Винтовка выполнена из гладкого металла, который выглядит почти как карбон, но серия ярко светящихся зеленых трубок обмотаны вокруг нее. По-видимому, есть тысячи маленьких трубок внутри тех, которые я вижу, что составляют мили труб. Две частицы выпускаются на обоих концах, проходящих вблизи световой скорости. Когда они сталкиваются, бочонок фокусирует яростную реакцию и что-то срабатывает на другом конце. Я никогда не видела, чтобы в кого-то стреляли, но у меня есть общее представление. Я направляю его на плохого парня и нажимаю на курок. Больше никакого плохого парня. Насколько это может быть сложно?
Попытка не привлекать взгляды и внимание при ношении винтовки, которая наполовину моего размера, непроста. Я почти добралась до здания управления, когда ко мне подошел солдат.
Мира? Он спрашивает. Что ты
Я направляю винтовку ему в лицо.
Брось оружие.
Он начинает улыбаться.
Брось, Мира. Ты не выстрелишь.
Я опускаю пистолет вниз, направляя его на несколько дюймов в сторону от его ног и нажимаю на курок. Оружие толкает меня назад, и слепящая полоса света горит в моей сетчатке. Когда мое зрение проясняется, я вижу расплавленное отверстие, проходящее через платформу на другой конец. Кроме того, есть красный контур дыры, насколько я могу видеть через еще несколько ветвей и, наконец, в стволе дерева Лорис, находящегося в сотнях ярдов.
Я нацеливаю винтовку на лицо солдата. Его оружие падает на землю.
Молодец, говорю я. Теперь оставайся здесь.
Я бегу вперед, надеясь, что у него нет времени позвать на помощь или просто выстрелить мне в спину. Я нахожу вход за офисом управления и проскальзываю через одну из стен, которая все еще строится. Я слышу повышенные голоса.
думаешь, ты можешь просто прийти сюда и угрожать мне?
Угрожать? Спрашивает голос, который я узнаю, как голос Пакса. Я тебе не угрожаю. Я обещаю тебе. Если я услышу хоть один шепот о тебе или о том, что кто-то из твоих людей снова собирается навредить Мире, я прикончу всех вас.
Угрожай, сколько хочешь. Ты видел письма на моем столе, так что ты должен знать, что ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить это. Как только Като узнает, что ракета, используемая для уничтожения корабля Миры, была ракетой Тольтек, он объявит войну Тольтеку. И если это не сработает, ты видел, что у меня есть один из моих людей, пока мы говорим, чтобы взорвать приют в столице Тольтек. Конечно, будет достаточно доказательств, чтобы доказать, что взрыв был заказан Умани. Пока два самых могущественных клана Примуса заняты ослаблением друг друга в войне, которую я гарантирую долгой и кровавой, мой народ займет наше законное место на этой дерьмовой планете. Мы станем хозяевами над вами примитивными, варварскими простаками. Люди будут хозяевами Маркула. И я стану королем.
Я приближаюсь, наконец, и вижу сцену. Гай стоит над столом, и Пакс приближается, его возвышающаяся фигура делает Гая похожим на ребенка. Но я заметила, как рука Гая скользнула под стол и нажала кнопку. О нет. Это должно быть какая-то тихая тревога.
Пакс! Кричу я. Ты должен уйти! Он только что
Рука хватает меня сзади. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть грубого мужчину со шрамом на глазу. Он целится пистолетом между моих глаз. Недолго думая, я направляю ружье на него и стреляю. Свет почти ослепляет меня, и когда я снова вижу, человек лежит. В его животе дыра размером с пушечное ядро. Я чувствую что-то вроде запаха приготовленного мяса и меня тошнит, когда понимаю, что это сожженная плоть мертвеца.
Мне не нужно долго думать, потому что Пакс находит меня и подхватывает. Он быстро движется и уносит меня из здания управления. Я вижу более ста человек с винтовками, штурмующих вход в здание, когда мы выходим сбоку. Нет никакого способа, чтобы Пакс выжил. Но разве это не помешает ему разозлиться на меня? Я не знаю, но мне тоже все равно. Он может злиться сколько угодно. Он был лучшим, что когда-либо случалось со мной, и я не позволю ему уйти из-за такой глупости, как его гордость.
Вид почти семифутового синего Примуса, построенного из чистой мускулатуры, несущегося через человеческую колонию, достаточно, чтобы никто не пытался остановить нас. Его длинные шаги быстро уводят нас далеко от здания управления и головорезов Гая.
Мне очень жаль, Пакс. Я не хотела сидеть сложа руки и ждать, пока с тобой что-нибудь случится.
Хотя он бежит на полной скорости, он говорит так, как будто не напряжен.
Ты не должна была подвергать себя такой опасности, его голос наполнен едва подавленным гневом. Но потом его черты слегка смягчаются. Но ты заставляешь меня гордиться твоей силой. Я видел, как ты убила человека. Многие примусы он замолкает на секунду, когда крепче обхватывает меня и прыгает почти на двадцать футов, чтобы преодолеть разрыв между двумя платформами. Многие молодые примусы вздрагивают перед первым убийством. Ты была бесстрашна.
Я улыбаюсь странной смесью гордости и вины. Более запутанная, чем когда-либо. Если бы у меня было время подумать об этом, я знаю, что никогда бы не забрала чью-то жизнь. Но в тот миг я также поняла, что это был или он, или я. Инстинкт сработал, и я отреагировала. Это было не что иное, как желание выжить, но все же Я чувствую себя грязной и неправильной. Что бы этот человек ни делал, он делал, потому что считал это правильным. У него были свои причины и мотивы, и я забрала это у него. Но не хочу останавливаться на этом. Я выбрала свой путь, и он не будет легким. Мне просто нужно сосредоточиться на том, что конец будет стоить того.
Пакс скользит рукой до моей груди, ухмыляясь.
Возможно, я накажу тебя за твое неповиновение. У моего народа есть традиция, когда женщина не подчиняется. Думаю, твои люди называют это минетом.
Я усмехаюсь ему в ответ.
Ты понимаешь, что за нами сейчас охотится небольшая армия? А ты про минет?
Что-то огненное и горячее отражается в его глазах, и он ухмыляется еще шире. Он резко поворачивается и просто отходит от края платформы. Мой желудок дергается, но я крепко прижимаюсь к нему, полагая, что он знает, что делает. Он хватает виноградную лозу, и мы внезапно качаемся в длинной, перевернутой дуге. Мы приземляемся в укромном уголке дерева Лорис, которое разделяется в трех направлениях. Между листьями и толстыми ветвями мы должны быть почти невидимы. Я все еще вижу далекие огни Джектана над нами, но я сомневаюсь, что кто-нибудь увидит нас здесь. Он действительно
Он усаживает меня и начинает расстегивать штаны.
Подожди, говорю я, ты слышал Гая. У него есть человек на пути к Кольке. Мы не можем позволить себе остановиться.
Мы должны, говорит Пакс. Единственный путь до Кольки без шаттла хорошо известен. Он будет тщательно охраняться в течение дня. Ночью страх перед чудовищами даст нам прикрытие, которое мы должны пройти незаметно.
Какая разница, если нас увидят! Говорю я. Нам нужно добраться туда и помочь.
Мужчина колеблется, его ухмылка сползает.
Мне не рады в Кольке. Если они узнают, что я приду Они сделают все возможное, чтобы задержать меня.
Почему тебе не рады?
Я не изгнал себя в результате счастливого и мирного правления, говорит он, резким голосом, отрезав любую линию допроса, которую я могла бы продолжить.
То есть мы просто сидим здесь, пока не наступит ночь? Я говорю, прежде чем тишина, растущая, между нами, становится слишком неудобной.
Да, говорит он с суровым выражением лица.
Я вздыхаю, зная, что я напомнила ему что-то в его прошлом, что причиняет ему боль, и, если мы все равно застрянем здесь небольшая улыбка появляется на моем лице, когда меня осеняет.
Я хочу, чтобы ты снял штаны. Медленно.
Огонь в его золотых глазах возвращается. Одной рукой он нажимает на пуговицу своих кожаных брюк. Он делает шаг навстречу мне, используя свой большой палец, чтобы вытащить пояс достаточно, чтобы дать мне представление о том, как острый «v»-образный контур мышц спускается вниз к его члену от живота. Я слышу, как он начинает мурлыкать, когда все еще приближается и берет меня за руки. Он кладет их на штаны и ждет.
Я встаю на колени, медленно тяну их вниз, пока его член не вырывается, стоя полностью прямо. Он слегка наклоняется, чтобы я могла дотянуться. Я открываю рот и двигаюсь до тех пор, пока головка его мужественности не окажется у меня во рту, но не касаюсь, а затем отступаю, закрывая рот ухмылкой.
Знаешь, говорю я. Я, кажется, помню, что тебе нравится дразнить. Как тебе понравится вкус
Я замолчала, как только он толкнул мою голову на свой член прежде, чем я договорила. Я смеюсь, звук приглушен. Я планировала дразнить его и не торопиться, но внезапное проявление отчаянной страсти зажигает что-то внутри меня. Я вцепилась обеими руками ему в бедра, сильно прижимаясь. Я скольжу одной рукой вокруг основания его члена, а другой, нежно ласкаю его яйца.
Я беру его в рот так глубоко, как могу, удивляясь, как сильно это меня заводит. Я уже чувствую, что мои трусики теплые и прилипают к моей киске. Каждый раз, когда смотрю вверх, я вижу, как он смотрит на меня, лицо отражает удовольствие и наслаждение. Видя его наслаждение, я все больше погружаюсь в свое. Теряю контроль, моя рука и рот двигаются вверх и вниз по его члену так быстро, что я создаю чвакающие звуки. Он стонет, толкая себя глубже в мой рот.
Я опускаю его яйца и скольжу рукой к моему клитору, зная, что больше не могу сдерживать свое удовлетворение. Когда он видит, наклоняется и поднимает меня за талию, как будто я вешу не больше, чем ребенок. Примус прижимает меня к гладкой коре дерева Лорис и рвет мои штаны и трусики другой рукой, не потрудившись снять с меня рубашку. Я стою прямо, спиной к дереву, и моя грудь прижата к его груди. Он раздвигает мне ноги, чтобы я его оседлала. Я обхватываю его ногами с жадностью.
Я вижу, что весь его контроль оставил его. Его намерения играть со мной и медленно сводить меня с ума теряются в какой-то более глубокой животной похоти внутри него. Как будто Пакс излучает его, я чувствую, что мое собственное тело становится все более голодным и голодным, как будто я пью из бесконечного колодца, но не могу, утолить жажду, поэтому пью все глубже и глубже, пока не утону.
Трахни меня, кричу я так громко, что весь город Джектан может слышать, слова хлещут из меня без предварительной мысли или контроля. Сама грязность моих слов зажигает во мне новый огонь возбуждения.
Он рычит, мурлычет в груди глубоко и хрипло. Не используя руки, он качает бедрами, используя головку своего члена, чтобы распространить мою Влажность от входа до клитора. Вибрации его мурлыканья посылают всплески экстаза через меня, угрожая заставить меня кончить в течение нескольких секунд. Я собираюсь подтолкнуть себя к нему и заполнить мою дырочку всей его длиной, когда он толкает меня к себе. Я вижу тот же голод в его лице, что чувствую в моем сердце. Одна только идея о том, что Пакс, Бог среди Примусов и король повстанцев, так сильно меня хочет, почти доводит меня до оргазма с его первым толчком.
Его член скользит внутри меня, не весь, но достаточно для меня, чтобы почувствовать в тот момент, что мы полностью связаны. Нам не нужны слова, потому что наши тела берут верх, делая то, чему инстинкт не может противостоять в этот момент. И хотя я когда-то думала, что Пакс был силой воли, которую нельзя было остановить, независимо от препятствия, я понимаю, что в этот момент он не мог бы остановить себя от того, чтобы заполнить меня и кончить внутри, если бы захотел. Ясила, которая может согнуть желание и волю этого гиганта.
Он толкает себя в меня, горячие соки моей киски делают его член гладким и теплым. Я скольжу руками по его груди, изучая каждую линию и складку мышц, наслаждаясь гладкостью и теплом его кожи, отвлекая себя от абсолютного взрыва ощущения между моими ногами, чтобы этот момент растягивался до тех пор, пока это возможно.
Он стонет, толкаясь быстрее. Я обнимаю руками его широкую спину и не могу удержаться от того, чтобы трахаться с ним, как будто его темп все еще недостаточно быстр. Он отталкивается от дерева Лорис и держит меня в воздухе за бедра. К моему удовольствию, он достаточно силен, чтобы держать меня навесу, подталкивая вверх и вниз на его члене.
О. Боооже мой. Ты тааакой сильный, говорю я задыхаясь.
Его глаза находят мои, и я наблюдаю, как по его лицу разливается удовольствие. Я чувствую, что он хочет продержаться дольше, чтобы насладиться моментом, но чувствую, что он не сможет. Я не хочу, чтобы он был в состоянии сопротивляться движению внутри меня. Я хочу, чтобы он сделал это сейчас.
Сильнее, кричу я.
Его руки все еще на моих бедрах, он тянет меня вниз на свой член, пока каждый дюйм не заполняет меня. Я кричу в шоке от боли, которая быстро тает в удовольствие. Он не двигается ни на минуту, поэтому я использую его шею и плечи и начинаю тереться своей киской об него, чувствуя один из гребней его члена против моей точки G.
Я собираюсь ах. говорит он напряженным голосом.
Я качаю бедрами, пока не чувствую, как его гладкая длина снова и снова скользит в меня.
Его хватка на талии усиливается, пока не становится почти болезненной. Его мурлыканье углубляется, и вибрации углубляются вместе с ним. Я знаю, что он достаточно силен, чтобы раздавить меня голыми руками, если он захочет, и угроза опасности толкает меня через край. Моя киска сжимается от оргазма, пульсирует на его члене, умоляя его о его семени.
Он обязан.
Я чувствую прилив тепла, когда он изливает волну за волной сперму в меня, так что я чувствую, как она капает из моей киски через несколько секунд. Я толкаю себя вниз, пока он полностью внутри меня, и моя киска против его таза, а его яйца против моей задницы. Мои глаза закатываются, киска все еще доит его длину до последней капли. Где-то в глубине души реальность того, что я делаю, кричит, чтобы я подумала. Это действительно то, чего я хочу. Хочу ли я быть матерью? Матерью его ребенка? Я не знаю, и я сомневаюсь, что кто-то действительно знает наверняка. Все, что я знаю, что что-то выросло между нами за короткий промежуток времени, и я не могу объяснить это, но я знаю, что это реально. Я просто надеюсь, что это продлится долго.
Экстаз, наконец, исчезает, заменяется глубоким, ошеломляющим удовлетворением. Вместо того, чтобы отдалиться от меня, он мягко садится, а затем ложится на спину со мной, все еще поверх него, и его член все еще внутри меня. Я лежу на нем и пальцем медленно поглаживая мягкие волосы на груди. И я засыпаю с его членом, пульсирующим внутри меня, поскольку он постепенно теряет жесткость и его семя высыхает на моих бедрах.
14
Пакс
Когда я просыпаюсь, солнце почти село. В ближайшее время нам придется отправляться в путь. Мира скатилась с меня и лежит рядом со мной, ее красивая голая задница приятна моему взгляду. Я смотрю столько, сколько мне нравится, наслаждаясь этим, прежде чем разбудить ее, через несколько минут. Сильно бью по одной из ее звездно-белых ягодиц. Она просыпается с ворчанием.
Мне снилось, что у тебя волшебный член, или это было реально? Спрашивает она сонно.
Волшебный? Возможно, так и есть. Но у тебя есть киска, которая подходит ему.
Она поворачивается и улыбается мне. Я вижу мягкость ее груди через тонкую, серую рубашку и твердые точки сосков. Я сжал один из ее сосков и наклонился, чтобы поцеловать ее. Она охает и своими губами прижиматься к моим, теплым и влажным. Я чувствую ее сладость и вдыхаю запах секса, который все еще исходит от нее. Если бы не срочность нашей миссии, я бы снова и снова брал ее здесь, где мы лежали, пока голод или жажда не заставили нас остановиться.
Но агент Гая мог уже добраться до территории Тольтека. Но я знаю, что Тольтекская столица Кольки находится под усиленной охраной. Любой человек, посланный Гаем, должен будет двигаться очень медленно, если надеется проникнуть в город с какой-то взрывчаткой. Мы с Мирой столкнемся с совершенно другой проблемой.
Используй это, чтобы починить штаны, говорю я, бросая Мире кожаный ремешок из моих штанов.
Она подтягивает штаны, завязывая разорванную ткань на талии.
Куда мы пойдем? Спрашивает Мира.
Даже не смотря на мое изгнание, в Тольтеке у меня все еще есть друзья. Мы поговорим с ними и подготовимся к въезду в город Колька.
Ты говоришь так, будто это осада.
Это действительно может быть осада. Когда я отрекся от престола, многие, вероятно, воевали, чтобы занять мое место. Я буду непосредственной угрозой тому, кто победилвызовом их легитимности.
Почему это всегда звучит так, как будто твой план самоубийство?
Я останавливаюсь, понимая, что есть доля правды в том, что она говорит. Гордыня имеет первостепенное значение среди Примусов, но даже у Примусов нет желания умирать, если в этом нет необходимости. Но даже после того, как я утверждаю, что отложил свой позор, чтобы защитить эту женщину, я боюсь, что она говорит правду. Кажется, я все еще ищу смерть, хотя бы по другой причине. Это действительно то, чего я хочу? Умереть?