ в улыбке. На это ушли последние силы, мои пальцы с обломанными в кровь ногтями разжимаются, и я повисаю в руке Зимнего Солдата.
В ушах шумит, как при погружении в воду. Забавно, я так и не научилась плавать
***
Нет, нет, прошу Вас, не надо!висну на руке мужчины, облаченном в строгий серый костюм-двойку. Он будто не обращает на меня никакого внимания, продолжая идти вперёд по коридору, освещенному тусклыми лампамиэкономят электричество.Пожалуйстаслезы, смешиваясь с тушью, стекают по щекам, оставляя серые дорожки и делая из моего лица маску.
Ты сама виновата, Амелия,эти слова вонзаются в грудь, словно ножи для метания. Верно. Сама виновата.И Он платит за вас обоих. Справедливая цена, не так ли, милая?
Пожалуйста, только не Он только не Он,рыдания сдавливают горло, слова тонут в всхлипах и слезах. Отпускаю руку мужчины, он педантично поправляет пиджак и открывает дверь, дабы пройти в следующий отсек коридора, точь-в-точь такой же. Весь лабиринт этих чертовых коридоров одинаковсерые, прошитые сталью стены, выбеленный потолок со встроенными лампами, серый потертый линолеум на полу. Иду вслед за мужчиной, понимая, что эта дорога в один конец.Пусть это буду я, но не трогайте Его
Не волнуйся, дорогая, ты тоже получишь своё,ласковый тон заставляет меня всю содрогнуться от вновь нахлынувшей истерики. На что мы надеялись? У «нас» не было никакого шанса. Мы оба понимали это, но все равно искали встреч. Я знала, что ничем хорошим это не кончится, но все равно ловила все Его взгляды, мимолетные касания и лёгкие поцелуи украдкой. Но, чёрт возьми, я не сожалею об этом! Не сожалею, что проводила с Ним ночи и считала звезды, нарисованные черным маркером на потолке жилого отсека.
В следующем отсеке в одной из стен застекленное окно в помещение. Я не хочу видеть это место, слишком сильно печет в груди. Замечаю Его, сидящего на кушетке с обнаженным торсом.
Я не изверг, Ами, у вас пять минут,усмехается мужчина, открывая мне дверь. Суетившиеся до этого люди в белых стерильных халатах замирают, уставляясь на меня.- Оставим их. Голубкам надо поговорить.
Люди торопятся к выходу, тихо переговариваясь. Кидают взгляд на заплаканную меня, замершую на месте. Они боятся меня, ведь я легко могу переломить им позвоночники. Я знаю, что они не уйдут и будут наблюдать за нами через окно. Для них это забава, спектакль, через неделю они уже и не вспомнят, что тут умирали души, гасли звезды, нарисованные на потолке.
Джеймсвыдыхаю, нерешительно смотря на мужчину на кушетке. Он будто только что замечает, что я здесь. Резко подрывается с места, в два шага оказываясь рядом со мной, прижимая к своей груди. Обвиваю руками его талию.
Лия, девочка моя,тихо шепчет, гладя живой рукой по спине. Слёзы снова наполняют глаза, наружу вырывается одинокий судорожный вздох.Не плачь, не надо.
Джеймс,голос не слушается, дрожит и затихает на полу слове,это же как смерть. Из-за меня ты снова все забудешь.
Посмотри на меня,осторожно отстраняет меня и приподнимает голову, касаясь подбородка бионическими пальцами. Он всегда обращается со мной будто я из хрупкого фарфора.Я никогда не забуду тебя, поняла, глупая? Это из-за меня ты вляпалась в неприятности.
Я из них не вылезала,хрипло смеюсь и тону в серых глазах мужчины. Накрываю ладонью его щеку, проводя пальцами по колючей щетине. Очерчиваю изгиб бледных губ указательным пальцем другой руки. Джеймс размыкает их и легко целует подушечку пальца. Лукаво улыбается. Он старается казаться сильным, не показывает страха, но в глазах плещется ужас и боль. Наша общая боль.Я люблю тебя, знаешь? Я больше никому этого никогда не скажу, эти слова теперь толькотолько твои.
Вот увидишь, мы выберемся,зачем Он пытается приободрить меня, если мы оба знаем, что это конец.И ты будешь говорить мне это каждый день, просыпаясь. Я ещё надоем тебе своим присутствием. От Зимнего
Ты не солдат, ты Джеймс Барнс, не забывай этого,прерываю его, закрывая ему ладонью рот.Ты человек.
И я люблю тебя, Лия,тихо произносит он, аккуратно снимая мою ладонь со своих губ и опуская её обратно на щеку. Бионика притягивает меня ближе к мужчине, хозяйски располагаясь на моей талии, приятно холодя кожу сквозь тонкую ткань рубашки. С другой стороны я чувствую жар его тела, прижимаясь теснее. Губы Джеймса находят мои, легко, невесомо целуя. Сердце замирает, когда шею накрывает его вторая рука, зарываясь в волосы. Мне чертовски этого мало.
Мужчина целует настойчивее, завладевая моим вниманием полностью. Мир сузился до него и его требовательных обветренных губ.
Пять минут прошло,слышу словно через толщу воды.Уведите фроляйн Роджерс.
Меня грубо хватают за локти, отстраняя от Джеймса. Рычу и вырываюсь, упираюсь пятками в пол.
Ами, милая, не трать силы понапрасну,советует мужчина в костюме, скаля зубы. Джеймса удерживают шестеро, повиснув на нем, как яблоки на яблоне.
Нет, нет!ору во все горло, когда меня подтаскивают к двери. Извиваюсь, словно уж на сковороде. По щекам катятся слёзы.Не трогайте его! Только не Джеймс Прошуслова разбиваются об всхлипы.Только не он
Я люблю тебя!доносится до меня голос Джеймса перед тем, как дверь закрывают. Мужчина в костюме выходит следом и толкает меня к окну.
Это твоё наказание, дорогая.
Джеймса силой усаживают в кожаное кресло, пристегивают его запястья ремешками, заставляют зажать между зубами металлическую пластинку и подключают к аппарату.
Он кричит нечеловеческим голосом. Словно дикий зверь, силясь вырваться, рвясь на свободу. От этого внутри что-то обрывается.
Я бегу к двери, дергаю за ручку. Не поддается. Бьюсь в неё плечом.
Джеймс!кричу так, что у самой закладывает уши.Джеймс!
Не волнуйся, Ами, скоро ты сама все забудешь. Тебе больше не будет больно.
Пустите меня к нему! Джеймс!рыдания душат. Вдруг в предплечье вонзается игла.Джеймс
Сознание уплывает, перед глазами танцую чёрные точки
***
Резко села на постели, хватаясь руками за горло. Из груди вместе с прерывистым дыханием вырывались хрипы. На щеках застыли невысохшие горячие слёзы.
Почему я плачу?
Последнее, что помню, Зимний солдат душил меня на кухне. Я думала, что это конец, моя последняя глава, но он пожалел меня. Значит, он борется. Борется с самим собой, с потребностью к убийству.
Не сразу заметила, что в комнате тёмно. Из незакрытой форточки с запахом озона врывались звуки автомагистрали.
Как я оказалась в собственной постели?
Ты звала меня во сне, почему?раздалось рядом. Я потянулась к светильнику на прикроватном столике, до рези в глазах вглядываясь в темноту. Уже нащупала выключатель, как в комнате резко вспыхнула люстра.
Щурясь от яркого света, нашла взглядом Джеймса, стоящего возле шкафа-купе, прижимаясь к его боковой стенке правым плечом.
Я не помню,голос сел, горло неприятно саднило и сжималось. Мужчина смотрел на мои попытки прокашляться почти виновато. А ещё он не понимал чего-то, но очень хотел разобраться.
Кричала,произнёс Барнс, словно припечатывая. Кидаю на него удивленный взгляд. Как я кричать могла, если голосовые связки после встречи с его бионикой молят о пощаде даже при шепоте?Я разобрал только «нет» и «Джеймс». Почему?
Я не запоминаю сны и не могу тебе ответить,сипло ответила я, откидываясь обратно на подушку и прикрывая глаза.Закрой окно, пожалуйста. Холодно.
Мужчина плавной тенью скользнул к окну и прикрыл форточку, перекрывая доступ звукам с улицы.
Спасибо,прошелестела, подтягивая к себе одеяло. На пальцах нет крови, хотя ногти оставляют желать лучшего. От них остались лишь жалкие обломки. На левой руке большой палец аккуратно перевязан, видимо, он пострадал больше всего.
Джеймс скупо кивнул и собрался покинуть меня. Когда он проходил мимо кровати, я поймала его за живую руку. Теплый, почти горячий. Кожа обветренная и шершавая. Мужчина замер и окинул меня непонимающим взглядом. Кажется, размышляет, позволить себя касаться или нет.
Посиди со мной, пока не усну,безнадёжно прошу, опуская себя в его глазах ниже плинтуса. Я жалкая и слабая.
Я тебя чуть не убил,великодушно напомнил Зимний солдат, вытаскивая ладонь из моей слабой хватки.
С тобой я чувствую себя в большей безопасности, чем без тебя,сбивчиво протараторила я.Я не помню, что мне снилось, но было больно и страшно. Просто не уходи сейчас. Пожалуйста.
Мужчина вздыхает, но не пытается пристрелить меня взглядом. Льдистые глаза ничего не выражают, словно Барнс старательно спрятал эмоции где-то на дне зрачков.
Он погасил свет, пододвинул к кровати стул и достал из кармана нож-бабочку. Какое-то время я из-под ресниц наблюдала, как он ловко перебирает его пальцами, смотря на собственные руки.
И мне вдруг стало так спокойно, будто пришло осознаниея больше не одна.
========== Глава 2. Джеймс ==========
Пыль - осколки льда - моё тело
Плоть - создана из стекла
Наполнил яд мой разум,
Когда я узнал тебя
Amatory
Никогда прежде не смотрел в глаза своей жертве. Ни одной. Я лишь разворачивался и уходил как жалкий трус.
Разжимаю руку. Девушка как фарфоровая ваза, выроненная по не чаянию из рук, летит на пол, задевая головой стул. Могу поклясться, что слышу, как она раскалывается на тысячи мелких осколков, разлетевшихся по всей кухне.
Я видел боль в ее глазах. Боль непонимания и нет, не страха. Отчаяния.
Она не боялась меня. Лишь смотрела мне в глаза, пытаясь отыскать причину.
Причина одна: Зимний Солдат. Кем я был, есть, но никогда больше не буду. Я уничтожу его.
Опускаюсь рядом с Амелией, чтобы проверить,пульс слабый, но все же есть. Светлые волосы смелись в одну сторону, предоставляю моему взгляду ее лицо. Кожа белая, почти светится голубизной, и словно фарфоровая, как у кукол, продававшихся только в лучшем магазине игрушек на пятой авеню. Аккуратно беру ее на руки, будто опасаясь, что от резкого движения она рассыплется на острые осколки, и несу в ее комнату.
Ударом ноги открываю дверь; мне плевать, что будет с деревом, прохожу мимо заваленного макулатурой стола и опускаю девушку на кровать. Замечаю кровь на своих руках. Но она не моя. Пальцы Амелии разодраны почти до мяса; кое-где кровь уже запеклась, но на большом пальце она все еще сочится. Возвращаюсь на кухню и набираю воды в миску, удачно оставленную Роджерс на столе. Сдергиваю с крючка полотенце и уже собираюсь вернуться в комнату, как замечаю стоящий на окне бутылек с йодом. АмелияАмелия, ты везде оставляешь мне подарки?