У меня появилось срочное дело. Планы меняются. Надо отдать визит вежливости. Ты будешь меня сопровождать. Сегодня ночью нас ждут на Празднике Ухода.
Приподняла голову с подушки, взглядом задавая вопрос.
Этот праздник позабыли. Память потомков недолговечна. Но есть те, кто помнит его. Когда-нибудь и ты поймешь, зачем нам обязательно там быть. Пока же просто наденешь то, что скажу. Будь готова сразу после захода солнца. В это время наш выход, обычно непроницаемый Колдун выглядел немного взволнованным, чем бесконечно удивил меня.
Вот уж не думала, что этот человек способен испытывать подобные эмоции. Встала с кровати, изумляясь столь внезапному прибытию и убытию Колдуна, изменениям в планах и его непонятному поведению. Загадка о причине его волнения даже вытеснила горечь от осознания того, что заперта в этих стенах без возможности выйти, без разрешения хозяина.
Что скажупредставляло собой скромное на первый взгляд платье, появившееся передо мной прямо в воздухе. Вот только ткань, мягкая, гладкая, приятная коже да ярко-голубой цвет, выдавали реальную стоимость одежды. Элумейский анит, дорогая и редкая ткань, даже представить не могу такой горы денег, которую пришлось выложить за этот наряд. Было страшно не то что надеть это на себя, просто прикоснуться. Но и коснулась, и надела. Туфли из такого же анита, что и платье, ярко-сияющее звёздное ожерелье Не хватало только причёски. Вспомнилась жизнь в отцовском доме, там нашлись бы служанки, которые бы и причесали, как следует, и помогли с облачением.
Любимая мной коса, столь удобная в скитаниях, к такому наряду не подойдёт. Распустить волосы? Или попытаться как-то собрать? Мои сомнения разрешил Колдун, снова появившись в моей комнате. Сейчас он выглядел несколько иначе, чем я привыкла его видеть. Если ранее в одежде он предпочитал тёплые тона, теперь же выбрал холодный, голубой цвет. Даже догадываюсь зачем, чтобы наша одежда смотрелась единым ансамблем. Холодок пробежал по спине, мне не понравился этот факт.
Длинный голубой дэеит, со стоячим воротником, с разрезами по бокам, голубые штаны, проглядывающие сквозь них и чёрные сапоги. Лоб пересекал состоящий из звезд тонкий обруч. Содрогнулась, встретившись с неподвижным взглядом Колдуна, такое ощущение, будто глядит и не видитсловно тяжёлая плита легла на плечи вместе с этим взором.
Не готова ещё? задал вопрос спокойно.
Недавнее его волнение закончилось, теперь он выглядел непроницаемым, как и всегда. Мужчина обошёл меня по кругу, так же глядя и не видя. Потом одобрительно сказал:
Хорошо. Волосы распусти и заколи по бокам этим, протянул мне руку раскрытой ладонью кверху, на ней лежали две булавки, усыпанные звёздами, сродни тем, что украшали мою обнажённую шею и его лоб.
Последовала совету, чувствуя себя не в своей тарелке от его молчаливого присутствия. Завершив все манипуляции с прической, опустила руки и замерла, ожидая указаний.
Смотри, прошептал Колдун, и передо мной появилось зеркало в полный рост.
Могла теперь оценить результат своих и его усилий. Дыхание спёрло в груди, настолько непривычным был облик девушки, отражавшейся в стекле. Длинные, светлые волосы струились тяжелым, блестящим потоком до талии. Звёздочки в них и на груди горели ярче самых дорогих камней. Цвет ткани подчеркивал голубую прозрачность глаз. Прямое, длинное платье, открывало шею, руки и верх груди, от талии оно падало свободными складками, играло и двигалось в такт моим движениям, подчеркивая всё, чем одарила меня природа. Раньше как-то и не обращала внимания, что дары её были столь щедрыми. Подняла взгляд на мужчину, который тоже отражался в зеркале и стоял за моей спиной, о чём-то глубоко задумавшись.
У многих в этот день кусок встанет поперёк горла, тонкая, недобрая улыбка змеилась по губам Колдуна. Не отходи от меня ни на шаг. Это может быть опасно для тебя.
Испуганно распахнула глаза. Куда мы идём? И зачем мы тогда туда идём, если это так опасно? Впрочем, сама согласилась на всё, когда договаривалась с волшебником о люпаме, теперь самой и расхлебывать. Как когда-то сама решилась спасти жизнь друга ценой потери имени, рода и чести и расхлебывала самостоятельно, так и здесь так же. Возможно, мне жилось бы легче, не поступай я так принципиально. Но по-другому никогда не смогу. Иначе это буду уже не я.
Идем, сдержанно сказал мужчина и подал мне руку в лучших традициях старинных аристократических домов. Пора.
Оперлась на неё, мелко подрагивая от дурных предчувствий и беспокойства.
Не волнуйся, я рядом, мягко прошептал мне на ухо мужчина, опаляя тёплым дыханием. Помни, тебе просто нужно никуда не отходить и я смогу защитить тебя. Верь мне.
С трудом удержалась от того, чтобы не отшатнуться от него, такое странное волнение охватило меня, когда почувствовала легкий поцелуй в плечо. Стоило ли гадать о том, что нужно от меня Колдуну? Всё так просто разгадывалось. По мнению моей родни чести у меня давно нет, значит и терять нечего. Только князь сильно огорчится такому развитию событий. Больше некому в подлунном мире переживать за меня. Постаралась отогнать мысли о князе Ливенийском подальше. С ним придется разбираться через год. Содрогнулась, представив все возможные упрёки и ревность, узнай он обо всём, что сейчас происходит. Лучше об этом не думать вовсе.
Шагнула следом за Колдуном, стараясь унять волнение и держать себя в руках, а так же не выказывать любопытства и шока, которые проснулись, как только мы оказались в роскошном зале, убранном белыми цветами. По прозрачным стенам струилась сплошной, искажающей реальность завесой, вода. Яркие огоньки летали за этими стенами, играя разноцветными бликами в прозрачном потоке. Легкие цветочные гирлянды парили в воздухе там и тут, мелкие, золотые звёздочки срывались неба, которое заменяло потолок и падали на, покрытый живыми, постоянно двигающимися, узорами, пол. Площадь, которую занимал этот зал, оценить не получалось. Слишком большим было пространство, чем-то напоминая визуальную безграничность тёмного зала в башне Колдуна.
Ты пришёл? хрустальный голос незнакомки разнёсся по заполненному гостями залу.
Юная, белокурая девушка появилась прямо перед нами, сузившимися глазами наблюдая за Колдуном и совершенно не замечая меня.
Это случилось, многозначительно произнёс мужчина, и улыбка превосходства скользнула по его тонким губам. Он склонился к уху девушки, продолжая поддерживать меня под локоть, и тихо сказал. Теперь у меня развязаны руки.
Девушка не ответила ничего, только холодным взглядом скользнула по мне и побледнела. Глаза её полыхнули ненавистью и страхом, но она быстро справилась с эмоциями. Процедила сквозь зубы, сохраняя при этом внешнюю невозмутимость:
Ты незваный гость на этом празднике.
Правда? делано изумился Колдун. Не моё ли изгнание вы празднуете? Как же сильно вы боялись меня, если даже праздник придумали! Не находишь это несколько парадоксальным? Тот, в чью честь учреждён праздник, не зван на него. Или вы снова меня боитесь? понизил он голос до интимного шепота, а после завершил речь громко, так, что его услышали все окружающие. Не зря боитесь! Я вернулся, дорогие мои друзья!
Девушка содрогнулась, её лицо исказила испуганная улыбка:
Ты безумец! Всегда им был! эмоционально и с чувством выплюнула она.
Ты когда-то придумала план, моя дорогая, мягко сказал Колдун. И воплотила его в жизнь. Видишь, какая хорошая у меня память? Я помню всё. И твою роль, и роль твоего брата, и ту плату, которую вы с меня взяли. Может ли безумец так ясно и точно всё помнить? Ответь, дорогая. Я жду.
Может, без тени улыбки ответила девушка и прекратила разговор, сказав холодно. Вы гости на моём празднике. Развлекайтесь.
Тебе просто нечего сказать мне, тихо прошептал Колдун, довольно улыбаясь тому, что девушка исчезла. Потом повернулся ко мне и добавил. Гадюшник зашевелился. Мы побудем ещё немного, потом уйдем.
Если бы я могла говорить, задала бы кучу вопросов. Сейчас же только кусала губы и чувствовала себя диковинной зверушкой, которую выставили напоказ на деревенской ярмарке. В меня только что пальцем не тыкали. А как сверлили взглядами и тихо перешёптывались! С меня снимали взорами мерку женщины, а мужчины откровенно пялились, словно мысленно раздевая. Мерзкое ощущение.
Колдун подал мне бокал, возникший в его руке из ниоткуда, с прозрачной как слеза жидкостью. Недоверчиво принюхаласьпахло улаймой, нежным вином.
Пей, не отравлено, тихо сказал Колдун, склонившись ко мне и снова опаляя дыханием мои щёки. А от других напитки не принимай. И не обращай внимания на гостей. Большая часть из них иллюзии, которые развеются к утру. Хозяева праздника любят потешить своё самолюбие таким глупым образом. На Праздник Ухода уже давно как приходят единицы смертных. Память людская коротка. Никто почитай уже и не помнит, как всё началось и закончилось. Тем лучше для меня, он усмехнулся. И для тебя.
Что он всем этим хочет сказать? Что хочет доказать? И кому доказать? Столько вопросов и кругом голова от всего происходящего. Хочется сбежать и оказаться подальше от Колдуна и связанных с ним загадок. Но нет у меня такой возможности. Отсюда без его помощи я не уйду, не увидела в зале ни одной двери. А из Башни не выйду без его разрешения. Все пути к отступлению замыкаются на одном человеке, который явно не намерен меня освобождать от данного слова.
Вернулись в Башню довольно быстро, никто нас на Празднике не держал и не уговаривал остаться. Незваные гостимы были, по-видимому, как бельмо на глазу у хозяев. Но спать меня не отправили, перенесли в зал, который мне не попадался ещё. Медленная тягучая музыка мягко окутала нас с Колдуном заставляя забыть о не тёплом приеме.
Потанцуем, не спросил, а поставил в известность мужчина.
Подчинилась его требованию и не пожалела. Двигался Колдун легко, подстраиваться под его движения было просто, будто мы всю жизнь вот так танцевали вместе. Скользить по натертому зеркальному полу одно удовольствие. Быстро из головы выветрились все посторонние мысли. Только упоение от танца и умелого партнера. Каким же далеким прошлым сейчас казалось время, когда нас, дочерей майстера Люидера эр Риоли обучали танцевать. Мне так и не удалось показать мастерство в них на приёмах-смотринах, которые устраивали соседи. Сейчас всё забытое легко всплыло в памяти и помогло не ударить в грязь лицом. Кружили по залу мы долго, забыв обо всём на свете. Лицо Колдуна казалось как никогда задумчивым, а улыбка, появлявшаяся время от времени на губах, тёплой. Но мужчина смотрел весь танец поверх моей головы и явно думал не о партнёрше, выполняя движения заученно и ровно.
Когда Колдун отпустил запыхавшуюся меня, голова немного кружилась, а мысли гуляли неизвестно где, совсем не там, где мне хотелось бы. Поцелуй в губы стал абсолютной неожиданностью для дезориентированной меня. В нём не было мягкости или романтичностиэто был поцелуй-требование, поцелуй подчинения, подавления воли. Иначе его трудно было назвать. Протестуя, уперлась руками в грудь мужчины. Если думает, что раз нема, то не смогу дать отпор, то глубоко ошибается. Оттолкнула Колдуна и гордо вздёрнула подбородок, давая понять, что не позволю с собой так обращаться.
Восхитительно, безразличием отреагировал на мою демонстрацию воли мужчина. В тебе есть способность к сопротивлению. Это будет забавно, и испарился в неизвестном направлении.
И как мне отсюда выбираться? Это что, наказание за то, что не растаяла? Какой милый хозяин дома, ничем не лучше хозяев праздника, на котором мы сегодня были. Может быть они родственники? Как же прожить этот год, не поддаваясь ухаживаниям этого странного мужчины? С его могуществом, он легко может применить какое-нибудь волшебство, и опомниться не успею, как буду смотреть преданно в глаза этому человеку и ждать любого приказа, как награды.
Надо мной сжалились, проводница-бабочка запорхала у моего носа. Направилась вслед за ней, давая себе слово больше не быть безгласной свидетельницей всех выходок Колдуна. Табличку буду всё время носить с собой и мел тоже. У меня накопилось очень много вопросов к хозяину Башни. Вот и задам их за завтраком.
Уснула с трудом, столько мыслей и предчувствий бередили душу. Вспоминался Колдун, торжество на его лице, когда он перенёс нас в зал с прозрачными стенами. Чему он так радовался? Чему улыбался, когда мы танцевали в похожем зале в его Башне? Зачем ему понадобилась я для всего этого маскарада? Неужели не мог найти кого-нибудь более подходящего на роль временной любовницы? И где опять бродит Нахал? Неужели бросит свою хозяйку здесь одну? Его ведь ничто не держит, может входить и выходить когда пожелает.
Одна странность, над которой я пока не успела ни разу задуматься. Меня не тянуло уйти. Если ранее мне тяжело было оставаться на месте, всё время хотелось уйти туда, где во мне нуждаются, сейчас эту особенность как отрезало. Виноват Колдун? Вероятность этого очень велика.
Утром меня разбудила алая бабочка. Она садилась мне то на веко, то на нос, то на щёку, то на лоб, перебирала лапками и щекотала крыльями до тех пор, пока я не поднялась с постели. Не выспалась, и настроение было соответствующее. Проводница нетерпеливо трепетала крылышками, ожидая меня, и словно поторапливала своими метаниями по комнатеот двери ко мне и обратно. Хмуро умылась, стараясь не обращать внимания на мельтешение насекомого.
Праздничное платье ещё ночью убрала в шкаф, более не собираясь к нему прикасаться и сейчас, после умывания, оделась в более привычную и скромную одежду. Заплела косу, прихватила табличку и мел с собой и последовала за бабочкой. Колдун ждал меня за столом, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Кивнул мне, приветствуя, но не поднялся со стула.
Прошла на привычное уже место во главе стола и только приготовилась приступить к расспросам Колдуна, забыв о завтраке, как услышала:
У нас сегодня будут гости. Все вопросы оставь на потом. Сейчас поедим, и я отведу тебя в библиотеку. Прочитаешь то, что я скажу. Это важно. Врагов нужно знать в лицо. Поторопись с едой.
Сердито стукнула табличкой о стол, когда клала её. Такое впечатление, что продалась в рабство, попросив мужчину о люпаме. Знать бы тогда, во что это выльется Впрочем, всё равно поступила бы так, как поступила.
Кусок не лез в горло из-за того, что настроение окончательно испортилось. Аппетит пропал, а нервирующий, неподвижный Колдун на другом конце стола, не прикоснувшийся ни к одному из появившихся блюд отбивал последний аппетит. Так толком и не поела, когда встала из-за стола, показывая, что готова идти в библиотеку.
Мужчина больше не предлагал мне руку, просто перенес нас в требуемое помещение и уверенно направился к одной из полок. Снял тяжелый фолиант с неё, задумчиво провел пальцем по корешку книги и повернулся ко мне.
Всё прочитать до прихода гостей ты не успеешь, поэтому ознакомься с краткой информацией в разделах Богиня Майя и Бог Ильяс. И учти, эти сведения отличаются от общепринятых, тех, которые ты привыкла считать правдой, мужчина перенёс, всё так же находясь на расстоянии от меня, нас в мою комнату. Приступай сразу же. Времени мало.
Так и хотелось запустить книгой в спину отвернувшегося Колдуна, который для разнообразия вышел в этот раз через дверь. Что происходит с моей обычной сдержанностью? Куда она задевалась? И снова причина в Колдуне?
Внутренне покипела ещё немного и засела за чтение. Пролистала книгу до нужной страницы и остановилась, разглядывая иллюстрации, на которых были изображены Боги. Женщина, с красивым и отрешенным лицом была мне знакома. Её я видела ночью хозяйкой на Празднике. Светловолосая, с прозрачными, серыми холодно-задумчивыми глазами. Здесь она была изображена в ярко-голубом одеянии Ведающей, совсем не напоминавшем вчерашний её великолепный наряд. Вздрогнула, вдруг подумав о том, что цвет моего наряда Колдун выбрал не из-за того, что он оттеняет мои глаза. Это был намек на род моей и хозяйки Праздника деятельности. Эта девушка на картинке выглядела совсем не так, как её изображали в храмах. Потому я её сразу и не признала, там, на приёме.
Нетерпеливо перелистнула страницу, впиваясь глазами в тщательно выписанные знаки. Текст гласил, что Богиня Майя когда-то вовсе не была Богиней, а родилась простой смертной с даром лечить людей. Это умение было столь сильным, что люди выстраивались в очереди на прием к ней. А после и обожествили, начав поклоняться как покровительнице жизни и доброго ведовства. Но, для того, чтобы стать настоящей Богиней, бессмертной и всесильной, ей пришлось пойти на ритуал, описания которого не было в книге. Там только вскользь упоминалось то, что крови, людской, для этого надо было пролить немало.