Президентом?
Место президента занято, печально отвечает она. Всё остальное мы вам обещаем!
Но ведь вы же врёте, как дышете. Вместе с вашим типа пересидентом, и этими словами прерываю её и выключаю компьютер. А в кассу вспомнил дефиницию с митинга «пересидент»!
Круто! говорит Померанец, вырубая бразузер «луковицу», особый и защитный, чтобы не опознали, и выходя из-за обратной стороны компьютера, где он скрывался, чтобы его не заметили и не опознали.
На самом деле это всё блеф. У нас там в будущем никакая не демократия. А самый что ни на есть тоталитарный режим, проговариваю по инерции, поскольку уже начал говорить правду.
Не может быть! Ты выглядишь, как абсолютно свободный человек!
Это просто твоя проекция, как свободного человека, ты и в других видишь только свободных. Однако яраб. Ибо. Существует такой профессор Гольц. И он мной управляет.
Меня прорезает такая страшная боль, что теряю сознание. Гольц? успеваю подумать. И назло врагу вру товарищу:
Нет, у нас в будущем демократия и свобода, успеваю ответить, но моим языком и губами словно руководит кто-то другой.
Враги или я сам
Ты предал свою страну и своего вождя, и за это подлежишь смерти, смотрит мне прямо в глаза Гольц и злобно жмёт какую-то кнопку. От боли пропадает всё. Еще раз пропадает всё. Когда же смерть?.. Белая пелена.
Ты сдохнешь, а мы, твои враги, будем жить, звучит закадровый голос.
Я вижу что-то страшное в метели и в вое ветра. Маленький младенец кричит, а ему клеймят лоб раскалённым железом. Младенецэто я сам. Я вижу словно со стороны, пока властные руки медсестры-нацистки держат головку, врач-садист быстро вводит в головушку маленького человека чип, а потом заляпывает заморозкой, без крови, дырку во лбу. Считается, что наркоз не нужен. Пусть младенец привыкает к боли и рабству. Наркоз дорог. Наркозпривилегия высших сословий, начиная с высшего среднего класса.
Невидимый голос говорит: «Терпи, ты обязательно выдержишь», я ему верю, потому что лёгкий ветер дует мне в лоб. ТЫ ВЫЖИВЕШЬ ВРАГИ УМРУТ.
Капли солнечной жидкости падают на брусчатку пола. Профессор-мучитель Гольц выливает что-то из бокала прямо на брусчатку пола. Потом отпивает из отлитого бокала:
А хороший коньяк! Наши люди всегда как сыр в масле катаются!
Капли, которые пали на пол, становятся красными расползающимися шариками.
Я не понял сразу, но это, оказывается, палач профессор Гольц выливает коньяк из бокала прямо на брусчатку пола, камни окрашиваются красным, и капли прыгают ввысь, будто вопия к небу. Капли крови летят вверх, летят. Небо становится красным. Скоро рассвет или что-то похуже.
Небо превращается в моё лицо, но скоро гроза, тучи наступают. Кто-то прикладывает ко лбу тучи, и лоб шипит. Это мой лоб, понимаю, потому что лбу щекотно. Но мне не больно. Я слышу что-то.
Просыпайтесь, вы можете, я знаю, вы можете, повторяет надо мной ласковый голос, и я открываю глаза. Вы сможете ожить и проснуться! говорят мне. Я смотрю в оба.
На меня смотрят большие радужные кружки, меняющие цвет от зелёного, через синий и серый, к чёрному. Похоже, у меня зрительные галлюцинации. Моргаю глазами, открываю их снова. На меня продолжают смотреть те же глаза.
Кто-то говорит:
Это Ася, я поворачиваю голову на звучащие губы. Я лежу на больничной койке. Сбоку стоит Эдуард Померанец. Он говорит что-то ещё, но я не понимаю.
Да, я компьютерщик и врач, подтверждает с улыбкой молодая женщина. Понимаю, она подтверждает слова Померанца, те, которые я не понимал.
Я видела вас по телевизору, говорит она. Оказывается, через сложную цепочку знакомых и друзей она вышла на Померанца и нашла меня.
Мы в дружественной больнице, говорит Померанец. Её руководитель тоже протестный. Стал недавно.
Как раз в нужный момент, говорю я. Мне было очень хреново.
Девушка в ответ смущенно улыбается.
Тебе стало плохо, потому что она пришла, говорит мой друг Померанец.
Я вас оглушила вот этим, она показывает тонкий аппарат, наподобие белой планки для прочистки стиральной машины.
Что это? спрашиваю.
Уязвитель, который выдаёт излучение.
Уязвитель?
Усилитель, вы не поняли. Хотя можно назвать и уязвитель, подтверждает девушка.
Померанец мне ободряюще кивает.
Она должна была разбалансировать твою биологическую систему защиты, чтобы вытащить из тебя чип-электрон.
Электронный чип, поправляет девушка.
Как же я вас не заметил? потираю лоб и тут же дергаюсь от боли. Девушка останавливает меня рукой:
Пока не надо. Не трогайте. Я была сзади. Мне нужно было вас контролировать. Хотя я и не сторонница непременно везде и всегда женского руководства, кокетничает она.
Если совсем просто, она тебя оглушила сзади этой белой планкой, приставив к голове, а потом взяла ещё одной штуковиной, и, пока Померанец говорит, девушка с улыбкой показывает белые почти невидимые очень тонкие щипцы, которые видимы только под определенным углом зрения: А потом взяла, схватилась ещё одной штуковиной, и, пока ты лежал, вытащила из тебя этого червяка, Померанец протягивает мне на ладони маленькую и ржавую металлическую деталь.
Похоже, у вас в будущем тоже действуют враги демократии и свободы, но они, очевидно, в меньшинстве, если даже мы, люди на гораздо меньшей ступени развития, смогли нейтрализовать эти козни.
Такая ржавчина была у меня в голове? спрашиваю. Оба в ответ кивают.
И что? Мной теперь никто не управляет?
В ответ оба опять кивают мне.
Вы бредили профессором Гольцем, говорит мне девушка.
Как вас звать? спрашиваю.
Ася, она отвечает. Ася Кромлаева.
Да, Гольцем. Его здесь нет? встревоживаюсь и тут же спохватываюсь. Ах, ну что это я. Ведь мы же сейчас в другом времени. Со своими друзьями. Ведь вымои друзья? и оба в ответ кивают. Выневероятные!
Оба мне в ответ кивают, а я отвечаю, не думая:
Свобода, это святое! В моём времени у меня никогда не было друзей. Не было их.
Не понял, говорит Померанц, и тоже самое видно по глазам Аси.
Я оговорился. Я просто ответил на языке будущего, что я вас люблю, отвечаю, и на глаза у кого-то наворачиваются слёзы. Похоже, это я сам.
Объяснения ужасаон, оказывается, не ужас
Чип тобой, конечно, управлял, рассказывает Ася. Но дело в том, что мы даже уже и в нашем веке знаем, что это такое. Похоже, что противники демократии в вашем веке просто дерьмо жуют!
Конечно, жуют. В нашем даже обычные продвинутые могут эти чипы находить и нейтрализовать, добавляет Померанец, и Ася скромно улыбается.
Я видел Гольца. Он со мной говорил. Это мне только показалось?
Ты имеешь в виду того, кто тобой пытался командовать?
Утвердительно киваю.
Хотелось бы тебе ответить, что да, показалось, отвечает Померанец, но это будет ложью. Это была какая-то ваша оппозиция? Тех, кто в вашем обществе против принципа свободы и демократии? Ты-то сам, естественно, не мог быть против. Тобой манипулировали эти хулиганы и преступники.
Да, говорю.
Как их ещё не посадят! отвечает Гольц и спохватывается. У вас, наверное, к нарушителям горяздо более мягкие средства пресечения. Что-нибудь типа запрет на выход на балкон после трудового дня. Или запрет на интернет на один день.
Ну да, отвечаю. А как вы догадались?
Мои коллеги молчат и довольно улыбаются:
Мы идём к свободе и демократии! Стоит бороться ради светлого будущего! Чтобы наказания были не ради боли, а ради мотивации!
Но почему я видел весь этот бред? отвечаю. Мне только что являлись страшные видения!
При операции по удалении чипа первоначально нужно ослабить защиту организма, объясняет Ася.
Как-то так, вроде бы, лечат рак? спрашиваю.
Отчасти, подтвержает Ася. Только при раке ослабляют иммунную систему, а здесьнервную. Поэтому, естественно, чип начинает сильнее срабатывать, а пациент становится более уязвим для манипуляций чипохозяина во время операции. Правда, только на короткое время операции, поправляется она. Вы, полагаю, не сильно страдали? Я так надеюсь.
Да, подтверждаю. Да. Да. Да.
Мне очень нравится эта девушка.
У меня есть дочка. В другом времени.
Вы её любите? Хотите, чтобы она была с вами?
Да.
Так возьмите! Или не можете?
Могу, отвечаю.
Тогда в чём проблема? спрашивает новообретенная соратница Ася.
Она смертельно больна.
Чем?
Раком. Заразилась.
Раком? с недоверием переспрашивает Ася.
Да. Это модификация COVID-19. Он мутировал в рак. В нашем столетии.
Я её вылечу, уверенно говорит Ася.
Как?
Я же медик. Плюс программист. Согласно теории вероятности, при перемещении во времени она вообще выздоровеет. Даже без моего участия. Это на 99 %. В нашем времени нет такой болезни. А время довлеет над физиологией.
А 1 %?
А это то, что она умрёт в вашем времени, отвечает Ася. Так я поняла по вашему тону.
Да. Там больше, чем 1%, соглашаюсь.
Повторная встреча с особенной женщиной
Это Лана, звучит в телефонной трубке.
Ещё бы я её не помнил, что за вопрос.
Поигрываю бусами в ванной перед зеркалом. Я брился. У них в стране мода на чётки. Вслед за их правителем, и остальные взяли тупую моду, даже оппозиционеры. А вслед за ними и я. Потому что четки повсюду. Даже перед зеркалом.
Меня зарегистрировали в кандидаты в президенты, говорит Лана.
Поздравляю, отвечаю.
Надо встретиться, говорит она.
Я уже немного оринентируюсь в их городе. Это и мой город, только в будущем он изменится. Кандидат в президенты живёт в гостинице. Поднимаюсь. Стучусь в дверь номера. С ней в комнате её помощница в очках.
Окидываю взглядом обстановку номера, и чую, что мне что-то не нравится.
Нам надо немедленно отсюда выйти, приказываю, не говоря вслух, что здесь же всюду жучки и незаметные видеокамеры. Нам надо с вами пойти поговорить.
Лана отпускает помощницу. Листва собирается желтеть. Ветер треплет волосы мне и Лане.
Мне опасно в этой гостинице? Государство мне её оплачивает, как кандидату в президенты.
А сами как думаете?
Думаю, что от нашего государства можно ждать только говна. Только хери какой-нибудь. говорю как есть.
Ты правильно думаешь, отвечаю. В твоём номере можно жить только в защитном костюме. Если хочешь сохранить здоровье. Есть у вас такой костюм?
Захожу в её номер в защитном костюме (у них в военторгах оказывается можно купить что угодно). Свет во мне, включись! Недаром Ася вынула из меня чип. Да пребудет со мной сила! Чудесный перстень на руке куда-то делся во время всех этих чиповыниманий и оживлений, да и не важно. Сила добра тянет меня поднять матрас. Сквозь защитные очки вижу там волшебным взором три капсулы: живая вода, мертвая вода и вода хаоса. Ну, реально-то это химические вещества, в переводе с языка добра на язык науки. Их головки покрыты поролоном с чёткой дозировкой улетучивания, поэтому поролон калиброван шкалами. Все три капсулы переламываю и выливаю в унитаз. Тот начинает пениться, туалет наполняется дымом. Но у меня на морде противогаз, и есть в запасе ещё один ход. Исчезни, говорю дыму, и тот исчезает. Исчезни, говорю стеклянным ампулам, и те пропадают. А не проще ли было мне так же сказать ещё целым ампулам, вместо всего этого театра с выливанием в унитаз? Хорошая мысля приходит опосля. Неважно. Я ещё не знаю, что мне грозит за исполнение желаний, есть версия, что плачу годами жизни, как у классика Бальзака в «Шагреневой коже». Всё происходит так, как оно должно происходить. В прихожей снимаю костюм защиты, приказываю себе и своим силам: да не заражусь! Приказываю видеокамерам и тем, кто за ними наблюдает за мной в глазки: «Забудьте, что видели!» На улице меня поджидает Лана, говорю ей:
Вам надо прогуляться, а потом зайдёте в номер. Вы, конечно, знаете, что там кругом камеры и жучки. Соблюдайте осторожность.
А эти камеры нельзя убрать?
Нет. Тогда Правитель сразу заподозрит.
В чём был смысл? Что вы там делали? спрашивает.
Я вас обезопасил. Теперь можете спокойно участвовать в избирательной кампании. И спокойно идти на теледебаты с Правителем.
Зачем он мне разрешил эти дебаты? тревожится она. Такого никогда раньше не было!
Просто он хотел, чтобы вы на выборах обделались. А потом умерли. В прямом и в переносном смысле.
Перед моим мысленным взором проносится коварный план Правителя: Лана в прямом эфире лепечет какой-то бред, а потом перестает контролировать собственное тело и его отправления, что тут же ловят крупным планом расставленные в студии видеокамеры.
Новая жизнь всегда
Мы в толпе. Но все счастливы. Это когда локти не жмут:
Свобода!
Мы победим!
За честные выборы!
Нас тут власть зовёт проститутками и наркоманами
Здесь ли вы, наркоманы? кричит ведущий колонны.
Здесь! кричим.
Здесь ли вы, проститутки?
Здесь!
А тунеядцы?
Мы тоже здесь!
Значит, будем все голосовать За кого?
За Лану!
За Лану!
Это то, ради чего во все времена люди объединяются и идут на танки и на смерть. Чтобы быть вместе.
Перемен! Требуют наши сердца!
Мы с Асей держимся за руки. Вместе со всеми приближаемся к дворцу Правителя.
Просим разойтись! кричат в мегафоны. Это несанкционированное мероприятие!
Мы переглядываемся и смеёмся. Мы оба знаем, что при демократии санкционировать мероприятие не нужно, хватает уведомить власти о его проведении, а та не имеет права его не разрешить. Но мы же говорим об адекватности и о демократии. Это не про наши страны. Мы оба знаем, что и в её стране, и в моей стране будущеговласти не принадлежат народу. Ониузурпаторы, лжецы и воры, укравшие у народа выборы, голоса, власть.
Да вообще у нас власть полное дерьмо, говорит кто-то в толпе.
Наши правители держатся на штыках! кричу в ухо Асе, и она подтверждающе кивает.
Через мегафоны начинается литься советская музыка ретро. Мы переглядываемся, взбегаем на свободный от людей зелёный пригорок, я беру её за руку и талию и мы кружимся в танце, который нам быстро надоедает. Перехватываю её талию двумя руками и прижимаю к себе, и кружусь, кружусь, ноги Аси летят, она откидывает голову и смеётся.
Кажется, оно будет длиться вечно. Это счастье.
Возвращение-приключение
Счастье, что меня любит девушка, которую я люблю. На улице мне все улыбаются. Кого ни спрошу, как пройти, все довольны. Помогают. Меня любят беспричинно. Хотят мне помочь. А я хочу назад, в будущее. Хочется лишний раз в этом убедитьсяв любви пространства? Не знаю.
Я за городом. Нахожу в лесу, что хотел. Вот та самая машина времени, железки, пластмасски, рейки, скрепы, болты и гайки. Кресло. Сажусь. Напрягаю мозг и волю. И оно заводится! Летит. Возвращаюсь к себе. В будущее. Машина будущего! У меня машина будущего! Мог ли я даже о таком мечтать всего лишь несколько месяцев назад! И я возвращаюсь. Перескакиваю. В общем, я в будущем. В том, где я родился. Там, где мои близкие люди.
Дочь в том самом здании больницы со смешным названием «Санаторий», ведь в нашей стране лживо всё, так как власть улучшает статистику.
В игровом холле дочь одна. На её лице очки, наушники, она дёргается. Она играет в игру в режиме 3D. Я прикасаюсь к её плечу. Она вздрагивает. Снимает очки и наушники. Смотрит на меня:
Сколько раз говорила, не беспокой меня, когда я играю!
Меня чуть не убили. Я вернулся из другого времени.
Да? дочь смотрит изучающе.
Я путешествовал во времени.
Зачем?
Я хочу тебя спасти.
Как?
Убежим.
Куда?
В другое время.
Зачем?
Там нет твоей болезни.
Какой?
Рака. Заразного рака.
А разве он существует?
Настало время уже удивляться мне:
А типа нет. Видеопузырь не смотришь?
Существует. Но не для меня, сквозь губу цедит дочь.
Хлопает развижная финская дверь. Я нервно вздрагиваю. Из-за спины появляется моя бывшая, Луиза:
Гад ты гадский!
Не понял?
Что ты всё врешь?
То есть?
Почему ты где-то всё время пропадаешь?
Что ты имеешь в виду?
Дочь твоя хоть умри, а ты
Перебиваю:
Так она больна или нет? Или придуривается?
А ты как думал?
Я столько денег потратил на пансион. Пошёл на преступление
Жена хохочет.
На преступление ты пошёл не из-за дочери! А потому что ты преступник!
Неправда!