И кто же, как вы полагаете, солгал?
Предполагаю, что лорд Фредерик знал о своей бесплодности, когда просил руки маркизы Крэйбонг, но скрыл это от неё, её отца и Его Величества, которые приняли решение об этом браке с той целью, чтобы род Фосбери не угас.
Откуда вы знаете о том, что решение было мотивировано именно этой целью?
Об этом мне рассказал маркиз Питер Крэйбонг сразу после состоявшейся помолвки его сестры. А он, в свою очередь, узнал об этом от старшего брата Брайана Крэйбонга, которому это объяснил сам герцог.
Вы делились своими новыми надеждами с леди Долорес-Софией?
Я ни с кем не делился и говорю об этом впервые.
Вам же известно, что теперь в семье Фосбери есть ребёнок, которому граф и графиня приходятся отцом и матерью, согласно записи о его крещении.
Но его настоящие родителине граф и графиня.
А вот леди Долорес-София заявила, что она не испытывает раскаяния в принятии этого ребёнка.
Ребёнок уже принял крещение, которое не может быть отменено. Думаю, именно поэтому леди Долорес-София не раскаивается. И я в этом поступке восхищаюсь ею, и со своей стороны выражаю активное неприятие церковного закона о запрете на крещение незаконнорожденных детей.
Снова прокатился шумок, к которому добавился слабый хлопок рукой по столу епископом.
Ещё один туда же, вполголоса сказал Поборник справедливости и уз.
Откуда вам известно, что граф и графиня не являются истинными родителями Эдварда Фосбери? спросил Защитник уз.
От матери этого ребёнка, ответил Майкл, чем вызвал настоящий шум и восклицания в зале.
И кто же она?
Её зовут Бригитта Наннери, и она должна была уже подойти и ожидать в приёмной зале.
Глава 3
Все, в том числе Дора, удивлённо смотрели как Бригитта, в дорогом чёрном узком платье и маленькой шляпке с короткой вуалью, с прямой осанкой проследовала к месту для опроса. После поклона и положенных клятв её спросил официал суда:
У нас по делу в показаниях ответчиков и свидетелей вы проходите как простолюдинка по имени Бригитта, не имеющая фамилии. Теперь же вы назвались фамилией Наннери. По какому праву вы это сделали?
Под этой фамилией меня зарегистрировал граф Оддбэй как жительницу графства купеческого сословия.
Свидетель, граф Оддбэй, вы подтверждаете слова этой свидетельницы?
Да, но Я впервые узнаю, что она является родной матерью виконта Фосбери. Мой сын Майкл просил меня недавно записать её имя и фамилию в церковно-приходской книге нашего графства, сказав, что готовится задействовать эту мисс в своём новом экономическом прожекте.
Хорошо. Свидетельница, вы подтверждаете, что, не состоя в браке, вы родили ребёнка и отдали его графу и графине Фосбери?
Да, Ваше преосвященство, подтверждаю.
Почему вы это сделали?
Почему родила?
Нет, нахмурился епископ, Почему вы отдали им своего новорожденного сына?
Потому что отец этого ребёнка, будучи аристократом, не мог на мне жениться и признать ребёнка официально, а также не мог поддерживать нас, так как уехал за границу. Он предложил простолюдина, который взял бы меня замуж беременной. У меня же не было ни жилья, ни денег. Я просила графа Фосбери позволить жить мне рядом с его женой, моей монастырской подругой, чтобы она могла помогать нам с ребёнком, как она и сама хотела, но он не разрешил мне этого. Но главное, я беспокоилась за судьбу своего сына, который, как незаконнорожденный, был бы отлучён от церковных таинств, прежде всего крещения, и на всю жизнь оставался бы причисленным к самым низким сословиям, наряду с проститутками и нищими. Если бы не это обстоятельство, я бы никогда не отказалась от своего сына, голос Бригитты при этом дрогнул, но она продолжилаМоя подруга Долорес-София известна мне как добрый и совестливый человек. И я решила согласиться на предложение графа Фосбери о том, чтобы отдать им с женой своего ребёнка и никогда не разглашать этой тайны.
Вы как-нибудь причастны к решению о том, что ваш ребёнок не будет усыновлён графом и графиней Фосбери официально, а будет выдан ими за своего?
Я не придавала значения этому вопросу. Для меня это означало одно и то жея навсегда теряла своего сына.
После выступления Бригитты в суде был вновь объявлен перерыв до завтра.
Леди Элинор, при которой не прозвучало имя отца ребёнка, вскричала вослед уходящим судьям:
Они все лгут! Ребёнок похож на покойную герцогиню, так все говорят, значит, настоящая мать этого ублюдкаДолорес-София!
Ни один из выходящих из залы судей не повернул в её сторону своей головы. Проходившая мимо неё Бригитта наступила на край подола платья леди Элинор и в нём образовалась дырка. Не извинившись, Бригитта вышла из зала так же гордо, как и вошла в него.
Дора смотрела, как виконт Оддбэй выходит из здания рядом с Бригиттой и что-то говорит ей, одобрительно кивая. После этого Майкл подошёл к ним.
Я прошу прощения за то, что не рассказал вам раньше о своих планах на мисс Бригитту. Её история показалась мне полной несправедливости по отношению к ней, и я решил ей помочь встать на ноги.
Она сказала вам о том, что получила крупную сумму денег за отказ от ребёнка и сохранение всего в тайне? Хмуро спросил граф Фосбери.
Как я понял, она не просила этих денег и была озабочена лишь судьбой ребёнка.
Лорд Фредерик ничего больше не сказал и отошёл от Майкла, не попрощавшись.
Я рада, что вы помогаете Бригитте, сказала Майклу Дора.
После этого она быстро пошла вслед за мужем и не стала давать возможности виконту задать другой вопрос, на который не хотела бы пока отвечать. Лорд Фредерик же гневно сказал, возвращаясь домой в карете и явно имея в виду Майкла:
Каков наглец!
Дора промолчала, прекрасно понимая, что именно больше всего вызвало гнев графа Фосбери.
Выступление Майкла в суде словно внесло разлад в семейную атмосферу дома Фосбери. Дора явно закрылась, не желая обсуждать эту тему, а Фредерик и Элизабет, видя это, не рискнули вызывать её на разговор. Умный человек по поведению Доры мог бы догадаться, какие ответы он может получить на свои вопросы. А Фредерик и Элизабет Фосбери дураками отнюдь не являлись.
Дора же в очередной раз для себя восхитилась поступком Майкла, связанным с Бригиттой. Она даже не задавалась уже вопросом, почему, зная о том, что Бригитта может понадобиться им в суде, лорд Фредерик не сделал попыток её отыскать, а виконтсделал и нашёл. Потому что это Майклвот и весь ответ.
На следующий день все участники, кроме Бригитты, снова пришли в назначенное время в суд.
Релатор суда сделал объявление, что если у сторон нет других доказательств, судебное следствие будет считаться оконченным. В это время официал суда подошёл к нему и что-то сказал. А потом объявил, что суд вызывает свидетеля Бенджамина Хьюза.
В зал вошёл крупный плотный человек лет сорока пяти с несколько лохматыми чёрными кудрями, в простой одежде и в большими трудовыми руками. После низкого поклона и клятвы говорить правду и хранить тайну услышанного, он стал отвечать на вопросы суда.
Кем вам приходятся стороны по данному делу?
Какие стороны? Я не понимаю, Ваше преосвященство, робко сказал этот крупный мужчина.
Вам знакомы граф и графиня Фосбери?
Конечно, их сиятельство граф недавно приезжали к нам в деревню и велели мне приехать на суд. Я же раньше работал в их замке, плотником, значить.
А графиня?
Нынешнюю графиню я не имею чести знать. А вот с прежней знался, да.
Расскажите об этом.
Да что рассказывать Блуд это был, Ваше преосвященство, бес меня попутал и графиня. Я уж каялся об этом в церкви, на меня епитимью суровую накладывали
Что за наглая клевета? вскричала леди Элинор, Чтобы я с этим мужланом!..
Епископ, сурово взглянув на истицу, стукнул деревянным молотком по столу, и продолжил:
Были ли у вашего блуда последствия?
Конечно, как не быть, Ваше преосвященство. Как меня их сиятельство, значить, с графиней застукали в их постели, так сразу и последствия наступили. Выгнали меня из замка взашей, значить.
Я говорю о других последствиях. Не была ли графиня беременной после этого блуда?
Так беременной она была и после, и во время этого блуда, Ваше преосвященство. Когда оне понесли от меня, мы всё равно продолжали блудить, значить.
Я ждала ребёнка от мужа! опять крикнула леди Элинор, и опять епископ стукнул по столу молотком.
Откуда вам было известно, что это был именно ваш ребёнок, а не ребёнок графа?
Так оне ж говорили, что их муж, их сиятельство, значить, того, не могут ей ребёночка-то сделать. И никому другому тоже.
Вам известно, что сделали с этим ребёнком после того, как он родился?
Известно, Ваше преосвященство.
Расскажите, что вы об этом знаете.
Когда меня их сиятельство выгнали, я не сразу в деревню уехал, а ещё некоторое время в замковых постройках укрывалсяв сараях да на конюшне. Меня прислуга подкармливала, жалели, значить. Всё, чаял, графиня меня ещё утешит, да и с ребёночком нашим хотелось мне знать, что будет. Так я однажды и подслушал, как оне с подругой своей, графиней Оддбэй, значить, говорили, и леди Элинор сказали, что отдадут ребёнка в приют в графстве Оддбэй, а потом приглядывать за ним будут. Ну вот я и жил так, думал, пока родов дождусь, а потом и прослежу, как оно всё будет.
И что, проследили? Отдала она ребёнка в приют?
Проследил, низким голосом вдруг протянул свидетель, Только опоздал я немного. Оне ж в карете ехали, а я пешком по снегу шёл, декабрь был тогда, мороз сильный стоял. Дитё графиня не отдала никому, а у ворот приюта так и бросила в снег, в одних тонких пелёнках да вот в этой рубашечке.
После этих слов свидетель достал из-за пазухи и развернул пожелтевшее кружевное платьице новорожденного. Несколько мгновений в зале стояла мёртвая тишина.
И что же сталось с ребёнком? спросил епископ.
Обморозила ножки наша дочка, Ваше преосвященство. Описалась она тогда, вот ножки и заледенели. Я принёс её в деревню, там ей ножки и пришлось отнять, по коленочки почти, почернели они, значить.
Леди Элинор молча хватала воздух, как вытащенная на берег рыба. В этот момент викарий открыл дверь и впустил в зал ребёнка. Девочка восьми-девяти лет с шапкой чёрных непокорных кудрей как у плотника, и с янтарными глазами, как у леди Элинор, неуклюже прошла по дорожке, переступая ногами, оканчивающимися деревянными палками с приделанными к ним деревянными же башмаками, выкрашенными в чёрный цвет. Она подошла к свидетелю, потом посмотрела на леди Элинор, которую ей указал рукой плотник, и спросила:
Вот это моя мама, да, пап?
Леди Элинор вскочила и завизжала, словно бес, которого задело святое знамение:
Уберите этого ребёнка, она не моя дочь!
После этого она резко побледнела и грохнулась в неподдельный обморок.
Глава 4
Викарий суда срочно вызвал прислужника, которому поручил привести лекаря для леди Элинор. Пока в заседании суда образовалась незапланированная и необъявленная пауза, Майкл со своего места громко спросил:
Бенджамин, а вашей дочери тоже отказали в церковном крещении?
Отказали, она же не от законной жены у меня, вздохнул тот, кладя свою широкую ладонь на кудрявую голову дочери. Взгляд его при этом был наполнен любовью и жалостью к несчастной девочке.
Майкл многозначительно молчал, глядя на высокий суд.
Наконец, леди Элинор пришла в себя и села на своё место. Заседание продолжилось. Плотника с дочерью отпустили на места для зрителей.
Поскольку никаких других доказательств больше не представлялось, суд дал право истице и ответчикам сказать заключительное слово.
Леди Элинор встала, и глядя в пространство перед собой, сказала:
Всё, что я говорила в судеэто правда. Меня оклеветали, и все свидетели говорили только ложь. Я прошу высокий суд восстановить мой брак с графом Фредериком Фосбери, либо расторгнуть его из-за виновности ответчика, который вынудил меня избавиться от нашего с ним ребёнка, не имея других формальных причин для того, чтобы разрушить брачные узы со мной.
Потом дали слово лорду Фредерику.
Я глубоко раскаиваюсь в своих грехах перед церковью, когда скрыл истинные причины расторжения своего брака с леди Элинор Фосбери, которые на самом деле заключались в её супружеской измене. А также, когда солгал при обряде крещения о ребёнке, которого я назвал своим сыном, рождённым в браке от своей жены Долорес-Софии, который на самом деле рождён от других отца и матери.
Лорд Фредерик немного помолчал, и было видно, как тяжело ему даются следующие слова:
Я раскаиваюсь, что просил руки маркизы Долорес-Софии, скрыв от её отца и от неё, что я не могу иметь детей, поскольку ещё в юности переболел свинкой. Прошу высокий суд сохранить мои брачные узы с Долорес-Софией Фосбери, урождённой Крэйбонг, и позволить нам с ней усыновить младенца, крещённого именем Эдвард.
Затем слово получила Дора.
Я признаю свою вину перед церковью в том, что солгала при крещении Эдварда о том, что он является моим сыном, рождённого от брака с графом Фредериком Фосбери. Прошу высокий суд
Дора запнулась, и в зале повисла звенящая тишина.
Прошу признать незаключённым мой брак с лордом Фредериком Фосбери, как совершённый под влиянием заблуждения. А также
В зале за спиной Доры раздавалось шевеление и какие-то тихие разговоры, поэтому она чуть повысила громкость своего голоса и продолжила:
А также я прошу высокий суд инициировать пересмотр церковных уложений о запрете на крещение незаконнорожденных детей. И в обычной жизни, и в этом заседании мы видим, как эти законы губят и уродуют жизни невинных младенцев, как они зачастую толкают взрослых людей на жестокие и неправедные поступки, на ещё больший грех перед богом и церковью. Отношение церкви к таким детям не исчерпывается тем, что им приходится пережить. Изгоняя детей от себя, церковь, вольно или невольно, развязывает руки и обществу, провоцируя делать из них изгоев. Наказание взрослых людей за блуд, получаемое ими от церкви и общества, несравнимо меньше, чем тяготы, которые падают на головы их детей. А так быть Дора отрицательно покачала головой, Не должно.
На этом судебное заседание окончилось, приговор церковного трибунала обещали объявить через неделю.
Выйдя из здания епископата, Дора попросила лорда Фредерика отвезти её к герцогу Крэйбонгу, у которого, как она сказала, хочет погостить до оглашения приговора. Граф Фосбери не нашёл в себе сил возразить ей сейчас. В карете Элизабет начала вдруг горько плакать, словно в ней расправилась некая пружина, которую она сжимала всё последнее время. Сидевший рядом с ней брат утешающе похлопывал её по склонённой к нему голове и по спине.
"Ваша милость,
С тягостным волнением должна сообщить Вам, что в нашей семье случилость несчастье. Первая жена моего брата, леди Элинор Фосбери, обратилась в церковный трибунал и к Его Величеству с клеветническими измышлениями и жалобами. Её требование заключалось в восстановлении её брака с моим братом Фредериком Фосбери. Сегодня закончилось судебное заседание трибунала по этим жалобам, приговор суда будет оглашён через неделю. Будучи связанной клятвой, я не могу сообщить Вам о том, что происходило в суде, на котором я выступала свидетелем в защиту чести своего брата и Вашей сестры Долорес-Софии. Возможно, когда Вы получите это письмо, наша семья уже будет непоправимо разрушена. Вполне вероятно, что будет аннулирован брак Фредерика с Вашей сестрой, а также в записях о рождении виконта Эдварда будет вычеркнуто указание на его родителей. Я нахожусь в полном отчаянии, когда думаю о дальнейшей судьбе Вашего маленького племянника. Конечно, никто из нас не оставит его своей заботой и попечением, из-за любви, которую мы все к нему питаем, но ему, как и каждому человеку, очень нужны родители, которыми он мог бы гордиться и брать с них пример для своей жизни.
Остаюсь вечно преданной Вам, Элизабет Фосбери".
Приехав в дом герцога, Дора не застала в нём ни самого герцога, ни Брайана. Она сказала миссис Тэчворк, что, скорее всего, погостит тут неделю, велела приготовить ей её прежние покои и прислать в услужение горничную Салли. Дора с удовольствием расслабилась в горячей ванне под заботливыми руками и под нескончаемо журчащую речь Салли, по которой, оказывается, успела сильно соскучиться. Не хотелось ни о чём думать, словно все силы на тревожные мысли и волнение были ею исчерпаны. Дора отправилась в постель, наказав разбудить её вечером, когда вернётся герцог.