Непременно "отец".
Сменив доспехи, Гидеон тоскливо взглянул на стоящую поодаль мать и сделал то, что могла понять только она. Коснулся торцом ладони лба, сделав вид будто просто его потер. Но давно потускневшие глаза матери вспыхнули новым блеском надежды. Она не забыла. Это движение значащее у людей уважение и благосклонность, именно она показала его Гидеону, когда тот был совсем мал и еще мог держать свою мать за руку.
Как давно в нем засело чувство отчаяния? Как давно он понял, что он лишь пёс для Арадея. И только для этой осунувшийся, некогда прекрасной богини, он значит что-то большее.
Распахнув белоснежные крылья, Гидеон ринулся вниз. Обратно на землю и встреченный приветственными криками своих полководцев, возглавил северное войско. Его копье снова проливало новую кровь за того, кого он уже всем сердцем ненавидел. Очередная битва была закончена и Гидеон покосился на кулон, висевший на копье. Множество ударов он не нанес, натыкаясь взглядом на эту вещицу. Многих отпустил живыми и пленных не брал.
А все из-за этой девицы, что почему-то растревожила его разум. Ее золотые глаза, в них совсем не было ненависти. Недовольно фыркнув, он взялся за седло поставив ногу в стремя своего горделивого белого коня, но остановился. Наконец разозлившись сам на себя, стянул кулон и надел себе на шею, аура исцеления окутала его, принося блаженство и спокойствие, вдыхая в тело новые силы и растворяя боль и усталость в небытие. Он покрутил в гибких пальцах деревянную птичку и задумчиво нахмурился. Занятная вещица, в который раз отметил Гидеон. Оставил лошадь и медленно побрел по полю брани. Тут и там мертвые тела, кровь самых разных отливов, куски мяса, поверженные люди, стонущие души. Вот и мертвый гунр, а рядом с ним серый измазанные кровью и грязью плащ. Гидеон уважительно посмотрел на недвижимую руку павшего воина, что до сих пор сжимала меч, и поднял плащ с земли. Встряхнул, очистив его одним резким движением, горько усмехнулся и одел на широкие плечи бога. Накинул капюшон на голову, и пошел по направлению к тому дому из которого пару дней назад так быстро сбежал. Да, как ни странно, ему было признавать, но он именно сбежал, почему-то он не хотел навредить этой вредной, упрямой, наглой девице, с глазамитеплыми как солнышко.
Протянув руку вперед, он раскрыл пространственную дорогу и в момент оказался перед тем самым небольшим деревянным домом. Вереск шелестел под теплым ветерком, покачиваясь в своем медленном плавном танце. Солнце ласково грело. Он открыл дверь и шагнул внутрь. Она сидела на стуле напевая все ту же песенку и вышивая узор на тканном полотне. Увидев вошедшего, гордо поднялась:
Вернулся значит!
Воин не понимал ее и себя не понимал, но эти два солнышка, что смотрели на него дарили тепло. Шагнув к ней, он медленно протянул руку к ее щеке и замер, пожелтевший синяк напомнил о его деянии и заставил ненавидеть себя сильнее чем убийство сотен тысяч созданий. Она хмуро посмотрела на него:
Надеюсь тебе стыдно!
Стыд, Гидеон аккуратно провел пальцами по синяку, мне не ведомо это чувство. Почему не исцелила? рявкнул он, вытянувшись над ней во весь рост.
Не захотела! крикнула она в ответ. С вызовом поглядев в его голубые глаза.
Гидеон недовольно сжал губы и, скинув с себя плащ, хмыкнул:
Смелая или глупая?
Ты как-то уже назвал меня дурой! кинула Аида.
Гидеон снова почувствовал укол вины:
Хватит! зло рявкнул он. Ты решила испытать мое терпение!?
Я решила тебя чаем напоить-девушка сунула со всего маху в его руки чашку с ароматной водой.
Та расплескалась и Гидеон от ярости громко выругался.
Не ори в моем доме!
Он разъярённо навис над хрупкой девой и процедил:
Если я захочу этот дом пополам сложится. Так что не смей мне указывать! последние слова он громом прогрохотал. Из ушей Аиды потекли две алые струйки, недоуменно она коснулась их пальцами и, увидев кровь, нахмурилась. Гидеон оторопел. Какая же она хрупкая.
Аида, прошептал он и потянулся к красной дорожке, я Он не знал, что сказать. Не хотел? Нет, он хотел потому и орал. Он хотел, чтобы она отнеслась к нему с почтением, но с чего бы? Даже при его белых волосах и голубых глазах, при его бледной коже его прозвали «Темный». Так с чего бы ей подчиняться ему.
Он устало опустил руку. Шепнул что-то и исчез в портале. А Аида с тоской посмотрела ему в след. Она подняла с пола, так небрежно брошенный им серый плащ и бережно прижала к груди.
Глава 8
Гидеон уверенно шел к покоям матери. Сегодня он поговорит с ней, нравится это Арадею или нет. Занес кулак над дверью и замер.
Стоит ли подвергать мать опасности? В свое время Гидеону ясно дали понять, что будет с матерью если он не оставит ее. И с тех пор мальчик перестал проситься к ней и звать ночами.
Немного подумав он развернулся и пошел прочь, он шел все быстрее и быстрее и вот, выбежав наружу, распахнул крылья и ринулся вниз. В полёте одевая деревянный кулон, он влетел в открывшуюся пространственную дорогу. Миг и он снова на той же вересковой пустоши. Его не было здесь несколько дней. Сильно ли она ненавидит его? Стоило ли вообще возвращаться?
Это ты! вдруг услышал он счастливый голос за спиной. Обернулся.
А я думала ты обиделся, и больше не придёшь.
Гидеон нахмурился:
При первой нашей встрече ты сказала, что эта вещица делает меня невидимым для божьих глаз- указал он на на птичку, что висела на шее.
Кулон? Да, так и есть. На нем чары. Никакая сущность не сможет увидеть тебя. Даже сама Айлахори!
А если, Гидеон медлил. Можно ли верить ей? Он совсем не был проницателен, однако гниль за милю чуял. А у этой девушки чистая душа. Наконец заговорил снова:
Если я приведу на землю бога, твой кулон надолго укроет его?
Тут дело вот в чем, задумчиво протянула девушка, целители питают свои силы энергией самой земли, но магия привязана отдельно к каждому. Тот кулон что я дала тебе, я зачаровала и пока я жива он работает. Но я не бессмертна, а бог она грустно взглянула на вдруг осунувшегося Гидеона.
Но я могу вложить в кулон что- то, что вберет мою силу и будет хранить ее вечно.
Например?
Например душу- тоска затуманила девичий взгляд.
А что будет с тобой после подобного обряда?
Девушка печально улыбнулась.
Гидеон фыркнул:
Обойдусь- гневно бросил он и протянул руку, чтобы открыть портал. Тот засиял невероятной чистотой и заоблачными далями.
Останься- ее тихий робкий голос жарким ветром обжёг его грудь. Он стоял между ней и дорогой домой, взмахнул рукой и портал исчез:
Ненадолго- Гидеон взглянул на Аиду, ее ласковый взгляд давил на грудь незнакомым теплом и уютом, и сердце бога впервые истинно захотело жить.
Они пили чай, она рассказывала о людях и гунрах, о том и об этом, они говорили часами. Точнее говорила только она, а Гидеон молча смотрел на нее. Он приходил все чаще и чаще. Время между встречами от нескольких дней сокращалось до часов. Он распахнул для нее небо, унося с собой в полет над облаками, он показал ей солнце, и яркие переливы радуги после дождя. Она всем сердцем полюбила ветер, ведь он нес его крылья и тогда вдвоем они были свободны. Перед каждым его уходом она с надеждой спрашивала придет ли он вновь, но тот лишь молчал. Знала бы только она с каким трепетом он каждый раз ждал от нее этого вопроса.
Ты вернешься? тоскливо прошептала она. А в его сердце заликовала искренняя радость. Эта девушка стала его раем во всем этом аду, его кусочком мира среди вечной войны. Но разве мог он что-то ей обещать?
Значит тебя мучает совесть? спросил Гидеон, сидя на деревянном крылечке ее дома и смотря вдаль на танцующий с ветром фиолетовый вереск.
Понимаешь целитель всегда должен выбирать спасти себя или другого. Вот какое проклятие у этого дара. Я не смогла спасти никого из них. Мама, папа, сестрёнка. Все они гибли на войне, уходя каждый раз добровольно, лишь бы не трогали их маленькую Аиду. Они совсем не переживали за себя. Боялись и волновались лишь обо мне. А я даже тела их не нашла. Я виновата, слезы покатились по девичьим щекам, я так виновата перед ними! она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Ты и вправду виновата, задумчиво протянул Гидеон, они жизни за тебя отдали, а ты пыталась так бездарно расходовать их подарок. Смерти искала. Разве если бы ты умерла, их жертва не была бы напрасной?
Аида перестала всхлипывать и, утирая глаза, посмотрела на Гидеона:
Что
Раз хочешь вернуть им долг, он нежно взглянул на нее, просто живи. Ради них.
Аида со взглядом полными непонятных, но будоражащих его чувств вдруг потянулась к нему, все его тело напряглось. Мышцы натянулись в тугую струну. Гидеон застыл недвижимой статуей и ее горячие губы обожгли воина страстным чувственным поцелуем.
Дура! он резко поднялся, отстраняя ее от себя. Забыла к кому прикоснуться хочешь. Я сын владыки хаоса! Я темный Гидеон!
Ее глаза наполнились ужасом и он замолк. Не мог он видеть такого взгляда.
Глупая- болезненно вытянул он.
Медленно, смотря в ее лучистые глаза, он преклонил перед девушкой оба колена и опустив голову тихо произнес:
Только пред тобой я готов преклониться. И только твоим я готов быть рабом.
Гидеон! ее ошеломленный возглас растворил все преграды и девушка счастливо прижалась к его сильной груди. Он не ожидал, оторопел, такая хрупкая, он так боится навредить ей, так боится сделать больно, и словно тончайший хрусталь, бережно сжал ее в своих объятиях.
Аида, прошептал он, нежно прижимая ее к себе, моя Аида.
Ее ласковый взгляд согрел его лучше всякого солнца, уютно устроившись в его объятиях, она замурлыкала ту же песенку, что и всегда, и Гидеон сам того не замечая улыбнулся. Сейчас, рядом с ней, здесь, он был счастлив. Впервые, наверное, в своей жизни.
Мой сын вернулся! встретил его ехидной загадочной улыбкой отец.
Гидеон лишь зло блеснул глазами и немного склонил голову:
Хм- недовольно глянул Арадей на него. Поднятая бровь и высокомерный тон все сказали Гидеону, он проявил неуважение. Раньше бы он незамедлительно склонился ниже с извинениями, но сейчас! Его спина просто отказывалась гнуться!
Пред тобой верховный Бог! Склонись! зло оскалился Арадей.
А я думал предо мной отец-ответил Гидеон и пошел прочь. Однако он знал, что ему далеко не уйти, зелёные путы, путы времени, оковы созданные из крови верховного бога и величайшей магии Алеи. Она создавала их не подозревая как Арадей их использует. Тело Гидеона онемело, стало невыносимо тяжёлым и он рухнул на пол. От кончиков пальцев до корней волос, все зажгло, каждая клетка тела загорелась и завопил а от боли, пытаясь разорваться на части, только бы не страдать. Но Гидеон молчал. Никому, никому он больше не будет слугой. Он все решил.
Проси прощения жалкое создание! в ярости проорал Арадей.
А Гидеон захохотал, от боли от обиды, от злости. Вот кто он! Жалкое создание! Как мало понадобилось отцу, чтобы сделать из сына всего лишь раба. Путы сжались сильнее и Гидеон сжал кулаки. Адская боль сковала все тело, под зелёными нитями кожа зашипела словно под кислотой, обнажая мясо и выпуская мерцающую синюю кровь.
Моли о прощении гадкий пёс!
Лучше я умру- процедил Гидеон.
Арадей зло смотрел на него, прекрасное лицо исказила гримаса ярости. Он скинул путы и вдруг улыбнулся:
Истинный сын Богов! Не дело сыну самого Арадея умолять!
Гидеон, сжимая от бешенства челюсть до хруста зубов, поднялся с пола весь окровавленный. Шрамы, от этих ран даже на его теле останутся, они не дадут мне позабытьотец.
Белая арка пространственной дороги оповестила Аиду, что сейчас она увидит своего Гидеона. Его не было несколько дней. Ужасно длинными и пустыми кажутся часы без него. Что же заставило его не приходить так долго. А вот и он! Аида зажала руками рот, сдерживая крик ужаса. Гидеон! Ее прекрасный Гидеон! Шрамы, словно всполохи молний украшали его лицо, шею и руки. Она кинулась к нему:
Что? Что с тобой случилось? Кто это сделал? Аида торопливо начала читать заклинание, но Гидеон остановил ее, одним резким движением прижав к себе. Обняв обоими руками, он сжал ее так крепко, что дышать стало тяжело. Аида испуганно прошептала:
Я исцелю.
Не нужно, тихо ответил он- просто побудь со мной. Или такой я тебе не нравлюсь? он отстранил ее от себя, позволяя рассмотреть адский узор шрамов от правого глаза, что через все лицо уходил по шее дальше. Посеревшие глаза и седая серая прядь украсили некогда белоснежные волосы.
Мне все равно как выглядит твое лицо. Но мне больно, от того, что больно тебе- бережно она коснулась рукой узорчатого рубца.
Гидеон улыбнулся:
Не болит, поэтому успокойся. Однако я хочу попросить тебя, сделать кулон для моей матери. Пусть твои силы спрячут вас настолько, насколько это возможно.
Что-то случилось? страх расползался по телу девушки, руки похолодели и Гидеон настороженно взглянул на ее маленькие ладошки в своих руках:
Я хочу убить Арадея.
Аида панически ахнула. Ее взгляд умоляюще впился в него:
Не надо! Ведь он верховный бог! А если он убьет тебя!?
Поэтому мне и нужно, чтобы вы были в безопасности. Тогда я умру не зря.
Но почему бы просто не открыть дорогу, как ты всегда являешься ко мне.
В цитадели только Арадей может открывать врата. Цитадель его дитя, что послушно ему во всем, а потому оттуда не сбежать. Нужно непременно выйти за врата. А посему у меня будет совсем мало времени, чтобы освободить мать.
Не неси ерунды! закричала девушка, оттолкнувшись от него. Не смей! Не смей! Ты слышишь! Ты должен быть счастливым! Ты должен жить! Ты должен житьсо мной!
Она так яростно кричала, а Гидеон смотрел и улыбался. Он дорог ей. И это грело его душу и именно поэтому он не имеет права бездействовать. Он столько натворил, столько боли и страданий принес, сколько крови им пролито и сколько судеб разбито. Он не может все исправить, но он может положить этому конец. Ради женщин которые в него верят. «Простите меня»
Аида, с улыбкой он потянулся к ней и снова прижал к себе, ну чего ты так кричишь?
Да потому, что ты дурак! он всего лишь радостно хмыкнул, а она продолжала бушевать, стуча кулачками по его широкой груди. Как ты можешь оставить меня! ее удары стали стихать, а всхлипы становились все тише, как же ты..не оставляй меня Гидеон! она заглянула в его посеревшие глаза. Я умоляю.
Глупая- ласково погладил он ее по щеке, разве я покину тебя пока я в твоём сердце?
Слезы потекли из глаз Аиды, тело задрожало от плача. Она вжалась в Гидеона и рыдала, не зная, что ещё ему сказать.
Ты прав, наконец утихли ее всхлипы, ты вечно будешь жив в веках пока твоя душа не встретится с моей! И пусть сама прародительница Айлахори будет тому свидетелем! Моя душа переродится! И даже если пройдут сотни лет, обещай мне любимый, что ты придёшь, как только я взову!
Гидеон мягко улыбнулся. Ее глаза, как солнышко, к которому так тянется его сердце, он и без этой клятвы пойдет за ней хоть в пекло:
Я клянусь любимая. Я буду ждать тебя. Вечно.
Аида улыбнулась. Пусть улыбка была грустной, но все же душа наконец-то нашла покой в этих потускневших любимых глазах.
Гидеон медленно наклонился и на секунду замер у самых ее губ, а после впился в них безоговорочно влюбленным поцелуем.
Он ласково потерся щекой о ее шелковые волосы и блаженно замурчал. Аида весело засмеялась, ее звонкий смех радовал уши и Гидеон заулыбался в ответ. Нежно прижал, усадил к себе на колени, пристроившись на деревянном крылечке. Так они и сидели, смотря на цветущее фиолетовое поле вереска.
Аида, вдруг тихо прошептал он ей на ушко, я хочу, чтобы ты сберегла себя и мою мать своей магией.
Конечно- поспешила ответить девушка, конечно любимый! Я сделаю ей кулон! И никто, никто нас не найдет!
Он счастливо посмотрел на нее:
Ты заставила меня желать другой жизни Аида. Я хочу семью с тобой. Чтобы мы были всегда вместе. Чтобы у нас были дети. Чтобы они бегали среди этого вереска и звонко, подобно колокольчикам, смеялись. У них обязательно будут твои глаза. Лучистые и теплые как солнце. Чтобы только радость и тепло были их соседями. А мы с тобой, смотря как они растут, вместе состаримся. Я буду делиться с тобой своей силой и мы проживаем жизнь полную счастья, в мире не знающем войны.
Глазами полными надежды она смотрела на него.
Я люблю тебя Аида.
Глава 9
Аида проснулась с жуткой головной болью. Все тело трясло. Она не чувствовала собственных ног. Береллиз неподъёмным грузом лежал на кровати.